***
— И если ты замрешь в ту же секунду, что и мелодия, типа так... — он встает в позу, чуть медля, пока Пидж повторят ее напротив него. У них всегда неплохо получалось прослеживать ход его беспорядочных мыслей во время работы над движениями. — Затем снова набирай темп, вот отсюда... — он двигается, и они вместе с ним. Медленно. Намного медленнее самой мелодии, но это нормально. Они пока только пробуют движения на вкус. — Тебе надо будет успеть гладенько перейти к следующей связке, вот здесь... — показывает он, становясь прямо в ту стойку, с которой начинается уже поставленная ребятами хореография, делает лишь парочку движений и хватает Пидж за руку, закручивая их волчком. — Та-да! Ханк вяло хлопает откуда-то сбоку, тихо присвистнув. — Зрелище офигенное, Лэнс! Но не мог бы ты, мм... еще раз все повторить? Чуть помедленней? Пожалуйста? Он кивает. — Конечно, без проблем, дружище, — он отпускает Пидж, и они прокручиваются еще парочку раз, прежде чем аккуратно остановиться. Не шелохнувшись. Даже не качнувшись. А Лэнс не хило так их крутанул. С недюжинной силой, от которой бы даже у самого крепкого здоровяка закружилась голова. Но Пидж стоят идеально ровно и прямо, как ни в чем ни бывало. Их вестибулярный аппарат впечатляет и в то же время приводит в ужас. Они поправляют очки. — Думаю, у меня в памяти все хорошо отложилось. — Думаю, у меня в памяти все хорошо отложилось, — передразнивает Лэнс, отставив ногу и изображая рукой говорящий рот. Пидж закатывают глаза. — Фотографическая память, дружище, слышал о таком явлении? — Спорим, ты не сможешь повторить все с требуемой скоростью. От стекол их очков отражается блеск, они чуть склоняют голову, уголки губ растягиваются в ухмылку. — Ну давай поспорим. Они занимают исходную позицию, и Лэнс торжественно машет Ханку. — Музыку! В итоге Пидж проделывают все без малейшей заминки, за что заслуги Лэнс приписывает своей прекрасной методике преподавания, а не их прекрасной памяти. После они прогоняют движения еще раз, только уже медленнее и с Ханком, который все повторяет за Лэнсом. А затем еще несколько раз, только вот Лэнс уже просто наблюдает за ними. — Э, в общем, не подумай, что я не ценю твою помощь и все такое, — говорит Ханк спустя пятнадцать минут, когда они решают сделать перерыв. Лэнс валяется на спине в передней части зала, закинув ноги на зеркало и скрестив их. Он отрывается от телефона и вопросительно выгибает бровь. — Потому что я ценю... мы очень ценим... мы потели над этой связкой несколько недель, но Пидж не хотели к тебе обращаться из-за того пари и так думали преподать урок за твое скотское поведение. — Эй! — восклицает он, хмурясь, дуясь и недовольно глядя на Пидж. Они лишь пожимают плечами, держа одну руку на бедре, а второй поднося к губам бутылку с водой. — Ты бы вел себя точно так же. Лэнс задумывается на секунду, делая лицо попроще и расслабляясь. — Тоже верно. — Так, к чему это я, — говорит Ханк, усаживаясь рядом с ним, скрещивает ноги и откидывается спиной на зеркало. — Мы тебе благодарны и прочее, но, мм, разве тебе самому не надо репетировать? Типа... в это же время? Вот прям сейчас? — он глядит то на него, то на Пидж, которые недоуменно хмурятся и кидают быстрый взгляд на настенные часы. И когда обе пары глаз вновь уставляются на Лэнса, он ежится, неловко ерзая, и отводит взгляд. — Вообще - да, но...эм... — Лэнс, что ты опять натворил? — на вздох Пидж Лэнс ощетинивается. — Почему сразу я? — восклицает он, всплескивая рукой, и недовольно запрокидывает голову. Они задумываются на секунду, одними пальцами держа бутылку и отставив ногу. Затем медленно кивают. — Хорошо. Что Кит опять натворил? И... что ж, этот вопрос ничем не лучше. Он опускает руки, скрестив их на груди, и отворачивается от ребят, недовольно бурча: — Ничего... — Таааак... все же ты что-то сделал? — интересуется Ханк. — Нет! — Уж извини, дружище, но я тогда не вижу проблемы. Если никто из вас не сделал ничего плохого, то... — он оставляет фразу висеть в воздухе, но Пидж все же вставляют свои пять копеек. — То что ты тут делаешь? Он громко вздыхает и нечленораздельно ворчит. Он... даже не знает, как объяснить. И не хочет объяснять. Потому что сам почти ничего не понимает. Перекатившись, он растягивается на животе и безжизненно раскидывает руки в стороны. Согнув колени и упершись лодыжками в зеркало, он вяло, но в достаточной мере выразив свое раздражение, пинает его. Его глубокий стон перетекает в детский писк, сменяя октаву на октаву, чтобы ясно дать всем понять, в каком он отчаянии, и после он начинает елозить лбом по полу из стороны в сторону. Пидж вздыхают, а Ханк сочувственно ему мычит. Теплая ладонь опускается ему на плечо. — Ухх, ну в чем дело, дружище? — тихим озабоченным голосом спрашивает Ханк. Храни его Господь, серьезно. — Мне казалось, что вы начали ладить. Вы больше не спорите так часто, как раньше и... — И флиртуете, как ненормальные, — перебивают Пидж. — Да-да. — Ничего я не флиртую! — вскрикивает Лэнс сорвавшимся голосом, от чего ему уже не отмыться. Он бросает на Пидж озлобленный взгляд, чтобы хоть как-то отвлечь от этого внимание. — О, не ты один, — отмахиваются они. — Он тоже. — Ааааа! — тянет он и снова упирается лбом в пол, отчасти, потому что у него затекла шея, но больше из-за краски, прилившей к его лицу. — Лады-лады-лады, чувак. Но если серьезно, то что не так? — ладонь Ханка вновь начинает чертить круги на его спине. А вот и вопрос на миллион. Что же не так? Да ничего. Все именно так, когда он с Китом. И вот она... проблема. Ему хорошо, когда он с Китом. Настолько хорошо, что любой их затянувшийся контакт наедине заканчивается распусканием рук и неуклюжими поцелуями. Это происходит так часто, что ему тяжело в этом признаться. Особенно Ханку и Пидж. Но больше Пидж. Потому что тогда Пидж начнут надоедать ему со своим "чего и следовало ожидать", но чего вообще следовало ожидать? Того, что Кит ему нравится? Ну да, это очевидно, иначе он не стал бы целоваться с ним в клубе... и в будке... и практически везде потом. Но он понимает, что если Пидж ждали чего-то подобного, то наверняка их интрижка кажется им чем-то большим. И тут... возникает очередной вопрос на миллион. Он раздирает его мозг на части и не дает ему спокойно жить, но Лэнс все равно упорно его игнорирует ради своего же спокойствия. Кто они друг для друга? Друзья, которые целуются время от времени? Звучит близко к правде. По крайней мере, так дела обстоят сейчас. Беда в том, что он не понимает... как... они до этого докатились. Один поцелуй повлек за собой другой, повлек уверенность в том, что отказа не будет, повлек жажду и скомканные поцелуи, которые случаются всякий раз, стоит им остаться наедине более, чем на пять минут. И это здорово. Лэнсу нравится. Нравится целоваться с Китом. Это ощущения, за которыми он продолжает возвращаться снова и снова. Но они даже толком... не говорят об этом. Не то чтобы им это нужно. Они оба застряли на странице, вдоль и поперек исписанной фразой "все это ничего не значит". И его это устраивает. Друзья с кое-какими плюшками. Нормально. Здорово. Мысль о том, что вскоре между ними может что-то зародиться, зажимает его сердце в тиски и пробуждает целый рой бабочек в животе. Но он вряд ли к этому готов. Не в очередной раз. Не с партнером по танцам. Не тогда, когда у них конкурс на носу. Отношения прекрасны, когда их нет. Но это и отстойно, когда их нет. Ему не нравится, когда они рушатся. Он становится уязвим и чувствует себя опустошенным. Он влюбляется без памяти и до стыдного долго склеивает свое разбитое сердце. Такой риск не стоит выпитого шампанского. По крайней мере, не сейчас. Сейчас он не может так рисковать. Тем более, ему и без того можно целовать Кита. Это, однако, поставило перед ним очередную дилемму. Он за отсутствие ярлыков. И его устраивает вся непринужденность происходящего. Он даже не возражает против полного игнора этой темы, потому что им нет нужды что-либо тут обсуждать. Но, как раз из-за того, что они ничего не обсуждают, четких границ не существует. Поэтому Лэнс часто задумывается о том, как далеко ему дозволено заходить. Ему ясно, что они каким-то образом стали друзьями с кое-какими привилегиями. Ему просто интересно, насколько далеко эти привилегии распространяются. Не сказать, что ему страсть как хочется... запрыгнуть Киту в постель, но, на минуточку, это довольно тяжело - следить за тем, куда и с какой скоростью лезут руки, особенно когда все чувства пребывают в перегруженном состоянии, а мозг уступает управление телу. В общем, он не говорит, что хочет перепихнуться с Китом сейчас, но было бы неплохо узнать, нормально ли, учитывая то, чем они уже занимаются, порой касаться друг друга и без одежды. Конечно, он может просто присесть поудобнее и наслаждаться поездкой, посмотреть, куда занесет его ветром, поймать момент и жить им. Так он, в принципе, и делал, по большей части. Просто все это... чутка его беспокоит в последнее время. Вот и все. Он очень сильно не хочет просрать что бы там между ними... ни было. Ни их дружбу. Ни партнерство. И уж точно ни это увлекательное безымянное путешествие, в которое они пустились. К сожалению, все эти мысли - лишь один из многих гигантских жирных тараканов, живущих у него в мозгу. И уж точно не его он хочет разбирать со своими друзьями. Время обратиться к проблеме номер два. — Да все... так, просто... — он вздыхает, приподнимаясь на локтях и неопределенно взмахивая руками, будто это может помочь ему собраться с мыслями. — Между нами все нормально - даже отлично, — отлично. Замечательно. Крышесносно. Язык Кита у него во рту и вкус его губ, крепкое тело, прижатое к его, и жадные руки... — Нормально, в общем, — он прокашливается. — Все нормально. Мы друзья. Все клево. На расслабоне. Но как только мы оказываемся в репетиционной, все... все... — Катится в ебеня? — услужливо подсказывают Пидж. Лэнс резко устремляет в их сторону пальцы. — Именно. Это просто кошмар. Ханк вскидывает бровь. — Кошмар? Лэнс кивает. — Кошмар. — Эм, может, объяснишь? — Ну, он... такой... такой... зажатый! Вообще меня не слушает. Не принимает моих предложений. Да он просто убивает все веселье! — Лэнс не замечает, как начинает говорить громче и садится, скрестив ноги и размахивая руками от переполнявших его эмоций. — Мы же танцуем. А это должно быть весело, но нет же, он весь такой из себя деловой, прямо-таки Макги, ведет себя так, будто он тут единственный подходит к делу серьезно, когда я настроен не менее серьезно! Это же шаг навстречу моему будущему! Я ждал этого месяцами, нет, годами! Нас двое в команде, и уж я-то точно не выбирал его в командиры, а он с чего-то себя им возомнил. И вот, я начинаю злиться, потом он начинает злиться, затем мы оба психуем и все вдруг перестает быть нормально, мы орем, меня вышвыривают прочь, либо он сам сваливает в туман, и все стоит в мертвой точке, и... и... — он испускает долгий громкий печальный стон, всплескивая руками и упираясь спиной в зеркало. В итоге он скрещивает руки перед грудью, склоняет голову и куксится. Тишина, повисшая между ними, длится недолго, но кажется, будто проходит вечность. Миг, что тянется и тянется, густой и тяжелый, пока выдвинутые им обвинения зловеще парят в воздухе. Его это бесит. Бесит, что он не может предугадать реакцию своих друзей. Бесит, что черт его знает, на чью сторону они встанут. Бесит, что он вообще думает о такой херне. — А... — начинает Ханк, медленно растягивая звуки, как бы плавно сливаясь с этой тишиной, а не бесцеремонно руша ее, — сейчас как было? Он тебя вышвырнул или сам слинял? Лэнс отворачивается, не в силах поддерживать зрительный контакт, пока дуется. — Все сразу. Или вообще никак. Разве это важно? Вся суть в том, что мы стоим на месте, а я не знаю, как с этим быть. И в этом корень проблемы. Правда. За последние несколько месяцев он хорошо изучил Кита. Он может распознать, всерьез ли тот обижается. Ему знакомо каждое странное нервное движение, каждое едва уловимое изменение в его лице, их так тяжело объяснить, но Лэнс без проблем может их прочитать, словно они выведены крупным шрифтом у него на лбу. Он знает, что Кит заедает грусть куриными наггетсами. Знает, что ему нравится читать во время грозы. Знает, что он не умеет плавать, но с легкостью пробежит кучу километров. Знает, что он ненавидит болтать во время просмотра фильмов, но готов мириться с этим ради друзей. Знает, что он любит соревноваться и очаровательно злится, если проигрывает. Знает, что он редко смеется вслух, но когда это происходит, смех застает его врасплох, распирает изнутри, а Кит словно не понимает, откуда он берется и как с ним справиться. Он знает, что Киту очень нравится перенимать инициативу, когда они целуются, но он также теряет голову от податливых ладоней Лэнса. Он знает, что Кит любит кусаться и когда его оттягивают за волосы. Им удалось разгадать друг друга по мелочам, собирая каждого по неровным кусочкам, как пазл, не оставив ни одной пустой ямки или торчащей пики. Удалось достичь гармонии. Понять, что они не так уж сильно друг от друга отличаются и не так сильно, как казалось, действуют друг другу на нервы. Они научились вместе работать. Поняли, что за дружба их связывает. Черт, да они даже поняли, под каким углом удобнее всего целоваться. Но Лэнсу до сих пор не понятно, как им стать хорошими партнерами. Особенно под таким гигантским давлением - время их на исходе. Он не знает, как исправить их... что бы там оно ни было. Они постоянно сталкиваются лбами, и из-за этого каждый маленький шаг вперед улетает в пизду. Все возвращается на круги своя. Конец. Вы все просрали. Он притягивает колени к груди, обнимает себя руками и прячет лицо. — Я не знаю, как с этим быть... — повторяет он. Его голос звучит до больного уязвимо и жалко. Рука Ханка возвращается на его плечо и успокаивающе поглаживает по спине. Лэнс отзывается на ласку. — Это и был мой самый большой страх, когда Широ предложил всю эту затею, — со вздохом говорят Пидж. Он слегка приподнимает голову, щурясь на них исподлобья, и выгибает бровь. — Это еще что значит? — спрашивает он настороженно. Они еще раз вздыхают, усаживаясь напротив Лэнса в позе лотоса. Они поправляют очки, и этот жест получается настолько сухим, а вся поза Пидж деловой и кроткой, что это как-то его отрезвляет. — Это значит, что я знаю вас обоих. Упрямых и твердолобых ослов, — только он открывает рот, чтобы выразить протест, как они жестом приказывают ему молчать, продолжая свою речь. — Вы оба привыкли поступать по-своему, и оба не хотите уступать другому. Каждый считает, что лучше знает, как поступить. Вы оба восхитительно танцуете, но это и гроша стоить не будет, если вы не научитесь быть командой. — Знаю, но... — Никаких "но"! — обрубают Пидж, и Лэнс сильно поджимает губы, глядя на них исподлобья, но не спорит. — На что он жалуется чаще всего? Лэнс на мгновение задумывается, прокручивая в памяти прошедшие несколько недель. Жалоб было много, как и обвинений с обидными уколами, но все они как-то меркнут перед... — На то, что отношусь к нашему делу несерьезно, — говорит он, кривя губы. Но это не так! Он серьезен, как никогда! — Но это не так? — Конечно же! Пидж молча выгибают бровь, скрещивая перед грудью руки. Лэнс хмурится, снова поджимая губы. — Я правда настроен серьезно! Просто это... не соответствует стандартам Кита! Я не знаю, как угодить в его рамки! Я не Кит! Серьезность на мне смотрится по-другому! — А ты выучил его хореографию? — ...Большую ее часть. — Лэнс. — Я же стараюсь! — Я знаю, что стараешься, — говорят они, снова как нечто само собой разумеющееся. Без ноток жалости или надменности. Будто они ни на секунду не сомневались, что Лэнс не старается. Этого достаточно, чтобы его успокоить. — Но знает ли он об этом? Лэнс раскрывает рот, но тут же его захлопывает и хмурится. Должен же Кит знать, что он хоть как-то старается... должен же? Или у него есть поводы думать иначе? Пидж дают ему лишь пару мгновений на раздумья и продолжают. — Может, он не принимает твои предложения всерьез, потому что считает, что ты сам не принимаешь его всерьез? — Но это не так! — Так покажи ему. Он моргает. — Как? Тут Пидж пожимают плечами. — Выучи его хореографию. Докажи, что для тебя это важно. А затем включи свое фирменное очарование. — А это... неплохая идея. Пидж ухмыляются уголком губ, грациозно вставая на ноги, и делают вид, будто отряхивают штаны. — Мне бы она тоже пришлась по душе, окажись я в такой ситуации. — Ага, только у нас таких проблем никогда не бывает, — говорит Ханк, светясь от гордости и протягивая кулак. Пидж улыбаются. — Ага, — их кулаки встречаются, а затем расстаются в виде растопыренных пальцев, трепеща. Ребята издают звук, похожий на взрыв. Они вытворяют там что-то еще, но Лэнс больше не обращает внимания, уставившись в одну точку в противоположном конце комнаты. Доказать Киту, что для него это важно, да? Что ж, раз плюнуть.***
Кит паркуется еще за пятнадцать минут до начала их репетиции. Он приехал раньше скорее по привычке, и совсем не спешит заходить внутрь. Если честно, он не знает, зачем он вообще здесь. Они репетируют три раза в неделю, но не двигаются с места. А порой кажется, что если даже и двигаются, то только назад. Полный разворот к точке отсчета. Но он старается. Правда старается. А вот Лэнс вряд ли. Все так... запутанно. Бесит? Сбивает с толку, уж точно. Вне их репетиционной и вне стен Алтеи между ними все классно. Даже лучше, чем просто классно. Они достигли офигенного баланса между дружбой, близкой дружбой... позволяющей им целоваться. Много целоваться. И это устраивает. Бесит совсем другое. Бесит то, что как только они переступают порог Алтеи, все, что они так долго строили, словно испаряется. Они заходят в репетиционную, и еще до того, как один из них скажет хоть слово, воздух тяжелеет от дурного предчувствия и настороженности. Будто каждый задерживает дыхание, ожидая, когда другой не выдержит и сорвется. Он пытается работать. Правда. У него полно идей насчет хореографии, и он кропотливо над ней трудится. Это его стихия. Его конек. Который он точит. Усердно. Ловко. Разрабатывает движения. Запоминает их. Фиксирует в мышечной памяти. До идеала, пока не сможет исполнять их с закрытыми глазами и без задней мысли. Так было всегда. Пока он не стал работать с Лэнсом. Лэнс не вписывается в его план тренировки. Его вечные шутки выводят Кита из равновесия. Лэнс не относится к движениям серьезно. Каждое второе он меняет своей импровизацией и портит всю синхронность. Он вбрасывает тучу новых идей, в то время, как нужно пытаться сфокусироваться на одной конкретной. Лэнс двигается грациозно и с плавностью текучей воды, вращает бедрами так, что они потом стоят у Кита перед глазами, и это охуеть как отвлекает. В итоге кто-то срывается на крик. Из-за дурачеств Лэнса или чрезмерной напряженности Кита. И никто из них не пытается остыть. Одна искра. Большего не нужно. Сухое замечание. Оскорбление. Взгляд. Один повышает голос, за ним сразу второй. И становится уже поздно. Напряжение просто зашкаливает, а их терпение лопается. И у них ничего не выходит. Обычно они пытаются что-то там, да вот это пустая трата сил. Кто-то уходит из зала, а так репетировать совместный танец нельзя, потому что он, черт возьми, совместный. В прошлый раз виноват был Лэнс, но сорвался на него Кит. Кит пытался настроить его на особые движения, над которыми не так давно работал, но Лэнс все лажал и лажал. Нарочно. Пробуя что-нибудь новенькое. Повинуясь своим чувствам. Расслабься, чувак, выйдет же круто. Было не круто. Было бесяче. Это очень бесило Кита. Его идеальная хореография не имела никакого смысла, если Лэнс не выполнял ее вместе с ним. И тупая улыбка Лэнса, от которой у Кита все внутри содрогается, подгибаются колени и потеют ебучие ладошки, совсем не помогала делу. Она постоянно красовалась на его лице. Обычная улыбка. Надменный и самоуверенный изгиб этих мягких губ, который уже стоял у него поперек горла. Эта улыбка, полуприкрытые глаза, слова, срывавшиеся с губ, наклон плечей, и Кит сорвался. Не в том хорошем смысле, когда он пригвождает Лэнса к любой ближайшей твердой поверхности и проглатывает жадные стоны, рождающиеся каждый раз, когда Кит кусает его за губы. Нет. Сорвался, выкрикнув что-то, чего даже не помнит. Что-то резкое и колючее. Испортившее Лэнсу все настроение, заставившее его сорваться в ответ. Затем началась словесная перепалка, в результате которой Лэнс ушел в гневе, а Кит вдруг остался совсем один. Да уж. Не лучшая была тренировка, но это у них уже начинает входить в норму. Это дурацкая трата времени. Он мог просто не идти, отправить Лэнсу какое-нибудь пассивно-агрессивное сообщение, остаться дома и смотреть весь день Нетфликс. Но он здесь. Как и всегда. Отчасти по привычке, отчасти из-за призрачной надежды, что между ними наконец что-нибудь щелкнет, и все будет, как раньше. У них же получалось. Они прошли прослушивание. Конечно, там Лэнс скорее доучивал танец, наброски которого уже были у Кита, им не приходилось придумывать все с нуля вместе. Но суть остается та же. Все должно идти как по маслу, но не идет. Почему с Лэнсом так всегда? Он вздыхает и гасит мотор, выпрямляется, снимая шлем и встряхивая волосами. Кладет его между бедер и безвольно пялится на здание, думая, не поздно ли еще уйти. Но мобильник вибрирует прежде, чем он успевает принять решение. Расстегнув куртку, он лезет за ним во внутренний карман. Перепачканное взбитыми сливками лицо Широ злобно смотрит на него с экрана. Фото было сделано в тот день, когда Мэтт установил в холодильнике свой пружинный механизм, на который водрузил торт. Он принимает звонок и прикладывает телефон к уху. — Широ, что тебе нужно? — Куча денег, чтобы я мог кинуть работу и свалить в Арубу, где проведу остаток своих дней, бездельничая на пляже в качестве папика Аллуры, а также богатенького дядюшки всех моих друзей, — говорит он без малейшего замешательства. — А, ну и твоего богатенького братишки, пожалуй. Кит кривится. — Ну, во-первых - фу. Никогда больше не называй себя папиком. Или дядюшкой. И ни за что братишкой, — он замолкает на мгновение, позволяя Широ просмеяться, опускает подножку и слезает с мотоцикла. — Во-вторых, ты любишь свою работу. Даже не пытайся убедить меня в обратном. — Мне нравится работать, время от времени, — поправляет он. — Классно устраивать детишками экскурсии, организовывать выставки и обучать искренне заинтересованных учеников. — Нооо? — тянет Кит, пряча шлем в багажник и направляясь в сторону здания. — Но я ненавижу дни экскурсий "всего за доллар". — А. Так вот почему вы с Аллурой отменили все тренировки на сегодня. — Это просто кошмар. Тут любая пара рук на счету. Каждая школа в округе решила отправить сюда своих детишек. Каждая. Школа. У меня тут старшеклассники выпендриваются, плюют на мои слова и трогают все, что нельзя, пытаясь выглядеть круто. Школьники помладше толкаются без устали и невозможно шумят. А еще повсюду носится малышня. И это я еще молчу о родителях. Кит с пониманием кивает. — Ну да, курочки-наседки. — Я пытаюсь научить чему-нибудь их детей, а они твердят мне, что я неправ! Кит фыркает, проходя чрез заднюю дверь, и идет к лестнице. Поднимается он медленно и время от времени мычит, давая Широ понять, что слушает его тираду о надоедливых мамочках и бедных учителях. Это его веселит. Редко Широ так перенапрягается, но, когда это происходит, с его монологами хоть в стенд-апе выступать. Оказывается, у него пунктик на напыщенных родителях, которые сомневаются в его знаниях несмотря на ученую степень в истории. — Ты сейчас прячешься, да? — спрашивает Кит, когда Широ переводит дух. — У меня перерыв. Тут, пожалуй, единственное тихое место на всей территории, — Кит понимающие мычит, и Широ продолжает. — Но я не за этим позвонил. — Так ты не пожаловаться хотел? Зачем же тогда полчаса брюзжал о некой домохозяйке Линде, начитавшейся статей в интернете? — весело произносит он. Широ молчит. — Ну... ладно, я звонил не только за этим. Я еще хотел убедиться, что ты пошел репетировать с Лэнсом. Киту вдруг больше не весело. — Я уже в Алтее, — бурчит он. — Нет нужды меня контролировать. — Кит... — медленно и с укором выдыхает Широ. — Широ, — отвечает Кит настороженно. — Вам с Лэнсом надо прекращать эти дурацкие перепалки. — И без тебя знаю, ладно? Знаю. Все не так просто. — У вас всегда все непросто, — вздыхает Широ, и Кит еще сильнее раздражается. Он понимает, Широ лишь пытается помочь, но его в первую очередь обижает тот факт, что брату кажется, будто без него тут не обойтись. Ему не нужна ничья помощь. Он хочет разобраться во всем сам. Он просто... не знает, с чего начать. — Может, вам стоит больше проводить времени наедине, — продолжает Широ, и Кит резко втягивает воздух, останавливаясь на верхушке лестницы. У него тяжелеет в груди. Широ, к счастью, ничего не замечает. — Я имею в виду, за пределами студии. Может, если вы теснее подружитесь, то и партнерство ваше наладится. Научитесь лучше друг друга понимать. — Широ, — медленно начинает Кит, аккуратно подбирая слова, — я сильно сомневаюсь на этот счет. — Почему? — искренне не понимает он. Как сладко блаженное неведение. И что Кит должен ему сказать? Что они с Лэнсом дофига времени проводят за пределами студии? Что каждый раз, когда друзья оставляют их наедине, они долбятся в десна и шарят руками друг по другу? Торопливо, и жадно, и страстно, и тесно, и... — Вне репетиций у нас все в порядке, — говорит он вслух. — Мы совсем не ругаемся, только на тренировках. — Не ругаетесь? — скептический тон, но это правда. По крайней мере, большая ее часть. Они спорят и цепляются друг к другу, но беззлобно. Так, ради шутки. Дружеские подколы. С недавних пор даже они стали натянутыми. Чем дольше они стараются и с крахом проваливаются в постановке танца, тем сильнее напряжение и безысходность просачиваются в их отношения. Но они не ругаются. Скорее неловко молчат или стараются уколоть друг друга посильнее. А затем целуются. — Нет, не ругаемся. Мы можем общаться, не придушив друг друга, — только если не считать тех случаев, когда чей-нибудь язык оказывается в глотке у другого... да. — Почему же на репетициях все идет наперекосяк? — с безграничной настойчивостью продолжает брат, и Кит только сильнее бесится. — Я уже сказал тебе... — он тормозит, вырулив с лестничного пролета, потому что его взгляд скользит к двери с номером 4D, которая... Уже открыта? Не нараспашку. Так, слегка. Но там точно играет музыка, и это точно их песня. — Широ, мне надо идти, — отстраненно произносит он. — Кит? Кит, мы еще не... — но его голос пропадает, потому что Кит сбрасывает звонок и запихивает телефон в карман. Он крадется по коридору, ступая медленно и осторожно, не создавая шума. Тут музыка резко обрывается, прямо посреди припева, и Кит застывает. Он ждет, едва не дыша, но затем песня начинает играть с самого начала. Что за хрень? Он может просто войти внутрь и узнать, что происходит, но... что-то его удерживает. Лэнс никогда не приходит раньше. Вообще-то, он даже опаздывает, проскальзывая в дверь с ленивой улыбкой. Это полный бред, если он решил порепетировать в одиночку... Кит прижимается спиной к стене, приближаясь к залу. Он ждет, пока песня вновь не прервется, чтобы начаться сначала, и только тогда слегка приоткрывает дверь пошире. Он приседает на корточки и наклоняется вперед, заглядывая в щель... Лэнс стоит посреди зала, и Киту прекрасно видно его в зеркало. Из колонок течет музыка, неумолимо течет и течет. Лэнс подпрыгивает на носочках, встряхивает руками и разминает шею. А затем приходит в движение. Начиная с поклона, он разворачивается влево, согнув колено и растянув правую ногу по полу, опустив одну руку, а вторую вытянув в сторону. Затем тянется кверху шустрыми, рваными толчками, соединяя ноги вместе и прижимая ладони к туловищу. После мимолетной паузы он вновь ускоряется, двигая руками и ногами в бурной последовательности, поворачиваясь в другую сторону. Это... это хореография Кита. Или хотя бы то шероховатое начало, которое он смог из себя выдавить. Лэнс двигается идеально. Кит видит, где он слегка выбивается, где путается и импровизирует, где поворачивается не в том направлении. Но... он старается? Он старается, и старается так, как никогда на их репетициях. Он проделывает всю серию быстрых движений до припева и запинается. Его ноги путаются, и он совсем сбивается. Тогда он замирает и хмурится, выругавшись себе под нос, и топает к телефону с очень недовольной миной. Но он не то чтобы зол. Скорее... сосредоточен. Намерен довести дело до конца. В таком расположении духа Кит не привык его видеть. И чтобы он так танцевал тоже. Обычно он отрешен от всего, расслаблен. Даже придумывая движения, даже импровизируя, он не парится. А в последнее время он только злится и расстраивается от танцев, двигается дергано, так и брызгая негодованием и негативной энергией. Но таким Кит его еще не видел. Кит отчего-то вспоминает взгляд Лэнса в книжном магазине, когда тот предложил танцевать вместе. И прямо как тогда, Кит чувствует странное волнение внутри, некий трепет. Ему тяжело признать, но Лэнсу идет. Идет эта целеустремленность. Она ставит Кита в тупик и выбивает землю из-под ног. Поселяет в нем странную беспомощность. Он может только молчать и смотреть. Лэнс намерен отточить его хореографию. Это рождает в нем кучу разных чувств, разбираться в которых он совсем не хочет. Он хочет только прижать Лэнса к этому зеркалу и не давать ему дышать. Но музыка включается вновь, и Кит лишь наблюдает, как Лэнс легко бежит в центр зала, делая быструю разминку. Он смотрит на себя в зеркало с каменным лицом. Делает глубокий вдох, закрывает глаза, и уголки его губ растягиваются в слабой ухмылке. Это... вау. Он снова в движении, и ступор Кита углубляется, пока он смотрит на шустрые движения, смотрит, как он совершенствуется и порой кое-где теряется. С приближением припева Кит затаивает дыхание, замирает в предвкушении и... Лэнс снова запинается. Он ругается, запуская пятерню в волосы и помещая вторую ладонь на бедро. Он окидывает себя в зеркале недовольным взглядом. Вздыхает. — Так, так, нет, — говорит он, и Кит коченеет, но Лэнс показывает пальцем на себя. — Ты все можешь. Это легко. Ты просто слишком много думаешь, — он кивает и заставляет себя улыбнуться, возвращая былую уверенность. — Все получится. Как два пальца обоссать. Он запускает песню с начала, и Кит придвигается ближе, приоткрывая дверь еще капельку шире. Лэнс проделывает все заново, и если бы Кит не знал движений сам, то не заметил бы никаких изменений. Но они есть, видны, как на ладони. Крохотные, микроскопические детали, они становятся точнее, жестче, углы наклонов лучше, ритм ровнее. Пальцы Кита сжимаются, когда подходит время припева. И Лэнс делает это. Кое-что слегка выбивается, но он идет напролом и делает это. Буквально через половину выполненной связки, он понимает, что у него получается, и начинает светиться. Губы растягиваются в улыбку, вокруг глаз собираются морщинки, он таки источает гордость и радость... У Кита перехватывает дыхание. Он завершает связку, но не останавливается, хотя хореография Кита на этом заканчивается. Он продолжает. Он подпрыгивает во время кульминации припева, вскинув вверх руки, и приземляется на колени, раздвинув их. Руки на бедрах, поворот головы в сторону, он в ударе. Легко и совершенно он переходит от детища Кита к чему-то другому, своему. Он буквально парит, его энергия зашкаливает, руки и ноги движутся, ухмылка становится все увереннее, и легкость сочится из его танца. Это... охуеть. Это слишком. Он слишком. Самоуверенный, надменный, бесячий. Целеустремленный, очаровательный, соблазнительный. Тепло, возникшее в груди, теперь разносится по венам в каждый уголок его тела. Проникает все ниже, клубится. И тут Лэнс прекращает танец, кружится и смеется, и этот смех словно чертова музыка для ушей Кита. Он запускает руки в волосы, взъерошивает их по-смешному, и это мило, и салютует себе в зеркало. У Кита снова спирает дыхание, и низкий задушенный стон срывается с его губ, прежде чем он успевает его поймать. Он закрывает рот рукой, резко откидываясь к стене. — А? Блять. Пиздец, ну просто охуеть теперь. — Эм, тут кто-то есть? — по паркету раздаются шаги. Его заполняет паника, взгляд тут же натыкается на ситуацию, возникшую меж его ног. Ебануться, как это только произошло? Да что с ним такое? Ебучий Лэнс. О, Боже, чертов Лэнс. Удивление, паника и стыд заставляют его вскочить на ноги и помчаться к лестнице так быстро, как только можно бежать на носочках. Миновав проем, он прячется и прижимается к стене. Повисает длительная тишина, от которой звенит в ушах, а звуки собственного дыхания и сердцебиения оглушают. Но спустя мгновение снова начинает играть музыка. — Бляяяяяяяять, — шипит Кит, шлепая ладонь себе на лицо. Он опускает взгляд на свою эрекцию, чересчур отчетливую в этих свободных трениках. Класс. Просто класс. Он не пугается стояка, когда Лэнс пригвождает его к стене и оставляет влажные поцелуи на шее, но сейчас-то он просто за ним наблюдал. Позор. Господи Боже блять. Лэнс его доканает. Он неловко спускается на третий этаж, убеждается, что горизонт чист, и спешит в туалет. Впервые в жизни он опоздает на репетицию.***
— Лэнс, серьезно, слезай оттуда! — говорит Ханк, сдвинув брови и переступив с одной ноги на другую. Кит отрывается от телефона и с недоумением прослеживает обеспокоенный взгляд Ханка. Он с ногами сидит на краю фонтана, украшающего центр парка. Судя по всему, Лэнс решил, что места, расчищенного на вымощенной камнем области для сцены не достаточно, поэтому запрыгнул на фонтан и принялся танцевать там. — Прости, Ханк! — восклицает он, кружа на дальнем конце, расставляет ноги, встает на носочки и начинает заваливаться назад, пока не упирается руками в бетон, образуя мостик. После отрывает ноги от опоры, какое-то время стоит на руках, а потом опускается и встает в полный рост с грацией настоящего гимнаста. Плавно. Точно под музыку. Это впечатляет. А улыбка, с которой он подмигивает остальным - притягательна. Кит опускает взгляд в телефон, пряча собственную. — Я во власти мелодии! — смеясь, продолжает Лэнс. — Да пожалуйста, только вернись на землю! — Нееееееее, — тянет он, и Кит догадывается, что он исполняет очередное движение, но смотреть не спешит. Он знает, что Лэнс пытается привлечь его внимание, а Кит поддаваться не намерен. Пусть сильнее старается. — Я повинуюсь ее воле, и сейчас она твердит мне радовать публику именно здесь. Наверняка, он сейчас вытворяет что-то очень опасное, потому что Кит замечает, как у Ханка перекашивает лицо - здоровяк задушено вскрикивает. — Если уж строишь из себя идиота, то строй по полной, — встревают Пидж, и Кит оборачивается на них. У Пидж в руках телефон, подсоединенный к усилителю, который они таскают с собой на выступления в парк. Они кротко улыбаются, меняя песню. После небольшого проигрыша начинает играть новая мелодия. Она тяжелая, быстрая и ритмичная. Они по-прежнему танцуют под треки Мэтта, и этот он точно создал для клуба. Музыка проходит сквозь него, призывая к движению. Но он, конечно же, сидит на месте, однако Пидж пускаются в танец. Они подлетают к фонтану, и Лэнс смеется, протягивая им руку. — Другое дело! — он помогает им залезть на бортик и тут же начинает их кружить. — Совсем другое дело, Пидж! Уголком глаза Кит наблюдает за тем, как они танцуют по ту сторону фонтана, быстро перебирая ногами и опасно близко приближаясь к краю. Они прыгают, приседают, кружатся, и Лэнс даже перебрасывает Пидж через спину. Ребята неплохо держатся, хотя и очень близки к падению в воду или на брусчатку. С их лиц ни на миг не сходят широченные улыбки, не перестает литься смех. Люди, как обычно, наблюдают, хлопая или присвистывая всякий раз, когда ребята вытворяют нечто впечатляющее. Кита это забавляет. А вот Ханка нет. — Ооо, Боже, ты себе ноги переломаешь. Или Пидж. Кто-нибудь точно что-нибудь сломает, и мне придется везти вас в больницу. А вы знаете, что я хреново вожу в стрессе! И ненавижу больницы. Господи, а если придется накладывать швы? Мне плохо от одной мысли о швах. Кит, скажи им, что мне плохо! Он глядит на Ханка, понимает, что тот всерьез, и вздыхает, оборачиваясь через плечо. — Лэнс, слезайте живо, пока у Ханка не случился сердечный приступ. Лэнс сникает, горбится и запрокидывает голову. Переигрывает. — Ну лааааааадно. Однако он перехватывает взгляд Кита и медленно оправляется, возвращая на место свою ухмылку. Кит молчит, поджав губы и нахмурившись, он отказывается сдаваться, пока Лэнс вразвалку приближается к нему по краю слишком уж виляя бедрами. Он останавливается рядышком. Стянув с головы солнцезащитные очки, он протягивает их Киту. — Не подержишь? Кит берет их, вопросительно выгибая бровь. Но Лэнс лишь улыбается. — Лэээнс, — укоризненно тянет Ханк. — Прошу, не делай того, о чем я ду... Но Лэнс не сводит взгляда с Кита и с озорством ему подмигивает. А затем делает сальто назад. Ханк сдавленно вскрикивает, толпа ахает. Сердце Кита пропускает удар. Но Лэнс твердо приземляется на ноги, совсем не пошатнувшись. Он выпрямляется и лыбится. Чем зарабатывает аплодисменты зрителей, к которым тут же разворачивается и делает пару глубоких грациозных поклонов. Пидж фыркают, присаживаясь на бортик рядом с Китом. — Выпендрежник. Когда и Лэнс, и Пидж оказываются в безопасности, Ханк со вздохом располагается по другой его бок. Лэнс машет удаляющимся зрителям, толпа начинает рассасываться, и он лунной походкой приближается к Киту, забирая обратно свои очки. Он плавно надевает их, успевая подмигнуть, прежде чем опустить на переносицу. Кит закатывает глаза, но улыбка все равно растягивается на его губах. Лэнс медленно отходит назад, игриво ухмыляясь и делая странные движения руками. До Кита слишком поздно доходит, что он изображает лассо, которое накидывает ему на голову и тянет на себя, словно Кит в его хватке. Кит перестает улыбаться. — Ни за что. Лэнс все равно еще пару раз тянет за невидимую веревку, дергаясь из-за оказываемого сопротивления. — Давааай же, Кит! Ты всегда приходишь сюда с нами, но не танцуешь! — он слегка хмурится, обиженно хмурится. Не прокатит. Кит остается на месте, еще больше мрачнея. — Я впервые слышу эту песню, — возражает он. Лэнс выгибает бровь. — И? Это не важно! Ты танцор, так танцуй! — Кит все еще неподвижен, и Лэнс бросает затею с лассо. Вместо этого он скрещивает перед собой руки и отставляет ногу. — По твоей логике, я могу прямо сейчас включить знакомую тебе песню, и ты сразу же пойдешь танцевать? Он отворачивается, избегая его взгляда и поджимая губы. — Нет... — Кииииит, — хнычет Лэнс, делая шаг вперед и обхватывая его запястья. — Пойдем. Кит удивляется силе, с которой он тянет, но все равно наклоняется назад, всем весом наваливаясь на бассейн. — Лэнс... — внезапно Пидж вырывают у него из рук телефон. Он бросает в них убийственный взгляд. — Пидж... — затем Ханк толкает его за плечо. Кит безмолвно вскрикивает, падая с бортика. — Ханк! Но Лэнс уже тут как тут, вытягивает его вперед, на свободное пространство, перемещая хватку с запястий на ладони. Кит краснеет до кончиков ушей, когда он, ярко улыбаясь, переплетает их пальцы. — Эй, чувак, расслабься, — низким дразнящим голосом говорит он. Кит не расслабляется. Он пускает в землю корни и стоит неподвижно. Но Лэнса это не останавливает от слова совсем. Он танцует, все еще держа его за руки и раскачивая их из стороны в сторону. — Лэнс, — вновь пытается возразить Кит. Он пытается звучать грозно, но выходит скорее жалко. Глядя на Лэнса, он видит свое отражение в его очках - надутую хмурую мину. Ну класс. Лэнс слегка замедляется. Он все еще виляет бедрами под музыку, переступая с ноги на ногу, и делает пару шагов вперед, затем опять назад. Он наклоняет голову, очки сползают чуть ниже, открывая его глаза. Их взгляд совсем не злорадный, совсем не дразнящий. Он любопытный, задумчивый. — Я миллиард раз видел, как ты танцуешь, — тихо произносит Лэнс, чтобы никто другой их не услышал. Он разъединяет их руки и обнимает Кита за талию, притягивая его ближе. Рука Кита неловко повисает в воздухе, после чего он с трудом кладет ее Лэнсу на плечо. Губы Лэнса кривятся в слабой веселой улыбке. — Так что не смей говорить мне, будто ты не умеешь. Они кружатся по своей импровизированной сцене. Не совсем подходящая музыка для такого танца, но они все равно умудряются попадать в такт. Кит двигается вместе с ним, потому что иначе никак. Лэнс упрямо его тянет. Только он держит свою позицию и не расслабляется. — Я умею танцевать, — сухо отвечает Кит. — Просто это... — он отводит от Лэнса взгляд. Публика уже давно разбрелась, но прохожие до сих пор бросают на них любопытные взгляды. Он чувствует себя незащищенным. Уязвимым. Это сковывает его суставы, его конечности. — Другое, — заканчивает он, поджимая губы и глядя вниз, на край футболки Лэнса. — Эй, — тихо, по-доброму произносит Лэнс, и это притягивает его взгляд обратно. Лэнс все еще смотрит на него поверх очков, и оттого выглядит глупо. Но от его теплой кроткой улыбки у Кита внутри все переворачивается. Он открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но Пидж ему не дают. — Лэнс, думаю на сегодня он достаточно настрадался, — практически безапелляционно заявляют они. Лэнс закатывает глаза, отпуская Кита, и отходит назад, подняв руки в защитном жесте. — Лааадно, — прежде чем развернуться, он показывает на Кита пальцем. — Не думай, что мы закончили. Кит закатывает глаза, разворачиваясь к фонтану и подавляя улыбку. — И мечтать об этом не смею. Он усаживается на свое прежнее место, и Пидж лениво возвращают ему телефон. — Тебе правда стоит перестать так сильно загоняться. Фристайл пошел бы тебе на пользу. Лэнс кланяется перед Ханком, делая широкий взмах рукой. — Благородный сэр, могу я пригласить вас на танец? Ханк берется за подбородок и хватает Лэнса за руку, хлопая ресничками. — Ах, уже и не думал, что вы попросите, — произносит он в лучшей манере южной красавицы. Кит издает громкий смешок, Пидж фыркают. Лэнс помогает Ханку подняться, и они устраивают настоящий цирк, танцуя медленный танец под клубную музыку. — Зачем? — говорит Кит, отводя от ребят взгляд, и вскидывает бровь. — Какой смысл? Я и так нормально танцую. Они пожимают плечами, запихивая под себя ноги, пока копаются в телефоне. — Это помогает развить импровизацию. Помогает побороть боязнь сцены, понимаешь? Ты перестаешь зарываться в себя, если вдруг ошибешься в танце. Разумные доводы. Но не достаточно для того, чтобы он выходил на публику и добровольно позорился. Он скрещивает перед собой руки. — Поэтому я не ошибаюсь в танцах. Пидж издают короткий громкий смешок. — Ну, все равно. Это расслабляет, приносит удовольствие. — Я и так расслаблен. — Недостаточно. — Расслабься, Кит, — кричит Лэнс. Они с Ханком стоят рядышком, держась друг за друга и вытянув в стороны свободные руки. Лэнс пускает волну, начиная со вытянутой руки, через плечо, другое, затем вниз, к руке Ханка, который отправляет ее к своей свободной руке, а затем в обратную сторону. — Просто расслабься! Улыбка Лэнса сияет под солнцем. Кит отворачивается, чтобы не ослепнуть. Он лениво вертит мобильник в руках. — Я бы совсем не знал, с чего начать... — хмуро бурчит он. — О! О! Я могу тебя научить! — Кит недовольно смотрит на Лэнса, который поднимает перед собой руки. Они с Ханком возвращаются к ним. — Я серьезно! Кто, ты думаешь, научил этих ботанов давать себе волю? Кит переводит взгляд на Ханка. Тот пожимает плечами и давит виноватую улыбку. — Из него реально неплохой учитель. Кит лишь сильнее хмурится. — Да какой в этом смысл? Скоро региональные, нам надо готовиться к ним. — Кииит, — не выдерживает Лэнс, запрокидывая голову. — Почему ты такой зануда? — О, это его коронная черта характера, — вставляют Пидж, и он толкает их локтем. — А что насчет Балмерского состязания? — спрашивает Ханк. Лэнс громко ахает, приобнимая Ханка за плечи и притягивая поближе. — Черт, да ты гений! Он застенчиво улыбается. — Да я тут просто... Шей сказала, что они снова начнут устраивать танцевальные состязания, раз уж она вернулась из-за границы. А Кит там ни разу с нами не был, и я подумал... — он замолкает, ища поддержки у друзей. Пидж кивают, в кои-то веки отрываясь от своего телефона, улыбка медленно растекается на их лице. — Это... хорошая идея. И когда же? — Через пару недель? — Две недели на то, чтобы привести нашу зануду в форму? — Лэнс делает взмах рукой в его сторону, закатывая глаза. — Да легко. Пидж теперь улыбаются от уха до уха, и Кит прямо чувствует, как они сгорают от нетерпения. — Даешь возвращение Вольтрона! Кит недоумевает. — Возвращение чего? — Увидишь, но если хочешь с нами, то танцевать тоже будешь с нами. Так что либо ты учишься у Лэнса фристайлить, либо не идешь. — Так что скажешь, маллет? — он снова переводит внимание на Лэнса, буквально повисшего на Ханке и источавшего ту же энергию, что клубится между ребятами. Он хочет отказаться. Он совсем не знает, во что ввязывается. Ему не нравится фристайл. Еще больше не нравятся танцевальные состязания. Но стоит ему встретиться с этим восхитительными голубыми глазами, светящимися от предвкушения из-под оправы очков, как Кит тут же выпаливает: — Ладно.***
Ханк высаживает его у "Книг Аруса", погода стоит облачная. Закинув сумку на плечо, он благодарит друга, который уже отъезжает, и посильнее кутается в куртку, прячась от порывистого ветра. Он гуляет по парковке, распространяя запах свежести. Верный знак, что вот-вот хлынет дождь. Стоит только надеяться, что они успеют добраться до студии до его начала. Внутри его встречает тепло, запах кофе и новых книг. Уютная, приятная и уже успевшая стать знакомой обстановка. Он задерживается на мгновение, принимая этот неизбежный удар по своим органам чувств, и широким шагом направляется в кофейню, расположенную в центре магазина. Он запихивает руки в карманы, оглядываясь по сторонам в поисках знакомой копны волос. Его не видно за кассой, значит он либо раскладывает книги, либо где-то у задних рядов. Лэнс надеется, что все же раскладывает. Так куда веселее. У кофейни нет очереди, так что он вразвалку подходит и изучает меню, ожидая, когда же его заметят. Он широко улыбается сотруднице, заказывает карамельный латте со льдом и двойным сахаром, и опирается о стойку. Пока он лениво оглядывает магазин, его посещает мысль, что бариста очень миленькая. Красивая улыбка, медовые глаза, пышные кудри. Пару месяцев назад он бы потерял голову, лез бы вон из кожи, готов бы был убить, только бы увидеть ее номер, нацарапанный на стаканчике. Сейчас же эта мысль проскальзывает мимо, вызывает в нем некое веселье и сладкую негу в виде мечтаний о темно-синих глазах, стеснительных улыбках, спрятанных под тяжелой темной шевелюрой. Когда его зовут, он забирает стаканчик с благодарной улыбкой и разворачивается к магазину. Да. Время охоты на маллеты. Эти поиски уже вошли в привычку. Он прогуливается меж стеллажей, выглядывая броскую футболку цвета мха. Его нет ни в отделе бизнеса, ни в отделе подростковой литературы. Ни в путешествиях, ни в науке. Он даже с надеждой заглядывает в детскую литературу, но Кита нет и там. Да емае. Фото, на котором Кита бы со всех сторон дергали дети, пока он расставляет книжки, было бы бесценно. Или даже лучше - Кит, показывающий ребятишкам книги с мягкой легкой улыбкой, искренний и расслабленный. Или Кит, читающий им в уголке на разложенных по полу подушках. ... Да уж, чересчур для его бедного сердца. Пора перестать фантазировать. Он проскальзывает через отдел с мангой, заглядывает в помещение с дисками, но его там и след простыл. Он уже хочет сдаться и просто написать смс, когда краем глаза замечает тусклую зеленую футболку. Он замирает на полушаге, быстро ретируясь назад, и выглядывает из-за угла. Да, это он. Это отдел романтики. Кит водружает на полки книги из стоящей рядом тележки. Он в одном наушнике, лениво качает головой под музыку и безмолвно шевелит губами. Он вяло берется за корешки книг и задвигает их на места, выравнивая каждую. Наверное, песня, которую он слушает, достигает своего апогея, потому что он вдруг наклоняет голову вбок, замолкает, а затем вновь одними губами вторит словам. Мило. Даже слишком. Лэнс опирается на полку в дальнем конце ряда, прижав одну руку поперек груди, а второй держа стаканчик, из которого не спеша потягивает напиток, наблюдая за ним. Он стоит так не более тридцати секунд, потому что Кит разворачивается и видит его. Он вздрагивает, ошарашенно выпучивается и замирает. А потом хватается за сердце. — Господи, мать твою, Боже, — шипит он. Лэнс улыбается с соломинкой во рту. — Не, это всего лишь я. Кит щурится, поджимает губы и чуть сутулится. Если уж совсем приглядеться, то можно заметить румянец на его щеках. — И давно ты тут стоишь? Лэнс не перестает улыбаться, загадочно пожимая плечами. Кит еще больше мрачнеет, но не серьезно. Его выдает нижняя губа. Он просто дуется, не более. Затем он моргает и, оправившись, осматривается по сторонам. — Разве мы не должны были встретиться в студии? Который час... — он уже тянется в карман за телефоном, явно сбитый с толку, но Лэнс его успокаивает. — Не, чувак, у тебя еще целый час, чтобы поработать, — он запихивает руку в карман и подходит чуть ближе, чтобы они могли говорить, как нормальные люди. Кит поднимает на него настороженный взгляд. Он когда-нибудь перестанет быть таким подозрительным? Неужели так сложно хоть один раз просто приятно удивиться? — Тогда что ты тут делаешь? Лэнс пожимает плечами. — Мне нечем заняться, так что я решил подокучать тебе. Его губы дергаются, будто он пытается скрыть улыбку. — Как обычно, в общем. Лэнс обнажает зубы. — Как обычно. Он ходит за Китом, как собачка, пока тот заканчивает расставлять книги, и хихикает на недоуменные взгляды подростков и мамочек средних лет, забредающих в отдел с романтикой. — Почему все чуваки на этих обложках выглядят, как близнецы? — спрашивает Лэнс, кивая на книгу в руках Кита. Он опускает на нее взгляд, будто только теперь понимает, что что-то держит, и какое-то время пялится на картинку. Она стремная. Как и все, в общем. Какой-то обнаженный чел среди языков пламени на фоне волчьих глаз. Наконец, он пожимает плечами, запихивая ее на полку. — Наверное, женщинам такое нравится. Лэнс закатывает глаза, уставившись на другую книгу, чья обложка выглядит ну чересчур похоже на предыдущую, только автор указан другой. — У них мышцы там, где, я уверен, их вообще быть не должно. Думаешь, это фотошоп? — Скорее всего. — Ну и халтура. Он снова жмет плечами, выпрямляясь из своего сгорбленного положения и потягиваясь. — Фэнтези какое-нибудь, небось. — А что насчет тебя? Кит выпрямляется, берясь за ручку тележки. Он вопросительно хмурится. — Что насчет меня? Лэнс кивком указывает на книги. — Тебе тоже такое нравится? Кит моргает, его непонимание сменяется удивлением, и он фыркает, покачав головой после короткого смешка. — Ага, как же. Не, не мой тип. — А что тогда твой тип? — поддразнивая, продолжает Лэнс и поигрывает бровями. Это естественно. Все ок. Он просто высмеивает тот факт, что они типа дружки-пирожки, поцелуйчики и все такое. Его совсем не волнует, если он не его тип. Не-а, ни капельки. И его сердце вовсе не долбится сейчас о ребра. Боже, ну и жара здесь, да? Хотя стойте, нет. Он спокоен. Кит смотрит на него, опуская взгляд на соломинку, которую Лэнс вытащил из стаканчика и сейчас слизывает с нее пенку. Он вдруг замирает, и Кит переводит взгляд обратно. Его лицо расслабленно, губы кривятся в веселой ухмылке, и он мычит: — Лучше тебе не знать. Он проталкивает тележку мимо него, и Лэнс пытается не подавиться, но напрасно. — Кит! — произносит он, когда наконец восстанавливает дыхание. Он разворачивается, видя, как Кит заворачивает за угол. — Кит, вернись! Мы же разговариваем! Он торопится вслед за ним, но останавливается, когда парень возвращается в поле зрения. И эта дурацкая ухмылка все еще на месте. — Я должен прибраться на задних рядах, пока смена не закончилась. Постарайся не влипнуть в неприятности без меня. Он снова пропадает из виду, и Лэнс отворачивается. — Постарайся не влипнуть в неприятности без меня, — передразнивает он, хотя Кит уже ушел. — Я не ребенок, Кит. Он клянется, что слышит тихий смех, и несмотря на раздражение улыбается. Когда Кит снова его находит, он сидит за одним из столиков в кофейне и находится в шаге от того, чтобы побить свой рекорд в Flappy Bird. Он наваливается на стол, вытянув руки и сгорбившись над своим стаканчиком. Там уже пусто, но Лэнс по привычке жует соломинку, неотрывно пялясь в экран. — Ну что, идем? — спрашивает Кит, и Лэнс вздрагивает, вскрикнув и чуть не уронив мобильник. Птичка падает на землю, и он бросает убийственный взгляд через плечо, надув губы. Кит смотрит в экран, выгнув бровь. — Серьезно? Лэнс пожимает плечами, встает и засовывает телефон в карман. Кит надел кожаную куртку поверх рабочей формы, у него на плече болтается сумка, а под мышкой шлем. — А что? Это классика. Кит закатывает глаза, но ухмыляется, прежде чем развернуться. — Ага, — он уходит, не сказав больше ни слова, и Лэнс быстро напяливает свою сумку, спеша вслед за ним. Ветер усилился, беспокойный и резкий. Дождя еще нет, но массивные серые тучи, бежавшие по небу, выглядят и без того зловеще. Приблизившись к мотоциклу Кита, Лэнс на секунду зависает, восхищаясь им. Почти полностью черный, с вишнево-красными полосками. Произведение искусства. Он кучу раз видел Кита на нем, восседавшего на коже с металлом так, словно он был рожден для этого. Он выглядел, как настоящий плохиш из его тайных мечт. Подъезжая к танцевальной студии или парку, или квартире Ханка и Пидж. Поселяя жар у Лэнса под воротником и слабость в коленях. Он еще никогда не испытывал такую странную, но жгучую смесь зависти и желания. Только блять каждый раз с недавних пор. И сейчас он прокатится на нем вместе с Китом. О, Боже правый, ему конец. Кит направляется прямиком к мотоциклу, совсем не ведая о внутренней борьбе Лэнса. Он открывает крышку на сидении и тянется в багажник. Лэнс вздрагивает, когда он резко разворачивается и кидает ему шлем. Он его едва не роняет. Кит на это ухмыляется и запихивает в багажник сумку. Лэнс натягивает шлем и рвется вперед, перекидывая ногу через сидение раньше Кита. Тот недоумевает с мгновение, затем просто наблюдает за ним, изогнув бровь. Лэнс не обращает на него внимания, наслаждаясь моментом и двигаясь взад-вперед, поудобнее устраиваясь на мотоцикле. Затем тянется вперед и хватается за ручки. — Офигенно, — говорит он, чуть не задыхаясь от восторга. Если бы мама его сейчас увидела, то наверняка убила бы. Но в этот момент Лэнс чувствует себя живым. — Ты точно пришел пораньше не для того, чтобы прокатиться на нем? — спрашивает Кит, и когда Лэнс переводит на него взгляд, тот весело ухмыляется. Лэнс отпускает ручки и выпрямляется. — Чегооо? Я? Ну нееееет... — но он не может сдержать улыбки. — Возможно. Кит закатывает глаза, однако его ухмылка только растет. Он легонько толкает Лэнса за плечо. — Двигайся. Лэнс отползает назад, пока Кит напяливает шлем. Затем он усаживается перед ним. Мотор пробуждается к жизни, рыча, дрожа под его весом и даруя чувство величия. Он вздрагивает из-за этого ощущения, двигаясь ближе, пока не прижимается к спине Кита и не обхватывает его бедра своими. Расслабленно обняв его за талию, Лэнс чуть ерзает на месте, делая вид, будто усаживается поудобнее, и наслаждается. Наслаждается тем, что чувствует, как Кит смеется. Он отъезжает назад и направляется к выходу с парковки. Затормозив у стоп-знака, он оборачивается и ловит взгляд Лэнса через шлем. — Держись крепче, я быстро езжу, — говорит он приглушенным голосом, но его все равно слышно. Лэнс фыркает. — Я крепко держусь... ОооГосПодиКит! — его крик растворяется в смехе, и он вцепляется в Кита мертвой хваткой. Ветер забирается ему в куртку. Всем телом он ощущает, как Кит смеется.***
Дверь уже открыта, когда Кит возвращается из раздевалки, переодевшись из тесной рабочей формы в более удобную одежду для танцев. Музыка просачивается в коридор, очень тихо, что странно, обычно Лэнс слушает свою музыку на большей громкости. Кит не узнает песню, она похожа на некий ремикс, с мягким нежным вокалом и бурной, но в меру мелодией, которая завладевает его телом, порождает желание пуститься в движение. Чем-то напоминает музыку, которую слушают Пидж. Для Лэнса она слишком спокойна. Он как может собирает волосы сзади и вслепую стягивает резинку с запястья, толкая дверь бедром. Войдя внутрь, он разворачивается, отрывает взгляд от пола и... Замирает. Лэнс стоит по ту сторону зала, заведя одну руку за голову и поддерживая ее другой. Из-за позы его лопатки вытягиваются, очертания спины проступают через ткань футболки. Кит оглядывает его сверху-вниз, от длинных рук до широких плечей, и ниже, до узких бедер. Край его футболки задирается, обнажая поясницу, и внимание Кита обращается на небольшие ямочки. Он хочет до них дотронуться, пройтись по ним языком... Лэнс слегка покачивает бедрами под музыку, почти незаметно, но явно осознанно. Дважды в одну сторону и дважды в другую. Такое незначительное движение, и оно приводит в работу все тело - он качает головой, шевелит плечами противоположно бедрам. У Кита во рту пересыхает. Господь Всемогущий, когда Лэнс стал оказывать на него такое влияние? Он кучу раз видел, как он танцует, но раньше это не вызывало у него дрожь в коленках, не вводило в беспросветный ступор, не приковывало взгляд намертво. Но нет, теперь чувства обостряются, распространяются в нем, как пожар, дикий и необузданный. Он не знает, сможет ли потушить его. Не знает, хочет ли. И какой бы безумной ни была эта реакция его тела на Лэнса, какой бы ужасающей ни была мысль, что Кит не в силах это контролировать, факт остается фактом. Ему это нравится. Украденные мгновения, страстные касания, жадные поцелуи. Ему это нравится. Нравится. Очень нравится. И их дружба осталась прежней. Не возникло никаких проблем, никаких недосказанностей, так что он не видит причины, чтобы прекращать. Они взрослые люди. И могут себе позволить предаться физическому влечению, если им это нравится, если им хорошо, верно? Никаких обязательств. Легко. Чисто. Обязательства все опошляют. В них погрязаешь. У Кита никогда их не было, и если и Лэнсу они не нужны, Кит не собирается ничего навязывать. Ему не нужны обязательства, чтобы наслаждаться его губами и прикосновениями длинных тонких пальцев. Его поджарым торсом и длинными ногами, обвивающими его за талию. Если у него есть все это, если он может в любой момент протянуть руку и получить то, чего хочет и при этом не портить их дружбы, то какой смысл просить Лэнса о чем-то большем? Это может выбить Лэнса из колеи, оттолкнуть его навсегда. Оттолкнуть его навсегда, значит лишиться поцелуев, лишиться лукавых взглядов и нетерпеливых зажиманий по углам, лишиться торопливых и отчаянных касаний. Оттолкнуть его навсегда, значит лишиться приятной дружбы, повседневных прикосновений, ленивых улыбок и шутливых препирательств. Оттолкнуть его навсегда, значит лишиться партнерства, лишиться единства во время танца, над которым они так упорно потели, лишиться доверия, которое они так долго налаживали. Меньше всего на свете Кит хочет его оттолкнуть, поэтому ему хватит и того, что есть уже. К сожалению, то, что есть уже, заставляет его желать большего. Все очень быстро развилось. Если быть точным, за прошлую неделю. Его не смущало то, чем они занимались. Просто... порой целовались. Пожалуй, чаще, чем следовало, но это не смущало. Объятия, неряшливые поцелуи, он исследовал его рот, бродил по нему руками. Ничего более, и этого хватало. Этого хватало... до поры до времени. Увидев, как Лэнс отрабатывал его хореографию, увидев, как он переступил через себя и всерьез репетировал, учил то, чему Кит так отчаянно пытался его научить, увидев, как он без труда переключился с движений Кита на собственные, увидев его полное решимости лицо, увидев уверенную улыбку, когда у него все получилось... Кит не сразу дошел... В отличие от его тела, которое тут же поняло, чего он хочет. Та тренировка была самой продуктивной за все время. Он вошел в зал, притворившись, что удивился такому раннему появлению Лэнса, полностью умалчивая, что следил за ним, как маньяк. Лэнс вмиг просиял, сгорая от нетерпения, чтобы продемонстрировать ему свои успехи. С танцем и со связками, которые он помог Киту срастить воедино. Они репетировали снова и снова, пока не добились совершенной синхронности, стали одним целым, выбросив массу адреналина и пропустив через вены убойную пульсацию. А потом Лэнс придумал движения на припев. Это было нечто. Он не продумывал все сперва в голове, а после медленно претворял в жизнь, как Кит. Он шел напролом со скоростью света, снова и снова, пробуя разные штуки, пока что-то внутри него не щелкало. То самое. Кит позволил ему эту слабость. Лэнс выучил его хореографию, так что это меньшее, чем Кит мог ему отплатить. Бедлам был полнейший. Зачастую Лэнс даже не помнил, что придумывал вначале. В нем бурлила энергия, в своем ажиотаже и одновременно сосредоточенности он бубнил себе под нос. К счастью, Кит всегда схватывал на лету. У него получалось наблюдать за движениями Лэнса и копировать их. Вместе они все расставили по полочкам. Оказывается, команда из них правда выходит хорошая. Позже, однако, без надобности танцевать и без надобности потеть над хореографией, без отвлекающего маневра, мысли Кита продолжали возвращаться к Лэнсу. Его тело отлично помнило свои ощущения до репетиции, глазами он пожирал Лэнса, чувствуя, как внутри что-то назревает. Уйди они вместе с Ханком и Пидж, как планировали, Кит бы поборол это чувство. Оно бы рассеялось, и со всеми своими нуждами он бы справился сам, под покровом ночи. Но Пидж и Ханк сказали, что задержатся на полчаса, чтобы проработать ключевую связку в их танце, и Кит не смог усмирить свои инстинкты. Он пересек сразу три черты в тот день. Он затащил Лэнса на лестничную клетку, где не было камер, и пригвоздил к стене. Уже через секунду он накрыл губы Лэнса своими, заглушив его удивленный вскрик. Лэнс был напряжен, стоял неподвижно, крепко вцепившись в руки Кита. Между ними существовало негласное правило, что студия - неприкосновенное место. Место только для танцев. Их новоиспеченное хобби слишком сильно отвлекало и было совсем не кстати при подготовке к соревнованию. Но, когда Кит прижал его к стене, потребовалась примерно пара секунд, и Лэнс расслабился, раскрыв рот в явном согласии, закрыв глаза, и, тихо застонав, обвив его руками за шею. Это было первой чертой, которую они пересекли, и хотя начал все Кит, пересекли ее они вместе. Как только этот барьер был снят, Лэнсом овладело такое же желание, подпитываемое триумфом от недавних успехов. Он запустил руки Киту под футболку и провел ногтями по его спине. И тогда Кит пересек вторую черту, на этот раз в одиночку. У них так же было соглашение не оставлять меток. Никаких доказательств происходящего. Это, однако, не помешало Киту оставить целую дорожку поцелуев на его шее и впиться зубами в плечо. Он мог остановиться на этом, если бы Лэнс не выгнулся, запрокинув голову с громким выдохом, и глубже не погрузил ногти в его кожу. И Кит продолжил, ставя засос за засосом на его аппетитной смуглой коже, солоноватой, пахнущей Лэнсом. Третью черту он пересек случайно, и полностью по вине Лэнса. Склонив голову в сторону, чтобы Киту было удобнее, Лэнс скользнул руками ниже, цепляясь пальцами за его зад, сжимая его очень крепко. Тут все приобрело стремительный темп. Бедро Кита оказалось у Лэнса между ног, он протолкнулся выше, и они начали тереться друг о друга. Неуклюже, почти вслепую, как пара подростков, но думать об этом было уже слишком поздно, потому что им было хорошо. А потом Лэнс все прекратил. Внезапно. Он напрягся и подавил низкий стон, после чего оттолкнул Кита. Кит отшатнулся, он был удивлен, шокирован, выдернут из застилавшего рассудок, оставшийся где-то вдалеке, удовольствия. Он ничего не понимал, стоял там ошалело. Он едва успел зацепиться взглядом за перекошенное паникой лицо Лэнса, потому что тот торопливо миновал его и почти бегом скрылся в коридоре, оставив Кита одного на лестничной клетке. С бешеным сердцебиением. Влажными распухшими губами. И с сильнейшей эрекцией за всю жизнь. Они встретились позже. Лэнс стоял, прижавшись к стене рядом с залом Ханка и Пидж, скрестив перед собой руки, с хмурым лицом. А потом подкрался к нему, слегка понурый, взволнованный, с виноватой улыбкой и ярким румянцем на щеках. И тогда Кит понял, в чем было дело. И после этого... Кит не мог на него злиться. Он был слишком занят, гордясь собой. Вот что случилось неделю назад. С тех пор между ними ничего не было, и дело не в желании. Его хоть отбавляй. Он пару раз перехватывал взгляд Лэнса, в котором видел намек на уединение, но у них просто не было шанса. Либо их друзья вечно бродили рядом, либо они просто были заняты, либо находились там, откуда нельзя было вместе уйти, не вызвав лишних подозрений. И никто из них не осмеливался пересечь ту четвертую черту, чтобы заранее назначить время и место для встречи. Это бы налепило на них клеймо секса по дружбе, поставило бы в опасно неловкое положение. Вот почему никто до сих пор не решался на этот шаг. Не смотря на то, что оба к этому расположены. В зеркале происходит какое-то движение, и Кит реагирует на него, встречаясь с взглядом Лэнса. Он улыбается, тепло, приветливо и с легкостью. Киту приходится отвернуться. Сердце где-то в горле, во рту сухо, он продолжает свое движение, неловко и скованно, опускает руки, совсем позабыв о хвостике, и плетется вглубь комнаты. Он швыряет на пол сумку, она скользит, пока не ударяется о зеркало. Возможно, чуть сильнее, чем следовало. — Боже, чувак, расслабься. Это урок танцев, а не похороны, — говорит Лэнс приподнято, скрещивая перед собой руки. Точно. Урок. Вот зачем он здесь. Потрясно, просто... потрясно. Еще раз, зачем он на это подписался? Кит снова встречает его взгляд, сухо отвечая: — Пидж написали мне, что собираются подключиться к трансляции, чтобы сохранить ее и потом надо мной угарать. Лэнс моргает, переставая улыбаться и оборачиваясь на камеру, невинно висящую в углу под потолком. Вновь обернувшись к Киту, он тянет ухмылку. — Так давай устроим для них настоящее шоу. Он вдруг разворачивается, пальцем показывает в камеру, приседает и разводит колени в стороны. Слишком наигранно. Это даже близко не сексуально. Это нелепо. Он заводит руки за голову, качает бедрами, делает разворот, упирается в колени и трясет задницей. Затем пятится назад короткими прыжками, направляя зад в сторону объектива. Все это время он держит губки бантиком и пучит глаза. Это до ужаса уморительно. Кит пытается прикрыть ладонью ухмылку. Однако у него не получается проглотить рвущийся наружу смех. Он проскальзывает сквозь его пальцы звонкой мелодией. — Просто отвратительно, — говорит он, однако в его голосе слышится лишь веселье и восхищение. Лэнс выпрямляется, закончив дурачиться и улыбнувшись. Он подходит к нему, расставив руки в стороны. — Раз уж ты больше не выглядишь так, будто вот-вот кого-то убьешь, то, может, начнем? Его ухмылка моментально пропадает, он скрещивает перед собой руки и вздыхает, сдвинув брови. — Давай... Улыбка Лэнса становится мягче, голос тише. — Расслабься. Это нетрудно. — Ага, для тебя. — Для тебя тоже! Тебе просто нужно дать себе волю. Я знаю, что зануда живет в тебе с незапамятных времен, но пришло время его оттуда выселить, — Киту это уверенности не придает, и, судя по всему, это заметно, потому что Лэнс закатывает глаза. Он подходит ближе, прогоняя Кита с середины комнаты. — Просто... постой там. Я покажу, как надо. Кит делает, как он велел, прислоняясь к зеркалу. Лэнс берет маленький пульт, щелкает им в направлении своего телефона, который в ожидании лежит на столе. Песня меняется на Shape of You, и Лэнс начинает. Его тело дергается под музыку, слабо покачивая бедрами, плечами, руками. В медленном темпе он приближается к центру зала. Это слегка идет вразрез с мелодией, но вот движения Лэнса становятся сложнее, начинают вписываться. Кит слабо улавливает их закономерность, но они идеально сочетаются меж собой, улавливают настрой песни. — Все дело в том, что нужно доверять своему телу, прислушиваться к его желаниям, — говорит Лэнс. — Ты знаешь, как танцевать. Я знаю, что знаешь. Знаешь каждый танцевальный стиль. Ты просто должен прочувствовать музыку и как бы... позволить телу творить. Плыть по течению, понимаешь? В теории он понимает, но на практике это тяжелее. Ему некомфортно. Поэтому он просто избегает данный вид деятельности. — А что, если песня мне совсем не знакома? — спрашивает он. Лэнс делает крохотные движения плечами, словно дрожит, бродя по кругу, но все равно умудряется ими пожать. — Это не важно. Кит сильнее хмурится. — С какого хера это неважно? Лэнс посылает ему легкую веселую улыбку через плечо. — Кит, ты много песен за всю жизнь переслушал. У каждой похожая структура. Ты всегда можешь рассчитывать, что и мелодии могут повторяться. Знание текста вообще роли не играет. Главное, чтобы под нее можно было двигаться. Он поднимает пульт, и песня резко меняется. Кит узнает эту мелодию. Сразу же. Toxic заметно отличается от Shape of You, но Лэнс без труда перестраивается на новый танец. Основа остается прежней, но детали меняются, он делает больше вращений, ускоряет темп, создает новую энергетику, соответствующую песне. — Как ты это делаешь? Охуеть, — спрашивает он больше у себя, но Лэнс все равно озаряется улыбкой. — Это легко, когда втянешься. — Почему-то я сомневаюсь... — бубнит он, мрачно глядя, как Лэнс снова переключает песню через бедро. Так пролетают еще несколько песен. Лэнс не задерживается на них более, чем на двадцать секунд, хвастаясь тем, как быстро он перестраивается и при этом даже перерывов не делает, как легко просто взять и поменять стиль танца, подстроившись под новую мелодию. Довольно странная смесь музыки, варьирующейся от попсы до хип-хопа, от рэпа до рока, а также хитов разных поколений. Он меняет песню и протягивает Киту руку. — Твой черед, — говорит он с легкой улыбкой, когда из колонок начинают литься ноты. Кит тупо пялится на его руку, надув губы. Он не может заставить себя двигаться. Все не так уж и плохо, да? У него все получится. Это просто танец. Просто... бездумный танец. У него получится. Просто... протяни руку. Сделай это. Он может... — When I need motivation, — взгляд Кита быстро переключается на Лэнса. Его глаза полуприкрыты, но лицо сияет от улыбки, и он поет, слегка пружиня, пока подходит к Киту. — My one solution is my queen, cause she stay strong, yeah, yeah. Он берет Кита за запястье, и тот распутывает свои руки, против воли следуя за Лэнсом в центр зала. — She is always in my corner, right there when I want her, — он не перестает двигаться ни на мгновение, качая бедрами и плечами вперед-назад, на каждом шагу. Даже оказавшись у цели, его ноги не находят покоя. — All these other girls are tempting, but I’m empty when you’re gone, — он берет второе запястье Кита, держа его руки перед собой и соскальзывая к его ладоням. Затем переплетает их пальцы. Кит просто смотрит, его взгляд прикован к этой легкой улыбке, к этим идиотским теплым глазам. Он чувствует жар на своей шее и больше всего хочет, чтобы только там он и оставался. Храни Боже его перчатки, потому что руки у него тоже потеют. Господи, и как Лэнс с ним это делает? — And they say, do you need me? Do you think I’m pretty? — на припеве Лэнс танцует без выкрутасов. Просто шагает под музыку. Немного вперед, немного назад, не меняя места, но при этом беспрерывно двигаясь. Он подключает плечи, руки, втягивает в танец и руки Кита. Вслед за ними Кит начинает двигать и туловищем. И вот. Переключатель срабатывает. Инстинкты берут свое. Годы танцев сказываются, и его тело начинает двигаться само по себе. Ему неловко, он зажат и знает это, но он все равно двигается, копируя шажки Лэнса, двигая руками вслед за ним, впитывая мелодию всем телом. — Do I make you feel like cheating? And I’m like no, not really cause. С мгновение он наблюдает за их ногами, и когда ему кажется, что у него получается, Кит поднимает взгляд на Лэнса, ожидая некоего одобрения. Его лицо значительно озаряется, ослепляя и бля, это уж слишком. К счастью, от позорного ступора из-за глупой счастливой улыбки Лэнса его спасают. Лэнс внезапно отпускает одну его руку и закручивает Кита. — Oh, I think that I found myself a cheerleader, she is always right there when I need her. Затем притягивает его ближе, они оказываются тесно прижаты друг к другу, шевеля ногами в прежнем темпе, только в этот раз Лэнс обнимает его за талию. Кит же неловко кладет ладони ему на плечи, пока Лэнс продолжает подпевать. — Oh, I think that I found myself a cheerleader, she is always right there when I need her. Хоть умом он и противится всему этому, тело его тут же расслабляется от тепла Лэнса. Это абсурдно, странно, но во время уроков Широ и Аллуры и их частых поцелуев Кит находит... близость Лэнса очень уютной. Это так сильно идет вразрез с его ощущениями пару месяцев назад, что он до сих пор пытается как следует это осмыслить. И Лэнс вдруг снова закручивает его волчком. В этот раз он отпускает его насовсем, переключая песню. Внутри Кита просыпается паника, сковывая все изнутри, он не знает, что делать дальше. Но Лэнс улыбается, а из колонок начинает литься Immortals. Лэнс мгновенно возвращается в движение, танцуя рядом и вокруг Кита, но совсем не касаясь. Он дает Киту шанс исполнить что-нибудь свое, но без руководства Лэнса он чувствует себя потерянным и хватается за соломинки. Он пробует. Правда пробует. Но чувствует, как все его знания о танцах сбегают через окно. Его движения кажутся дерганными, скованными, он словно не может нормально подстроиться под мелодию. Все кажется несвязным, у него не получается соединить движения, в то время как Лэнс с безупречной легкостью танцует рядом. Он мрачнеет, краска приливает к его лицу. Он может, он знает, что может, но почему-то ничего не получается. И чем больше он лажает, тем сильнее расстраивается, тем острее ощущается ком в его груди. И наблюдение Лэнса совсем не помогает. Потому что Лэнс в этом ас. Кит хочет расслабиться, но он просто... не может. — Ничего не получается, — резко выдает он, останавливаясь и скрещивая перед собой руки. Ссутулившись, он опускает мрачный взгляд на свои ноги. Уголком глаза он замечает, как Лэнс тоже прекращает танец. Он молча смотрит на него какое-то время, и Киту приходится прикусить щеку, чтобы не начать мяться. — Хорошо, ничего страшного. У меня есть идея, — говорит Лэнс прежним спокойным голосом, а вовсе не расстроенным, как ожидал Кит. Он моргает, подняв взгляд. Лэнс подходит к своей сумке, приседает и начинает там копаться. Затем встает, разворачивается и показывает... полоску ткани? — Та-да! — Что ты... — он замолкает, когда Лэнс прикладывает ее к глазам и начинает завязывать на затылке. Кит вскидывает брови, удивленно приоткрыв губы. — Что ты делаешь? Когда повязка прочно держится на месте, Лэнс берет пульт и возвращается к Киту, остановившись в паре шагов от него. Он искренне и чуть застенчиво улыбается. — Я догадывался, что подобное может произойти, так что подготовился заранее, — он тыкает пальцем в повязку. — Так я по-прежнему смогу танцевать с тобой, но не буду тебя видеть. Тебе нечего стесняться. Кит еще сильнее раскрывает рот в удивлении, потому что... ого... а это... и впрямь умно? Лэнс протягивает руку, правда чуть криво, и смотрит больше Киту в плечо, нежели в глаза. Он по-прежнему улыбается, уверенно, ободряюще, надежно, перевязанный этой милой ленточкой, как подарок, от которого у Кита подгибаются колени. — Попробуем еще раз? Кит колеблется, протягивая руку в ответ, и эта неуверенность отражается в его голосе. — Пожалуй... Улыбка Лэнса смягчается. — Просто... попробуй расслабиться, хорошо? Здесь только я, и то мне тебя не видно. Кит втягивает носом воздух, и, выдохнув, едва заметно улыбается. — Хорошо. Он берет ладонь Лэнса, и длинные пальцы тут же смыкаются на его собственных. Лэнс склоняет голову в сторону, ухмыльнувшись. — Кстати, очень надеюсь, что ты не позволишь мне врезаться в стену. Не хочу пожалеть об этом, Когане. Кит проглатывает смешок. — Не могу ничего обещать. Проходит несколько песен, прежде чем Кит начинает расслабляться. Большую часть времени он по-прежнему скован, танцует настолько рассеянно, насколько только можно представить, и осторожно наблюдает за Лэнсом. Но... похоже, что он правда его не видит. Он не видит, и ему пофиг на то, что Кит там вытворяет. Он сам по себе, танцует только для себя и порой переключает музыку. Что делает, кстати, намного реже, давая Киту время привыкнуть к песне. Когда он окончательно убеждается, что Лэнсу его не видно, то начинает слегка экспериментировать. Он копирует парочку движений Лэнса, старается их прочувствовать, а затем начинает добавлять свои штрихи. Составляя танец, Кит обычно может остановиться и прогнать все по новой, если запнется. Здесь же так нельзя. Теперь, реально обращая внимание, он замечает, что Лэнс тоже лажает, путается или сбивается, неправильно связав движения. Но он сразу же возвращается в строй, быстро и без усилий. Кит только моргнет - и все, ошибки будто и не было. Это... впечатляет, очень. И его вестибулярный аппарат тоже. Несмотря на временную слепоту и непрерывные скачки и повороты, он ни на дюйм не отклоняется от центра зала, кружа по всему его диаметру в каком угодно направлении. — Ты должен расслабиться, Кит, — небрежно бросает он спустя четыре песни. Кит хмурится. — Я расслаблен. — Непраааавда, — поддразнивает он, заруливая ему за спину, и игриво треплет по волосам. Правда он мажет и попадает по его плечу, но смысл действия Кит улавливает. — Тебе-то откуда знать? — Я слышу, как ты двигаешься, — безапелляционно выдает он. — Все еще неуверенно. Спокойней, чувак. Здесь только мы вдвоем. — Я расслаблен... — повторяет он уже не так твердо. Он расслаблен. В большей степени. Он просто не знает, как двигаться лучше. Он сомневается во всем. Даже если кажется, что у него неплохо получается, вдруг он выглядит, как полный придурок? — Хорошо, позволь перефразировать, — говорит Лэнс, проскальзывая мимо лунной походкой, и останавливается, вставая в позу в стиле диско. — Перестань думать. Кит моргает, сдвинув брови. — Чего? Лэнс улыбается, скользя вперед, пока не упирается руками ему в грудь. Он чуть пошатывается, когда Лэнс подходит ближе. Затем он кладет руки ему на шею и прижимается к его лбу своим. У Кита спирает дыхание, и он очень надеется, что Лэнс этого не заметил. — Перестань думать, — тихо повторяет он. Кит чувствует его дыхание на своих губах. — Ты слишком забиваешь голову. Просто... развлекайся. Мы просто два друга, пришли сюда подурачиться. Перестань думать о том, как выглядишь со стороны или что делаешь. Просто танцуй, — и он отстраняется, скользя назад с ухмылкой на губах, которая бесит сильнее обычного, ведь он даже его не видит. — Если и впрямь уверен, что тебе это по силам. Теперь он берет его на слабо. Кит жопой чует. Чует, что это провокация, но все равно на нее поддается. — Что ж, сейчас узнаешь, — говорит он с полной уверенностью, потому что не хочет забиваться в угол, когда Лэнс бросил ему вызов. — Жду не дождусь, профессионал. Перестань думать. Ты слишком забиваешь голову. Терпение приносит свои плоды. Это... на удивление быстро помогает ему перестроиться на новый лад. Он просто... перестает париться. Выбрасывает дурацкий комок нервов и предрассудков на обочину. Просто... вдруг все понимает. По-настоящему расслабляется. Закрывает глаза и сосредотачивается на песне, пытается ее прочувствовать. Позволяет мелодии дергать за ниточки. Оказывается, Лэнс был прав. Вся музыка схожа по своей сути. Та же структура, та же последовательность элементов, те же ритмы, которые он слышал уже тысячу раз. Даже если песня ему не знакома, это не беда. Он слегка колеблется, но дает этим сомнениям рассеяться и подстраивается под мелодию. Его тело куда сильнее приловчилось к движениям, которые он изучил за всю свою жизнь, чем он думал. Он осознает, что повторяет элементы из уже знакомых танцев, просто комбинируя их с чем-то другим прямо под музыку. Естественно, плавно, все сокровища хранится в его мышечной памяти, и тело воспроизводит их, когда нужно. Ему так... свободно. Легко, просто и хорошо. Ему хорошо. Когда он врезается в Лэнса, вызвав удивление у обоих и едва не повалив их на пол, то неизбежно начинает хохотать. Он оборачивается, открыв глаза, и ловит взгляд Лэнса, который уже стянул свою повязку. У него растрепаны волосы, но глаза светятся от смеха, а широкая улыбка тянется до ушей. — Давно ты ее снял? — он не злится, ему просто интересно. Хотя злиться бы стоило... но ему все равно. И он все еще двигается. Его тело уже не остановить. Лэнс пожимает плечами, хитро улыбаясь. — Пару песен назад. Ты так сильно втянулся, что даже не заметил. Да и снимать тебя с волны не хотелось. У тебя здорово получается, — говорит он, хватая Кита за руку и раскручивая вокруг своей оси, после чего отпускает. Они оба смеются, и песня меняется. Все это музыка Лэнса, но Кит не особо возражает. Теперь, когда все могут друг друга видеть, они начинают прикалываться друг над другом. Лэнс пытается копировать его движения, из-за чего ему приходится придумывать более сложные переходы. Они меняются местами, нелепо корчась, а затем тыкают в другого пальцем. Когда включаются медленные треки, они начинают пародировать Широ и Аллуру, беспрестанно хихикая. Когда песня меняется на What What, Кит пытается вырвать пульт у Лэнса из рук, но тот слишком длинный, тонкий и скользкий, как змея. Он громко подпевает, пихая Кита бедрами и задницей, стараясь его оттолкнуть, и Кит прибегает к секретному оружию. Он начинает его щекотать и только тогда с легкостью забирает пульт. Нажав на кнопку, он слышит в колонках Spice Girls, и, если честно... совсем не удивляется. А потом по полной наслаждается шокированной миной Лэнса, когда тот видит, как Кит скандирует текст Wannabe, довершая шоу качанием бедер. Кит не помнит, когда в последний раз так веселился. Он не знает, сколько проходит времени, когда они заканчивают, и уже теряет счет песен, но его мышцы приятно ноют, и дышится ему с трудом. Он идет к своему барахлу, одежда липнет к коже. Он достает бутылку с водой и осушает ее наполовину, после чего жадно хватает ртом воздух. Оглянувшись на Лэнса, он находит его в похожем положении, волосы у него торчат в разные стороны, оттого что он прочесал их ладонью. Но он все равно хорошо выглядит. Даже лучше, чем хорошо, серьезно. Кит прослеживает, как бусинка пота скатывается по его шее, и залипает на то, как дергается адамово яблоко при каждом глотке. — Тааааак... — произносит Лэнс, и Кит моментально переводит взгляд на его лицо. Он в немом вопросе выгибает бровь. Лэнс кладет ладонь себе на бедро, шевеля бутылкой. — Твой страх поубавился? Кит пожимает плечами, закручивая крышку на своей бутылке и пряча ее. — Наверное, — он хмурится. — Но я не... Ханк говорил о состязании, да? Танцевать здесь с тобой - это одно. Я не думаю, что смогу... делать это перед толпой. Он даже не сразу понимает, что сжимает руки в кулаки, пока Лэнс не отбрасывает свою бутылку, приближается к нему, кладет ладонь на плечо, а второй рукой обнимает сбоку. — Эй, эй, эй, будет весело, слышишь? Я обещаю. Мы участвуем в команде, ты не будешь все время в центре внимания. Мы постоянно меняемся, ты будешь танцевать, не знаю, может, секунд двадцать, пока не передашь эстафетную палочку кому-то еще. За это время вообще накосячить невозможно. Кит встречает взгляд Лэнса в зеркале. Он тупо на него смотрит. — Боже, спасибо. Лэнс смеется, вставая ему за спину, как ни в чем не бывало обвивает руками его талию и слегка повисает на нем, упираясь подбородком в плечо. Когда они дошли до той точки, где могут беспрепятственно друг друга касаться и при этом не испытывать никакой неловкости? Когда же их близость стала такой уютной? — Серьезно, чувак. Ты схватываешь на лету. Просто перестань забивать голову мусором. Зуб даю, ты танцуешь куда лучше, чем большая часть участников. Губы Кита кривятся в ухмылке. — Это комплимент? Лэнс фыркает, закатывая глаза и выпрямляясь. — Что? Нет. Тебе, наверное, маллет в уши попал, — говорит он, улыбаясь. Он опускает руки, но никуда не уходит. Вместо этого, он скользит ладонями от его талии к бедрам, теплым ощутимым движением, вызывающим рой мурашек у Кита на спине. В зеркало Кит наблюдает, как он снова придвигается ближе, пока их лица не оказываются на одном уровне и дыхание Лэнса не опаляет мочку его уха. — Правда, ты по-прежнему немного зажат вот здесь... — говорит он, понижая голос, крепче сжимая его бедра, слегка опуская веки и не разрывая зрительного контакта с Китом в зеркале. И в этот момент атмосфера меняется. Щелчок происходит едва уловимый, но очень мощный. Движения становятся медленными и целенаправленными. Воздух накаляется. Энергия бурлит между ними. Электризуясь на местах касаний. Стремится прямиком в пах Кита, клубясь ниже и разливая тепло между ног. Его сердце колотится в горле. Все тело вдруг становится неимоверно чувствительным. Он ощущает, как одежда соприкасается с кожей. Тепло груди Лэнса, прижатой к его спине. Он прекрасно понимает, к чему все идет. — Я нормально двигаю бедрами, — говорит он, подражая тону Лэнса, низкому, тихому, томно кокетливому. Лэнс мычит, и, продолжая смотреть ему в глаза, наклоняется ниже, оставляя поцелуй на обнаженном изгибе его шеи. — Не верю, — мурлычет он, и мурашки привычной стайкой слетают с его позвоночника. Блять. Он не понимает, что играет за песня. Он вообще ее почти не замечает. Какой-то хип-хоп с кучей басов и мощной мелодией. Лэнс первый двигает бедрами, прижимаясь к нему сзади, слегка трется, и Кит больше не отстает. Он качает бедрами под руководством ладоней Лэнса, толкаемый его движениями. Лэнс скользит пальцами под край его футболки, рисуя линии на его пояснице, вверх и вниз, оставляя легкие прикосновения, которых хватает по горло и одновременно недостаточно. Дразняще. Обещающе. У него сбивается дыхание, спина сама по себе выгибается, зад сильнее вжимается Лэнсу в бедра. Лэнс мычит, низко, глубоко, вновь наклоняясь, чтобы провести языком по его шее и оставить влажный поцелуй за ухом. Он склоняет голову, закрывая глаза, и его дыхание тяжелеет. Лэнс проводит зубами по его шее и впивается в плечо. Кит ахает, вцепляясь ему в предплечья. Не для того, чтобы остановить. Он использует их как якорь, потому что начинает терять себя, растворяться в этом моменте. Пальцем Лэнс проводит по его ремню, минует живот, цепляется за бедренные косточки, и Кита уносит. Ему больше не нужны чужие толчки, чтобы двигать бедрами. Он сам вжимается в него, втягивает живот, оставляя как можно больше пространства между ремнем и кожей, чтобы Лэнсу было где разойтись, чтобы он не останавливался, продолжал, хотя бы еще немного. Он не сразу замечает ногу Лэнса под собой. Только когда толчки становятся ощутимо настойчивыми, он обращает внимание. Он хреново соображает в данный момент, поэтому не возражает, делая шаг вперед, как и Лэнс. А за ним еще один. И еще. И вот он упирается в зеркало, а Лэнс прижимается сзади. Он наклоняется вперед, обхватывая себя руками у зеркала, сильнее прижимаясь к крепкому телу позади, сходя с ума от объятий Лэнса. Лэнс кладет подбородок Киту на плечо, смотрит ему в глаза. Темные, полуприкрытые и ненасытные. Его унесло не меньше. — Все в порядке...? — спрашивает он низким хрипловатым голосом, едва шепча, и кладет одну ладонь ему на живот, а второй ныряет под ремень, легко водя пальцами по чувствительной коже. Сердце Кита вот-вот выпрыгнет, он дергается на это движение, мышцы покалывает под кончиками его пальцев. Он облизывает губы, чуть кивает и еле выдавливает: — Да... — простой и короткий ответ, но он почти не узнает своего голоса. Затем руки Лэнса оказываются у его джинс, убирают пуговицу, расстегивают молнию с легким тремором, но уверенно отодвигают ткань в сторону. Он медлит какую-то секунду и потом скользит рукой под резинку трусов, вслепую рыскает пальцами, находит и обхватывает его... Кит напрягается всем телом, выгибает спину и запрокидывает голову в сторону. У него уже наполовину стоит, и Лэнс услужливо помогает довести начатое до конца. Его руки исследуют нежными касаниями, щупают все. Медленно, и это пытка. Кит прикусывает губу, чтобы не ляпнуть чего-нибудь, но стон сдержать не может. Он вырывается наружу, когда большим пальцем Лэнс проводит по головке. Лэнс наращивает скорость, и отдаленно Кит замечает, что музыка тоже ускоряется, как будто подначивая их. Он вжимается в Лэнса, чувствуя его собственный стояк задницей, и начинает о него тереться как может, пока Лэнс помогает ему. Другой рукой он глубже ныряет под ремень, крепко сжимая бедро Кита. Лэнс снова прижимается губами к его шее, и Кит свешивает голову, очень тяжело дыша, и зажмуривается. Его колени дрожат, и он уверен, что точно свалился бы, если б не зеркало. Прикосновения Лэнса возбуждают, Кит просто горит. Знакомое тепло приливает намного быстрее, чем он ожидал, но кого это волнует. Лэнс трогает его, и это невероятно. Он не может думать больше ни о чем, кроме мест, в которых они соприкасаются, кроме одежды, которой на них слишком много, кроме губ, которые он отчаянно хочет накрыть... Он поворачивает голову, приоткрывая рот. Он не может подобрать слов, но Лэнс и без того его понимает, и через секунду они уже целуются. Сталкиваясь зубами и языками, неряшливо, неуклюже, но им так хорошо, и это доводит его до пика. Он отдаленно слышит, как выплевывает исковерканную версию имени Лэнса, утонувшую в стоне и выдохе. И в поцелуе, который Лэнс не захотел разрывать. Губы настойчиво и жадно требовали своего, даже когда руки уже ощутили чужой оргазм. И вот, теперь они просто стоят здесь, застыв и отчаянно пытаясь перевести дух. Кит уверен, что до сих пор стоит на ногах только благодаря зеркалу и Лэнсу. Лэнсу, чья рука до сих пор находится у него в трусах не в самом чистом виде. О Боже, он не взял с собой запасных трусов. Ему либо придется ехать в мокром, либо вообще без них. Блять, ну и удобная же будет поездочка. И все же... он ни о чем не жалеет. Особенно, когда Лэнс все еще на нем висит, тяжело дыша ему на ухо и продолжая отчаянно двигать бедрами. Кит вспоминает, что у него все еще стоит. Лэнс, наверное, даже не понимает, что сейчас делает. — Это расплата за прошлую неделю, — хрипло выпаливает Лэнс, медленно вытаскивая руку и вытирая ее о трусы Кита. Говнюк. И все же... Кит думает, что заслужил это. Кроме того, ему очень понравилось. Как только Лэнс отстраняется, Кит разворачивается и валится на зеркало. Его сердце наконец начинает приходить в норму, а дыхание слегка успокаиваться. Он все еще как в тумане. Кровь приятно бурлит в венах, электричество зудит под кожей. Лэнс адресует ему надменную улыбку, оценивающе глядя своими темными глазами и наверняка наслаждаясь его разбитым видом. А Кит определенно выглядит разъебанно, но это не мешает ему почувствовать раздражение из-за этой ухмылки. Он хочет, чтобы Лэнс оказался на его месте. Лэнс начинает уходить в сторону, полуобернувшись с выражением, будто ему срочно надо удалиться. Но не успевает. Кит хватает его за руку и останавливает. Он переводит на него взгляд и выгибает бровь. — Кит? Кит медленно растягивает хищную улыбку. Он видит, как Лэнс дергается. — Твоя очередь. Он разворачивает Лэнса и пригвождает к зеркалу. Затем наваливается на его грудь и накрывает губы своими с прежним напором. Но его ноги начинают дрожать, и он понимает, что долго не простоит, поэтому сдается и оседает на колени. Подняв взгляд на Лэнса и запечатлев в памяти эти темные, полные удивления, смешанного с желанием глаза, он тянет за резинку его штанов. У Лэнса отвисает челюсть. Кит ощущает солоноватую от выделений тяжесть на своем языке. Ему все равно, поэтому он жадно и полностью заглатывает. Спустя недолгое время Лэнс в качестве предупреждения сжимает хватку на его волосах, и, злопамятный, Кит тут же отстраняется, натягивая его трусы обратно. Лэнс сразу же в них кончает. Если уж Киту придется ехать в дерьме, то пусть он будет такой не один. Они оба валятся на пол, спинами прислонившись к зеркалу и пытаясь прийти в себя. Их ладони соприкасаются, пальцы наползают на пальцы и слабо переплетаются. — Ты... злодей, — спустя долгое время произносит Лэнс, запрокинув назад голову. Кит смотрит куда-то перед собой, лениво прикрыв глаза, и улыбается. — Ты первый начал. Так они пересекают четвертую черту, и, что важно, пересекают ее вместе. Он понимает, что обратного пути уже нет, да и сомневается, что он ему нужен.