***
Пробуждение снова оказалось не из приятных. Дикий треск за спиной заставил Стефана распахнуть глаза и замереть на месте, надеясь, что его не заметят. В одну секунду он вспомнил, что с ним случилось и чем может обернуться вторжение кого бы то ни было: ведь помимо людей его могли найти и хищники, и еще кто-нибудь... похуже. А Стефан, слишком привыкший полагаться на себя одного и свои вампирские способности, начисто забыл о том, что не сможет себя защитить в случае опасности. И теперь, сжавшись в комок у корней дерева, он ругал себя на чем свет стоит. За что? А за то, что так непозволительно расслабился, за то, что не удосужился хотя бы залезть на дерево, за то, что не нашел ничего, хотя бы издали похожего на оружие, наконец за то, что заснул и позволил опасности подобраться так близко! Список можно было продолжать еще довольно долго, но все мысли исчезли в одну секунду, заменившись исключительно животными инстинктами, когда прямо перед беззащитным путником появилось оно. Это был огромный монстр около двух метров в высоту. Стефан тут же отметил сильные мышцы твари, плавно перекатывающиеся под кожей. Потом, с чудовищным опозданием, в глаза бросилось главное: монстр сжимал в руках лук с натянутой тетивой. Все остальное тут же потеряло важность. В следующую секунду глаза человека встретились с глазами создания - и Стефана словно приморозило к месту. Разум твердил, что надо бежать, спасаться, уворачиваться от смерти на наконечнике стрелы, но тело словно парализовало от ужаса. Монстр криво усмехнулся и вскинул лук. Еще секунда - и смерть... Осознание этого факта словно оживило человека. В одну секунду он откатился в сторону и вскочил. Как раз вовремя - стрела уже засела в дереве там, где какую-то минуту назад была голова жертвы. Монстр рыкнул от досады и потянулся за новой стрелой. Слишком медленно - человек, действуя исключительно по воле инстинктов, с разбега прыгнул на хищника и повис у него на плечах, сбивая его на землю. Не готовая к атаке тварь потеряла равновесие и полетела вниз. Стефан изо всех сил ударил монстра кулаком в висок. Но это было уже лишним. Голова чудовища приземлилась прямо на торчащий из земли корень дерева. Раздался хруст черепа. Тело монстра обмякло. А в следующую секунду нечеловеческая боль обожгла левое плечо. Стефан завыл во всю глотку и повалился на землю, даже не осознавая толком, что случилось. И только когда судорожно прижатые к травмированному месту пальцы оказались покрыты чем-то теплым, он осознал, что ранен. Стефан и сам не знал, сколько он пролежал на земле, скуля от невыносимой боли. Когда он все-таки решился открыть глаза, уже практически стемнело. Рана вроде бы перестала болеть так сильно, но стоило человеку хоть чуть-чуть пошевелиться, как все вернулось обратно. Собрав волю в кулак, Стефан закусил губу и поднялся на ноги. Расслабляться сейчас было нельзя. Да, в этот раз ему неимоверно повезло: монстр погиб по чистой случайности. Но никто не давал гарантий, что так будет все время. И вообще, кто поручится, что за следующим же кустом не сидят лагерем такие создания в ожидании своего сородича? Надо было уносить ноги как можно дальше от убитого охотника, соблюдая все меры предосторожности. Легко сказать, а вот выполнить это для обессиленного и раненого Стефана было практически невозможно. О каком бегстве вообще могла идти речь? При обычной ходьбе достаточно было одного неверного движения, чтобы рана заболела с новой силой. Надо было придумать что-то другое, чтобы пережить хотя бы одну ночь... Начать Стефан решил с самого очевидного и необходимого: надо было хоть как-то обработать травмированную руку. Дойдя до ручья, он устроился на его берегу и принялся избавляться от куртки. Из правого рукава он высунул руку без проблем, но вот левый был на совесть приклеен почти засохшей кровью. Она же и не давала оценить размер раны. Надо было отдирать. Не больше минуты понадобилось на то, чтобы заставить себя потянуть присохший рукав. Утихшая было боль разыгралась с новой силой, но Стефан пока терпел. В конце концов, куртка оказалась отложена в сторону, а человек созерцал все еще испачканную засохшей кровью руку. Теперь в ход пошла вода: она размачивала кровь легко и без особой боли. Сложнее оказалось, когда человек попытался промыть саму рану. В кожу словно впились языки пламени, и, едва коснувшись травмированной поверхности, Стефан застонал и отдернул руку. Но иного выхода не было. Сделав глубокий вдох и выдох, человек снова ополоснул здоровую руку в прохладном ручье и принялся промывать рану. Вдох-выдох. Боль. Прохлада. Цикл повторился еще несколько раз, пока Стефан не удовлетворился результатом. Теперь, без крови, рана выглядела не так уж и страшно: просто алая черта на смуглой коже. Но количество крови не давало обмануться: пострадали более глубокие ткани, и заживет такая "черта" не за один день. Конечно, сейчас надо было хотя бы прижечь рану спиртом, но ничего такого под рукой не было. Пришлось удовольствоваться простой повязкой, сделанной из собственной футболки. Конечно, повязка держалась на честном слове и готова была слететь в любой момент, но лучше было так, чем никак. Снова надев куртку, Стефан вернулся к следующему насущному вопросу: как выжить ночью? В поисках ответа человек склонился над телом монстра. Даже мертвый, он выглядел устрашающе. Черты его лица (если это вообще можно было назвать лицом) были сведены гримасой ненависти, застывшей теперь навсегда. Но не это притянуло внимание Стефана. Создание было облачено в некое подобие доспеха, притом довольно прочного на ощупь. Лук и стрелы явно были сделаны умелыми руками. Но настоящее сокровище обнаружилось на поясе монстра: веревка. В голове тут же родилась идея, как можно устроить себе ночлег: залезть на дерево, устроиться на одном из толстых сучьев и привязать себя веревкой. Конечно, риск грохнуться и переломать себе все кости все равно был, но он становился значительно меньше. А пойти на этот самый риск Стефан был более чем готов. Загоревшись новой идеей, человек начал было выпрямляться, но тут заметил что-то еще на поясе у монстра. После недолгой борьбы любопытство взяло верх над желанием поскорее укрыться, и Стефан устроился на земле поудобнее. Сдвинув неестественно тяжелую руку поверженного создания, человек увидел, что у монстра на поясе висит самый настоящий меч, рукоять которого почему-то завернута в тряпку. Перспектива получить хоть какое-нибудь оружие показалась крайне заманчивой, поэтому Стефан рьяно принялся стаскивать пояс с ножнами с тела. Но в первую же секунду он понял, что управиться одной рукой будет не так уж и просто. Скорее всего, продолжать работу до победного конца его заставило чистое упрямство, сам Стефан это признавать категорически отказывался. В его представлении, с оружием его должны были хоть немного бояться. Если после нескольких таких дней еще будет, кого бояться... После нескольких минут работы, которые Стефану показались вечностью, пояс наконец-то был развязан и вытянут из-под тяжеленной туши. Кое-как закрепив неожиданно тяжелый трофей на себе, человек закинул на плечо моток веревки и начал углубляться в лес, то и дело критически посматривая вверх. То ли Стефан устал настолько, что в упор не видел подходящих деревьев, то ли пригодных для лазания просто было слишком мало в этих краях, но найти такое, на которое можно было бы залезть в принципе, не удавалось: слишком уж высоко начинались первые ветви. Темнота сгущалась с каждой минутой, и человек уже приготовился отчаиваться и терять надежду на выживание. Вдруг за спиной что-то хрустнуло. Стефан, нервы которого давно уже были на пределе, стремительно повернулся на звук, готовый к чему угодно. К счастью, ничего опасного Стефан не увидел, зато осознал, что обратно к ручью он сейчас не выйдет при всем желании. Он заблудился, причем на этот раз по-настоящему. И это могло аукнуться гораздо серьезнее, чем вчера... Ледяным комком в горле встала паника. Лес вокруг принялся словно давить, окружая беззащитного человека своей массой и словно пытаясь задушить его. Неосознанно человек сделал несколько шагов назад и вдруг больно стукнулся обо что-то затылком. Помянув что-то не очень приличное, Стефан повернулся и увидел ветку. Ветка. Слово отдалось в голове неприятным гулом. Человек тупо смотрел на нее добрую минуту, пока не осознал, что это значит. Нашел! Но когда Стефан уже стоял перед деревом, за нижние ветви которого ухватиться было плевым делом, он понял, какой очевиднейший изъян был в его плане. Он не имел ни малейшего представления, как полезет на дерево, работая только одной рукой. Но отступать сейчас, уже основательно заблудившись в лесу, казалось глупым. Человек окинул взглядом дерево, приметил крепкий сук на высоте примерно полутора человеческих ростов и закусил губу. Дав себе буквально пару секунд на раздумья, Стефан ухватился за нижнюю ветку обеими руками и подтянулся. Сильнейшая боль уже явно была позади... Он ошибся. Боль, пронзившая левую руку, была просто адской. Еле успев перекинуть ногу через ветку, Стефан стиснул правой рукой левое запястье, тщетно пытаясь избавиться от муки. И снова его сковало то же забытье, когда не получалось сфокусировать мысли ни на чем, кроме боли. Но буквально через минуту тренированная воля снова взяла верх, и человек принялся брать приступом следующий сук. Преодолеть четыре-пять сучьев. Сто пятьдесят лет назад, когда Стефан был еще человеческим мальчишкой, это даже отдаленно не напоминало проблему. Но теперь, когда после каждого отчаянного рывка приходилось до крови закусывать губу и сжимать кулак на правой руке, человеку так не казалось. Поэтому, когда он глянул вниз и понял, что достать его будет трудной задачкой, он не сумел сдержать стона облегчения. Привязать себя к стволу дерева оказалось относительно просто. Убедившись. что узлы затянуты, как надо, и риск падения сведен к минимуму, Стефан обратил внимание на раненую руку. Еще осматривая тело убитого монстра, он понял, чем его ранили. Создание все-таки успело вытащить стрелу из колчана перед тем, как упасть, и планировало проткнуть противника этой стрелой со спины, как кинжалом. Но смерть застигла его раньше, поэтому лапища монстра с зажатой в ней стрелой безвольно опустилась по кратчайшей траектории, зацепив только руку человека. Конечно, это тоже можно было расценивать, как везение, но на стреле мог быть и яд. Конечно, это было худшим вариантом развития событий, но вполне возможным, а значит, отметать его не следовало. Но пока сделанная на скорую руку повязка держалась, боль утихла, а значит, можно было со спокойной совестью засыпать. И приход сна не заставил себя ждать.***
На следующее утро Стефан проснулся еще более разбитым. За ночь он два раза чуть не упал с дерева, удержавшись только чудом, грубая веревка порядком натерла кожу, и рана что-то разболелась. В общем, безупречный с виду план ночевок на дереве себя не оправдал, и сейчас Стефану ничего так не хотелось, как ощутить под ногами твердую землю. Но и здесь его подстерегли проблемы. Когда удалось притянуть к себе узел, сделанный вчера в полусонном состоянии, человек понял, что развязать его - задачка не из легких. Проковырявшись несколько минут, он раздосадованно выругался и попытался порвать веревку. Узел затянулся только сильнее. Стефан сам поймал себя в ловушку... Подстрекаемая болью в ране, к горлу снова подкатила паника. А что, если узел не развяжется, и он умрет на дереве от обезвоживания? С огромным трудом Стефану удалось выровнять дыхание и заставить себя трезво оценить обстановку. А анализ между тем показал, что для страха не было ни малейшего повода. В качестве инструмента освобождения имелся еще трофейный меч! Конечно, вытащить его из ножен в таком положении оказалось далеко не легкой задачей, но Стефан справился. Перерезать веревку непривычно-длинным клинком, ухитрившись не зацепить собственные ноги, было лишь немногим легче. К счастью, получилось обойтись без лишних травм. Оставшись без крепления, Стефан чуть не грохнулся вниз: тяжелый меч чуть было не перевесил. Промелькнула мысль о том, чтобы сбросить балласт вниз, но перспектива остаться безоружным в подобных краях с подобными монстрами не прельщала. Снова выругавшись, человек в поистине акробатическом для его состояния трюке сумел-таки вернуть клинок на надлежащее ему место и принялся спускаться вниз. Спуск дался едва ли не тяжелее, чем подъем. При каждом перехвате рана начинала немилосердно болеть, заставляя Стефана материться себе под нос. И повысить голос не давал только страх быть обнаруженным. К тому же, каждое неверное движение грозило обернуться неприятным полетом к земле, в ходе которого можно было сломать что-нибудь или потерять зрение в результате особо неудачного столкновения с ветками. Но, видимо, судьба решила, что несчастий с человека довольно: спуск прошел успешно. Только вот, спрыгнув на землю, Стефан не почувствовал ни малейшего удовлетворения от успеха. Теперь его тревожил тот факт, что вчера ночью он заблудился и, скорее всего, уже не выйдет к ручью. Остаться же и без воды - худшее, что Стефан мог себе сейчас представить. Если организм пока и не бунтовал без еды, то обезвоживание должно было дать знать о себе быстрее. И, скорее всего, именно тогда к Стефану постучится смерть. Не придумав ничего лучше, человек кое-как сориентировался и пошел в ту же сторону, откуда вчера пришел, попутно пытаясь собрать мысли в осмысленную связку. Собственное состояние нравилось ему все меньше и меньше: что-то словно заполняло его изнутри, отравляя все, что могло. Голова была как в тумане. И если эти симптомы могли говорить о чем-то хорошем, Стефан был готов согласиться на столкновение с еще сотней вчерашних монстров… К счастью, он достаточно быстро вышел на опушку леса, к знакомому трупу монстра и не менее знакомому роднику. Чуть усмехнувшись про себя, Стефан снова устроился у родника и, напившись вдоволь, занялся своей раной. Надо было как минимум поменять повязку. И все-таки постоянно возвращающаяся боль Стефану очень не нравилась… Он был прав. Стоило ему распутать повязку, как он увидел страшную и незнакомую картину: рана, вчера казавшаяся чуть ли не царапиной, за ночь словно расползлась, а внутри было что-то черное и мерзкое, словно гниль. Стефан почувствовал. как по спине пробежал очень, очень неприятный холодок. Что бы ни происходило сейчас в ране, это было плохо. И, по идее, сейчас надо было найти какую-нибудь полезную травку, провести над ней ряд символических плясок с бубном и приложить к травме, после чего зараза излечится сама собой. И Стефан бы это сделал, и даже с любым бубном стал бы танцевать, если бы потребовалось, да вот беда: какие именно искать травки, он не имел ни малейшего понятия. Оценив всю ироничность своих мыслей, бывший вампир усмехнулся. Почему-то перспектива помереть в черт знает каком лесу черт знает от чего не особо испугала. Решив не отступать от первоначального плана, Стефан пошел вниз по течению ручья, все дальше и дальше в лес. Но со временем становилось только хуже: рану начало дергать, а количество черного там явно увеличивалось. И вот тут-то человека и продрало по всем косточкам лютой волной страха. До него дошла простая мысль: он умирает. И все равно бы умер в этом жестоком мире, как бы ни пытался. Даже если бы не было злосчастного монстра с не менее злосчастной стрелой, человек все равно погиб бы от голода: идей для добычи пропитания так и не появилось. Охота была эффективным вариантом только для вампира, вооруженного всем необходимым от природы; человек же, ни на что не способный, слабый человек не мог ничего противопоставить ловким и хитрым лесным жителям. Да и чем было охотиться? Клинок был бесполезен: Стефан даже не знал, как надо его держать. Конечно, можно было бы собирать травы, ягоды или коренья, но бывший вампир понятия не имел, какие из них ядовитые, а какие - нет. А получить к огромному букету проблем еще и отравление как-то не улыбалось… Одолеваемый такими мыслями, Стефан продолжал идти. Все темнее становилось вокруг, все реже проникало солнце сквозь тесно сплетенные ветви деревьев. И только ручей, пока не спешивший расширяться, служил человеку путеводной нитью. Когда рана начинала болеть особенно сильно, он сжимал кулак до крови, матерился сквозь зубы и… шел дальше. В нем поселилась святая уверенность, что пока он идет, он будет жить. Чем дальше Стефан забирался в лес, тем слабее он становился. Любимая лесная стихия из друга стала необоримым врагом по мере того, как даже редкие лучики солнца начали угасать. Наступала ночь. Человек окончательно выбился из сил и уселся рядом с ручьем, пытаясь успокоиться. И только теперь он в полной мере осознал: не позже утра он умрет. Если ничего не изменить, неведомая зараза возьмет верх над слабым организмом. А умирать не хотелось: только не после всего того, через что он прошел! После победы над первородным Клаусом так бесславно встретить свой конец? Стефан представлял свои последние часы совершенно не так. И теперь он как никогда четко осознавал, как же ему не хочется умирать. Но природа была неумолима, и Стефан чувствовал, как жизнь по каплям покидает его. С каждой минутой все труднее было заставлять себя думать, все труднее было преодолевать странную сонливость. Действительно, за прошедшие дни… нет, века… он так устал. Устал от борьбы, от страданий, от неблагодарных злых людей. И казалось, что это так просто: сейчас закрыть глаза и уступить сну, позволить себе развернуться и навсегда уйти, но воля крепко держала разум. Словно борясь с самым обычным сном, Стефан снова и снова упрямо мотал головой, стараясь удержаться в сознании. Но с каждым разом мысли все меньше желали обретать ясность, и человек то и дело терялся в бреду. Прямо перед ним на траве угасал один из лучиков солнца. Вот сейчас он погаснет, освещенный участок окончательно сольется с травой - и Стефан позволит себе уснуть. Сил на борьбу больше не было. В конце концов, зачем было продолжать сопротивляться? До людей он все равно не дойдет… С каждой минутой лучик становился все бледнее и бледнее, а вместе с ним гасло и сопротивление. Скоро, совсем скоро падальщики получат свою добычу… Но вдруг Стефан уловил какое-то странное движение где-то вдалеке. Несколько секунд мучительных размышлений - и человек понял, что это отблескивают на стволах деревьев огоньки костра. Костер… пожар ли это? Нет, ему было неоткуда взяться. Тогда… это... люди? Неужели?! Чем дольше Стефан смотрел на новый источник света, тем отчетливее понимал: вот он, новый повод бороться. Там может быть спасение. Спасение. Жизнь. Жажда этой самой жизни в человеке снова подняла голову. Огромным усилием воли Стефан заставил себя подняться на ноги и, придерживаясь за стволы деревьев здоровой рукой, поковылять к костру. Каждый шаг отдавался гулом в голове и стоном. Несколько раз человек падал, зацепившись ногой за коряги, но заставлял себя подниматься, пусть через крики и стоны. Постоянно хотелось лечь ничком и подождать, пока трудная и опасная жизнь просто прекратится. Но что-то внутри Стефана заставляло его отметать эти мысли и с утроенным рвением идти вперед, не обращая внимания ни на что. Главной задачей стало выживание - и ничего больше. С каждым шагом вперед сияние костра становилось все ярче и ярче. Стефану уже казалось, что еще несколько шагов - и он увидит людей, сидящих вокруг огня. Он не задумывался о том, как надо себя вести - все внутри просто рвалось к людям, которые могут ему помочь. Еще шаг, и еще, и еще - к жизни! Наконец, Стефан увидел вожделенный костер. Точнее, маленький костерок, разведенный явно не новичком в этом деле. Но Стефана интересовало другое. Вокруг костра не было никого. Совсем никого... Ноги подкосились, и человек повалился на землю, ощутимо стукнувшись скулой о твердую почву. Воля сдалась, перестав поддерживать хозяина. Никого не было… никого… Именно на этой мысли Стефан и потерял сознание. Организм не выдержал гнета обстоятельств. Он еще раз приходил в себя. Замутненный разум с трудом, но опознал человека, склонившегося над ним: это был тот самый бродяга из снов, теперь кажущихся такими далекими. И в ответ на знакомый взгляд серых глаз Стефан прошептал то единственное, что смог: “Помоги”. После этого было только тяжелое забытье...