Spider and the Fly

      И как он только мог позабыть? Вчера вечером, проходя мимо спальни Нокта, дабы попросить у него что-то из трофеев, добытых на охоте, Игнис заслышал беседу. Сперва ему захотелось ворваться внутрь комнаты, схватить беспечного заговорщика за грудки и заорать на Промпто: «Ты спятил, не так ли?!» Но потом его одернул кто-то из королевских солдат, что просил донести кое-какие вещи для декораций на завтрашнюю свадьбу и, согласившись, Игги ушел прочь. Только сейчас, когда до церемонии остались считанные минуты, он вспомнил страшные слова Промпто, которые повергли его в ужас: побег со свадьбы? Это попахивает заговором! В принципе, Игги и не рассчитывал, что Нокт согласится.       Сегодня утром он хотел уж было подойти и промыть мозги будущему королю, благо, Игнис считал себя гласом совести всей команды, но второй раз все планы сбил Гладио, как ураган, прилетевший откуда не ждали. - Очкарик! Ты видел Промпто? Именно таким вопросом он огорошил интеллигента, что, поправив выше обозначенные очки, отрицательно помотал головой. - Черт, - суровая мина Гладиолуса исказилась глубокой озадаченностью. - Я уже два дня его не вижу. Как в Кристалл канул. - Сплюнь, он не дурак, чтобы лезть туда, - спокойно протестовал Игнис. - Я как раз хотел о нем поговорить… Дело в том, что он не так давно планировал устроить побег из Инсомнии вместе с Ноктом. - Чего?! - здоровяк аж воздухом поперхнулся. - Какой еще побег? - Самый настоящий. Мне удалось подслушать их разговор. Промпто заявился к Нокту и плёл заговор, чтобы наш дорогой принц живехонько убрался из столицы перед самой женитьбой на Лунафрее, аргументируя это тем, что свадьбу и визит в Инсомнию изначально подстроил канцлер. - Бред какой-то, - сухо отрезал Глади, бездумно смотря в одну точку. - Так что же, они оба должны были бежать? - Полагаю, нам стоит проверить, на месте ли Нокт, - читая мысли напарника, заявил Игги и, получив в ответ одобрительный кивок, быстрым шагом направился с другом в сторону королевских покоев. Но, чем больше они приближались к цели, тем глупее казалось предположение обоих бойцов: среди такой сутолоки, суеты, беготни слуг, поваров, богатеев из столицы, стражников и множества других разношерстых гостей и рабочих вряд ли бы кто-то не заметил, что Ноктис сплел вместе простыни и теперь лез из окна замка на свободу. Посему, постучавшись в комнату жениха и получив разрешение войти, они оба с облегчением выдохнули, находя друга во всей красе. - Пресвятая Шива, ты здесь, - выдохнул Игнис, наблюдая, как кропотливо и упрямо Ноктис пытается завязать белоснежный галстук. - Давай я помогу. - Я рад, что вы здесь, - мягко улыбнулся принц и, ловя на себе растерянный взгляд Гладиолуса, задал тот самый вопрос, что друзья готовили для него. - А где Промпто? - Стало быть, бежал без тебя, - сразу выложил Гладиолус, добавляя: - я рад, что ты не послушал той чепухи, которую он тебе наплел. - Чепухи? - Нокт задержал дыхание, но читая протест во взгляде Игги, ловко набрасывающего петлю за петлей в хитроумном завязывании ткани, сдался. - Да, он нес бред. Но в конце концов, я решил, что в этом нет смысла. От себя ведь я не убегу. - Мудрый вывод, - раз уж одобрил Игнис, значит, все идет, как надо. - Но это не меняет того, что мобильный Промпто не ловит. Кажется, мы его достали. - Это странно, - за долгое время их дружбы парни продолжали мысли друг друга, как будто несколько складных рассказчиков одной и той же истории, и Гладио ловко подхватил инициативу в повествовании: - он никогда раньше так не поступал. - Почему он рассказал все это тебе, Нокт? Может, канцлер его запугал? Ноктис поднял взгляд на приятеля, поджав губы и коротко пожав плечами в ответ: - Не знаю. Хочется думать, что с ним все в порядке. Мне лишь жаль, что его не будет на церемонии. - На свадьбе и без свадебного фотографа! - присвистнул Гладио, ткнув в бок принца, отчего тот болезненно поморщился. - Надеюсь, он не залез в торт вместо стриптизерши. - Давайте поищем его после церемонии, - стараясь унять беспокойство на лицах боевых друзей, предложил принц, когда галстук был завязан, а поверх него наколота платиновая брошь в виде клинка рыцаря Багамута. - Уверен, его беспокойство за мою судьбу не несет в себе никакого злого умысла. Хотя….странно, что он ждал моего побега. Как бы это смотрелось? - Будем надеяться, он ошибался в своих предположениях, и империя не нанесет визит, узнав про брачный контракт, - поставил точку Игги и, заверив, что они с Гладио постараются занять лучшие места в тронном зале, ушел восвояси.       Со всей этой беготней Игнис, как и Гладиолус совсем не удосужились и глазком посмотреть ни на принцессу, ни на гостей, и самое важное — на то, что за несколько дней удалось сделать с тронным залом Цитадели, временно переоборудованным подобающе грядущей церемонии. И, когда они, наконец, дошли до места назначения, первым, что бросилось в глаза, был Кристалл. Опутанный длинными цепями, напоминавший надколотое с одного краю огромное яйцо, покрытое антрацитовым панцирем, огромный древний минерал мерно покачивался позади королевского трона. - Невероятно, - только и сумел произнести Глади, с замиранием сердца созерцая лилово-неоновые всполохи, источаемые Кристаллом, в забытьи рассматривая острые и опасные «зубья» минерала, где каждый маленький хрустальный осколок в чреве великого Кристалла представлял собой произведение искусства. - Я не видел его с момента посвящения в армию Его Высочества. - Тебя еще и посвящали? - подколол Игнис, но замер, стоило королю Регису появиться на троне и начать свою торжественную речь. - Тсс, мы все пропустим.       Пока Его Величество говорил о предстоящем единении двух наций, о любви, будущем своего королевства и «отчаянных мерах, которые соединят два любящих сердца», Гладиолус внимательно изучал обстановку. Окружавшая его атмосфера праздника была не самым важным вопросом в происходящем, нежели то, кого именно король пригласил на торжество. Не сказать, чтобы Гладиолус, постоянно пропадавший с командой в продолжительных походах на охоту-рыбалку, знал в лицо всех верноподданных и представителей власти в своем родном городе, но даже при взгляде на манеру одеваться и говорить он мог смело сказать, что все присутствующие здесь прибыли из столицы и близлежащих краев, подвластных королевству Люцис. - Ни одного имперского лазутчика, - хмыкнул Гладио, изучая стройные ряды из скамей, выставленных друг перед другом. - Я бы на их месте подослал бы кого-нибудь, чтобы быстренько донести о грядущей свадьбе. - За день до торжества границы закрыли, - пояснил Игги, но так, чтобы это звучало тихо и не мешало окружавшим их людям. - Так сказал Никс. Так что, если Промпто бежал… - ...то он покинул столицу, - Гладиолус просветлел в лице, глядя глаза в глаза Игги с выражением, так и говорящим «Очкарик, ты гений!». - Сигнал за куполом ведь не ловит? - Вполне возможно. Все равно, это не объясняет его странного поведения.       Глухо хмыкнув, Гладио обернулся, сидя с краю от центрального прохода, устланного алой ковровой дорожкой, на главный вход, ожидая появления жениха с невестой. Музыка, заигравшая с вершин балкона для сената, на котором сегодня расположился оркестр, заглушила вопрос Игниса и, отмахнувшись от его одергивания за плечо, Гладиолус перевел все внимание на жениха с невестой. Всего несколько дней назад ему могло показаться, что все будет точно так, как обещал Промпто, когда они потчевали в лагере: принц увидит принцессу, они оба поймут, как долго обманывали друг друга и, признавшись в вечной любви, торжественной поступью направятся к алтарю, сооруженному у самого подножия трона. Но даже скрытое под фатой выражение лица Луны угадывалось как равнодушное. Казалось, она шла не навстречу своей новой жизни, а упрямо и смиренно тащила на плечах непосильную ношу, что шаг за шагом тянла ее к земле. Ноктис же играл чуть лучше: его маска притворщика озарялась улыбкой и, если бы Гладиолус не знал своего друга, он бы решил, что принц счастлив наконец-то встретиться с возлюбленной.       Они ступали рука об руку и, лишь поравнявшись рядом с Гладиолусом, поднялись на небольшое возвышение перед алтарем, обращая все свое внимание на инсомнийского священника, облаченного в традиционные для своей касты одежды насыщенно-пурпурного цвета. - ….рана, - долетело до слуха Гладио и, видимо, Игнис перестарался, так как на него обратило внимание сразу несколько человек. - Простите, - извинившись перед собравшимися все так же, вполголоса, Гладиолус наклонился к собрату, зашептав ему на ухо: - Ты можешь помолчать? - Не могу, - в голосе вышколенного и вечно правильного Игги сквозило раздражение, смешанное со страхом, - я только сейчас заметил. Помнишь наш третий день, когда Регалия опять заглохла? Было уже поздно и та тварь...с длинным мечом… - Я не понимаю, зачем ты сейчас несешь эту чепуху? - Дослушай. Эта гадина попала по ноге Нокта. Он хромал всю дорогу. И в замке хромал. Ну же. - Ах...это да, - Гладио аж побледнел, едва не стукнувшись лбом о лоб Игниса. - Хромоты-то нет! - Вы можете помолчать? - их уже начали замечать и Гладиолус, схватив за шкирку Промпто, самым наглым видом, ловя на себе взгляды всех присутствующих и в том числе, Его Величества, направились к выходу из зала.       Оказавшись по ту сторону дверей, под прицелом двух пар глаз швейцаров на входе, они отошли еще чуть дальше, где разговор, начатый так не вовремя, продолжился вновь. - Да он не хромал сейчас, - повторился Гладиолус, на что Игги закатил глаза. - Я о чем. Что-то не так. Он и вчера хромал. Несильно, да заметно. А сейчас продефилировал и даже бровью не повел. - Может, он...эх, возможно, Луна его подлатала? Она же целительница, насколько я слышал. Игги, быстро схватывающий на лету любую информацию, тут изрядно «подвис», пытаясь прикинуть в уме, насколько вероятно это предположение, как в кармане зазвонил мобильный. - О, ты не поверишь! Это наш юный боец, - демонстрируя на экране имя Промпто, Игги принял вызов, видимо, не рассчитав, что ему тут же в ухо крикнут, да так надрывно, отчего Игнис едва не выронил телефон. - Ч-что?... Помедленн...Медленнее! Я едва не оглох. - Что он говорит? - Гладио приблизился к мобильному, но и сам с трудом разбирал то, что несёт Промпто. Однако, надрывный плач, стенания и сбивчивая речь даже обрывками долетавшие до здоровяка, заставили его дрогнуть. По мере продолжительно-тревожного монолога выражение лица Игниса менялось крайне резко, от гримасы ужаса до полнейшего недоумения. - Хочешь...сказать, это был...не ты? То есть, как?...Л-ладно, я понял. Нокт? Он сейчас в зале...но я уже не думаю, что это он. Слушая со стороны обрывки ответа Игги, Гладиолус уже решил, что приятель спятил, как Игнис, заверив Промпто в том, что его найдут и спасут, сбросил вызов. - Спасем?! Что, черт побери, произошло? - Гладиолуса уже начало всего трясти от гнева. - Это не Нокт, - сухо и злобно пояснил Игги. - Это канцлер. - Чего? - Он каким-то образом меняет обличье. И, если настоящий принц уехал из Инсомнии по наводке подставного Промпто, то тому, кто сейчас в зале, наденут кольцо Люциев! Игнис дернулся вперед, но Гладиолус грубо схватил очкарика и оттащил назад. - И пусть! - рыкнул Гладио, тряся Игги так, чтобы он перестал вырываться из его стальной хватки. - Ты помнишь, что говорил Ноктис? «Только истинные потомки рода Люцис Кэлум могут носить кольцо, не боясь гнева древних королей». Этот сукин сын не знает ничего о реальной силе вещицы. Даже, если он притворился Ноктом, кольцо сожжет его дотла. Он умрет в мучениях прежде, чем ощутит «вкус власти». Они оба замерли, пытаясь понять, кто прав, и кто виноват в этой ситуации, пока Игнис не нарушил гробовое молчание, тихим и четким: - Ты тоже хочешь увидеть, как он сгорит заживо?       Отпустив приятеля и на счет «три» вернувшись в зал, они оба застыли в стороне, не решаясь садиться на свои места и завороженно глядя на то, как Луна, доставая кольцо, отданное ей самим королем Регисом, дрожащей рукой надевает его на палец «Ноктису». С замиранием сердца Гладио, вцепившись в рукав пиджака Игги, наблюдал, как секунду спустя ничего не произошло. Мягко улыбнувшись в ответ своей невесте, принц, как ни в чем не бывало, достал из кармана темно-синего сюртука кольцо для невесты, надевая украшение ей на палец. - Объявляю вас мужем и женой, по свидетельству Шестерых, благословленные светом кристалла и энергией Эоса! Жених может поцеловать невесту, - произнес священник, а Игнис, нахмурившись, покосился на Гладиолуса. - Наверное...мы ждем чего-то не того. Или это не кольцо Люциев. Не врет же придание. - Или это….Нокт - хмыкнул Гладиолус, все с тем же сомнением на лице созерцая, как жадно и страстно, и черт бы его побрали, развратно принц впился поцелуем в губы Луны. - Что он творит?!       На этот раз крик воина не произвел никакого впечатления, так как зрелище, представшее перед алтарем повергло в сомнения и шок многих присутствующих. Лунафрея, ожидавшая, что поцелуй окажется более чем мимолетным и холодным, не успела одуматься, как ее требовательно притянули к себе, словно дешевую рыночную девку, прижимаясь всем телом и целуя настолько глубоко и развязно, что она ничего не успела предпринять. Язык Ноктиса нагло проник в ее рот, напористо требуя ласки и страсти, отчего Лунафрея, до крови прокусив губу жениха, со всей силой, которая только была в ее руках, наотмашь влепила пощечину, разбивая нахалу еще и нос. Приглашенные ахнули, хватаясь за сердце, оркестр, игравший тихо и меланхолично, и вовсе, смолк. Тишина, казалось, повисла раздражающим звоном над головами собравшихся, где король, все это время восседавший выше остальных в тронном зале, позабыв о трости и боли в ноге, резко вскочил с места. - Что происходит?!       Ответом ему послужил настолько безумный, сатанинский и опьяненный смех сына, что не только у Региса, но и у Луны кровь застыла в жилах: так хохотал душевнобольной, но никак не человек, лишенный минимального набора эмоций. Нескоро замолкнув, принц небрежно вытер тыльной стороной руки струйку крови на лице, оставленную принцессой и, оглядев с ног до головы Луну, грубо оттолкнул ее в сторону, обходя алтарь и поднимаясь все выше и выше по направлению к трону. - Старик! - возвестил он, театрально раскинув руки в сторону и, все так же шагая ввысь, ловко обернулся, продолжая восхождение задом-наперед в течении нескольких секунд, - и, само собой, Вашество! О, вы мне нравитесь. «Вашество? Боже!» - Луна в ужасе зажала рот руками, дрожа от беззвучной истерики. - Прям чистейший люцианский восторг! - продолжал Ноктис и, чем выше он поднимался, тем больше менялось его тело: руки и ноги удлинялись, природная худоба превращала мальчика в крепкого мужчину, а торжественный наряд для бракосочетания постепенно исчезал, сменяясь хорошо знакомыми обносками имперского канцлера. - Я всё думал: как это будет? Я даже дал шанс твоему сыну сбежать. И кажется, мальчишка оказался совсем не так глуп, как бы хотелось. Он бежал. Только вот вы все остались...Мда, промах! Ну, ничего. Скоро вас здесь не будет. Первым уйдешь ты, старик. Как-никак, истинный король этих мраморных развалин я. Разве ты забыл легенду? Целитель, которого предал собственный брат. Бедолага, у которого отняли последнюю в жизни забаву! Кривляясь и играясь тоном голоса, словно на пробе в местный театр, Ардин вскинул вверх руку со сверкающим на пальце кольцом. - Но если ты думаешь, что мне нужен твой стул и бижутерия, то ошибаешься. Здесь все гораздо, гораздо сложнее.       Никс, стоявший на внешних вратах тронного зала, уже приготовился бросить клинок в сторону врага, как канцлер, заметив это копошение, совершил маневр быстрее королевского защитника: махнув рукой, он малиновой вспышкой телепортировался прямо к королю и, вызвав громкий крик по зале, оказался рядом с Регисом, приставив сверкающий королевский кинжал к горлу короля. - Оп! Какая незадача, не правда ли? - все тем же милым тоном осведомился плут, изучая лицо Региса и просто-таки жаждая увидеть в его глазах страх.       Как мерзавец и предполагал, вся стража застыла в ожидании ужаса, желая улучить подходящий момент для нападения и свято веруя, что им удастся спасти Его Величество. - Чего ты хочешь? - прохрипел король, ни одним мускулом не показывая слабости перед врагом. - Забирай все, что угодно, но оставь Лунафрею и моего сына… - Вот именно! - прервал его Ардин тоном, полным жгучего энтузиазма, и схватив оружие покрепче, прижался щекой к щеке Региса, опуская взгляд вниз, где через множество ступенек все еще стояла в ожидании развязки принцесса. - Посмотри на нее, старик. Разве она не чудо? Разве такой мусор, как я, ее достоин? Хм?.. Нет. Она отдастся Ноктису в первую же брачную ночь. Только вот незадача: что же делать со мной? По сценарию, принц должен рано или поздно понять, что его обманули, вернуться и героически срубить мне башку. И так всегда. Но, слушай, Регис. Мне все равно, что ты думаешь о своем трусливом отпрыске, и какие у тебя на него виды. Только принцесса моя. - Ты...больной, - раздалось внизу дрожащим голосом и, распахнув широко недоуменные янтарные глаза, канцлер перевел все внимание на Луну. - Я думала, что люблю тебя. Когда ты меня спасал. Когда поцеловал. Когда подарил это… Схватившись за пышный пучок русых волос, Лунафрея начала грубыми движениями выдирать оттуда драгоценные шпильки, небрежно швыряя их на пол, отчего высокая свадебная прическа с каждым новым прикосновением все больше рассыпалась, падая на пылающие огнем щеки. - Я до последнего убеждала себя и окружающих, что ты изменился. Но в итоге я поняла, что это делала не я. А моя любовь к тебе. И...ты взял и втоптал чувства в грязь. Если ты сейчас хоть что-то сделаешь Его Величеству, тебе не видать меня, да и белого света тоже. Ее голос звенел в тяжелом молчании вокруг, где кто-то на задних рядах зарыдал, сотрясая и без того тяжелый воздух слезами и Ардин, ни разу не моргнув, протяжно выдохнул в ответ. - Что ж,- прозвучал как шелест ветра, его голос. - У вас не было выбора, леди? Как удобно. Будто белая овечка, что никогда даже в мыслях не возжелала другого мужчины, кроме своего любовника. Но это было. А поняв, что хода назад больше нет, девочка покорно смирилась с судьбой. Как...мило.       Луна сжала руки в кулаках до побеления костяшек и, распахнув глаза, будто в замедленной съемке наблюдала, как Ардин, не предупреждая и не собираясь отступать, с силой и гротескным размахом чиркнул сталью по горлу Региса, держа его перед собой, подобно марионетке, и пуская фонтан брызжущей крови вниз по чернокаменным ступеням. Белоснежные праздничные камелии, стоявшие по обе стороны от трона, вмиг окрасились малиново-алыми всполохами и, предвещая великую битву, канцлер отпустил мертвое тело, игриво кланяясь публике с высоты трона. - Да здравствует король! - надрывно провозгласил Ардин, замечая, как на него со всех сторон, сверкая клинками, летят бравые воины Кингсглейва и, плавно ступив к Кристаллу, протянул руку к его поверхности. - Король...ночи.