***
==Я могу быть коричневым, я могу быть голубым, я могу быть фиолетовым небом.== Мы долго так стояли, держа друг друга, до тех пор, пока чёрный телефон Пунна не нарушил тишину. Поворачиваюсь и вижу телефон Нокиа, вибрирующий на столе посреди других предметов, оставленных там Пунном. — Забыл выключить?.. — вполголоса жалуется он самому себе прямо рядом с моим ухом, прежде чем отпустить талию. Это тотчас напоминает мне о вечернем разговоре с Юри. Слежу глазами за спиной человека, одетого в зелёную армейскую рубашку, пока он подходит к своему телефону. Но, похоже, Пунн не имеет ни малейшего намерения жать на кнопку ответа. — Эй! Это кнопка выключения! Тупица! — кричу ему, заметив, что он возится с кнопкой, отключающей телефон, вместо кнопки ответа. Я кидаюсь к нему и стучу по голове, чтобы перестал витать в облаках. Он немедленно бьёт меня по лбу в ответ. — Ну так я его и выключаю. Но не думайте, что я позволю ему легко отмазаться. В результате мы боремся за сотовый, тянем его каждый в свою сторону (он по-прежнему звонит). Взгляд на миг цепляется за экран. На нём светится фото Эм. Внезапно ощущаю странную боль. — Эм звонит, зачем ты отключаешь? Владелец телефона мгновенно отводит взгляд. ==Почему я тебе не нравлюсь? Почему я тебе не нравлюсь? Почему бы тебе не выйти отсюда!== Сотовый напоследок проигрывает последние несколько строк, потом, наконец, замолкает. Пунн пользуется возможностью и быстро его вырубает. ==Кто способен быть привлекательным каждый час? Я человек, не актёр сериала== Смотрю на свой трезвонящий возле рюкзака айфон, мне это кажется забавным. — Муженёк сбежал от жены, смотрите-ка, все пытаются с ним связаться. Хе-хе, — когда я подхожу, чтобы ответить на звонок Юри, Пунн - быстрый, как обезьяна - выхватывает трубку прямо из моей руки и выключает её. Он игнорирует все возражения и оставляет меня стоять с открытым ртом. — Эй, глаза разуй! Это мой телефон, — в моём голосе гневные нотки. Чёрт, кто ему вдолбил эти ужасные замашки? Но кажется, что мой протест вообще Пунна не колышет. С абсолютно бесстрастным лицом он небрежно бросает мой телефон на кровать. Я как раз собирался открыть рот, чтобы накричать на него, когда меня хватают и очень крепко стискивают. Я бы сопротивлялся, если бы его плечи не тряслись так сильно, меня это настораживает. — Что такое, Пунн? Хриплый голос исходит от сжимающего меня дрожащего человека. — Сегодня может быть только наше?.. Давай не упоминать о ком-то ещё… — ……………………………. Я неподвижен. Гляжу на голову человека, крепко меня держащего, со смешанными эмоциями. Хотя в груди пустота, в голове мечется целый рой мыслей. Пытаюсь смотреть вперёд, но вижу лишь тупик. По правде говоря, я лишний во всей этой ситуации. Я и Пунн даже не можем использовать слово «мы». Между ним и мной ничего не происходит. Между ним и мной ничего не должно происходить. И между ним и мной никогда ничего происходить не будет. Не имеет значения, что Пунн чувствует ко мне, или что к нему испытываю я. Неважно, сколько этих чувств, всё, что я вижу перед собой — это Пунн и Эм, которые обязаны быть счастливее, чем сейчас. Я крепко его обнимаю, но это причиняет такую боль, словно у меня в объятиях колючий дуриан. Чем сильнее сжимаю, тем больше боли ощущаю. Мне так больно, что я не знаю, сколько ещё смогу его так обнимать. — У тебя не должно быть проблем с Эм из-за меня… серьёзно, — это первое, что мне хочется ему сказать. Пунн мотает головой, всё ещё спрятанной в моей груди. — У меня нет проблем с Эм из-за тебя. Только я во всём виноват, — его голос дрожит и полон смятения. Словно он исходит от того, кто уже не знает, что делать дальше. Руки, обёрнутые вокруг меня, трясутся. Они указывают мне на истинное душевное состояние их владельца. Я знаю, что не должен его усугублять. — Какие… у вас… проблемы? — спрашиваю, потому что хочу знать ответ. Но он мгновение молчит, прежде чем начать говорить. — Я — грёбаный мудак. У меня уже есть Эм, а ещё до тебя докапываюсь. — Чёрта с два настоящие мудаки стали бы звать себя мудаками. Пошли, давай сядем и поговорим? — вздыхаю, отпуская его, и отвожу занять место на кровати. Пунн плотно сжимает губы и вперяется в простыню. Он отказывается поднять голову, чтобы взглянуть на меня. — Прости… меня… — Почему ты извиняешься? Расскажи мне всё. — У нас с Эм… был секс… — наконец, эти слова вырываются из него. Несмотря на то, что я уже знаю об этом, слова Пунна режут меня в десятки раз глубже, чем тогда, когда я услышал их от Юри. Они прибивают меня как кирпич, и я цепенею от адской боли. Лишь на краткий миг отвожу взгляд в сторону, прежде чем снова посмотреть на его лицо. — Хорошо… что ещё? Пунн делает глубокий вдох, но на этот раз поднимает голову, и его глаза встречаются с моими. — Но я не могу себя контролировать… рядом с тобой, — я вижу лишь его глаза, наполненные мукой. Невольно задаюсь вопросом, видит ли Пунн то же самое в моих глазах. Его губы продолжают двигаться, хотя мне уже охота заткнуть уши, чтобы больше не слышать то, что он из себя вытягивает. — Я не могу просто оставить Эм. Но с тобой я чувствую… Я не знаю, что делать, — закончив, Пунн смотрит вниз и сжимает простыню. Я протягиваю руку и мягко опускаю свою кисть на его кулак. Потому что знаю: это нужно сделать мне. — Послушай меня… — это самое тяжёлое испытание, с каким я сталкивался за всю свою жизнь. — Эм — женщина. Ты не можешь её оставить после тех отношений, что у вас с ней были. Тебе нужно и дальше заботиться о ней. Я — парень. Мне нечего терять, — я думал, что мои слова были абсолютно нормальными и логичными, но Пунн так быстро задирает голову вверх, словно услышал ужастик. — Но… замолчи… — в его голосе проскальзывает страх, но я знаю, что не могу ему уступить. Продолжаю с улыбкой выдерживать это изнурительное испытание. — Только если найдёшь клей и заклеишь мне губы. Давай просто покончим со всем этим между нами. Меня это мало волнует, — говорю ему, улыбаясь и смотря прямо в лицо. Пунн открывает рот, будто хочет что-то возразить, но не успевает. — Повторяю ещё раз. Я не какая-нибудь цыпочка, ты, ублюдок. Он тут же обхватывает мои запястья. — Но, разве ты не понимаешь, что это тут ни при чём? К тому, кто есть кто, это не имеет отношения. Всё из-за того, что сделал я. Но, неужели ты не осознаёшь?! — он не сводит с меня глаз, и я тоже боюсь отвернуться. Смотрю в эти затуманенные чёрные глаза, внезапно ставшие такими чужими. Губы Пунна продолжают двигаться. — После всего, что между нами было… пожалуйста, не говори, что просто хочешь уйти… Я быстро освобождаюсь из его захвата и в отчаянии принуждаю себя засмеяться: — Ха-ха-ха… придурок. Не строй из себя благородного героя. Ты что, перешёл в ислам и теперь можешь заводить нескольких жён? — кажется, во мне не осталось энергии, но нужно продолжать. — И не забывай, у меня тоже есть девушка. Я по уши занят футбольным турниром. Ын хочет, чтобы группа помогла с кучей всякой фигни. То есть у меня нет времени подрабатывать твоей запаской, понимаешь? Это выматывает, а сверхурочных мне не платят, — разве не смешно? Но он не смеётся. Я выдавливаю смешок, чтобы он услышал, хотя сам близок к тому, чтобы разрыдаться. Я могу прочесть то, что он хочет мне сказать, по его глазам. И я знаю, Пунн тоже может прочесть то, что пытаюсь сказать я, по моим глазам. Думаю, вслух нам больше нечего сказать. Пунн и я, оба неподвижно сидим и пристально смотрим друг на друга. Мой лимит вышел. Я больше не выдержу. — Пунн! — восклицаю я и бросаюсь к нему, чтобы крепко обнять. Он нерешительно кладёт свои руки на меня. В этот момент во мне не остаётся ни грамма сил. Слышу лишь эгоистичный голос, эхом отзывающийся в моём сердце, твердящий, что я не хочу отпускать Пунна. — Но?.. — Пунн… — Что такое? — Прошу, не отпускай меня… хотя бы до завтрашнего утра? Чтобы влюбиться, нужно совсем мало времени, так почему необходимость расстаться — это такая пытка?Глава 19. Мы должны
19 октября 2017 г. в 22:34
Мы с Пунном были несколько не в себе к тому времени, как съели всю еду и опустошили башню пива. Насколько не в себе? Ну, за час до нашего ухода из ресторана я взобрался на сцену и продемонстрировал все свои умения президента музыкального клуба, организовав мини-концерт с группой. Мы исполнили 12 песен (да, дюжину). Я бренчал на гитаре, пел, играл на клавишных, ударных и даже на басу. На всём. Не хвастаюсь, просто я умею играть на всех видах традиционных тайских инструментов, инструментах для группы и оркестра. Как бы иначе я мог носить звание «Президент Музыкального Клуба»? Ха-ха-ха (но всего этого не случилось бы, не надерись я так. вспоминать стыдно).
Мы вызвали огромный ажиотаж, когда входили в ресторан, но породили ещё больший, уходя оттуда. Ха-ха-ха. Мы покинули ресторан под крики студенток, едва способных усидеть на месте. Песни, которые мы играли, в мгновение ока превратили обычный ресторан в маленький паб. Ну, на каждом столе была выпивка. Играй мы лёгкую музыку, люди бы заснули.
Почти перевалило за полночь, когда мы попросили счёт и узнали, что владелец вычел больше половины из итоговой суммы. Хех, интересно, благодаря кому. Мне, в синих шортах давшему мини-концерт для всех леди Банг Саен, или Пунну, такой поразительной внешности, что все тётеньки и студентки кинулись вызванивать своих подруг, чтобы те пришли в ресторан и увидели его своими глазами.
В любом случае мы едем из ресторана с широкими улыбками на лицах. Пунн не торопится и ведёт свою двухдверную Хонда вдоль пляжа с открытым люком в крыше, так что я могу в полной мере оценить великолепие луны.
Я чувствую себя таким счастливым, мне хочется, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась. Даже в игре «Найди различия» можно нажать на паузу. Почему такой опции нет в реальной жизни?
Украдкой гляжу на Пунна, чьё лицо тоже озаряет улыбка.
Какое-то время мы ездим туда и обратно близ пляжной зоны, приканчивая 3 или 4 банки пива, купленные в 7-Eleven, а затем, наконец, регистрируемся в отеле. Хотя он довольно дорогой по стандартам Банг Саен, Visa Gold Пунна легко нас туда пропускает.
— Отплачу, когда деньги появятся, — говорю ему, пару раз похлопывая по плечу, пока мы идём до комнаты. Слышу его смех, а затем он шлёпает меня по голове.
Сечёшь, что если я буду ссать на кровать, ты тоже промокнешь, ублюдок?
— Не переживай, я просто заберу часть из бюджета твоего клуба, — чего?! Это не прикольно! Хмурюсь в сторону Пунна, который посвистывает и делает вид, что этого не замечает, в то время как отпирает дверь с номером 17. Если бы я мог размахнуться рюкзаком и огреть его по башке, я бы так и сделал. Но рюкзак слишком тяжёлый, мне не хочется повредить руки.
— Оооооооу~ Так классно!~ — в момент, когда дверь распахивается, я кидаю рюкзак на пол и бросаюсь отпирать стеклянную балконную дверь, позволяя морскому бризу окутать себя. Между тем Пунн слишком занят, проверяя, надежно ли заперта дверь. Не знаю, боится ли он того, что кто-то может сюда вломиться, или того, что я могу попытаться сбежать.
Стою на балконе, полной грудью вдыхая свежий морской воздух, но скоро ощущаю, как мою талию мягко обвивают тёплые руки. Чей-то нос утыкается мне в плечо. Бросаю взгляд на Пунна, затем, шутки ради, пожимаю плечами так, что его лицо подпрыгивает вверх-вниз.
— Эй! Мы только сюда пришли, и ты уже хочешь этим заняться? Фигушки, ни за что. Озабоченный, — на самом деле, я ничего такого не имел в виду, просто захотелось над ним постебаться. Хе-хе.
— Сам озабоченный, я ещё ничего не делал, — конечно, с его губ слетает возражение. Но голос приглушённый, потому что его лицо по-прежнему зарыто в моём плече. Смеюсь над его ответом, опуская руки, лежащие прежде на перилах балкона, к рукам Пунна, чтобы сжать их.
— Так что случилось? — всё было в порядке, поэтому у его действий должна быть причина.
— Мы можем так постоять чуть-чуть?.. — голос Пунна настолько слаб, что я понимаю, пора прекращать выпендриваться. Наклоняю свою голову и прислоняю к его; стою на месте, позволяя ему держать меня столько, сколько потребуется.
— Но если у меня начнёт сводить ноги, получишь.