Поцелуй меня

      Самойловы вошли в прихожую небольшой квартиры, где прошло их детство и юность, а теперь после переезда братьев их мать жила тут одна. Глеб стянул с себя мокрую от дождя куртку и бросил её на пол, пнув ботинки куда-то в сторону, предварительно споткнувшись о них и чуть не растянувшись на полу, он молча поплёлся в ванную. Дверь хлопнула, послышался шум воды. Вадим, не снимая верхней одежды вошёл на кухню, где над чем-то возле плиты суетилась мама. Он тяжело упал на стул и закрыл лицо руками. Женщина покосилась на сына, она открыла рот, чтобы что-то сказать, но решила, что сейчас его лучше не трогать. - Не верится, что сегодня Сашку похоронили, - тихо проговорил Вадим сиплым голосом. Он достал из кармана куртки фляжку с водкой и допил остатки содержимого, сморщившись то ли от алкоголя, то ли от того, как паршиво было на душе. - Вадюш...- женщина оторвалась от плиты и положила руку на плечо сына, хотелось сказать что-нибудь утешительное, но что тут скажешь? Ей всегда казалось, что Козлов плохо влияет на Вадима, портит его, но всё же мальчики были друзьями с самого детства. И теперь, когда Саши не стало, даже саму Ирину Владимировну тянуло всплакнуть , что уж говорить о сыновьях, для которых Саша был таким близким другом, почти что ещё одним братом.       Ещё раз поморщившись, видимо всё-таки от отвращения к сегодняшнему дню, Вадим стряхнул с себя руку мамы и вышел из кухни. Женщина только услышала, как хлопнула дверь комнаты, и оттуда раздались звуки старенького пианино. Старший Самойлов, запрокинув голову назад, умелыми пальцами бегал по клавишам, наигрывая одну из тех мелодий, что сочинил Саша. Удивительно, как всё в этом месте хранило воспоминания, даже спустя столько лет: это было то самое пианино, на котором Вадим учился играть в детстве, а потом они с Сашкой пытались повторить на нём услышанные где-то мелодии, а потом сочиняли что-то сами, учили играть Глеба; в этой самой комнате они собирались, когда мама Самойловых уходила на дежурство и сидели чуть ли не до утра за гитарой, разговорами и алкоголем. После переезда, братья не слишком часто приезжали в Асбест, но всякий раз при возвращении в эту квартиру, волной накатывали воспоминания из детства, юности. Сегодня они были особенно живыми, потому что огромное количество воспоминаний из детства и юности братьев было связанно с Сашей Козловым. Взглянув на часы, Вадим понял, что домой они пришли уже довольно давно, а брата с того момента он не видел. "Куда он там запропастился?" - обеспокоено подумал старший Самойлов. - Глеб, - он подошёл к двери ванной. Тишина. - Глеб, ты там? - Снова тишина. В голове Вадима промелькнула пугающая мысль, которую он старательно отгонял, - Глебсон, блин! - он дёрнул ручку; дверь поддалась. -Вообще-то обычно люди стучатся, перед тем как зайти к кому-то в ванную, - Глеб лежал, погруженный в воду по самый нос и дыханием создавал дорожку пузырьков. -Вообще-то люди обычно запирают дверь, когда идут мыться, - старший Самойлов облегченно выдохнул и закрыл за собой дверь. Он опустился на пол, положив руки на бортики ванной. - Ты уже полтора часа тут размокаешь, у тебя перепонки не выросли ещё? - Знаешь, это мы виноваты, - прозрачные глаза младшего наполнились слезами; смерть друга, похоже, далась ему ещё тяжелее, чем Вадиму. - Мы должны были подождать, - прерывисто всхлипывал Глеб, - А мы ушли... это мы виноваты... - Успокойся, - Вадим провёл рукой по мокрым кудрям брата, - мы не виноваты. Никто не виноват. Глупое стечение обстоятельств, - но как бы он не пытался убедить себя и Глеба в том, что их вины тут объективно нет, в его голове крутилась та же самая мысль. - Лучше вылезай давай, вода уже совсем ледяная, ты заболеть хочешь что ли? - Вадим попытался выдавить из себя хотя бы подобие полуулыбки, но получилось только скривить губы в какой-то непонятной эмоции. - Вадь, мне так плохо,- Глеб приблизился к лицу брата, уткнувшись носом ему в щёку, - поцелуй меня... - старший, не говоря ни слова, наклонился к обветренным и покусанным губам младшего и накрыл их, одновременно горькие от сигарет и солёные от слёз, своими пухлыми влажными губами в мягком нежном поцелуе, поглаживая Глеба по мягкой щеке и спутанным мокрым волосам, полностью отдавшись эмоциям и чувствам, накопившемся за последнее время.