***
Выслушав жалобы Арта на Филма (за отправку его на растерзание той тётушке), мы репетировали до заката. Стрелки клубных часов подходят к 8, а значит, пора закрывать лавочку. Пытаемся разогнать младшеклассников по домам. Они репетировали как проклятые, и я ужасно хочу домой. Без понятия, откуда эти дети берут энергию, поскольку отказываются сдвинуться с места и начать собираться. Просто продолжают усердно играть. -_-” Уже 8 часов, может, хватит надрываться, ребят? Несколько раз вмешиваюсь, порываясь распустить группу, но они наотрез отказываются уходить (очень надеюсь, вы не сдуетесь. я ведь тоже таким был, и посмотрите, что сейчас). У меня нет выбора, приходится прибегнуть к крайней мере — выключить весь свет. Хе-хе-хе. Кто хочет, оставайтесь тут с привидением, пожалуйста. Уперев руки в бёдра, наблюдаю, как дети медленно укладывают вещи, собираясь домой. Тяжело вздыхаю. Чёрт, давно пора. Вот, честно, поделились бы эти труженики со мной энтузиазмом. Я бы пустил его в ход. Прощаясь, они покидают клуб; последним выходит нон Лой. Наконец, беру свои манатки и уже по-настоящему выключаю свет. Закрытая дверь знаменует конец очередного дня. =] В общем, я голоден. Настолько, что, кажется, готов сожрать кого-то целиком. С сомнением смотрю на Филма. Он большой, мне его туши на месяц хватит. Полагаю, нам просто стоит пойти поужинать в хорошем ресторане, все уже явно готовы к приёму пищи. Итак, оставшиеся члены клуба, объединившись, отправляются на поиски ресторана. Состав поисковой группы: Филм, Арт, Пум, Ной, нон Кнотт, Пир и нон Мавин (кстати, такой милашка, пришёл и ждал Пира, чтоб они пошли домой вместе. ну не идиллия? клянусь, я почти прослезился). Мы выходим из школы, споря, куда нам податься. Останавливаемся на лапшичной у Виннинг. Это любимый ресторан Пума. Хм, никому не любопытно, почему Ом не с нами? Хе-хе. Мне можно не говорить, где он, правда? Уже поздно, так что Ом провожает домой Мика (конечно, между вами совсем ничего нет. видел, как ты торопил нон Мика домой, чуть с ума меня не свёл). Естественно, мы их вовсю дразнили перед уходом. Равнодушие Ома меня жутко поразило. Он пару раз поиграл бровями в нашу сторону (нон Мик же был очень смущён, казалось, хотел спрятаться под мышкой Ома). Мало того, Ом забрал у Мика школьную сумку, и они, наплевав на всех, вместе ушли в закат. Уф, как выбесили. Ну, я ему скоро устрою. Ты следующий в списке на допрос! Вы же не думаете, что мы упустим шанс обсудить такую горячую тему за мисками с лапшой? Слушаю рассказ Пума о том, как он встретил Ома в кинотеатре Централ Ворлд. Походу, Ом там был с нон Миком! И он не заметил присутствия Пума. Не могу поверить, что Пум молчал, как рыба (но, правда, ангелом не прикидывается, сознаётся, что просто забыл). Вдобавок Пум видел, как Ом делал что-то странное у щеки нон Мика! Что делал?! Пытаемся выбить ответ из Пума, но он говорит, что в зале было слишком темно, и большего разглядеть не удалось. Ом что-то делал у лица нон Мика — это всё, что Пум знает (кстати, как ты умудрился такое забыть? я бы сразу весь мир смсками закидал!). Все жаждут узнать, что творится с Омом. Пока мы перемываем кости Ому (проигнорил нас — вот и получай), а Пир тихонько хихикает, решает высказаться Кнотт, отчего упомянутый им парень давится водой: — Ты вот ржёшь, а сам сидишь тут со своим, — ву-у-у-у-у-у-у! Мы дразним Пира, сидящего бок о бок с нон Вином. Приятно наблюдать, как он выпрыскивает капли воды из соломинки Кнотту в лицо от смущения (наверное). Но, вы знаете, Пир и нон Вин мило смотрятся вместе. Помню, как Пир был намного грубее с бедным ребёнком ещё месяц назад (в тот раз нон Вин сидел снаружи клуба, ожидая его. Пир же довольно резко велел ему идти домой). Однако сейчас Пир чаще и охотнее тусуется с нон Вином. Например, сегодня нон Вин ужинает с нами (месяц назад Пир бы его прогнал). И чуть раньше я видел, как Пир съел за него свиные желудки, поскольку нон Вину они не нравятся (взамен Пир положил ему несколько яиц из своей миски. как благородно, боже). Видимо, даже Пир может быть милым. — Ох! Парни, вы только закончили в клубе? — пи Дью! Пи Нонт! Поворачиваемся в направлении голосов. Пи Дью и пи Нонт приветствуют нас, подходя с соседней улицы. Мы радостно кричим и приглашаем их присоединиться. Похоже, ночь будет долгой!***
Уф… Не стоило так обжираться. Я вот-вот лопну. Иду, покачиваясь, по улице к своему дому, чувствуя себя дико уставшим и сонным. Повеселился я на всю катушку. С приходом пи Дью и пи Нонта Филм начал рассказывать о том, как марширующему оркестру выпал шанс выступить на международном уровне. И, переполняемый гордостью, никак не умолкал. Но было забавно, я узнал, какой фигнёй они страдали за рубежом. Ха-ха-ха. Мы страшно галдели, должно быть, раздражая окружающих. Мне правда было жаль столики неподалёку. Но что поделаешь, подростки шумные, людям просто придётся смириться, ха-ха. Мы так увлеклись, что не скоро разошлись по домам. Смотрю на часы и понимаю, что уже двенадцатый час ночи. Потягиваюсь, обуреваемый сном. Гав! Гав! Гав! А? Это же Чум, пёс пи Ним (пи Ним — мой сосед). Почему он так громко лает? Нахмуриваюсь, продолжая его слышать. Он гавкает с момента, как я повернул за угол, и не унимается до сих пор. Что с ним такое? Гав! Гав! Гав! Медленно и с любопытством подходя к дому, обнаруживаю тень человека, сидящего там в ожидании. Что?! — Чувак, какого хрена?! Почему ты тут торчишь?! — это засранец Пунн! Опять протирает штаны у моего дома. Ну что с ним такое? Трудно что ли мне позвонить? Или подождать внутри?! — Ох, ты, наконец, дома? — вы только послушайте. Уперев руки в бёдра, смотрю на секретаря студсовета. Он пялится в одну точку, словно в клипе снимается. Прости, ты не настолько крут. — Да, и почему ты тут сидишь? — А что? Мне нельзя? — какого чёрта? Я его вежливо спрашиваю, а он выделывается? При виде его лица моя сонливость испаряется, и я сажусь рядом. — Я не о том! Подождал бы внутри или мне звякнул, я бы ускорился, а не шёл вразвалочку. Пунн негромко хихикает, заметив серьёзное выражение моего лица. Он с улыбкой отвечает: — На самом деле, я сам только пришёл. Думал, подожду тут немного, но что-то задумался, — видимо, глубоко. Оглядываю его и замечаю несколько комариных укусов. Только пришёл, говоришь? На меня накатывает уныние. Вздыхаю и поднимаюсь. Беру его за руку, увлекая следом. — Давай, давай. Пошли в дом. Там поговорим. Ты ел что-нибудь? — спрашиваю его, отпирая небольшую дверцу у ворот. Уже поздно, поэтому родители, вероятно, заперли главные ворота. Пунн отвечает вопросом. — А ты? Ты поел? — Да, — а вот он, похоже, нет. Ох. Поворачиваюсь к нему, приподняв брови, и вижу улыбку. — Я не так уж и голоден, — чёрт. Так не пойдёт. Перешагнув порог дома, сразу направляюсь на кухню. — Креветочные котлетки, пананг карри с курицей, яйца вкрутую. Хочешь? Я тебе разогрею, — спрашиваю, копаясь в холодильнике. К счастью для Пунна, сын этого семейства — обжора, что означает, в холодильнике всегда найдётся, чем перекусить ночью, если сыну захочется (и ничего не найдётся к утру). Аккуратно вываливаю всю еду на тарелки и ставлю в микроволновку. Также включаю рисоварку, чтобы подогреть остатки риса. — Поешь со мной? — предлагает Пунн, готовя стол для двоих. Мгновенье колеблюсь. Э-э-э… мой живот ещё полон лапши. Но решаю проявить тактичность и поесть с ним за компанию. Клянусь, я совсем не хочу второй ужин! Так, рис готов? Живот бурчит (хе-хе-хе). Болтаем, накрывая на стол и дожидаясь рис. Естественно, я рассказываю ему кучу историй с участием Ома (услышал от друзей). Так я узнаю, что Пунн тоже очень любопытный. Он то и дело меня расспрашивает. Хочет знать все детали. Доходит до того, что я почти звоню Ому, чтобы Пунн сам мог с ним поговорить (хе-хе). Наконец, чую божественный запах горячего риса, что посылает сигнал моему животу. Пора приступать к работе! Рис подогрелся, значит, можно налетать. Пунн начинает с подлянки. Он втыкает вилку в моё яйцо и разбивает желток. Ты, сволочь! (люблю, когда желток слегка жидкий) В отместку тычу в его яйцо тоже, но оно оказывается хорошо сваренным. Теперь моя вилка застряла, блин. Так нечестно! Пунн смеётся, когда я стреляю в него раздражённым взглядом. Он кладёт мне на тарелку креветочную котлетку, чтобы помириться. Так-то лучше. После того, как мы протёрли стол, помыли посуду, попялились в телек и вежливо поприветствовали мою Ма (она спустилась, услышав нашу возню), приходит время выключить свет и отправиться наверх. Сдвигаю брови, наблюдая, как он шествует впереди меня. Всё же мне интересно, почему он пришёл сегодня. Заходим в мою спальню и включаем свет, кондиционер, телевизор и компьютер (в общем, всё сразу). Украдкой смотрю на Пунна, стоящего у книжной полки и проверяющего, что у меня нового из манги. Пунн пришёл сюда, одетый в футболку и вьетнамки. Хотя он всё ещё в школьных шортах, очевидно, домой заходил. Учитывая красные пятна от комариных укусов по всему его телу, он, должно быть, сидел тут намного дольше, чем заявил мне. С любопытством рассматриваю его высокую фигуру, пока он читает мангу. Неужели опять что-то стряслось у него дома. — Пунн… — тихо зову его. Он вздрагивает, словно всё это время был погружен в свои мысли. Моё любопытство растёт, когда он медленно поворачивает голову, чтобы ответить. — Да? — Ты с ночёвкой? — Пунн замирает, услышав вопрос. Затем его губы складываются в усмешку. — Нельзя? — ох. Он прекрасно знает, что хоть можно, хоть нельзя, это не проблема. Ругаю его глазами, а он не перестаёт ухмыляться. — Ты сказал родителям, где будешь? — Пунн хохочет, услышав мой вопрос. Что тут, чёрт возьми, такого смешного? Пунн широко улыбается и ставит мангу обратно на полку. — А что? Думаешь, я сбежал из дома? — И я прав? — Нет! Я сказал маме, что ночую у тебя, — могу лишь надеяться, что это правда. В большом сомнении скрещиваю руки. Он рискует подойти и встать рядом. — За кого ты меня принимаешь? — Тебя трудно понять последнее время, — Пунн заливается смехом на мою откровенность (хех, просто пытаюсь быть честным). Смотрю, как он смеётся, прикрыв глаза, потом наклоняется и кладёт руки на компьютерный стол позади меня. Теперь я в ловушке между ним и столом. Его улыбающееся лицо придвигается ближе, его нос почти касается моего. — Я скучал по тебе, поэтому пришёл увидеться, неужели так трудно понять? — говорит он, целуя меня в щёку. Секретарь студсовета догадывается и сжимает меня в объятиях, прежде чем я открываю рот, чтобы высказать недовольство. — Иди сюда. Я так по тебе соскучился. — В смысле? Мы же виделись сегодня, — помнишь, когда заставил меня поехать с тобой в лагерь? Спорю, чувствуя его горячее дыхание на своём плече. — Ну… Я просто всегда хочу быть рядом с тобой, — какой милый, точно что-то не так. Вздыхаю и обхватываю руками его высокую фигуру, пока он обнимает меня. — Всё в порядке? Что бы ни было, ты можешь мне рассказать, — вместо ответа он сжимает меня ещё крепче. И задаёт вопрос. — Но… — Да? — Ты меня любишь? — а? Почему ты об этом спрашиваешь?! Должен признаться, я долго пребываю в ступоре, совершенно не ожидав такого вопроса. Обычно я бы стукнул его по башке или съязвил, но сейчас… Я чувствую: что-то не так, и не могу объяснить почему. — Почему ты?.. — Пунн не отвечает и повторяет вопрос. — Ты меня любишь?.. Я лишь отчётливей понимаю, какую слабость он чувствует. — Конечно, я тебя люблю. Очень сильно, — решаю просто быть с ним откровенным и тоже крепче его обнимаю. Какое-то время мы не двигаемся, и лично я более чем счастлив предложить Пунну свои объятия. Пока он в них нуждается. Пока я могу его успокоить. Часы продолжают тикать, это единственное, что нарушает тишину в комнате. Наконец, Пунн готов продолжить. — Знаешь что?.. — начинает он глубоким голосом, его руки всё ещё обвивают меня. — Просто зная, что ты меня любишь… я представляю, что делать дальше, — и что же?.. — И что же? — спрашиваю, едва успев подумать. Пунн тихо и низко смеётся. Он нежно гладит мою спину, и я чувствую тепло его ладони, ладони, что я так сильно люблю. — Ну… Буду любить тебя сильно-сильно-сильно и никогда не позволю от себя сбежать. Как тебе? — хе-хе. — Так ты говоришь, что если бы я тебя не любил, то и ты бы меня не любил и прогнал бы куда подальше? — потому что тогда ты точно у меня получишь. Пунн вновь смеётся и целует мой лоб. — Я всё равно тебя не отпущу, ха-ха, — тогда зачем шарманку завёл?.. Не выдерживаю и легонько хлопаю его по башке. Он коротко смеётся, продолжая обнимать меня. Немного погодя всё же отпускает. Вглядываюсь в его острое лицо. Он улыбается, но его глаза странно затуманены. Они не яркие и весёлые, как обычно. Я начинаю понимать, почему Пунн пришёл сюда сегодня ночью, и почему задал мне тот вопрос. — Я собираюсь принять душ, — долговязый придурок нарушает молчание, потягиваясь. Он хватает полотенце, что обычно использует, и перекидывает через плечо. — Я тебя вечность ждал, весь потный и липкий. Хочешь со мной? — хе-хе, так он, наконец, признаёт, что ждал меня долго. Пф-ф, и чего сперва притворялся? Мотаю головой и сажусь на стул у компьютерного стола, чтобы проверить сообщения. — Ты иди, мне тут надо ответить фанатам. Они завалили меня сообщениями, боже, — кажется, звучит не слишком правдоподобно, поскольку Пунн утыкается в монитор, чтобы проверить лично. Вылезла куча окошек аськи. От моих друзей, старшеклассников, младшеклассников и девочек, что я (отчасти) знаю. Вся эта толпа пишет приветствия (когда я включаю компьютер, автоматически залогиниваюсь в аське, ничего не поделаешь -_-). Пунн посмеивается и слегка похлопывает мою голову, после снимает свои серебряные часы и кладёт на стол. — Хорошо, как закончишь, подходи. Пока буду нежиться в ванне, дожидаясь тебя, хе-хе, — теперь принимаешь мой дом за спа. Массаж с маслом тоже хочешь? Отмахиваюсь и говорю, чтоб шёл в свой душ. Принимаюсь набирать ответ на первое сообщение от Ома (опять просит прислать ему клип). Пунн уходит в душ, и я признаюсь, что не могу толком сосредоточиться на компьютере. В основном это связано с тем, насколько печален Пунн, и я не знаю, поговорил ли он с отцом после той ссоры прошлой ночью. Я даже не знаю, в курсе ли кто-то из них об истинной природе моих отношений с Пунном. Я не знаю ничего, кроме того, что не хочу видеть его таким. Я люблю, когда в его глазах плещется радость. Люблю, когда он умничает со мной. Не могу тихо сидеть и смотреть, как он меняется прямо на моих глазах. Однако я понятия не имею, как сейчас удержать на его лице улыбку. «Опять разбили сердце мне. Ох, Пэу, верил я тебе. За женщинами глаз да глаз… Бутылка джина не предаст» Эй, отставить панику. Это просто новый рингтон, Ом впарил мне его на днях (что за Пэу, хрен знает). Теперь у нас с Омом одинаковый рингтон, и, когда раздаётся звонок, мы оба достаём телефоны, не зная, чей именно звонит. Но… не в этом суть (тогда зачем я такую бодягу развёл?). Надо проверить, кто звонит. Незнакомый номер. Кто это? Всё же отвечаю, а вдруг модельное агентство хочет нанять меня ходить по подиуму (не плюйте в экран, может током ударить). Ха-ха-ха, шучу. Отвечаю, а вдруг это кто-то из клуба, кого я не добавил в контакты, а ему пригорело. — Алло, — я вежлив, только потому что номер не определился. Надеюсь, это не шуточки ублюдка Пира. Иначе пошлю его куда подальше, как в прошлые разы (он любит звонить мне со странного номера и притворяться страховым агентом. вот время некуда девать). — Это нон Но? — однако это не ублюдок Пир. А мама Пунна! Тут же вздрагиваю и отскакиваю от компьютерного стола. — Да, верно, — отвечаю ей. Сердце быстро колотится в груди. Хотя её голос такой же добрый, как обычно, меня охватывает лёгкая паника, ведь её сын здесь, моется в душе и планирует переночевать. Это странное неясное ощущение, что я не могу выразить словами. — Сегодня нон Пунн ночует у тебя, дорогой? — о, чёрт. Что мне ей ответить?! С тяжёлым сердцем смотрю на дверь ванной (слегка приоткрытую). Пунн сам мне сказал, что не сбегал из дома, и я должен ему верить. — Да, он здесь. Он сейчас в душе. Мне позвать его, мама? — спрашиваю её, подходя к ванной, чтобы позвать шалопая и прояснить ситуацию, но его мама отказывается. — Не нужно, нон Но. Я только хотела узнать, у тебя ли он. Пунн сказал мне, что переночует у тебя дома, но я боялась… — Пунн не такой человек, мама, — прекрасно знаю, как невероятно грубо прерывать взрослого, но мне захотелось напомнить женщине на другом конце трубки. Пунн, которого мы оба знаем (и она в тысячу раз лучше, чем я), не мог быть источником неприятностей, как она боялась. Он только что доказал, какой бы напряжённой ни была ситуация, ему так же можно всецело доверять. Из трубки доносится короткий вздох. — Ты прав. Наверное, развела панику на пустом месте. Спасибо, дорогой. — И я прошу прощения за грубость, мама, — теперь я думаю, мне, постороннему, не следовало вмешиваться. Слышу тихий смешок, словно она хочет меня успокоить. — Всё в порядке, дорогой. Я должна тебя благодарить, Но. Как я вообще могла забыть, что мой сын — замечательный ребёнок, — именно. Как жаль, что Пунн сейчас не слышит её слов. Ненадолго между нами повисает молчание, я нарушаю его первым, возможно, потому что меня ещё кое-что тревожит. — Снова что-то стряслось, мама? — Да… — её голос полон беспокойства, — положа руку на сердце, я думаю, нон Пунну просто нужно честно объясниться с отцом. Тогда все проблемы решатся. Я правда не понимаю, в чём тут трудность, и как это особо кому-то навредит. Так почему же нон Пунн не желает об этом говорить? — ………… — не знаю, как ей ответить, потому что, без сомнения, мне известна причина молчания Пунна. — Если выдастся удобный случай, пожалуйста, поговоришь с ним, дорогой? Я знаю, он упрям и не согласен с отцом и мной, поэтому, я думаю, у тебя больше шансов на него повлиять, чем у нас. Мне придётся положиться на тебя. — Конечно, — отвечаю, мерзко солгав. Я знаю, что не смогу выполнить её просьбу, но обещаю ей. Из трубки, что я всё ещё держу у уха, продолжают звучать гудки. Самое странное, что я совсем ничего не слышу. Мой мозг абсолютно пуст. Всё поглотило собой замешательство. Рассказать правду и столкнуться с возможностью конца «нас», или держать всё в тайне и позволять этой неопределённости разъедать нас, медленно и мучительно. Я правда не знаю, какое решение примет Пунн.