***
Дверь открылась, на пороге застыл Мацуда. - Как она, Мисора-сан? - Ох, - женщина устало закрыла глаза, - также. Уже третий день пошел. Из комнаты не выходит. Ничего не ест, ни на кого не реагирует… Будто рассудком тронулась. Боюсь, если так и дальше пойдёт, нам придётся… - голос её задрожал. - Всё будет в порядке, дорогая. Дай ей время, - сзади подошёл её муж и обнял, - Вы проходите, Тода-сан. - Спасибо, но мне нужно идти. Работа. Мацуда вышел на улицу, дождался, пока дверь за ним закроют и поднял голову, вглядываясь в вечернее небо. Да, в расследовании от этой девушки действительно было немного пользы, как и от него. Зато она помогала морально. Поддерживала каждого, сглаживала конфликты, с ней можно было поговорить. Мацуде даже на какое-то время показалось, что они стали действительно командой. Может, даже семьёй.***
На следующий день, примерно в это же время в дом к семье Майко постучались. На пороге стояла странная парочка, явно иностранцы: женщина и мужчина, средних лет. - Меня зовут Айбер, госпожа Мисора, – мужчина вежливо поклонился, - Я и моя коллега Уэди работали вместе с Вашей дочерью, позволите нам её проведать? Он был настолько вежлив и так очаровательно улыбался, что женщина сразу как-то доверилась ему и позволила войти в дом. Уэди сохраняла молчание, только вежливо поклонилась. - Маико, к тебе пришли, - женщина открыла дверь в комнату дочери. Девушка сидела всё в той же позе, безучастно глядя прямо перед собой. Она даже не повернулась взглянуть на гостей. - Вы не могли бы оставить нас? – попросил Айбер. - Оставить? – она выглядела встревоженной, но всё же уступила, - хорошо, я буду внизу. Дождавшись, пока её шаги стихнут, мужчина присел на корточки перед Майко: - Хеей, подруга. Выглядишь ужасно, - он улыбнулся, - все волнуются за тебя. Особенно Мацуда, даже нас выдернул. Хороший парень… - Да что ты нянчишься с ней!? – не выдержала Уэди. Она подошла к Майко и с размаху влепила пощечину. Голова девушки мотнулась в сторону: - прекращай ломать драму! Ты позвал меня смотреть на это, Айбер? Послушай сюда, девочка, - Уэди повернула лицо Мисоры к себе и сказала, глядя прямо в глаза: - думаешь, ты единственная, кто теряла дорогого человека? Думаешь, Рюдзаки был бы счастлив, если бы увидел в какое ничтожество ты превратилась? Я работала с ним более десяти лет. И с твоей сестрой, к слову сказать, я тоже работала. Она гораздо сильнее тебя. Ты недостойна носить её фамилию! Из глаз Майко текли слёзы. Она слушала всё, что говорит ей Уэди и понимала, что она права. Ведь Наоми тоже потеряла любимого. Но она не сдалась. Она боролась, боролась до конца. И не пожалела жизни. -Эй, Уэди, полегче, - попытался смягчить атмосферу Айбер, но осёкся, наткнувшись на холодный взгляд. Женщина встала, глядя сверху-вниз на девушку горько произнесла: - Так нельзя говорить, но я рада, что Рюдзаки не увидит, во что превратилась та, которую он любил. Он был бы разочарован. От этих слов Майко вздрогнула, будто от удара. - Пойдём, Айбер, - Уэди вышла из комнаты, даже не оглянувшись. Уже позднее, когда они ехали в машине, мужчина спросил: - А не перегнула ли ты палку? Мне кажется, последние слова были лишними. - Смотри на дорогу! – огрызнулась Уэди. Она и сама переживала, что переборщила. Женщина отвернулась к окну и добавила: - Она сильная девочка. Справится. - Будем надеяться, - ответил мужчина. Гости ушли так быстро, что даже не выпили чаю. Мать Майко и отчим стояли посреди комнаты, глядя на дверь. - Странные такие, - изумилась женщина. Вдруг она напряглась, прислушиваясь. Сверху, из комнаты дочери доносились странные звуки. - Она… плачет?... - Похоже на то, - мужчина почесал затылок. - Она плачет! Господи, она наконец-то заплакала! Майко не просто плакала. Она рыдала. Надрывно, до боли, согнувшись пополам. От слов Уэди в ней будто что-то лопнуло, разбилось, разорвалось. В груди сдавило, сжало спазмом, каждый вдох давался с трудом. Но чем больше она плакала, тем легче становилось. Будто боль уходила вместе со слезами. Постепенно тот груз вины, что давил сверху и мешал дышать исчез. Майко всхлипывала, лёжа на деревянном полу. Голова раскалывалась от боли, глаза резало. Она почувствовала себя ужасно усталой. Трудно было даже пошевелить пальцами. Девушка закрыла глаза и провалилась в болезненный, но такой спасительный сон.***
Мисора потихоньку приходила в себя. Она разговаривала с родными, ходила по дому, разбирала книги. На улицу вышла только раз, в ближайший магазин. Прошел месяц с того дня. Мацуда иногда заходил, от него девушка узнавала о ходе расследования. Вернее о том, что оно стоит на месте. «Ещё бы, - думала Майко, - ведь настоящий Кира на данный момент именует себя L». Она отлично понимала, что ей не поверят, даже если она скажет. Ведь у Лайта 100% алиби. Против него она бессильна. Она отлично понимала, что после сказанных Ягами слов долго не проживёт.***
Как-то вечером вся семья сидела на кухне. В этот момент по новостям передали экстренное сообщение: президент Соединённых Штатов объявил, что США принимают Киру и перестают преследовать как преступника. Вид у президента был подавленный. «Ч..что!? - Майко настолько опешила, что выронила вилку из рук, - да как он посмел! Что он творит, этого ни в коем случае нельзя было делать!» - Глупец, - отчим выключил телевизор. – Он только всё испортил. - Но ведь многие считают Киру благом? Как и ты говорил ранее, – заметила его жена. - Я ошибался, - коротко ответил отчим. Женщина улыбнулась: - Нельзя поддаваться на провокацию. Нельзя сдаваться, нельзя принимать то, что идёт вразрез с твоей совестью. - У Киры в этом плане всё в порядке. Я уверен, что он спит спокойно. - Спокойно не спокойно, это нам не известно. Но такое количество смертей не может не оставить отпечаток на душе человека, - спокойно ответила женщина супругу. Она помолчала, а после грустно заметила: - Интересно, хоть что-то человеческое в нём осталось?... «Осталось, мама. И я видела этого человека, пока что-то не произошло, и он не превратился снова в то чудовище, каким был прежде». - И всё же, единственное, что нам остаётся – это рассуждать на кухне о сложности бытия. Всё равно никто не может противостоять Кире. И ничего нельзя сделать, - мужчина с ухмылкой накалывал горошек на вилку. - Нет… - прошептала Майко. - М? Ты что-то сказала? - НЕТ!!! – Майко вскочила, с такой силой ударив руками по столу, что опрокинулся стакан с водой. Она сама растерялась, не ожидая от себя такого. Однако отступать нельзя: - я не согласна! Я не хочу мириться с таким положением вещей! И я не сдамся! Девушка выскочила из-за стола и убежала наверх, в комнату. Родители остались сидеть в тишине. - Надо же, никогда не видела её такой… решительной, что ли, - женщина озадаченно посмотрела на мужа. Тот пожал плечами и принялся за стейк. Майко стояла в темноте возле открытого окна и смотрела на ночной город, прикусив большой палец. В её голове яркой лампочкой замигала идея, всё набирая и набирая силу. Нет, не противостояния Кире, хотя… Что она может одна? У этого убийцы уже столько последователей, подражателей… Что же может двадцатилетняя девчонка? Но это дело Рюдзаки. Дело, за которое он отдал жизнь. - Я не сдамся, детектив, - прошептала она, - у меня тоже будет за что умереть. Рано утром, когда ночь стала постепенно сереть в преддверии рассвета, Майко тихо вышла из дома. За спиной – массивный рюкзак, в котором профессиональная видео камера отчима и штатив. Быстрым шагом она пересекла улицу. Кругом – ни души. Тихо, спокойно. Город спит. Когда девушка дошла до старой заброшенной многоэтажки – солнце практически встало. Майко забралась на крышу, сняла рюкзак, расправила ноющие плечи. Достала штатив, установила камеру. Поставила таймер. Три Два Один