***
И когда приходит время ложиться спать… Мы, как обычно, остаёмся последними. Все уже дрыхнут, вот почему, когда мы рубились в карты внизу, вокруг было тихо и пусто. За исключением нашего шума за игрой (я просрал все свои денежки! чёрт). Прежде чем отправиться наверх, Ын подходит к нам с Пунном. Мы собираемся идти спать, но, увидев серьёзный взгляд Ына, останавливаемся, чтобы его выслушать (те засранцы, идущие впереди, подшучивают надо мной, предлагая аптечку первой помощи. на тот случай, если за меня будет драка…. вы, пиздаболы!). Но на самом деле они просто забавляются, потому что Ын не такой (правда?..). Он просто подошёл извиниться перед Пунном за ту игру, из-за которой у нас с ним приключилась холодная война почти на 2 дня (вообще-то, было очень даже ничего. весело). Конечно, некто Святоша очень старается выставить себя всепрощающим. Он быстро хлопает Ына по плечу и заявляет, что всё в порядке. Он понимает. Но тут же умудряется подколоть меня: — Можешь делать так, сколько пожелаешь. Но не возражает, — пошёл ты в жопу. Напугаешься, если я соглашусь (хе-хе). Будучи хорошим парнем, Ын не подозревает о намерениях хитрого Пунна. Я понимаю, что дело нечисто, когда Ын складывает ладони вместе в жесте извинения, и Пунн протягивает: «Если хочешь, чтоб мы перестали злиться, тебе нужно кое-чем расплатиться…». Тут я подумал, что они собрались драться, прямо как ляпнул Ом (я параноик). Но дождавшись их возвращения, я увидел… Порванную табличку Ына. Ха-а-а-а-а. Ты попал. Ты осмелился прикончить капитана команды чирлидеров. Смотри в оба. Тебе может накостылять компания бравых солдат. Надрываюсь от смеха, когда Ын говорит: «Теперь я в курсе, как убили Но… блин». Ха-ха-ха-ха. Понимаю, что ты чувствуешь (эх…). И, естественно, когда мы подходим к спальне, весь свет уже погашен. Я, Ын и Пунн осторожно пробираемся в зал, поскольку все вокруг спят. Желаю доброй ночи Ыну, затем перешагиваю через Пита в пространство между ним и Омом. И думаю, что настаёт время спокойно поспать. Но я не засыпаю! Ведь между мной и Питом возникает таинственная тень! Эй! Знакомая история… Прищурившись, гляжу на секретаря студсовета, который с невинным видом бесцеремонно влезает между нами. — Прошлой ночью тоже был ты, да? — ворчу на него и вижу сквозь мрак, как он гримасничает. — Может быть… — отвечает он, затем вытягивается и подкладывает свою руку мне под голову вместо подушки. Я устало мотаю головой, но охотно устраиваюсь на его руке. — Увидимся во сне. Спокойной ночи, — мягко шепчет мне Пунн, затем обнимает и ласково целует в лоб. Я тихо смеюсь, подумав, что в данный момент он кажется намного старше меня, хотя мы ровесники. Тянусь, чтобы обнять его в ответ. На самом деле, он мог этого и не желать. Я всегда сладко сплю рядом с Пунном. =] Мы заснули в такой позе… но почему, проснувшись утром, я обнаруживаю себя лежащим на Оме! — Но, ублюдок… Твои ноги как брёвна… Убери их, — бранится Ом, когда солнце проникает сквозь окно, но Ому жара придётся по душе (у него низкая температура тела. не знаю, отчего, но мне очень нравится спать на нём сверху, когда жарко). Открываю глаза и вижу, что Пунн всё ещё спит рядом со мной. Он никуда не делся, но мы разметались в разных направлениях (потому что нам стало жарко). Поэтому я потягиваюсь и кладу руку Ому на лицо, закрывая рот, чтобы не болтал лишнего. Кусь! — О-о-о-о-ой! — скотина. Ты человек или собака?! Весь мой сон пропадает, когда Ом резко вцепляется мне в руку. Заезжаю ему локтем в подбородок от испуга. — Ой! Но, сукин ты сын! Я язык прикусил. Чёрт! — ты первым меня за руку куснул. Сволочь! Подскакиваю из-за бешеного пса по кличке Ом. Все в спальне просыпаются из-за наших воплей. — Бляяядь. Ты дрых на мне и вдобавок покалечил. Губа распухла, — жалуется он, почёсывая горло, прежде чем его взгляд падает на того, кто лежит рядом со мной. — Попался! — какого хрена?! Кошусь на Ома, чей вид начинает внушать подозрение. — Тискаетесь в лагере? Не слишком ли откровенно, малыш? — иди ты… Это называется «тискаться»? Мы за километр друг от друга. Пунн сейчас спит рядом с Питом. Возможно, ему стало жарко, что неудивительно в присутствии такого горячего парня, как я. Хе-хе. Трескаю Ома по башке за бредовый трёп, затем забрасываю на плечо маленькое полотенце. Хочу пойти умыться и почистить зубы (Ом уже залёг обратно. ленивая задница). Но моя сумка лежит рядом с головой Пунна, поэтому он просыпается. — Куда ты собрался? — едва глаза открыл, уже доставляет проблемы. — Пойду умоюсь и зубы почищу. — Я с тобой, — отвечает он, зевая. Уверен? Сижу в ожидании, пока Пунн потягивается в разные стороны, потом поднимается и, наконец, берёт своё полотенце и другие вещи. Мы вдвоём спускаемся вниз в умывальную, но сталкиваемся со студентами, которые уже встали и готовят для нас завтрак. Киваю головой каждому студенту и улыбаюсь на весёлые приглашения позавтракать вместе с ними (рисовой кашей). Но мы пока не можем. Если кто-нибудь проснётся после того, как мы почистим зубы, им на завтрак ничего не останется! Хе-хе-хе. Мы с Пунном шагаем и болтаем всю дорогу до умывальной. Там умываем лица и чистим зубы. Пунн говорит, что хочет покакать (и зачем мне об этом сообщать?). Отправляю его в туалет и выхожу, чтобы подождать на улице (не хочу вдыхать ароматы Парижа). По звуку льющейся из крана воды со стороны женской умывальной понимаю, что кто-то проснулся так же рано, как мы, чтобы провести утренние процедуры. Смотрю на свои наручные часы: они показывают 7 утра. Это не слишком рано для такой поездки. Просто многие всё ещё отсыпаются после прошедшей слишком бурной ночи (если вспомнить, сколько всего было… реально перебор). Сегодня всё, чем мы будем заниматься, — паковать вещи и готовиться к отъезду в Бангкок. — Чид, почему ты такая хмурая? Всё ещё не в настроении? — а?.. Этот голос звучит знакомо. Мои брови тут же взлетают вверх, поскольку голос, доносящийся из умывальной, я точно не перепутаю. — Ты разве не знаешь, Юри? Она перешла все границы, — отвечает другой, тоже знакомый мне голос… Мои ноги словно прирастают к месту. — Что ты имеешь в виду? — Она подкатила к твоему бывшему, выспрашивала, не хочет ли тот с ней встречаться. Ха… Чем она вообще думала? — Лучше помолчи, Мэй. Хочешь, чтоб я тебя ударила? — А что? Бей, если осмелишься. Или ты только языком молоть горазда? — кажется, атмосфера там накаляется. Стою, прислушиваясь к тому, что происходит в женской умывальной. Не успеваю опомниться, как Пунн уже стоит рядом со мной. — Не ругайтесь, пожалуйста. Мы не в школе. — Чёрт, Ю! Вот ты всегда такая… Так теперь ты в курсе, что до Юри тебе как до Китая пешком. Но не станет встречаться с такой девушкой, как ты, Чид. — Ведёшь себя как всезнайка, когда на самом деле ни хрена не знаешь, — Чид язвит в адрес подруги Юри. Моё сердце едва не выпрыгивает из груди, поскольку я догадываюсь, что она скажет следом. — Но — самый настоящий грёбаный педик. Он вообще не хочет девушек. Что за дурой надо быть, чтоб встречаться с ним столько времени. Они отвратительны. Это просто мерзко. Хлоп! На секунду перестаю дышать, услышав странный звук… В женской умывальной все молчат. Мы тоже. — Не говори так про Но… — высокий голос прорезает тишину, звуча агрессивно, чего мне никогда прежде слышать не доводилось. — Не смей поливать грязью Но. — Почему? Разве это неправда? Ты же поэтому молчала о причине вашего с Но расставания, верно? Потому что твой парень на самом деле по мальчикам. Тебе, наверное, стыдно, что тебя так долго за нос водили? Неудивительно... — Стой, Юри! Не надо! — восклицает другой девичий голос. Далее происходит небольшой переполох, пока не раздаётся громкий крик Юри. — Ты ненормальная! Ты никогда не узнаешь, какой замечательный Но! Ты никогда не поймёшь, какой он хороший, и почему я всем говорю, что он лучший человек в моей жизни! Ты не заслуживаешь того, чтобы это понять! — Юри! — слышно, как что-то падает на пол, затем топот ног по мокрому полу, наконец, Юри выбегает наружу. Всё происходит так быстро, что я не успеваю никуда спрятаться. Мгновенье мы смотрим друг другу в глаза перед умывальной, затем Юри уносится прочь. Я даже не думал, что после того дня в Юри всё ещё останется столько чувств. Когда я перестану причинять ей боль? После случившегося этим утром, кажется, я не могу улыбаться. Вообще-то, я должен радоваться, что Юри не ненавидит меня, как мне казалось, но в реальности было даже больнее. Ведь ненависть Юри компенсировала бы мою трусость. Или если бы я знал, что Юри всё ещё хорошо ко мне относится, то не позволил бы отчуждению встать между нами. Так я думаю, пока все тащат свой багаж вниз в ожидании прибытия микроавтобуса, что отвезёт нас на железнодорожную станцию. Смотрю в знакомое бледное лицо, но не получаю никакого отклика. Я думаю. Не знаю, с чем мне разбираться в первую очередь. Вполуха слушаю, когда студенты раскрывают, кто был «Вампиром» в лагере (ублюдок Пунн был одним из них и к тому же стал лучшим киллером, прикончив меня, Ына, Пэлма, 2 ребят из собственной группы, 2 студентов и ещё одного из другой группы. поистине жестокий ублюдок. а Ом, оказывается, был «Колдуном». сказал, что запарился постоянно ходить в одиночку, чтобы соблазнить Пунна на преступление. он хотел заманить Пунна в ловушку, но Пунн догадался и игнорил Ома. блин. так Ом стал бесполезным «Колдуном». он не смог поймать «Вампира», за что был наказан. поделом тебе). Я рассеян… даже когда студенты вызывают всех нас, убитых «Вампиром», также для наказания (за нашу беспечность). Пунн знает, какие мысли меня одолевают. Тёплыми руками он мягко обнимает меня за шею и слегка хлопает по плечу, пока остальные забираются в микроавтобус, чтобы ехать на вокзал. Благодарно улыбаюсь, хотя в моём сердце всё ещё бушуют противоречивые чувства. Пока другие в приятной суете обмениваются телефонными номерами, емэйлами и бурно строчат в тетрадках лагерных пожеланий друзей, сидя в поезде до Бангкока, мне ничего не хочется. Ом однажды интересуется у Пунна, что со мной такое. Пунн отвечает только: «Наверное, устал». Мысленно извиняюсь перед Омом за то, что вновь заставляю его волноваться. Мы прибываем в Бангкок около 4 часов дня. Все прощаются друг с другом у вокзала Хуалампхонг и несколько раз хлопают меня по плечу. Улыбаюсь, вынуждаемый дать клятву, что завтра, в первый день летнего семестра в школе, непременно буду сходить с ума как раньше (вы о чём, парни? сходить с ума? я псих, что ли?). Смеюсь, прежде чем пообещать. Хоть я и не уверен, надеюсь, что завтра всё наладится… — Екамай, пожалуйста, — говорит Пунн таксисту, дожидается его кивка, затем открывает для меня дверцу, приглашая внутрь. Усмехаюсь ему, закидывая сначала багаж, после забираюсь сам. Пунн садится вслед за мной. — Хочешь где-нибудь перекусить перед тем, как вернёмся домой? — спрашивает Пунн, сияя улыбкой. Отрицательно мотаю головой. — Нет, думаю, у меня дома что-нибудь найдётся. — Тогда я поем у тебя. Твои родители сегодня дома? — ха-ха… Ты на что это намекаешь? Насмешливо приподнимаю брови, затем медленно и чётко говорю: — Не скажу… — и получаю подзатыльник за такой ответ. Ой… Разве не видишь, у меня психологическая драма? Сволочь. Возмущённо почёсываю затылок, смотря в окно на скопление машин — причину пробок в этом городе. Между машинами то и дело проскальзывают мотоциклы, пока я пребываю в сомнениях и переживаниях. Улыбка Юри в тот день в Хуа Хине вновь встаёт перед моими глазами. Я всё ещё помню, насколько она очаровательна. Слёзы Юри тогда у фотобудки вновь напоминают мне о том, как я ненавижу себя. И образ Юри, выбегающей вчера из умывальной. Каждая минута случившегося снова и снова прокручивается у меня в мыслях, словно я нажал на «повтор», и конца этому не предвидится. Всё бы так и продолжалось, если бы не тёплая рука, обвившая мои плечи. Он нежно обнимает меня, опуская мою голову на своё плечо. Будто убеждая прильнуть. Не смотреть и ни о чём не думать. Ха-ха. Ты, диктатор… Бросаю взгляд на улыбающееся лицо Пунна, думая, что он самый милый диктатор в мире. Закрываю глаза, отключаясь от шума улицы и собственного бардака в голове, чтобы погрузиться в глубокий сон, охраняемый Пунном. Тёплая ладонь, крепко сжимающая мои пальцы, напоминает, что пока со мной рядом Пунн — всё будет хорошо.***
— Но, просыпайся! Пойдём спать в дом, — низкий голос вырывает меня из сна. Разлепляю глаза и вижу синий забор своего родного жилища. Мотаю головой, стряхивая сонливость, и передаю багаж Пунну, который хочет мне помочь. Затем сам выбираюсь из такси. — Где этот дурацкий ключ? — жалуюсь, копаясь в карманах, но безрезультатно. Протягиваю руку, чтобы открыть одну из сумок, принесённых Пунном, но высокий парень рядом со мной замирает. Прослеживаю направление его взгляда и вижу неподалёку… знакомую миниатюрную девушку, сидящую на цветочном горшке и глядящую на нас. — Ю… — негромко зову по имени девушку напротив, и Пунн мягко сжимает моё плечо, подбадривая. — Я подожду в доме. — Угу… — мычу, не смотря на обратившегося ко мне парня. Мой пустой разум целиком заполняет только её фигура — Юри. — Я не вовремя?.. — шагнув вперёд, тихо спрашивает она своим тонким голосом. Быстро мотаю головой и открываю для неё калитку в заборе. — Мы можем посидеть здесь? — спрашивает Юри, указывая на рыбный прудик моего отца. Я тут же киваю головой. По правде говоря, если бы Юри сейчас велела мне прыгнуть в этот пруд, я бы так и сделал… я бы на всё согласился. Какое-то время мы проводим в молчании. Оранжево-белые рыбы плавают в прозрачной воде. Смотрю, как малышки моего папы кружат в пруду (он любит их больше меня), и украдкой бросаю взгляд на лицо девушки, до сих пор не проронившей ни слова. Своими большими глазами Юри наблюдает за рябью воды, но её мысли явно витают где-то далеко. Что же она сейчас видит? Рыбный пруд у моего дома или то, что предпочла бы забыть?.. — Ю… Ты что-нибудь ела? Хочешь, принесу тебе снэков? — решаю нарушить молчание. Девушка рядом вздрагивает, прежде чем повернуться и устало улыбнуться мне. — Всё в порядке. У меня ещё осталось кое-что в сумке. Хочешь? — вот это да… У тебя ещё остались снэки? Смеюсь, мотая головой, после чего мы оба вздрагиваем, поскольку включается свет на карнизе над прудом. Смотрю на дом и вижу высокую тень в районе переключателя. Пунн, наверное, заметил, что смеркается, и зажёг свет. Вот умница. — Пунн в доме? — тихо спрашивает Юри, увидев длинную тень за занавеской. Медленно киваю головой. Не уверен, что она чувствует, задавая такой вопрос. — О том случае… — Юри переходит к главному. Вижу, как её губы на мгновенье сжимаются, прежде чем открыться вновь, — ...если ты скажешь, что это было не то, о чём я подумала… Я поверю. — ….. Её распахнутые глаза словно заглядывают мне в душу, умоляя о том, чего я не мог ей дать. — Ты же знаешь, я поверю всему… Просто скажи мне… — Потому что мы никогда друг другу не врали, верно? — прерываю её; в горле, кажется, пересохло. Мы оба замолкаем. Девушка рядом плотно сжимает губы и опускает взгляд. С болью смотрю в её печальное лицо: — Но я всегда буду твоим другом, Ю. Услышав это, Юри начинает плакать. Я застываю в шоке. Смотрю на маленькую голову, лежащую на коленях. Её плечи вздрагивают от рыданий. Я не знаю, как помочь. Протягиваю руку, чтобы похлопать по плечу плачущую девушку, потом, поняв, что ругаться на меня не собираются, ласково поглаживаю её шелковистые волосы. Какое-то время она всхлипывает в колени, затем произносит: — Ты слышал, что Чид сказала в умывальной? — медленно подняв голову, спрашивает она меня. Её глаза покраснели. Заставляю себя кивнуть, хоть и не хочется вновь об этом думать. — Я так разозлилась, что чуть не растерзала её за гадости в твою сторону, — тут я смеюсь и мягко раскачиваю голову своей соседки. — Не нужно заходить так далеко. Ты меня понимаешь — я счастлив. — Но когда думаю об этом снова, злюсь на себя так, что растерзала бы саму себя, — на мгновенье замираю, услышав слова, сказанные срывающимся голосом. Заглядываю в полные слёз глаза и осторожно вытираю большими пальцами влажные дорожки с её щёк. — Почему?.. Я бы жутко расстроился. Юри сжимает губы и смотрит на меня. Успеваю заметить блеск её глаз, выдающий плохо сдерживаемую грусть, прежде чем она порывисто наклоняется и обнимает меня. — Хнык… — Эй… Не плачь. Ты меня пугаешь… Что такое? Можешь мне рассказать. — Я… Я… Хнык… Я разозлилась на Чид за то, что… не зная ничего… она тебя обвиняла… хнык… Но на самом деле… то, как я себя вела… хнык… ещё ужаснее… Хоть я и… сказала всем… хнык… что хорошо тебя знаю… я… я всё же… так к тебе относилась… хнык… Хоть я и… знаю, какой ты… хороший… хнык… Я… так глупо… хнык… раздула всё… Моя футболка намокла от её нескончаемых слёз. Нежно глажу её волосы, утешая, чтобы она знала — всё это время я не держал на неё обиды. Юри крепко стискивает меня всё ещё трясущимися руками. — Хнык… Я бранила Чид, что она ничего не понимает… но говорит о тебе скверные вещи… хнык… Но ведь это же я… хнык… должна прекрасно знать… хнык… что неважно, кого ты любишь… ты всё равно самый лучший парень… хнык… Я должна это знать… но всё равно… хнык… — последний раз ласково провожу рукой по её волосам, после чего отстраняю её, чтобы мы могли посмотреть друг другу в глаза. Большие девичьи глаза переполняют слёзы, поэтому я осторожно вытираю их. Я улыбаюсь Юри в надежде, что от этого ей станет хотя бы немного лучше. — Ю, послушай меня… то, что случилось тогда, это в прошлом. Мне очень жаль, что тебе пришлось так об этом узнать, — говорю я, прежде чем мы оба затихаем. Знаю, что Юри воскрешает в памяти тот день, так же, как и я… Это тяжёлое воспоминание, то, о чём мне не хочется думать вновь, но иногда люди должны оглянуться на горькое прошлое, чтобы напомнить себе, в чём причина нашей боли. Юри смотрит на меня в упор, словно умоляя начать отрицать или сказать нечто ободряющее, но я знаю — это будет фальшивое счастье. Пришло время мне принять то, что происходит, прямо сейчас. Я мягко сжимаю её плечо, прося выслушать мою речь, без малейшей надежды, что она меня простит и не будет злиться, или изменит своё ко мне отношение: — Я не знаю, что сказать про Пунна… Я даже не знаю, когда это началось, или когда стало таким. Но я никогда не менялся к тебе. Я по-прежнему твой друг, вечно на всё согласный, — шучу, чтобы рассмешить её. Она смеётся со слезами на глазах, затем вытирает их маленькими ладошками. — Ты с ума сошёл? Разве я когда-нибудь тебя заставляла? — Ого… Дать тебе 1 ночь, чтобы поразмыслить об этом дома? Ха-ха, — говорю я, легонько подталкивая её голову. От улыбки девушки, сидящей рядом, у меня теплеет на сердце. Юри отвечает мне, бросив взгляд в сторону дома. Оттуда слышно бормотание телевизора. — Но я в шоке, что у вас такое с Пунном. Я бы никогда не подумала, что ты… э-э-э… ты… — Я кто? Поосторожнее, — говорю, сжимая её носик в качестве наказания. Почти сказала, что я гей? — Ой. А разве нет?! — кричит она, сбивая мои пальцы, прежде чем её ладони тянутся и сжимают мой нос в отместку. Мы возимся, как дети, пока я не поднимаю руку в знак поражения (потому что у Юри длинные ногти. она испортит мне лицо, если поцарапает. ха-ха). Повожу головой на этот вопрос. На самом деле, трудно ответить. — Я не знаю, но ничего подобного не чувствую к другим парням. Только к Пунну. И мне по-прежнему нравятся девушки. Когда вижу милую девушку, хочу попросить её номер. Ха-ха. — Ну… Тогда… 084…61…! — Что?! — вырывается у меня, когда я заканчиваю объяснение для девушки, высоким голосом громко зачитывающей собственный номер. Юри расплывается в улыбке. — Разве ты не хочешь номер милой девушки? — не удержавшись, шлёпаю по голове данную особу из-за её хитрого голоса и озорной улыбки. Ты сумасшедшая. Ха-ха. Качаю головой, смеясь, а Юри улыбается… Мы ненадолго замолкаем; наконец, она откидывается назад, перенося вес на руки, и устремляет взгляд в ночное небо. — Значит, если вы с Пунном расстанетесь, у меня будет шанс. — Ты меня проклинаешь?.. Хм? — Да. Немножко. Хе-хе… — и она ухмыляется, обнажая милые клыки, после чего осторожно опускает голову на моё плечо. Она говорит нежно, как раньше: — Ты правда меня не ненавидишь?.. — Даже не думал. Её ладонь крепко сжимает мою, и она понижает голос, спрашивая: — Ты меня прощаешь? Как вообще можно на неё сердиться? — Я вовсе на тебя не злился. Ты не должна извиняться, понимаешь? — отвечаю, легонько хлопая её по голове пару раз. Юри на мгновенье прижимается к моему плечу, затем вскидывает голову и широко раскрывает руки. — Тогда дай я тебя обниму-у-у-у. Улыбаюсь на такой милый жест и раскрываю свои руки тоже, чтобы крепко обнять Юри. Она тихо бормочет мне в грудь: — Обнимать чужого парня — грех? — А у тебя нет скрытых намерений? — дразню её в ответ. Даже не видя своими глазами, могу представить, какую рожицу состраивает сейчас Юри. — Уже готовлюсь лезть на хлопковое дерево. — В христианстве тоже есть хлопковое дерево? — спрашиваю скептически (потому что Юри — христианка). Она отвечает, хихикая: — Я не знаю. Хе-хе… Ох. Жарко! Отпусти меня! Неудобно, — Юри отнекивается и отпихивает меня, затем начинает обмахиваться ладонью, показывая, как ей жарко. Вновь хлопаю её по голове за то, что слишком часто меня дразнит (но не так сильно, как обычно Ома. не волнуйтесь. ха-ха). Тогда я жалуюсь: — Ты же первая захотела со мной пообниматься. Но Юри пропускает это мимо ушей: — Хе-хе… И что Пунн делает в доме? Позовём его! Пунн! Пунн!!! — она всегда так: тут же за словом дело. Качаю головой, смеясь над её взбалмошностью, затем дверь медленно открывается, являя миру лицо секретаря студсовета. — А?.. Зачем ты меня звала? — и какого хрена?! Ты нацепил мои футбольные шорты без разрешения! Юри улыбается, прежде чем продолжить: — Спасибо тебе большое за обувь. Ты не поранился, пока шёл обратно? — говорит она, одновременно снимая… сандалии… Пунна… Что?! Это же сандалии Пунна. Я не заметил! И когда вы успели поменяться?! С широкой улыбкой Пунн указывает на стойку для обуви, чтобы Юри поставила обувь туда. — Немного. Но всё в порядке. Я старался избегать камней. Мне непонятен их диалог, он недоступен разуму чужака вроде меня. Перевожу взгляд с одного загадочного лица на другое, но никто не горит желанием ничего мне объяснять. — Эй, когда вы успели поменяться?! — тогда придётся спросить самому! Стою, раскрыв рот от удивления, а Пунн насмешливо вздёргивает брови. — Думаешь, ты один тут герой? — Ублюдок. Так ты скажешь мне по-нормальному? — Ох. Не ругайтесь, — Юри включает режим матери и прекращает нашу перепалку, грозившую перерасти в настоящую словесную баталию. Она берёт сандалии Пунна и кладёт их на стойку для обуви, попутно начиная объяснять своим ясным голосом: — Я потеряла обувь в запруде, когда меня спихнули в воду, так что Пунн дал мне свою. Спасибо тебе ещё раз. — Нет проблем, — Пунн с улыбкой принимает её благодарность. Я совершённо потрясён, поскольку не заметил, что Пунн шёл по насыпи босиком. Наверное, я так замёрз, что думал только о том, как бы поскорее вернуться в школу. — И тебе спасибо за футболку, Но. Только я её тебе не отдам. Хе-хе! — что? Что? Что-о-о-о-о-о? Почему всё так обернулось? Это футболка от «Onitsuka». Она стоит бешеных денег! — Буду с ней спать в обнимку и проводить темномагические обряды. Хе-хе, — какая жуткая девочка. -_- Вздыхаю, смеюсь и киваю, подразумевая под этим «можешь делать всё, что душе угодно», но тут вмешивается Пунн. — Ты опоздала, Ю. Я уже до тебя провёл. Ха-ха, — сволочь. Теперь я знаю, что это ты меня заколдовал и все мозги запутал, чтобы я был с тобой. Вот мерзавец! Юри заливисто смеётся, проверяя время по белым наручным часам. — Посмотрим, Пунн. Темнеет. Мне пора идти домой... Ты ночуешь здесь, Пунн? — она решает бросить бомбу перед уходом. Чувствую, что потею, в то время как тот, к кому обратились, спокойно улыбается мне. — Да. Если я оставлю Но одного, его поцелуй украдёт вор, — эй, ты за кого меня принимаешь? На днях я просто забыл перед сном закрыть дом на замок (только 1 ночь!), и ты не прекращаешь меня дразнить! Юри весело хохочет и качает головой, дразня в ответ: — Мне кажется, ты страшнее вора, — чистая правда! Но звучит как-то странно из уст Юри. -_- Улыбаюсь, витая в своих мыслях, поэтому не отдаю себе отчёта, когда Юри внезапно сгибает мою шею и крепко целует в щёку. Пухлые губы и кончик носа надолго прижимаются к моей щеке, пока их хозяйка не отстраняется. Юри смотрит на ошарашенных нас с Пунном и широко улыбается. — Если не будешь хорошо заботиться о Но, я его уведу. Берегись! Я должна идти. Пока-пока. Увидимся. Маленькая девушка прощается с нами и выбегает из ворот моего дома, пока мы ошалело машем руками вслед. Я всё ещё чувствую влажность на своей щеке. — Твоё дикое обаяние… по-прежнему работает, — Пунн поворачивается и дразняще приподнимает брови, на что получает средний палец. Затем я неспешно снимаю обувь и кладу её на стойку (на самом деле поочерёдно ставлю ноги на стойку и стряхиваю обувь с себя). Пунн обхватывает меня за шею, чтобы вместе пойти в дом. — Как жаль, что её ожидания не оправдаются. — Что… О чём ты говоришь? — сдвигаю брови на его слова. А когда меня затаскивают в дом и запирают дверь на замок, начинаю нервничать. Я не знаю, Пунн кажется каким-то ненормально счастливым. — У неё не будет шанса тебя увести, потому что я о тебе хорошо забочусь, правда? — э?.. Ты такой самовлюблённый. Подняв брови, смотрю на то, как он согласно кивает головой. — Правда? — Ага! И хоть она и поцеловала тебя в щёку, — на сей раз он не ограничивается словами, одновременно тянет руку и трёт мою щёку. Ой. Ты что пытаешься сделать?! — Я делал куда большее. Ха-ха-ха, — он говорит это низким голосом и смеётся, отчего я нервничаю ещё сильнее и вспоминаю, что недавно сказала Юри: «Пунн страшнее вора». Я с ней полностью согласен. Вопросительно смотрю на красавчика рядом. — М-м-м… Хочешь пойти в спальню? Пунн округляет глаза: — Серьёзно? — Угу, — киваю головой, хватаю его за руку и тащу по лестнице наверх. Вы согласны со мной, что когда речь заходит об этом, Пунн становится послушной овечкой? Ха-ха. Мы оба останавливаемся перед моей комнатой, и я бережно целую его в губы. — Сладких снов… тебе… дуралей!!! Ха. Пунн ломится в дверь, когда я захлопываю её прямо у него перед носом. Бам! Ха-ха-ха-ха. На его лице было такое страстное желание. Я просто не выдержал. Он должен быть наказан. Весело насвистываю, пока парень за дверью не перестаёт кричать. — Но, ты засранец!!! Открой дверь немедленно!!! — Ты смеешь мне приказывать?! — Но… Открой дверь… пожалуйста. — Прости. Я хочу спать. Спокойной ночи. — Позволь мне спать с тобой. Я не буду к тебе лезть. Просто обниму. — *зевает* — Хорошо, не буду обнимать… Просто разреши мне спать с тобой на одной кровати. — Доброй ночи. — Я могу и на полу. Пожалуйста! Я только хочу спать с тобой в одной комнате. Ха-ха-ха… Сегодня я совершенно точно буду спать сладко.