Тебе не сломать крылья моей души

Я смотрела в спину Никиты, который сам в это время стоял у окна и думал о проблеме. Я не могла поверить в услышанное, он готов пожертвовать своим ребёнком, о котором так давно мечтал, ему так легко от него отказаться? Встав с дивана, я подошла к двери спальни, чуток приоткрыв дверь, окликнула парня: — Нет, Никита Вячеславович, я не буду делать аборт, я рожу этого ребёнка и мне плевать на то, что придется умереть! — Я закрылась в комнате, и съехала спиной вниз, умирая от той боли, что пожирала меня изнутри. — Ника, открой дверь! Я не позволю родиться этому чудовищу, что убьет тебя! — Кричал он мне в дверь и добавлял удары в стену. С каждым словом он ранил меня. Как можно назвать свою кровь — чудовищем? Как я вообще позволила себе влюбиться в него? Когда я стала такой слабохарактерной? — Уходи. Оставь меня в покое! — Кричала я ему вслед, кладя ноги на пол. — Ника, открой. Давай мы съездим в больницу и решим эту проблему, — он царапнул дверь, словно котёнок. — Послушай меня, я беспокоюсь о тебе, я не хочу тебя потерять. Да, я хотел ребёнка, но я же не знал, что вот так вот всё обернется. — Я не буду делать аборт! Я хочу этого малыша, — упрямо заявила я, слыша его вздохи. — Ты неисправима, — его шаги стали отдаляться от комнаты, а после я поняла, что он кому-то звонит. Решил подкрепление вызвать? — Да, приезжайте поскорее, я не могу с ней справится, — я обещаю, что если хоть один доктор меня и пальцем коснется, я буду кричать так, что меня в Токио услышат. Спустя пятнадцать минут моих размышлений и монолога, я услышала, что кто-то пришел. Я немного напряглась, видимо материнские инстинкты у меня сработали раньше обычного. — Где она? — Голос, я его знаю. Я встала, держась за стены, а после ручка стала дёргаться и тихий, но родной голос дал о себе знать. — Ника, это я Тол… папа, — его голос заставил меня реветь еще больше. Папа… Я быстро открыла дверь, впуская его в комнату и тут же закрыла. Нос уткнулся ему в грудь, а слёзы как-будто с новой силой начали течь по лицу, впитываясь в футболку его собственного бренда. — Как так получилось? Почему вы не предохранялись или мне нужно было вам рассказать, что если парень с девушкой… «спариваются» и получается ребёнок? — Мы не животные, что бы спариваться! — Слишком бурно я отреагировала на его слова, но звучало действительно обидно. — Никита мне говорил, что хочет ребёнка и поэтому я не очень переживала по этому поводу, я только сегодня утром узнала, что эти роды могут меня убить. Я не хочу от него избавляться. — Ника, ты должна понимать, что Никита очень любит тебя. Ему тоже очень больно от всего этого, ты не представляешь как он страдает! Он хочет сохранить тебе жизнь, поэтому и сделал выбор в твою пользу. Послушай его и сделай так, как он просит, — я не могла поверить, что он на его стороне. Хотя, чему я удивляюсь? Они же в одной группе поют. — Уходи, — я вытолкала Толю за дверь и продолжила рыдать. — Ну почему они все агрессивно настроены против тебя? — Спросила я, гладя живот. — Ты же ни в чем не виноват. — Ника, открой дверь, — ооо, третий пожаловал, — это Тёма, — можно подумать, что я по голосу не узнала. — Зачем? Будешь уговаривать меня сделать аборт? Если да, тогда уходи, — эти стены давили на меня и, как мне показалось, было мало воздуха. Мне не хватало поддержки, помощи, это то, в чём я больше всего нуждалась. — Нет. Я на твоей стороне, впусти меня, пожалуйста, — ловушка? Вряд ли, Тёма точно не станет так со мной поступать. Он поможет мне, я знаю это. — Спасибо, — сказал он, когда я впустила его. Я смирно сидела на кровати, в ожидании чуда, щеки уже были липкими и красными. — Ника, я понимаю и парней, и тебя, к счастью, мне не приходилось делать подобный выбор и если бы, не дай Бог, он всё же будет, то я поступлю как Никита. Как бы скорбно это не звучало, но лучше потерять ребёнка, нежели носить цветы на могилу любимого человека. Вы можете взять ребёнка из дома малютки, а если ты умрешь, то и этот ребёнок ему будет не в радость. Что он ответит, когда сын или дочка спросит «где мама?». Что ему сказать? Гниёт в сырой земле? Я не защищаю его, но понимаю боль, которую он сейчас испытывает. Но если ты твёрдо решила распрощаться с жизнью, то это твое право. Я не осуждаю тебя, но и не одобряю. Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью, я помогу тебе, если что, то звони мне. Ладно? — Он по-братски поцеловал меня в лоб и ушел, захлопнул за собой дверь. Каждый был по-своему прав, а я не хотела идти на это убийство. Нет, я не возьму такой грех на душу. — Можно к тебе? — Когда все ушли, следующим в комнату постучался Никита. Я лежала на кровати обездвижено, лишь моргание глаз говорило о том, что я всё еще жива. — Уходи прочь, — прошептала я, чувствуя, как слеза покатилась вниз. — Видеть тебя не хочу. — Ника… — он положил руку мне на бедро. — Мне тоже больно, но я не могу потерять тебя. — Убери руку, — а после просто её скинула. — Ты знаешь, мне кажется, что всё-таки мне больнее. Потому что придется лечь под нож врача, мне убивать ребёнка и брать грех на душу, а потом еще и восстанавливаться после всей этой процедуры. Уйди с глаз моих. — Выслушай меня, — никак не мог угомониться Никита и пытался найти способы со мной поговорить. — Уйди! — Он также тяжело вздохнул и выполнил мою просьбу. Мне нужно время, мне нужно побыть одной. — Я оставил тебе стакан воды, выпей, — дал указания и вышел, я знала, что Никита обязательно что-то предпримет, но вот только что?