Расскажи, как надо любить

Мужчина на миллион, Ведь это ты в меня влюблен, Мужчина на миллион, Забудь меня, забудь — Мы не вдвоём. (Кристина)

Майк стоял возле ларька с газетами. И считал мелочь, что набросали за день в его футляр от саксофона. Когда-то ему было бы стыдно вот так стоять и играть на улице, но не теперь. После смерти матери Майку стало некуда податься — их маленькую квартиру конфисковали за долги, а все друзья разъехались и найти приют где-то, кроме подвала, стало проблематично. — Брать будете? — спросил у него лемминг, протягивая свежую прессу. — Тут и про вас заметка есть. Майк с удивлением обнаружил, что на первой полосе светилась рожица Бастера Муна и всех тех, кто принимал участие в «концерте на руинах». Событие, хоть не вселенского, но все же масштаба. Для их неприметного городка, да и после того, что случилось. Никто не верил в успех Муна и компашки певцов-любителей. Однако… как говорили во многих репортажах: «Раз в год и палка стреляет!». Да, тот самый случай, когда одним выстрелом коала-неудачник убил сразу двух зайцев — протащил никому неизвестных артистов «в свет» и заодно выклянчил у Нэйны денег на ремонт театра. Поднялся, одним словом. Майк завидовал ему. — Сколько стоит? — Я так отдам, — улыбнулся продавец. — Кстати, а не хотите ли спеть у моего тестя на юбилее? — Слушай, я, что, похож на идиота? — Майк всегда умел набивать себе цену. — С какой стати ты меня записал в клоуны, которые ездят по домам и показывают фокусы? Ты видишь на мне клоунский колпак?! — Да нет, я просто вижу, что у вас не лучшие времена… — Цена вопроса, — Майк поправил галстук и постучал тростью по асфальту. — Только имей в виду, я принимаю исключительно зелёную, шуршащую валюту. Никаких бьющихся предметов, ковриков, настенных и напольных часов… — Я понял, — махнул ему лемминг. — Конечно, деньги. Скажем, двадцатка баксов в час. Устроит? — Полтинник. — Многовато будет. Корпоратив затяжной может быть. — Черт с тобой! Двадцать пять баксов в час и договорились! — Майк понял, что долго торговаться с ним никто не будет. Сейчас нужно только как-нибудь выкарабкаться. Хотя бы начать зарабатывать, а сколько — неважно. — Диктуй адрес! Вечером следующего дня Майк взял себе такси. На последние гроши. Стыдно было даже признаться. Неприятности с медведями, казалось, ушли на второй план, как только он понял, кто именно сидит в водительском кресле. Тот самый бабуин, которому Майк когда-то обчистил карманы на оживленной улице и объявил беднягу лжецом. Дом в центральной части города. Неплохо спланированный. Нижний этаж был отдан под большое, но на вид вполне уютное кафе. Майк отметил, что несколько припаркованных машин имели в своем арсенале яркие воздушные шары — именинника, наверное, привезли. Грызун, погруженный в свои мысли, не заметил, проходя внутрь, ещё одну белую машину, на переднем бампере которой красовалась свадебная парочка… Тамада был отменным. И вообще, этому юбиляру, явно, много стукнуло — куча гостей и еды, не помещающейся на столах. Зажигательные танцы, искромётные поздравления. Майка провели за кулисы небольшой сцены. И вручили список песен. — Так, посмотрим, — грызун развернул листок. — Секунду… Желательные композиции: 1. «Ах, эта свадьба, пела и плясала…» 2. «Обручальное кольцо» 3. «Платье белое» 4. «Невеста всех краше была» 5. «Всё для тебя» — Желаем паре молодой дожить до свадьбы золотой! — раздалось из-за занавеса. Тамада кричал в микрофон, и гости активно поддерживали. — По полной наливаем и за свадьбу выпиваем! — Эй, крокодилья морда, — позвал Майк. — Я чего-то не понял… вроде же Хэппи Бездей надо петь… — А сейчас, позвольте представить вам нашего специального гостя! Он обладает исключительным голосом и талантом… он желает поздравить по-особенному… — Это уже ближе к делу, — обрадовался Майк. — Сейчас я покажу вам, как нужно чествовать юбиляра… Сколько ему стукнуло? — Спятил? — усмехнулся чешуйчатый официант. — Это не день рождения, а свадьба, дубина! Майка перекосило от ужаса. — Что-что? Занавес почти открылся. Гости зааплодировали и заулюлюкали. — Стойте! — завопил Майк, хватаясь за ткань. — Это же Леммингс стрит 15? — Это Леммингс стрит 15, дробь 3. Занавес открылся. Яркий прожектор ударил в глаза. Майк чуть не выронил микрофон. — Горько! — тамада отсалютовал бокалом целующейся парочке. Гости взорвались аплодисментами. Майк трясся и судорожно хватал ртом воздух. Как назло, все песни вылетели из головы. Даже если он и знал их, то такой конфуз привел его в полное замешательство. Чертов бабуин напутал адрес! Отомстил, сволочь. — Пой уже! — подтолкнул его енот. — За что мы тебе деньги платим? — А сколько платите, можно поинтересоваться? — улыбнулся хвостатый пройдоха. — Сотня долларов в час. Майк опять едва удержал микрофон. — Горько! — снова раздалось в зале. — Только рюмка водки на столе. Ветер плачет за окном… Гости резко притихли. А бедному Майку ничего кроме этого в голову не пришло. И он решил петь по ситуации. Так сказать, ориентироваться на запросы публики. Он играл на саксофоне на улицах, но никогда, черт возьми, не бывал на свадьбах, поэтому петь что-то про обручальные кольца не стал. — Эй, мы такого не заказывали! — пьяный осёл шмякнул копытом по столу. — Давай нам про счастье! — Я — счастливый, как никто! Я счастливый лет уж сто. Я — счастливый! Я — не вру! Так счастливым и уйду! — Ты спятил, пискун?! — енот пихнул Майка в бок, но тому уже было плевать. — Так, а теперь спой-ка про родительский дом! — Я уеду жить в Лондон, Я уеду жить в Лондон, Я уеду туда, где большая вода, Может быть навсегда… — Вы кто такой вообще? — теперь уже поднялась с места мамаша невесты. — Вы уверены, что туда попали, мужчина? — Вот именно! — подхватили остальные. — В самый лучший день не поют таких песен! — Самый лучший день заходил вчера, Ночью ехать лень, пробыл до утра, Но пришла пора и собрался в путь «Ну и ладно, будь!» — Кто-нибудь, заткните его! — завизжала свинья, размахивая бутылкой шампанского. — Это самозванец! Это не Страус Михайлов! — Прочь со сцены, крыса! — Поселилась и пригрелась В моем сердце крыса-ревность. Гложет сердце крыса-ревность… — Майк? — кто-то из гостей выхватил у тамады-енота микрофон. — Это правда ты? Грызун оторопел — на него смотрела та самая мышь, которую он встретил возле клуба. После того, как они расстались, и он ни разу не позвонил ей, сейчас увидеть её так близко, было для Майка чем-то запредельным. — Солнышко? — Хватай его! — Где же Страус?