Расскажи, как надо любить

Мне было больно три минуты и ещё три года. Ещё три города и три аккорда, Ещё три номера и список полный, Зачем ты начинала то, что не смогла закончить? Зачем ты мне клялась о том, что это будет вечно? Зачем мы портили друг другу печень? Зачем ты улыбаешься и говоришь: «Не знаю!», Если не знаешь, тогда… Остаёмся врагами! (Драмма)

Бастер снял со стула свой любимый синий пиджак. Когда-то он не мог без него и дня. А сейчас этот цвет выедал ему глаза. И в горле вставал ком. Этот пиджак многое помнил. Вот и всё. А сам Бастер помнил и того больше. Он помнил, что несколько лет назад, когда они впервые встретились, ему явился Ангел с неба и сказал: «Всё будет хорошо!». И Мун наивно поверил. Он верил во всё, что говорил тот Ангел. Он верил ей. Хоть давно это было, но перед глазами всё ещё стояли те картинки… — Надолго к нам? — Вы знаете, что я не местная? — спросила она, и потом лишь поняла, что об этом и ребёнок бы догадался. — Если бы увидел вас раньше, то… Бастер смутился в очередной раз и едва не споткнулся. Хоппс удержала его от падения за рукав пиджака. Коала отметил про себя, что её лапки оказались весьма сильными. Хоть и были маленькими. Чуть меньше его. — Я бы запомнил, — наконец закончил фразу Бастер. — Я приехала отдохнуть. — Каникулы, значит? — мечтательно протянул Мун. — Да, чудесное было время, когда я учился в университете… помню, как сейчас… — Рабочий отпуск. — Вот как? — Бастер мгновенно сосредоточил взгляд на её мордочке. — Кем же вы работаете, Джуди? — В данный момент… я не работаю… то есть… временно… отстранена от должности… Мун обеспокоенно посмотрел на неё: — У вас что-то случилось? Умоляю, Джуди, скажите, если я хоть чем-то могу… — Помочь? — она слабо улыбнулась. — Вряд ли, Мистер Мун*. Бастер налил себе спиртного. Он давно не пил ничего крепче шампанского. И этот «запрет» был ему по душе. Просто раньше у него не было повода пить. Пить и чокаться с зеркалом. Разве что выпить в приятной компании. Выпить за её здоровье или за её красоту. За ужином, где на столе горели свечи, и Бастеру казалось, что прекраснее этих моментов быть не может. На столе стояла их первая, и как оказалось, последняя совместная фотография. Бастер помнил, как долго пришлось уговаривать Джуди… Они съездили к ней домой. К её родителям. Бонни приняла Муна как серьезного и умного коалу, а вот отец Джуди совершенно был не в духе. Начал что-то городить про то, что ей давно пора было выйти замуж за их соседа — кролика Роджера. Карикатурное имечко пришлось Бастеру не по вкусу. Прогуливаясь с Джуди вечером, они случайно напоролись на компашку молодежи. И те, вместо того, чтобы галантно промолчать, начали поливать Муна грязью. Кто-то из них не прошел у него прослушивание и таким образом решил отомстить. Бастер попытался культурно разрядить обстановку, но молодежка кинулась в драку. Джуди быстро сориентировалась — Бастер отделался только синяком под глазом. Однако этот позорный проигрыш он записал себе в один из самых отвратительных поступков. И начал винить себя в том, что не смог дать отпор грубиянам. И эта вина разъедала его изнутри. Год за годом. Всё больше. И чаще. Он просто не мог понять, откуда в Зверополисе такие жестокие табу? Их обсмеяли все. Даже саму их возможность быть рядом. Бастер был раздавлен. Джуди вернулась в отдел полиции. И всё только усугубилось. Мун не понимал нравов Зверополиса. Каждый норовил уронить другого. Да поглубже. В грязь с размаху. Конечно, в шоу-бизнесе и не такое можно встретить, но его первый тур провалился на первой же неделе. И снова Джуди пришлось спасать Бастера от кучки разъярённых гопников-горилл. Когда они вернулись после той прогулки, Стью, отец Джуди, сказал ему втихаря, мол, они с его «двестидвенадцатой по счёту» дочерью не пара. Бастеру тогда захотелось дать кролику по морде. Но он не смел. Их отношения с Джуди развивались совсем не так, как обычно — Бастер сам был инициатором этой поездки, хоть крольчиха предупреждала его, что старики не одобрят их романа. Так всё и оказалось. Бастер Мун влюбился, как пацан, и не замечал очевидного. Несмотря на то, что Джуди влекла сцена, она больше тяготилась помощью народу. Она мечтала стоять на страже порядка и никакие коврижки не могли изменить этого. Бастер многое сделал для неё. Потому, что полюбил. А она? Коала ойкнул, когда Джуди слишком сильно задела ватным тампоном его ссадину на щеке. Крольчиха приложила туда же лёд. Бастера как током прошибло. Такой контраст. Они остались наедине в её комнате той ночью. И хоть он говорил сам себе, что ничего не будет без её согласия, всё пошло не так. Бастер целовался жадно — так, словно больше нет ничего в мире более важного и дорогого. Джуди отвечала не менее жадно. Усевшись к нему на колени и вцепляясь ноготками в спину. И вот оба почти без одежды. Бастер уже узнал о Джуди многое. Но не всё… Она рассказала ему про Ника Уайлда, который соблазнил её и затем чуть не убил. И именно в тот момент, когда она закончила это предложение, Мун повалил её на кровать. Шепча что-то не совсем понятное, или даже мурлыча, словно кот, Бастер освободил Джуди от нижнего белья. Невесомыми «почтикасаниями» прошелся по плоскому, серому, тёплому животу и спустился ниже… Бастер посвящал Джуди все свои новые концерты. Всего себя. Дарил ей охапки цветов, которые дарили ему. Он заметно вырос в плане профессионального шоумена. Продвигал своих артистов и поставил им новые цели, идя к которым каждый мог найти себя. И свой идеал. Бастер не сомневался, что его идеал уже найден. Джуди была важнее. Бастер ждал её. Как нищий милостыни. Отклонил все предложения новых солистов и уповал только на Хоппс. Но она отказалась. Через два года их отношения уже сошли почти на «нет». А ведь было между ними что-то такое, отчего у коалы замирало сердце и ему казалось, что это лучше даже самого театра и даже самой жизни. Бастер признался Эдди, что никогда ещё не летал так высоко… И тем больнее оказалось его падение. Всё дело в этом чертовом синем пиджаке. Мун выкинул его. И ещё выпил. Джуди нашла себе мужа. Они зажили счастливой жизнью, устроив напоследок облаву на театр Муна…