Тебе не сломать крылья моей души

Оставшийся часть ночи прошла без происшествий, если не учесть, что Никита падал с койки пару раз не без моей помощи. Нет, я правда не виновата, во сне я себя не контролирую! — Ну ты посмотри на них, как сурки спят! — Услышали мы с Никитой, а после заметили, что у нас гости. Толя с Тёмой умилялись над нашей картиной и не упускали возможность подколоть друг друга. — Мы вам не мешаем? — Спросил Тёма и поставил пакет с продуктами на стол. — Вообще-то мешаете, — буркнул Никита, слезая с койки. — Чего припёрлись? Я же сказал, что пригляжу за ней. — И тебе доброе утро, Никит. — Усмехнулся Толя и подошёл ко мне, по-отцовски поцеловал в лоб. — Ты как? Никита не хулиганил? А то нам медсестра сказала, что всю ночь слышали какой-то грохот. — Толя всё оглядел и вроде бы всё было цело и на месте. — Всё в порядке, это просто Никита учился летать. — Парень измерил меня ненавистным взглядом, ведь кому понравится падать среди ночи с постели? — А если серьезно, то эта койка слишком мала для нас обоих и кому нужно было перебраться на нижний этаж, и я решила, что это будет он. — Пока мы мило беседовали, Никита успел стащить из пакета яблоко и втихаря его схомячить, мы слышали лишь хруст. — Толь, заберите меня домой. Пожалуйста. Я тут подыхаю со скуки! — Тёма заблокировал свой телефон и уставился на «сладкую парочку», то есть меня и Никиту. — Разве? А нам рассказывали, что из комнаты доносились очень не «детские» звуки и я сильно сомневаюсь, что вам было скучно. — Парень засмеялся во весь голос, а я запустила в него подушку. Когда я начала жить с парнями, то стала тырить их вещи, из-за чего они обижались на меня, что вовремя не могли найти нужную одежду и вечно опаздывали на съёмки. Как только я переехала, то у меня ничего не было и в душе я использовала Тёмин гель, в футболке Никиты засыпала, и тырила кепки у Толи. Гопник на стиле, как я себя прозвала. Не знаю почему, но мне безумно их вещи нравились, нежели свои. Я думаю, что это вполне нормально. И я решила не изменять своим привычкам и носила любимую футболку, что была мне, как платье. — Солнышко, доктор не разрешает тебе забрать домой. Ты пережила серьезную операцию и тебе нужно время, что бы прийти в норму, ты должна быть под круглосуточным наблюдением специалистов. Когда кто-то из нас палец порежет, мы не знаем, что нужно делать, что тут о тебе говорить? Мы вместо себя оставляем Никиту, что может быть лучше этого? — Парен принял это, как оскорбление. — Я вам что, Петросян? — Я знала, что только я могу его успокоить, влияю на него, как валерьянка, хотела бы сказать, на кота, но нет. — Не злись. Они шутят. — Он сразу успокоился и парни с легкостью заметили «потепление» в наших отношениях. — Мне кто-нибудь скажет, что случилось с вами за эту ночь? То вы готовы были вцепиться друг другу в глотки, то теперь чуть ли не целуетесь. Что произошло? — Взволнованно спросил Толя и вёл себя действительно, как отец, но в эту категорию явно не попадал, я считала и буду считать его старшим братом, не более. — Ничего особенного, мы просто признались друг другу в любви. — Ненавязчиво, скромно, я бы даже так это назвала, ответил Никита, беря меня за руку. — Наконец-то! — Услышали мы облегченные вздохи со стороны парней. — Мучили не только себя, но и нас. Когда мы остались одни, какое-то чувство недосказанности душило меня. Я должна была рассказать Никите о своем плане и очистить душу. После такого он может меня возненавидеть и… я это заслужила. — Нам нужно поговорить. — Взгляд влюбленного парня сменился на более серьезный. Он сразу отложил свой телефон в сторону и сел ко мне поближе. — Никит, я понимаю, как тупо сейчас выгляжу со стороны, но ты должен это знать. Я не заслужила такого парня, вроде тебя. Когда ты пригласил нас с Машей в ресторан, то я просто была обезумевшей той идеей, отомстить тебе. Когда я залезла в твою квартиру, ты меня очень сильно обидел, унизил и то унижение не давало мне покоя. В тот день я пообещала, что отомщу тебе. — Я вижу, как взгляд шатена становится всё мрачнее, а любовь угасает с каждой минутой. Нет, я скажу это. Так будет честно! — Я сказала, что влюблю тебя в себя и разобью тебе сердце, уничтожу тебя. Причиню ту боль, что была у меня внутри, когда я там стояла и сгорала от позора… — Скажи, что ты пошутила. Я прошу тебя. — Когда я отрицательно покачала головой, его рука вырвалась из моей. Кареглазый направился к двери и я хотела побежать вслед за ним. Обнять, сказать, что тогда была полнейшей дурой. Я возненавидела себя за то, что разрешила этим мыслям залезть в мою голову. Его рука коснулась прохладной ручки, а я крикнула, что есть мочи: — Я люблю тебя! — А после полетела вниз. Я сильно сцепила зубы, ударяясь спиной о твёрдую поверхность, а боль разнеслась по всему телу, заставляя испытывать эти мучения снова и снова. Никита сразу подбежал ко мне, а мне захотелось уткнуться ему в рубашку и выплакаться. Да, это то, что было мне нужно на сей момент. — Дурочка ты, — он взял меня на руки, перекладывая на койку. — Господи, за что ты мне такое «сокровище» прислал? — Моё лицо побледнело, когда что-то мокрое потекло по моей спине вниз, впитываясь в ткань. Просунув руку, на пальцах я увидела светло-красную кровь. Зуб на зуб не попадал от страха и на секунду я забыла, как дышать. — Никит, у меня кажется шов разошелся. — Он быстро побежал за врачом, а я попыталась встать, что бы доковылять до нужного кабинета. — Девушка! Зачем вы встали? После вашей операции вам месяц нужно лежать, а не прыгать тут по всей палате! — Отчитал меня доктор, а после заглянул на спину. — Шов разошелся, вы представляете, какую боль вам нужно терпеть? Сейчас зашьем, а после перебинтуем вашу рану, а если вы и дальше будете пренебрегать моими советами, то одену смирительную рубашку и привяжу к постели! — Никит, пообещай мне, что будешь рядом. — Он вытер мои слёзы, а после помог встать. — Конечно, любимая, я всегда буду рядом, а по поводу твоего плана мы еще поговорим. — Только сейчас до меня дошло, что я наделала.