Spider and the Fly

      То, что двигатель удалось завести и заставить корабль взлететь без особых проблем, Луну удивляло мало: кажется, она многое позабыла с тех пор, как провела несколько часов без сознания. Сперва она желала спросить о том, где Локи и почему их курс резко изменился, но потом призадумалась: что из произошедшего в тот день было правдой, а что — нет? Взгляд в растерянности блуждал по полупустым помещениям имперского корабля, пока она не прибыла в центральную залу, замечая Ардина, отдающего приказания одному из солдат командира Таммельта.       Дождавшись, покуда мужчины договорят, она остановила солдата, приказывая ему ответить, что именно произошло, пока она спала. - Вы бы могли спросить ме.. - начал канцлер, но Луна властным жестом указала ему придержать язык за зубами. - Нам пришлось высадить командира с корабля на нейтральную территорию в районе Даске по его собственному желанию, - четко отрапортовал служака, словно эти слова до этого кто-то тщательно подготовил и вложил в его пустую голову. - Он спать мешал, - вставил свое веское слово канцлер, сияя улыбкой за спиной солдата. - А как известно, покой Вашего Высочества у нас, простых смертных, на первом месте. «Судя по тому, сколько людей в империи мечтают о твоей смерти, ты бессмертен», - поправила про себя Луна и, отослав служивого, сурово воззрилась на канцлера. - Что ты с ним сделал? - Да он же честно отвечал, Вашес… - Не с солдатом. С Локи. И не говори мне, что я вообще ничего не соображаю. Я спала достаточно, чтобы боль прошла и на ее месте появилась сотня вопросов, которые ты в силу своей болтливости обходишь стороной. Отвечай, Изуния, пока не стало слишком поздно. - Ах, мальчишка… - зевнул Ардин так, словно Луна спросила его, кто съел последний кусок шоколадного торта из холодильника. - Дайте подумать. Кажется, он с цепи сорвался, начал нападать на окружающих, вел себя невменяемо и безумно. Даже не знаю, что на него нашло. Потом он застрелил одного из солдат и кричал, что застрелит вас, как имперскую собачонку. Взгляд Луны стал твердым, как камень, и безжизненным, как льды Эусьелло. - Это ты устроил, я поняла. Кто тебе давал право так поступать с человеком? Раз она не добавила в конце «Изуния», значит, разозлилась не на шутку. Одно лишнее слово, и… - Но вы сами сказали «Ардин, я не хочу в Тенебре». Ах, то есть, «Изуния, только не в Тенебре». Или что-то в том духе. А я пообещал сделать для своей маленькой принцессы, все, что она… Ладонь взлетела, но удара не последовало. - Тебе это не поможет, - нервно улыбнулась Луна, резко опуская руку и со злостью проделывая взглядом в канцлере несколько дыр. - Мне надоели эти кривлянья, фарс, попытка прикрыться тем, что виноваты все и каждый вокруг тебя, но не ты. Ты, Изуния, ангел с крылышками. Но кое-что ты не учел. В Инсомнии тебе не рады. Я знаю, как к тебе относится король Регис. И он не примет меня, если рядом будешь ты. - Он не примет вас, если рядом будет швартоваться имперский корабль, - поправил Ардин, и Луна притихла, прислушиваясь к его словам. - А! Значит, не настолько я бесполезен… - Скоро ли мы прибудем в столицу?- немного сменила тему принцесса, обходя мужчину и опуская ладони на прохладное бронированное стекло огромного иллюминатора, открывавшего виды на пышные слои облаков, скрывавших под собою бескрайние просторы. - Корабль летит очень медленно, так как двигатели из-за поломки в равнине работают на четверть мощности, - пояснил канцлер, осторожно приближаясь к Лунафрее, и как черт становясь за ее левым плечом. - Инсомния лежит в огромном котловане, а котлован этот накрыт волшебным куполом, словно жареный баран под клошем. В центре Цитадели они хранят Кристалл, подвешенный цепями над главным залом, что дает силы волшебному заслону. Нам не пролететь сквозь него, поэтому придется и так и этак идти на снижение и искать лазейку в блокпостах. Слушая его, Лунафрея в ответ кисло хмыкнула: - Да, конечно, ты выйдешь первым и заявишь о том, что заблудился, гуляя по Тенебре, и ноги как-то сами пришли к вражескому королевству. - Я впервые слышу, чтобы вы сомневались в моих навыках дипломатии и парламентерства, - они на мгновение поменялись местами, где язвила принцесса, а Ардин принял самое серьезное выражение лица. - Канцлер империи денно и нощно ведет беседы с высокопоставленными людьми, и не проигрывает ни одного государственного дела. - Ещё бы! - Луна повеселела, подколов мужчину, а, обернувшись, врезалась в него, склонившегося ближе и нагло зажавшего принцессу меж иллюминатором и своим телом. - Изуния, шаг в сторону. - Вот видите, у нас уже пошла непринужденная беседа, - отвечал он тем же не смеющимся, бархатным тоном, чуть понизив голос. - А глядишь, что завтра я займу все ваши мысли и каждое междометие. Потом мы перейдем на «Ардин» и мне будет даже позволено держать вас за руку… - Ты опять издеваешься! Ненавижу! - оттолкнув канцлера от себя, она ловко вывернулась из его рук и, пройдя в направлении выхода, обернулась перед самыми дверьми. - Тебе точно конец, Изуния. Помяни мое слово. «Сотню раз уж помянул», - про себя ответил Ардин и, сняв шляпу, чинно поклонился принцессе.       Что бы там не выдумал канцлер, а Луна скрывалась от него до последнего, благо, размеры корабля это позволяли. Переговорив с солдатами, она смогла хорошо перекусить, чувствуя, словно с момента их последнего привала она вообще ничего не ела и не пила. И руки ее предательски дрожали от слабости, а более всего от мыслей, что она станет делать в Инсомнии. Кажется, она уже была в тех краях, но совсем ребенком, и ничего не помнила о посещении королевства.       Воспоминания о Ноктисе в очередной раз пришли ей в голову, на этот раз успокаивая и служа спасением от канцлера. Этот пройдоха оккупировал все ее сознание , но только как образ, как навязчивая мелодия, не желавшая покидать голову. И, чем больше она пыталась забыть об их навязчивом поцелуе, тем чаще она об этом думала. Даже здесь, вдали от его пронырливого взгляда, она ощущала шлейф его одежд, эту сладкую малину, вовсе не мужской запах, а какой-то разнузданно-похабный. «Как и сам Изуния. Наглый, настойчивый гад». Несколько раз подходя к иллюминатору, Луна глядела в никуда, представляя, какой окажется сказочная Инсомния, по своим детским воспоминаниям припоминая серый мегаполис, давящий со всех сторон стеклянно-бетонной инсталляцией. И, когда только корабль пошел на снижение, она смогла разглядеть их пункт назначения с высоты птичьего полета.       Сумерки, опустившиеся на землю, сгладили все острые углы и земляные валы, окружавшие гигантскую равнину, превращая столицу королевства в сияющий золотыми всполохами мегаполис, утыканный, как золотыми иглами, множеством высоток, подмигивавших со своих вершин алыми глазами маячков. Тонкая, похожая на мыльный пузырь, сфера скрывала за собой великую мощь и, держась подальше от волшебного заслона, имперский корабль медленно и осторожно сел неподалеку от восточных врат форпоста, ведущего по длинному тоннелю к самой Инсомнии. - Что они собираются делать? - поинтересовалась Луна, прижав ладони к стеклу и глядя, как им навстречу выступила горстка вооруженных солдат. - Я должна выйти к ним первой. - Исключено, Ваше Высочество, - воспротивился один из военных из Тенебре. - О вашем прибытии никому в столице неизвестно, и сомневаюсь, что воины Инсомнии знают вас в лицо. Мы не можем так рисковать. - Так сказал командир магитеха? Канцлер? - вздернула бровь девушка. - Господин Изуния. Он попросил вас переждать на борту, пока сам не уладит все недомолвки с королевской гвардией. - Он сумасшедший! - принцесса уж было ринулась прочь, но вновь обернулась через плечо, глядя сквозь иллюминатор на происходящее, словно это было какое-то увлекательное реалити-шоу, обещающее невероятную остросюжетную концовку. Средь заасфальтированной площадки, на которую они без разрешения приземлись, уже собралось с пару десятков воинов, где каждый готов был напасть в любую секунду, если не учитывать того факта, что у них не было никакого оружия. В недоумении выискивая хоть какой-нибудь намек на мечи или огнестрельное, Луна оглядывала вояк в строгих темно-серых мундирах, подмечая про себя, что намного больше уважения у нее вызывает армия живых, хорошо обученных стратегов, нежели консервные банки МТ. Ардин, вышедший навстречу солдатам, вызывал полный диссонанс среди собравшихся: уж теперь-то при его походке, словно канцлер вальсировал каждую секунду, при всех дурашливых поклонах и жестикуляции она не могла избавиться от слова «фигляр». Он что-то говорил и судить отсюда можно было только по мимике и движениям рук, сравнивая с сим реакцию инсомнийцев на имперского канцлера. Удивительно, что его заявления насчет «умелой болтливости» и парламентерства оправдывали себя: то ли Ардин был весьма убедителен, выдавая настолько пластичную мимику на своем по-детски искреннем лице, то ли стражи не воспринимали того всерьез, но спустя несколько долгих минут им было что-то сказано и, глубоко поклонившись, канцлер вновь вернулся на борт корабля.       В волнении сминая рукава свитера, Лунафрея сошла с капитанского мостика в тот момент, когда в рубку вернулся парламентер. - Они согласны! - сияя и улыбаясь, заявил Ардин, обращая все свое внимание на принцессу. - Только с тем условием, что мы оба пройдем под конвоем до самого замка. Разумеется, это формальности, мы ведь не заключенные. После того, как король Регис даст добро, примут и часть солдат из Тенебре, что обеспечили нам комфортный авиаперелет. - Я сомневалась в тебе, - мягко признала принцесса, - прижимая к груди драгоценный блокнот и равняясь с канцлером. - Что ж, видимо, зря. Но не обольщайся. Его Величество — человек мудрый и осмотрительный, он не станет потакать театральному представлению. - Тогда...придется разыграть пьесу убедительнее.       Луне было немного неловко идти близко к Ардину, так как странное желание взять его под локоть всю дорогу до служебного автомобиля инсомнийцев не желало покидать ее. Лишь сев в автомобиль, она инстинктивно отодвинулась к противоположной дверце, буквально вжимаясь в ту, чтобы лишний раз не тронуть канцлера. Но как она и думала, тот обрадовался предоставленному ему месту, расположившись как можно удобнее, и теперь с самым довольным видом поглядывал на принцессу. Машина тронулась и Луна, чтобы только не встречаться взглядом со своим сопровождающим, склонилась вперед, впиваясь пальчиками в обивку кремового кожаного сиденья и через зеркальце заднего вида рассматривая их водителя.       Статный и широкоплечий, он намного больше подошел бы к понятию имперского канцлера, чем шут, сидевший рядом с Луной, но сама принцесса понимала, что этот человек вряд ли окажется высокопоставленным лицом. Словно присыпанные сизым пеплом, темные волосы, выбритые виски, потертый во многих битвах кожаный мундир с нашивками, отличавшими высокое звание их носящего, выдавали в нем человека отнюдь не мягкого, и уж точно не пропускающего ни одного вражеского удара. - Прошу прощения, - начала Луна, сделав небольшую паузу, обращая на себя краткое внимание водителя, - могу ли я узнать, кому предоставили честь конвоировать меня в замок? - Никс Ульрик, защитник короны, Ваше Высочество, - его голос звучал так же, как и выглядел взгляд: совершенно-отточено и как-то отливал металлом, отчего Луне стало не по себе. - Что ж, пока меня не видел сам король, вы имеете полное право сохранять ко мне недоверие, - суховато откликнулась Лунафрея, но любопытства своего не уменьшила, следя за сопровождающим. - Я не вам не доверяю, - пояснил Никс, и тут уж Ардин не мог не хмыкнуть громко и напыщенно, как будто его пронзили клинком в самое сердце. - Сожалею, если вы решили так. Но король верит, что вас в столицу привела острая необходимость. - Верит? До Его Величества так быстро дошла весть о моем прибытии? - неподдельно удивилась Лунафрея. - Инсомнийские муглы-вестники весьма быстры. - Мобильная связь еще быстрее, - вставил свои пять гилей Ардин, и, если Никсу не понравился канцлер в общем и целом, он не выразил это ни словом, и ни один мускул не дрогнул на его лице. - Эх, как там тебя… Королевский защитник, не мог ли сбавить ход, чтобы я мог полюбоваться на красоты города? - Поглядишь, когда я тебя высажу, канцлер, - все так же ровно отозвался водитель, придавая Ардину столько же значимости, сколько мухе на стене.       В глубине души Луна разделяла с Ардином желание пройтись по городу, поглядеть его самые богатые и сверкающие уголки, самые темные и бедные, поговорить с жителями Инсомнии и, если получится, помочь им своей силой. Канцлер видел это желание быть целительницей для всех и вся, поэтому разряжая затянувшееся молчание, осторожно подсел ближе, склоняясь к Лунафрее и тихо произнося: - Нельзя угодить всем, Вашество… - Я уж вижу, как ты не угодил сиру Ульрику, - не поняла принцесса, но Ардина ее колкая реплика ничуть не смутила. - Пока мы едем, я могу рассказать вам сказку, - мурлыкнул он в ответ и, не заботясь о том, слышит их водитель и нужно ли это Луне, продолжил. - Давным-давно на месте великого королевства не было ничего, лишь огромная голая пустошь, пока Шестеро не воззвали к людям, сказав, что даруют избранному из них великую силу исцеления, и что тот, кого они благословят силой волшебного Кристалла, поведет своих агнцев из тьмы на свет, и будут земли плодородные, и дома радостные, и люд счастливый… - Что-то не припомню я такой сказки. Отец не читал мне ничего подобного. Ты сам ее выдумал, - перебила Ардина Луна, подпирая подбородок рукою и с умиротворенным видом изучая пролетающий мимо яркий и чарующий мегаполис. - Так ведь ваши сказки тенебрийские, а это — сказание инсомнийское. Нет, не спрашивайте, «откуда», просто слушайте, - мягко произнес Ардин, краем глаза все-таки замечая, что и Никс прислушивается к его истории. - И стал тот Избранный королем будущей Инсомнии, владевший силами Кристалла, способный исцелять людей. Он, подобно вам, ходил меж простых людей, нищих и обделенных, забирая их хвори, и беды, и боль на себя, поглощая их страдания и не требуя за это денег. И, увидав это, его старший брат возгордился: ведь он должен был править Инсомнией, он должен был восседать на троне златом, а никак не его жалкий братец. Он ждал долгие годы, пока страшная хворь не поразила королевство, и, забирая ее от страждущих, король сам стал носителем скверны. Правитель верил, что найдет способ спасти всех и каждого, но поплатился за свою филантропию, когда родной брат указал на него перстом и воскликнул: «Он полон тьмы, что даже Кристалл отвергает это грязное тело!» И люди, что он исцелял, которых он спасал и любил, обернули свой грех против своего спасителя. Они кидали камни и били палками, гнали прочь и терзали его… - Это не похоже на сказку, - перебила тихую речь Ардина Лунафрея, морща нос. - Ты сейчас скажешь, что его убили те, кого он исцелял. Это ужасно. - Ужасно то, что он не умер. Потому, что смерть — это избавление от мучений, и она была бы лучшим лекарством от ран душевных, - каким-то изменившимся голосом прохрипел канцлер и Луна толкнула того в грудь. - Хватит! То, что ты говоришь...Это ведь не правда. - Это правда, - вклинился в разговор Никс, останавливаясь на светофоре и мерно постукивая пальцами по баранке. - Никто не помнит имя того короля, ровно как и имя предателя родного брата. Но у нас эту историю знает каждый, близкий к королевской семье. Охрана Его Высочества принца Ноктиса рассказывала мне, словно где-то в одной из королевских гробниц есть каменный истукан…искусная, почти рассыпавшаяся статуя того короля-целителя. Но где это место никто не знает. - Или же историю пишут победители, - усмехнулся Ардин и Луна, косясь на канцлера, впервые увидела на его самодовольной роже улыбку настолько вымученную и грустную, что ее передернуло. - Я бы тоже не стал рассказывать про то, что у меня был отец, окажись он заклятым грубияном и алкоголиком. - Из песни слов не выкинешь, - похоже, Никс обратился именно к канцлеру. - Нельзя забывать о том, кто мы и откуда пришли, даже если прошлое темно и полно ужасов. Прошу прощения, Ваше Высочество, но короли тоже бывают гнилыми. - Как и императоры, - твердым тоном согласилась Луна, поддерживая обоих мужчин и замолкая на долгое время.       Несколько затяжных мгновений она рассматривая неоновые вывески бедных районов, медленным и плавным градиентом переходящие в рекламу побогаче, дома повыше и людей представительней, пока вновь не повернула голову к Ардину, что сидел прямо, не стремясь разлечься на всем сидении, и с видом понурым вертящим любимую шляпу в руках. - Изуния, - наконец подала голос принцесса, обеспокоенная нетипичным поведением канцлера. - Ты сказал «он не умер». Тот король-целитель. Его пытали? Что значит «не умер»? Я, конечно, не инсомнийка, но знаю, что королевству более трех тысяч лет. Если ты, конечно, не скажешь, что он бессмертен. - Это...- он произнес лишь одно слово, как будто задремав, после чего, вернув шляпу на голову, сцепил руки в замок на животе, протяжно вздыхая. -...это ведь сказка. Возможно, бессмертен. - Ты какой-то не такой, Изуния, - хмыкнула принцесса, устав от пестрой смены кадров за окном и переключая все внимание на спутника. - Я сказала лишнее? - Все в порядке, Ваше Высочество. Я просто устал. За эти два дня я слишком много смеялся, - он захохотал как-то странно, натягивая улыбку. - Не воспринимайте всерьез глупые мифы. Будто чувствуя меж ними повисшее напряжение, где канцлер желал бежать из машины, лишь бы подальше от разговора, что затеял сам, а Луна стремилась завалить его вопросами, Никс сменил тему: - Позвольте узнать, Ваше Высочество, что вынудило вас на бегство из империи? - Узурпатор — это «кто», а не «что», - грустно улыбнулась Луна, крепко стискивая драгоценный блокнот на коленях. - Ниффы всегда давили на меня и моего брата. Я могу ошибаться, но пусть лучше так, чем сидеть там, в четырех стенах, сложа руки, и делать вид, будто все хорошо. Я боюсь лишь одного. Что Его Величество увидит во мне все ту же маленькую девочку, как в тот день при нападении ниффов на нейтральной территории. Я….не жалею, что осталась с братом и была вынуждена прогнуться под давлением Нифльхейма. Но не хочу пожалеть в будущем, если станет слишком поздно и империя сможет одолеть Инсомнию. - А что насчет него? - поинтересовался Никс, кивая на Изунию так, словно того и не сидело рядом, и он ничего не слышал. - Мы говорим об опасном человеке. Канцлер впервые не закричал и не возмутился: вместо этого Лунафрея неожиданно накрыла своей теплой ладошкой руку канцлера, сжимая на ней тоненькие пальчики. - Ардин не раз спасал меня. Я вверяю ему собственную жизнь.