LOVE SICK: беспокойная жизнь парней в синих шортах

За стенами белого дома, там, где холод и темнота, идёт проливной дождь. Шум стихии перекрывает бормотание телевизора, включенного нами ещё ранним вечером. Вместо него сегодня небо на нашей стороне. Так или иначе, нас никто не услышит. — А-а-а-ах… — из меня вырывается стон, приглушённый дождём, ведь я словно лечу… и вдруг падаю в глубокую воздушную яму. Губы Пунна одновременно игривы и настойчивы, так что я невольно протестую: — О-о-о-о… Пу…Пунн… хватит, — прошу, мягко отталкивая голову захватчика с волосами длиннее, чем у обычного старшеклассника. Однако он не обращает на это внимания и продолжает наслаждаться игрой. Моё тело покрывают дразнящими поцелуями, но это лишь прелюдия; далее подключаются горячий язык и губы, всасывающие кожу в ответ на каждый мой протест. — Пу…Пунн! — все попытки его урезонить заканчиваются провалом. Этот парень продолжает упрямо действовать, наплевав на мои возражения. Не отрицаю, я бы позволил ему завершить начатое, вот только… — Пунн… нет. Если я сейчас кончу, то точно усну. Просто вспомнился случай в прошлом месяце. Тогда я вернулся после репетиции группы, и он доставил мне удовольствие. Я настолько вымотался, что после немедленно вырубился (ха-ха-ха, я не хотел). В общем, мне было так хорошо, что я уснул, ничего не заметив. И оставил Пунна возбуждённым и неудовлетворённым. На следующее утро он мне нажаловался и потом ещё дулся целую неделю. Тогда я решил, что больше такому не бывать. Конечно, услышав это, Пунн останавливается (в прошлый раз я тоже тебя предупреждал, я помню!). Вижу, как он быстро поднимает голову и недовольно хмурит брови. — Ты мне угрожаешь? — его голос звучит слегка мрачно. Я немедленно притягиваю его ближе для поцелуя. — Нет, просто напоминаю, — тем не менее он не собирается так легко сдаваться. Он целует меня, сначала невинно, потом размыкает мои губы языком и проникает внутрь, одновременно лаская руками мою обнажённую спину. Протяжный стон вдохновляет его иронично заявить: — Думаешь, мы можем кончить вместе? Кажется, ты точно будешь первым, — говорит он, мягко касаясь моих губ. Хихикаю, прежде чем прижаться губами в ответ: — Разве? А я помню, как ты раньше спустил. — Чёёёрт! Прекрати. Это было только раз, — ха-ха-ха. Едва я об этом напоминаю, он щетинится. Не устаю дразнить его тем, за что ему неловко. Он надувает губы, отчего я вновь захожусь смехом, и мой рот спешат заткнуть поцелуем. Чувствую, что сейчас наши поцелуи более значимы, чем прежде. Потому что взаимные чувства стали глубже, а желания — сильнее. Разгорячённые тела пылко прижимаются друг к другу. Не успеваем опомниться, как я оказываюсь верхом на Пунне. Он улыбается, позволяя мне оседлать его колени. Прежде чем нежно меня обнять и захватить в плен губы, он говорит: — Классная поза, могу хорошенько рассмотреть твоё лицо, — но я знаю своё тело лучше, чем кто-либо другой. Так мне будет ещё труднее сдержаться. — Эй! Перестань! Я же… точно первым кончу! — Хе-хе… — Пунн коварно подавляет улыбку. Хоть я и пытаюсь себя контролировать, он протягивает руку вниз и ласкает нас обоих, заставляя меня быстрее двигаться вместе с ним в одном ритме. — Не волнуйся, я тоже уже близко, хе-хе, лучше ускорюсь, иначе та история повторится. — Ладно, ладно… — намереваюсь ещё раз поддеть его тем случаем, но слишком поздно. Рука Пунна быстрая, как молния, и нечто более холодное, чем обычно, позволяет ему толкнуться внутрь. — Холодно… — жалуюсь я слабым голосом. Он мягко касается там, где прохладно, и просовывает палец в узкий проход. Я непроизвольно стону. — Ты в порядке? — спрашивает Пунн, лизнув мой сосок. В голове стремительно мутнеет. — Хм-м… ты сменил марку? — Ага. Слышал, что эта лучше, — отвечает Пунн, медленно вытаскивая палец и приподнимая меня. Я слежу за его действиями, но продолжаю выяснять: — Ходил покупал? Стыд какой. — Неа. Купил онлайн. Ха-ха-ха, — конечно. Тихо смеюсь и поддерживаю себя над телом Пунна. Сделать его своей жертвой не так-то просто, как бы я ни хотел. — О'кей, о'кей, — плотно сжимаю губы и дразняще обвожу большим пальцем круги вокруг его головки, пока он не стискивает простыню своими сильными руками. — И ты заказал доставку домой? Смело, — продолжаю его дразнить, даже когда атмосфера в комнате накаляется. Пунн тяжело дышит и стонет так, будто его мучают, когда я отказываюсь дать ему то, чего он хочет. Он притягивает меня к себе; в его взгляде уничтожены все чувства, кроме безграничной сокрушительной нежности. Кажется, ему уже не по силам выдерживать эту пытку, и он чуть ли не готов немедля снять руками невыносимое напряжение. Пунн крепко стискивает меня и сосредотачивается на том, чтобы осторожно проникнуть в моё тело. — Да если бы. Я заказал домой к Джоку, — подождите. Что он сейчас сказал?! — Чёрт тебя дери, Пунн!!! — так и есть. А вы как думаете, читатели? Согласны со мной, что грёбаный Пунн дьявольски умён, но здравым смыслом его обделили? Лучше бы он был туп, но с вагоном этого самого смысла! Уже было бы благословением для меня! Заказывать такую вещь онлайн, но с доставкой на дом друга! Я с ума сойду! Как мне теперь смотреть Джоку в глаза?! Он же догадался, насколько «глубокие» отношения у нас с Пунном! Ну… хорошо, я могу это принять. В смысле, даже не случись подобного, он бы всё равно в итоге узнал (Джок с Пунном так же близки, как мы с Омом). Но… Я не хочу умирать со стыда!! Мне тоже нужно своё личное пространство! Верно?! Такие мысли меня одолевают, пока я заполняю каракулями бланк заявления на сдачу экзаменов, и карандаш 2B в моей руке с треском ломается напополам. — Но, ты идиот! Сбрендил?! Это мой карандаш! — ох, я забыл. Ом громко ругается (даже громче треска ломающегося карандаша) и бьёт меня по башке, от чего я удивлённо вскрикиваю. Это приводит меня в чувство. И я понимаю, что действительно погубил Омов карандаш, сам того не желая. Ом задерживает дыхание и смотрит на меня с нечитаемым выражением. Затем снова отвешивает подзатыльник, сидя на стуле рядом с партой. — Ты придурок! Слушай, у тебя крыша случайно не поехала? Я заметил, ты с самого утра какой-то неадекватный. — Нет… всё зашибись, — быстро опровергаю, чтобы Ом ничего не заподозрил. Просто если он правда хочет узнать… — Не отнекивайся! Я заметил, что ты весь день Пунна игноришь, и он всячески пытается с тобой перетереть. Вывод: вы в контрах из-за чего-то, — …ну чего он ко мне пристал! — Нет, — поспешно отвечаю и продолжаю невозмутимо заполнять свой бланк (несмотря на сломанный карандаш). Но Ом сдаваться не собирается. — Вы точно поцапались. Дай-ка угадаю, из-за чего. Наверное, когда ты вчера пошёл ночевать к Пунну, то стопудово… — что стопудово?! Тут же замираю и кошусь на него, пугаясь уверенной улыбки на его лице. Ом берёт обломок карандаша и объявляет: — Он стопудово запретил тебе жрать после 11, ты чуть не помер с голоду, поэтому злишься на него, да?! — дурень! — М-м-м… — коротко мычу и заканчиваю заполнять бланк, даже не заботясь о том, чтобы вновь взглянуть на его морду. Но когда я уже вытаскиваю приставку, чтобы поиграть, и планирую слямзить его бланк, Ом вдруг снова орёт: — Пунн! Топай сюда. Твоя жёнушка или муженёк на тебя сердится. Меня это жутко напрягает. Быстро забирай его и проси прощения, — а? Чтоб ты треснул! Ты… На кого мне первого гаркнуть, на Ома или Пунна? В шоке поворачиваюсь ко входу в класс. Я вижу там секретаря студсовета с глазами, полными сожаления; за ним стоит Джок. По… подождите! Мне это не мерещится? Чёрт! На кой хрен ты притащил сюда Джока?! Отворачиваюсь и торопливо сматываюсь, словно рядом с Пунном стоит призрак, по направлению к задней двери класса. Но не могу сравняться по скорости с секретарём студсовета, что внезапно превращается в обезьяну и ловит меня прямо у задней двери. Одноклассники поддерживают Пунна воплями, но я не собираюсь присоединяться. Для меня гораздо важнее скрыться от лица Джока. Я не готов к этому! T_T — Эй, Но! Давай поговорим. Мне правда очень жаль. Я больше не буду такого делать! — просит Пунн, вцепившись в мою руку. Но… проблема в том, что я не могу на кого-то злиться или прощать, пока Джок стоит прямо над моей душой. Замечаю, что Джок улыбается. Но что это, чёрт подери, значит?! Он дразнит меня? Пунн продолжает: — Но, давай же… скажи, почему ты сердишься, чтобы я знал, как извиниться. Если ты злишься из-за Джока, он говорит, что может принять. Вижу, как Пунн подталкивает Джока локтем, и тот говорит: — Ага, Но. Нет проблем. Я могу принять, ничего в этом такого. Смотрю в их искренние глаза, полные надежды на понимание. Но знаете что, вы двое? Проблема не в том, можешь ты принять или нет! Чёрт возьми! С меня хватит. — Пунн, засранец! Хоть ты мне говоришь, что твой друг может принять, но я НЕ МОГУ! Кто вообще примет, если закажешь любри…гмхм… — я не закончил! Почему ты закрыл мне рот?! На лице Пунна внезапно отражается страх, но руку он не отводит, хоть я и сопротивляюсь изо всех сил. Улыбка Джока становится шире. — Пунн… Неужели в пакете, который мне доставили… — Эй! Возвращайся в класс. Нам надо кое-что прояснить с Но наедине. Я догоню. Но! Пошли со мной! — э…эй! Я что-то не то сказал?! Пунн тащит меня туда, где никого нет, и, наконец, убирает руку с моего рта. — Капец, Пунн! Только не говори, что Джок не знал! — почему моя несдержанность вечно всё портит? Пунн смеётся и щёлкает пальцем мне по лицу. — Хе-хе, да, но теперь он, конечно же, знает! — эй! Это не смешно! С досады хлопаю себя по башке. — Это всё из-за тебя! Почему сразу не сказал, что Джок не в курсе? Я думал, ты отправил пакет к нему, потому что хотел, чтоб весь мир об этом узнал! — Я не настолько чокнутый! — Пунн продолжает смеяться. Он качает головой на мою наивность, и я одариваю его свирепым взглядом. — Я просто попросил его помочь принять пакет. Джок — воспитанный человек, ему можно доверять. Знаю, передаст всё в целости и сохранности. Ты что, думал, мой друг возьмёт и вскроет предназначенное не ему?! Ну, мой друг (такой, как Ом) точно не упустил бы шанса всё разнюхать! Я начисто забыл, что любой нормальный человек (не Ом) не станет открывать чужие посылки без разрешения! О, чёрт! Я сейчас рехнусь! Касаюсь рукой лба и хожу кругами как псих. Я понимаю, что в этот раз реально опозорился. — Ох! — и одна эта мысль меня раздражает. Пунн, не переставая смеяться, тянет меня усесться с ним на стул. — Ладно, ладно, иначе ты точно с ума сойдёшь. Так ты злился на меня, поскольку думал, я нарочно вгоняю тебя в краску? — Ну да, а из-за чего ещё, по-твоему, я мог злиться? — если он думал, что порядочность Джока (в отличие от Ома) для меня как само собой разумеющееся, то почему пришёл извиняться? — Я решил, тебе неудобно от того, что я беспокою других. Поэтому привёл Джока, заверить, что ему не в напряг принять пакет. Для него это не проблема, — так его «может принять» значит «может принять пакет»! Ох! Я не из таких. — Твою ж мать, — ругаюсь я, почёсывая башку, но смех Пунна всё так же громок, как прежде (весело тебе, смотрю!). Он протягивает руку, чтобы пихнуть мою голову, затем мягко обнимает меня за плечи: — Не заморачивайся, Джок всё равно уже знает, — но я не хочу, чтоб другие узнали так же! — …… Мы замолкаем и отдыхаем какое-то время, пока я продолжаю страдать из-за всего произошедшего. Наконец, низкий голос Пунна врывается в мои мысли: — Но… Но… — Чего? — почему замолчал, когда я спросил… — Чего ты хочешь? — мне приходится повернуться к нему лицом и столкнуться с прямым взглядом. — Что? — повторяю я и вижу, как он улыбается шире. — Можно тебя кое о чём попросить? — О чём? — мне всё ещё ссыкотно давать тебе обещания. В смысле, если он мне ничего не скажет, а я пообещаю, и тут он заставит меня использовать тот любрикант перед Джоком! Перебор. Пунн улыбается и продолжает: — Когда ты злишься, можешь сообщать мне, почему? — что он имеет в виду?! Нахмуриваюсь: — Что ты имеешь в виду? Пунн принимается объяснять: — Ну… каждый раз, когда сердишься на меня, ты становишься очень молчаливым и избегаешь меня… Знаешь, как я беспокоюсь? Иногда я даже не могу понять, почему ты сердишься, но хочу извиниться. А как извиниться — не представляю, потому что не знаю причины твоей обиды, — я киваю в ответ, показывая, что понимаю, но… — Просто… когда я злюсь, мне не хочется разговаривать. Так я справляюсь со своими проблемами. По правде, если дашь мне немного времени, я успокоюсь, и злость пройдёт сама собой… — Но это не то, чего я хочу, — Пунн прерывает меня, высоко подняв руку. После чего улыбается, обнимает меня за плечи и берёт мою ладонь в свою. — Это просто невыносимо, когда ты меня избегаешь… Я хочу наслаждаться твоей любовью каждую минуту и каждую секунду. Но когда ты игнорируешь меня, то кажется, будто… больше не любишь меня… я не могу с этим смириться, — эй! Сколько тебе лет?! Ласково похлопываю его по плечу: — Ты как ребёнок, обделённый маминым теплом! Приятный запах от кончиков его волос тянет меня наклониться и приникнуть губами к его лбу. — Что бы ни случилось, я всегда буду любить тебя. Понимаешь? … За стенами белого дома, там, где холод и темнота, идёт проливной дождь. Шум стихии перекрывает бормотание телевизора, включенного нами ещё ранним вечером. — Ох… От прикосновения горячей ладони Пунна я автоматически напрягаюсь. Он успокаивает и укоряет одновременно. Крепко сжимаю губы, несмотря на то, как прекрасно со мной обходится владелец этой ладони. Вместе с тем, он скользит языком по моей груди, словно смакуя любимое блюдо. Меня захлёстывает вихрь разнообразных чувств. Когда его палец и язык ускоряются, прикусываю губу и дышу глубоко, чтобы унять бешеное сердцебиение. Всё вокруг, кажется, разом замирает. Пунн поднимает голову, улыбается и целует меня, терзая мои губы, пока я не начинаю терять разум. Его ладонь касается и давит внизу, а мягкий язык искушает меня своей сладостью. Пробую на вкус его кончик, не в силах устоять. Не знаю, как долго наши рты обмениваются мёдом. Я даже не замечаю, когда Пунн берёт причину сегодняшнего раздора. Холод приводит меня в себя, и палец медленно вставляют внутрь. Пунн продолжает кусать мои губы, и я испускаю стон. Он прижимается ещё теснее, его палец, покрытый холодной субстанцией, движется во мне. От такого мощного напора моё тело начинает подаваться ему навстречу. Какое-то время Пунн готовит меня, пока я не привыкаю, затем осторожно входит. — О-о-ох… По… подожди, Пунн, — теснота и ненормальная дрожь заставляют меня тихо протестовать. Пунн не настаивает и останавливается на полпути. Он утешает меня нежными поцелуями: — Очень больно? Расслабься, — его голос так же нежен, как поцелуи, и я принимаю устремившиеся ко мне губы, но всё же не унимаюсь. К боли я уже привык, но в этот раз… — Ты резинку надел? — кажется, что наши тела соприкасаются сильнее обычного. Мало того, что Пунн не отвечает на вопрос, он вдобавок соблазнительно улыбается и тут же делает неспешное движение. Из меня вырывается вибрирующий стон, и я окончательно убеждаюсь: сегодня что-то по-другому. Должен признаться, ощущения потрясающие, но если Пунн действительно пренебрёг защитой, я буду в шоке. — Тебе не нравится? — шепчет Пунн мне в ухо, по-прежнему не отвечая на заданный вопрос, и прокладывает языком влажную дорожку, заставляя мой самоконтроль стремительно рушиться. Чем быстрее он движется, тем труднее мне становится сдерживать себя. Стараюсь сосредоточиться, и тут же Пунн выходит из меня, следом медленно возвращаясь обратно. Хотя меня это возбуждает, но… — Мы же обещали друг другу?.. Ох… Что всегда будем использовать презерватив? Разумеется, на сей раз Пунн смеётся. Он радостно целует меня в щёку, пока наши тела всё ещё слиты воедино: — И кто сказал, что я нарушил обещание? — Ох… тогда почему? — Я получил их из Кореи. Особо тонкие, специально для молодёжи. Классно, правда? — говорит Пунн гордо. И я почти киваю, но меня останавливает мысль… — А… кто ездил в Корею? — в моём мозгу немедленно возникает образ девушки, которую я видел чуть ранее. Мой взгляд тут же падает на бесчисленные пакеты и нераспакованные подарки, сваленные в углу комнаты. — Конечно, Пэн, — великолепно… — ЧТОБ ТЫ ПРОВАЛИЛСЯ, ПУНН!!!