***
Первый день основных съемок любого фильма это всегда хаос. Все вздрагивают, пытаясь понять, на какой отметке они должны быть и что им нужно делать, и кто все остальные люди на площадке. Настроение очень похоже на первый день в школе, за исключением того, что в отличие от школы, им действительно нужно делать свою работу, а не просто присутствовать в классе. В зависимости от обстоятельств это может быть проблемой. Но один из огромных плюсов работы с Джоном Дигглом заключается в том, что он служит хорошим примером для всех остальных на площадке, будучи сосредоточенным, невозмутимым и неизменно вежливым. Как правило. Возможно, сегодня он немного на взводе. Большинство съемочной группы сегодня опоздало. По-видимому, это в порядке вещей для Нового Орлеана, где люди, как правило, имеют более спокойное отношение ко всему, в том числе к началу рабочего дня. Кроме того, два набора декораций еще не закончены, и главного помощника нигде нет. И, как будто всего этого недостаточно, у ведущего актера возникают проблемы со своими репликами. - Стоп! - кричит Диггл в пятый раз за несколько минут. - Это старая реплика, Оливер. Фелисити, не могла бы ты дать ему новую реплику? - «Как я должен знать, во что верить, ты меняешь свою мелодию чаще, чем Спотифи*» (*Служба потокового аудио, позволяющая легально и бесплатно прослушивать музыкальные композиции – прим. Переводчика) - читает она из сценария. - Это действительно реплика, которую мы собираемся использовать? - спрашивает Оливер, нахмурившись. - Это реплика, которую мы используем, - подтверждает Диггл. - Разве вы не думаете, что эта фраза создает впечатление, что я разговариваю с зарядкой для Ай-пода? Фелисити и Диггл обмениваются взглядами. - Давай просто будем придерживаться сценария, - говорит Дигг, проявляя недюжинное терпение. Они начинают сцену заново, и на этот раз Оливер доходит до середины прежде, чем он запинается на полуслове, и кричит: «Реплика!». Фелисити сжимает зубы и повторяет его реплику. Это ее работа – напоминать текст актерам, когда они забывают слова, но она не терпит грубость. Он мог бы спросить ее вежливо, а не кричать что есть силы «Реплика!», не так ли? Похоже, прилагательное «милый» никоим образом не сочетается с именем Оливер Куин. - Черт возьми! – кричит он, когда сотовый телефон продюсера начинает звонить в середине сцены. – Можем ли мы здесь быть немного профессионалами? - Стоп! – командует Диггл. – Могут ли все перевести свои телефоны в беззвучный режим? Спасибо, – его тон начинает казаться опасно напряженным. Фелисити никогда не видела, как Диггл выходит из себя, но она чувствует напряжение, которое он излучает, как будто он прилагает все усилия, чтобы держать его под контролем. - И не могла бы она встать где-нибудь, вне моей прямой видимости? – раздраженно спрашивает Оливер, указывая на директора по костюмам. - Айрис? – говорит Дигг, одарив ее умоляющим взглядом. – Не могла бы ты чуть отойти в сторону для меня, пожалуйста? - Конечно, - радостно говорит Айрис, бросив ледяной взгляд в направлении Оливера. – Я была бы просто счастлива. Фелисити уже работала с Айрис раньше, и она знает этот взгляд. Чья-то одежда определенно будет слишком накрахмалена завтра, и у кого-то будет зуд. - Собрались, - говорил Диггл, и актеры снова встают на свои места. – Все сначала. - Тишина на съемочной площадке! – говорит первый помощник режиссера. – Съемка! - Камера! - Дубль четыре, сцена девять. - Мотор! – говорит Диггл. Следует затяжная пауза, а затем Оливер рычит: - Реплика! - Стоп! - вздыхает Диггл.***
- Два часа, - бормочет Фелисити Дигглу, когда они наконец заканчивают съемку с Оливером и переходят к следующей сцене. – На одну сцену! Мало того, что Оливер не знает своего текста, он также не соблюдает последовательность отметок, что может нанести ущерб непрерывности редактирования. Фелисити действительно охрипла постоянно исправлять его, и каждый раз, когда она указывает, что он облажался – снова – она получает суровый взгляд от Оливера Куина. Как будто это ее вина, что он не может нормально выполнять свою работу. Так что да – черт побери Оливера Куина, и черт побери частный самолет, на котором он прилетел. - Я знаю, - говорит Диггл, потирая лоб. – Мы исправимся. Кроме того, что это не их проблема. Оливер – и есть эта проблема. Но конечно она не говорит этого вслух. - Он придет в норму, - говорит Диггл, как будто прочитав ее мысли – Первые дни всем даются тяжело. Похоже, он пытается убедить себя так же сильно, как он пытается убедить ее, поэтому Фелисити ничего не остается, кроме как поддержать его. – Я уверена, он справится. Он должен справиться. Иначе у этого проекта будут серьезные проблемы.***
- Сто баксов, что он даже не знает, как меня зовут, - жалуется Айрис за обедом. – Даже не потрудился выучить текст, не знает имен половины съемочной команды, но не дай бог кому-то появиться в поле зрения Его Величества! - Он не разрешил нам включить музыку в гримерке этим утром, - ворчит Кейтлин, главный визажист, когда она сдвигает свой салат по тарелке. – Мы всегда включаем музыку, пока делаем макияж. - Какой урод! - говорит Айрис. - Думаю, мы должны быть счастливы, что он не запустил ни в кого стулом, - говорит Фелисити, выбирая горох из своего куриного пирога с горошком. – Пока. - Теперь он чист, верно? – спрашивает Кейтлин. – Я имею в виду, не похоже, что он под кайфом, не так ли? Это правда. Несмотря на то, что он был занозой в заднице для всей съемочной группы, Оливер не кажется наркоманом – просто непрофессиональным и некомпетентным. И вспоминая их утренний разговор, Фелисити думает, что он действительно бросил. Он просто не удосужился выучить свой текст. - Может быть, поэтому он так расстроен? – предполагает Фелисити. – Может быть, он играет лучше, когда он под кайфом? Айрис качает головой. – Разве он не был арестован за то, что он помочился на копа? Только белый мальчик мог провернуть такое дерьмо без пули. Кейтлин фыркает. – И давайте не будем забывать, что он случайно пробрался в дом своего соседа, и отрубился в его гостевой комнате. - Вы знаете, что они поселили меня в соседнем с ним доме? – говорит Фелисити. Глаза Айрис округляются. – Девочка. Лучше дважды проверь, чтобы все твои двери были заперты на ночь. - Или нет, - добавляет Кейтлин, ухмыляясь. – Что? – говорит она с поднятыми бровями, глядя на Айрис. – Он может быть козлом, но он горячий козел. Вы видели эти бицепсы? - Одно дело восхищаться с безопасного расстояния, - говорит Айрис, - Но, я надеюсь, что мы все слишком уважаем себя, чтобы общаться с такими, как Оливер Куин. - Аминь, - соглашается Фелисити.***
Благодаря Оливеру в тот день они заканчивают только в 11 вечера, а затем Фелисити должна остаться, чтобы закончить ежедневный отчет для редактора, поэтому, к тому времени, когда она уходит с работы, у нее был 16-часовой рабочий день, и это без учета не очень здорового сна, который был у нее накануне. Она измучена. Все, чего она хочет – это свернуться на диване с пинтой мороженого и бокалом вина и немного расслабиться перед телевизором прежде, чем она отправится в постель. Только, когда она возвращается домой, она обнаруживает, что во всем доме нет электричества. - Нет, нет, нет, нет, - сокрушается Фелисити, уронив сумки на пол рядом с входной дверью. Она слишком устала, чтобы справиться с этим прямо сейчас, и она должна вернуться на работу... через девять часов. На мгновение она всерьез подумывает послать все к черту, просто подняться наверх и залезть в кровать в темноте. Но завтра она столкнется с той же проблемой, кроме того еда в ее холодильнике наверняка испортится, и в любом случае ее телефон почти мертв, и ей действительно нужно зарядить свой ноутбук до завтра… и черт! Используя свой почти разряженный телефон в качестве фонарика, Фелисити отправляется на поиски щитка. Она обыскивает весь дом сверху донизу, а затем осматривает дом снаружи. Безрезультатно. Это означает, что распределительная коробка, вероятно, находится в соседнем доме. Она может видеть свет внутри, так что, что бы ни происходило с ее электричеством, это не затрагивает большой дом – или, по крайней мере, не весь большой дом. Но они были построены вместе, как единая конструкция, поэтому вероятно, распределительная коробка у них общая. Потрясающе. Потому что после долгого дня на съемках с Оливером Куином и его проблемой в общении, последнее, что она действительно хочет – снова иметь с ним дело дома. Она тащится обратно внутрь, отпирает их общую дверь и стучит – немного более вежливо, чем вчера. Через несколько долгих минут она слышит шум с другой стороны, и Оливер открывает дверь. По крайней мере, сегодня вечером он полностью одет – на нем свитер с V-образным вырезом и широкие спортивные штаны. Он смущенно прищуривается, глядя на нее, поэтому, видимо, не следует ожидать от него даже формального приветствия. - Прости, что беспокою тебя… снова, - говорит Фелисити, изобразив любезную улыбку. – Но у меня нет света, и я думаю, что щиток с электричеством где-то в твоем доме. Его глаза мгновенно оценивают темноту у нее за спиной, а затем он отступает назад, позволяя ей войти внутрь. – Идем, щиток в прачечной. - Спасибо, - говорит она, выдохнув, когда она переступает порог в его гостиную. Его дом декорирован в похожем стиле, только чуть более кричаще, чем ее гораздо более скромная обитель. Два огромных кожаных дивана стоят по бокам от журнального столика из резного камня, рояль стоит перед широким эркером, и огромная картина с обнаженной женщиной висит на стене напротив гигантского телевизора с плоским экраном. Очень стильно. - Сюда, - говорит Оливер, ведя ее через столовую мимо обеденного стола, достаточно длинного для того, чтобы вместить дюжину гостей, через безупречно обставленную кухню в небольшую прачечную рядом с ней. Он открывает металлическую панель, вмонтированную в стену, и смотрит на нее, нахмурив лоб. - Гм... - Это предохранители, - говорит Фелисити, теряя надежду. - Это коробка с предохранителями вместо выключателя. - Да, - он потирает затылок. – Ты знаешь, как заменить предохранитель? Вероятно, она могла бы найти это в Гугл, но настоящая проблема заключается в другом. – Я почти уверена, что для этого нужен новый предохранитель. Я не думаю, что тебе попадались какие-то дополнительные предохранители? Он качает головой. – Прости, нет. - Не возражаешь, если я…? – она указывает на шкафы в прачечной. - Конечно, - говорит он, доставая свой сотовый телефон из кармана. – Я позвоню хозяину. Оливер выходит из комнаты, а Фелисити рыщет по шкафам и ящикам в поиске нового предохранителя. Она находит стиральный порошок, кондиционер для белья (TMZ, вероятно, будет взволнован, узнав, что Оливер Куин предпочитает порошок для белья с плюшевым медвежонком на коробке), запасные лампочки, набор инструментов с набором отверток и гаечных ключей, ершик для унитаза… но никаких дополнительных предохранителей. Когда она прекращает поиски и возвращается на кухню, Оливер как раз заканчивает телефонный разговор. – По-видимому, они не хранят в доме запасные предохранители, потому что не хотят, чтобы арендаторы сами возились с щитком, - говорит он ей. - Наверное, это разумно, - признает Фелисити. – Неудобно для меня, но разумно. - Он говорит, что первым делом с утра вызовет электрика. Похоже, это случается довольно часто. - Потрясающе, - говорит она, поджав губы. – Итак, а пока… - Пока, я думаю, ты застряла в темноте, - ему почти удается выглядеть симпатичным. Она вздыхает. – Теперь я действительно жалею, что ушла с площадки, не зарядив свой телефон и ноутбук. - Ты можешь зарядить их здесь. Это щедрое предложение, и оно застает ее врасплох. Во всяком случае, щедрость – это не то, что она ожидала от Оливера Куина – учитывая весь предыдущий опыт ее общения с ним. - Я не хочу навязываться, - говорит она, кусая губу. Тем не менее, ей действительно нужно зарядить свой ноутбук сегодня вечером. Она могла бы попытаться найти круглосуточное кафе, но она так устала, что от одной мысли об этом ей хочется умереть. - Все в порядке, - говорит он, махнув рукой. – Правда. – И затем он улыбается ей – великолепной, сияющей улыбкой кинозвезды – и добавляет, - Для чего еще нужны соседи? Желудок Фелисити совершает предательское сальто - потому что ей нравится верить, что она невосприимчива к обаянию таких людей, как Оливер Куин, но эта его улыбка станет настоящей погибелью. - Принеси свои вещи, - говорит он, наклонив голову в сторону двери, ведущий в ее дом. Что ж, хорошо. Прекрасно. Это займет всего час или около того, чтобы зарядить ее гаджеты. Она воспользуется его гостеприимством на один час, а затем она может рухнуть в свою постель. Она сможет пережить всего один час. Она достает свой ноутбук и зарядное устройство из сумки и переносит их в дом Оливера. – Где я могу подключиться? - неуверенно спрашивает она. - Где хочешь. – Он уселся на диван с копией сценария в руке, закинув босые ноги на журнальный столик. – Тут повсюду розетки, - добавляет он, махнув рукой. После быстрого осмотра окружающего пространства, Фелисити направляется в столовую, пододвинув один из стульев к стене, чтобы разложить свои устройства на время зарядки. Подключив их к сети, она выпрямляется и кусает губу, на мгновение ощутив приступ паники, потому что – что дальше? Должна ли она вернуться в свой дом и сидеть в темноте, пока она ждет? Или она должна остаться здесь с Оливером? И если она останется здесь – должны ли они говорить? Потому что… уффф… - Ты можешь подождать здесь, - говорит он, отвечая на ее невысказанный вопрос, не отрываясь от своего сценария. - Спасибо, - она смотрит на свободный диван напротив Оливера, пытаясь обуздать свои нервы, чтобы сесть. - В холодильнике есть пиво, если ты хочешь что-то выпить. Милости прошу. - Я думала, ты… - начинает она, а затем закрывает свой рот, потому что ей лучше не затрагивать тему его реабилитации. - Я держу его под рукой для гостей, - говорит он, наконец, посмотрев на нее. – Во всяком случае, пиво никогда не было моим излюбленным алкоголем. К своему удивлению, Фелисити борется с желанием спросить, что же он предпочитал, но опять же – это не ее дело. Кроме того, она действительно не хочет знать подробности. Ей будет легче работать с ним, если она не будет представлять, как он вдыхает кокаин с тела обнаженной проститутки – как по слухам он провел свой двадцать первый день рождения. - Извини, - бормочет она. - Я не хотела... - Не волнуйся об этом, - говорит он, снова глядя на свой сценарий. – Не то, чтобы моя история была большим секретом для всех. Фелисити спешит на кухню, стремясь чем-то занять себя, и открывает холодильник. – Вау, ты действительно любишь капусту, - замечает она. – И куриные грудки. - Люблю – слишком сильно сказано, - печально говорит Оливер. – Но это оборотная сторона гламурной жизни актера – куриные грудки и капуста, каждый день. - Звучит довольно мрачно. – У него в холодильнике есть три разновидности пива – все местных сортов – и она останавливает свой выбор на светлом солоде под названием «Сахарный тростник». - Не то, чтобы я делал это ради удовольствия. Это буквально то, за что мне платят. - Открывашка? – спрашивает Фелисити, закрыв холодильник и повернувшись вокруг. - В ящике справа от холодильника. Фелисити наливает пиво в бокал, а затем беспомощно оглядывает кухню. - Мусорное ведро слева от раковины, - говорит Оливер прежде, чем она успевает спросить его. Фелисити выбрасывает бутылку в мусор и возвращается в гостиную. – Я работала с одним актером, который каждый день пил куриные коктейли. Он бросал куриную грудку в блендер с кучей сырого шпината, а затем пил его как протеиновый коктейль, - она вздрагивает от воспоминаний, когда она опускается на диван напротив Оливера. Он смотрит на нее. - Я попробовал это однажды. Она с отвращением морщит нос. – В самом деле? - Меня вырвало. Больше никогда этого не пробовал. Она кивает. – Значит, когда ты закончишь эти съемки, ты собираешься ни в чем себе не отказывать и есть, что душа пожелает? Потому что я бы так и сделала. Он сдвигается, садясь более удобно и опустив ноги на пол. – Зависит от того, будет ли у меня следующий проект. - А он есть? - Нет. Фелисити делает глоток пива. Вкус холодного солода довольно приятный, но что более важно, оно помогает ослабить напряженный узел, залегший в основании ее шеи. – Это вкусно, - говорит она, указывая на пиво. - Я не знал. Я просто купил то, что посоветовал парень в супермаркете. - Ну, парень из супермаркета обладает отличным вкусом, - говорит она, делая еще один глоток. - Вообще-то, - говорит Оливер, глядя на нее, - Раз уж ты здесь, не могла бы ты кое-что сделать для меня? - Что? – спрашивает она, прищурив глаза. Потому что она вертится в киноиндустрии слишком долго, чтобы быть осторожной, и если он думает, что она готова торговать своим телом за доступ к розетке, она быстро избавит его от этой идеи. Быстро и грубо. - Расслабься, - говорит он, закатив глаза. – Это не то, о чем ты подумала. - Откуда ты знаешь, о чем я подумала? - Потому что это написано на твоем лице. Поверь мне, тебе не о чем беспокоиться. - Ладно, - говорит она, слегка успокоившись, но также немного обидевшись. – Тогда в чем дело? - Не могла бы ты помочь мне запомнить текст? Я не совсем освоил все новые страницы. Она наклоняет голову. – Правда? – сухо отвечает она. – А я и не заметила. Он вздыхает, слегка покачав головой. Фелисити протягивает руку за сценарием. – Дай сюда. Это не то, что она привыкла делать для актера – преданного забвению, как он, и это также попадает в категорию «не моя работа», но раз уж он позволил ей вторгнуться в свое личное пространство, это кажется, наименьшая благодарность, которую она может проявить в сложившихся обстоятельствах. Кроме того, это простой и незатейливый способ скоротать время, чтобы никто из них не напрягался вести разговор. Не говоря уже о том, что если Оливер выучит свой текст – это облегчит жизнь каждого человека на съемочной площадке – особенно ее. Таким образом, Фелисити проводит следующий час, разбирая новые страницы сценария, пока он не запомнит их. И затем они возвращаются обратно, и просматривают весь сценарий от начала и до конца. Она с удивлением обнаруживает, что Оливер отлично помнит весь старый текст, так что он вовсе не был не готов к съемкам, просто исправления в сценарии подкосили его, потому что у него не было достаточно времени, чтобы их изучить. Между этим и тем фактом, что Оливер был довольно вежлив с ней весь вечер, Фелисити начинает думать, что возможно, она судила его слишком строго. Возможно, он не такой уж урод. По крайней мере, не все время. - Думаю, у тебя всё получилось, - говорит она, закрывая сценарий, когда они закончили разбирать последнюю сцену. - Боже, надеюсь, что так, - он наклоняется вперед, оперев локти на колени и потирая лицо. – Сегодня была катастрофа. - Я бы не назвала это полной катастрофой, - ободряет Фелисити. Оливер смотрит на нее, изогнув одну бровь. – Я точно тебе не понравился. Ее челюсть падает. – Я не - дело не в тебе – я нормально к тебе отношусь, ладно? – лжет она. Не слишком убедительно. - Всё в порядке, - говорит он, покачав головой. – Я знаю, что едва ли приобрел сегодня новых друзей. - Ну, ты вел себя… довольно грубо, - признает она. - Я нервничал! – говорит он, защищаясь. – Прошло некоторое время с тех пор, как я снимался, и я не хотел облажаться с этой работой. - Мы все этого не хотим, - отмечает она. – И все нервничали в первый день съемок, но ты был единственным, кто срывался на людей. Брови Оливера взмывают вверх. Черт, почему она никогда не может держать свой рот на замке? Ей действительно нужно работать над тем, что она говорит. - Извини, - говорит она, покраснев, - Мне не следовало… - Нет, ты права, - категорично говорит он. - Это не оправдание. Ей кажется, что она исчерпала его гостеприимство, поэтому она поднимается с дивана. – Знаешь, готова поспорить, что мой ноутбук и мобильник уже заряжены, - говорит она, перемещаясь в столовую, чтобы проверить свой телефон. – Да, 99%, а значит, что я перестаю тебе докучать. - Ты будешь в порядке в темноте? - спрашивает Оливер. Фелисити кивает, когда она собирает свои зарядные устройства и ноутбук. – Конечно, я буду в порядке. Не то, чтобы я привыкла зажигать свет, когда я сплю. - Подожди, - говорит он, вставая и направляясь в кухню. – У меня есть кое-что для тебя. Она ждет, прижав ноутбук к груди и переступая с ноги на ногу, пока он копается в одном из ящиков, наконец, выудив из него фонарик. - Вот, возьми, - говорит он, протягивая его ей. - «Пусть это будет свет в темных местах, когда все остальные огни погаснут», - цитирует она, сжав фонарик. Его брови сдвигаются в непонимании. – Что? - Галадриэль. Властелин колец? – выражение его лица ничуть не меняется. – Неважно. Это вещь для гиков. Спасибо за фонарик. Губы Оливера расплываются в улыбке, и на секунду его глаза действительно светятся… как он это делает? – Дай мне свой номер, - говорит он, вытаскивая свой мобильный телефон из кармана. - На всякий случай. Фелисити не совсем уверена, о каком случае идет речь, но она диктует ему телефон, и пока он занят добавлением ее к списку своих контактов, она использует эту возможность, чтобы восхититься тем, насколько абсурдно привлекательно он выглядит, когда он не ведет себя как урод. Его лицо настолько великолепно, что от него буквально захватывает дух. Это просто несправедливо, что красивые парни обычно такие козлы. Ее телефон вибрирует в руке, и она подпрыгивает. - Это я, - говорит Оливер. – Ты можешь позвонить мне, если у тебя возникнут проблемы. - Спасибо, - говорит она, махнув ему телефоном. – И спасибо, что разрешил воспользоваться твоим электричеством. - Всегда пожалуйста, - он снова улыбается своей киношной улыбкой, и ее колени немного дрожат. Глупые, предательские колени. - Доброй ночи, - бормочет Фелисити, скрываясь в безопасности своего погруженного в темноту дома вместе с ноутбуком и одолженным ей фонариком. Только через полчаса, забравшись в постель, она замечает непрочитанное сообщение от Оливера. «Я здесь, если тебе что-то нужно. Добрых снов, соседка».