Заткнись и потанцуй со мной

У Кита начинают складываться довольно напряженные отношения как с Лэнсом, так и с Алтеей. С одной стороны, это убежище. Среди его стен он чувствует себя как дома. Он находит покой в знакомых уголках, запахах, звуках. В этой студии он познакомился с танцами. Она помогла ему преодолеть черную полосу в жизни. Научила по-новому выражать себя, выплескивать негатив, успокаиваться, расслабляться. Подарила цель, о которой он раньше и подумать не мог, но тем не менее теперь нежно к ней стремится. Его брат отдал этой студии свое сердце, стойкость, свое нутро. В ней заключается наследие Аллуры, чей дух буквально лучится из каждого кирпичика здания. В этой студии он воссоединился со старыми друзьями и завел новых. В ней он нашел новую семью. В ней он нашел Лэнса. Ему всегда нравилось в студии, потому что здесь он прятался от проблем, был собой, делал то, что хотел. Здесь все для него имело смысл. Теперь, однако, это не так. Здесь и сейчас, шагая среди этих стен, он ощущает тяжесть на сердце. У него потеют ладони под перчатками, а пальцы нервно перетираются между собой. Выбивают торопливые бессвязные ритмы по ремню сумки. Шаги отдают тяжестью, пока он плетется вверх по лестнице, словно он целиком и полностью отлит из свинца. Умом он понимает, что двигается не менее плавно обычного, но чувствует себя деревянным. Будто рассудок и сознание лишены всякой связи с телом. Входить в двери Алтеи, видеть знакомый потертый паркет, отражающий свет ламп, чувствовать легкий запах цитруса некоего моющего средства, используемого Кораном, слышать приглушенную музыку, пульсирующую по стенам. Это приносило ему умиротворение, успокаивало, прочищало голову. Теперь же его голова забита донельзя, и все это подтекает прямиком в сердце. Заставляет его беспокойно биться, сжиматься и ныть всякий раз, когда Кит думает о репетиционной, когда машинально пытается уловить голос Лэнса, вспоминает его улыбку, голос. И неважно, как часто Кит о нем думает, как морально готовится - встреча с ним всегда застает его врасплох. Валится словно снег на голову. Выбивает воздух из легких и опрокидывает на лопатки. И он так и лежит, пока Лэнс не сделает что-нибудь, что вернет его к жизни. Это обескураживает. Опьяняет. Вызывает тошноту. Оставляет на душе тепло и легкость. И невыносимую тяжесть. Раньше он ждал с нетерпением своего визита в Алтею, и ждет теперь, только причины тому как-то изменились, и он к этому не привык. Не привык к реакциям тела на Лэнса. Не знает, хочет ли привыкать к ним. И это не перестает его беспокоить. Беспокоить, сводить с ума, выкручивать нервы, наполнять предвкушением всякий раз, когда он паркуется, заходит внутрь, поднимается по привычным ступенькам. Но затем он оказывается в зале 4D, видит знакомое лицо. На котором красуется светлая улыбка. Слышит знакомый голос. И внезапно узел в желудке развязывается, выпускает на волю бабочек, они бьются о грудную клетку, опутывают колени. И после этого они неизменно погружаются в свою близость. Неизменно, безо всяких исключений. Неважно, как сильно он нервничает по пути, неважно, сколько застенчивых взглядов, робких улыбок и осторожных касаний между ними проскальзывает в начале тренировки. Они всегда погружаются в эту близость, теплую и уютную. Потому что вне зависимости от его чувств, вне зависимости от того, как его кошмарит изнутри, когда они порознь, вне зависимости того, как колбасит, когда они вместе, истина остается прежней. Ему хорошо с Лэнсом. Он доверяет Лэнсу. Он любит находиться в компании Лэнса. Алтея долгое время была для него вторым домом, была убежищем, способом спрятаться от всего мира. Но теперь она начинает быть таковым только лишь благодаря ее обитателям. Его брату. Друзьям. Лэнсу. Тащась по лестнице, Кит чувствует трепет сердца на каждом шагу, бабочек в животе, когда открывает дверь в коридор четвертого этажа. Господи, твою мать, ему нужно взять себя в руки. Он ведет себя нелепо. Это же Лэнс. Неважно, что милый, красивый и творит с Китом черти что. Он просто Лэнс. Он уже несколько месяцев с ним общается. И нет ничего страшного в том, что на предыдущей репетиции Лэнс прижимал его к зеркалу, запустив руки ему в штаны, прикрыв затуманенные глаза, встретив в зеркале взгляд Кита... о, Боже, как теперь Кит будет смотреть в это зеркало? Теперь это войдет у них в привычку? Они пересекли черту здесь, в студии, уже дважды. Его совсем не удивит, если они и дальше пустят все на самотек. От сей мысли, как они удовлетворяют друг друга, лапают и отчаянно целуются, от мысли, что это войдет в привычку, Кита наполняет ужас и предвкушение, они клубятся внутри и смешиваются, так что становятся неотличимы. Он не знает, как это прокомментировать, и не знает, что чувствовать по этому поводу. К счастью, от этих размышлений его отвлекает гул голосов, когда он ступает в коридор. К сожалению, голоса эти он не узнает. Музыка его совсем не тревожит. Его давно не удивляет разнообразие жанров в плейлисте Лэнса. Тревожит его, однако, то, что Лэнс уже здесь. Здесь, и не один. Кит останавливается на секунду, проверяя время на телефоне, и, да, еще целых десять минут до репетиции. Кит надеялся прийти раньше Лэнса, чтобы успеть успокоить свое хаотичное сердцебиение, прежде чем встретиться с ним. Судя по всему, надеялся напрасно. Он запихивает мобилу в сумку и направляется к залу. Дверь чуть приоткрыта, Кит робко берется за ручку, медленно тянет на себя и заглядывает внутрь. Лэнс стоит посреди помещения. Он и трое детей. Одна девчушка виснет на его спине так, словно от этого зависит ее жизнь, ее темные волнистые волосы собраны в два хвостика. Она зарывается лицом в шею Лэнса, крепко обхватив его всеми конечностями. Лэнс кружится вокруг своей оси, крепко держа за руки мальчишку и раскручивая его вместе с собой. У того аж ноги отрываются от пола. А третий ребенок, маленькая девочка с широченной зубастой улыбкой, в которой не хватает одного зуба, скачет вокруг них, размахивая кулаками и неразборчиво крича слова поддержки. Очень странная картина, видеть которую Кит уж точно не хотел. Не сказать, что он с детьми не ладит, просто... он не знает, как себя с ними вести. Ему и взрослых то понимать тяжело, что тут говорить о маленьких гиперактивных человечках. Лишь одна мысль о контакте с ними без какого-либо предупреждения и подготовки зажимает его сердце в тиски, поселяя внутри новый вид тревоги. Его еще не заметили, так что Кит хочет просто смыться. Сделать это легче простого. Спрятаться за дверь, прокрасться по коридору и отправить Лэнсу смску о том, что сегодня он никак прийти не сможет. Позже он, наверное, будет себя за это корить, но прямо сейчас побег единственное, о чем он может думать. Но когда он собирается уходить, то понимает, что ноги его приросли к земле, а взгляд намертво приклеился к залу. Потому что... они смеются. Все вместе. Смеются и кричат на таких тональностях, на какие человеческий голос не способен, но Кита это не удивляет, если детишки - родственники Лэнса. А так, наверняка, и есть. Все та же темная кожа, те же темные волосы и яркие улыбки, светящиеся на лицах. То же изобилие энергии и необузданный смех. И пусть волнение сдавливает легкие, сердце сжимается, тепло все равно заполняет его изнутри, вытекая наружу и растапливая лед в венах. Картина, развернувшаяся перед ним, выглядит слишком личной. Семейной. Теплый и уютный пузырь, в который ему, кажется, хода нет. На который он, кажется, смотрит откуда-то извне. Будто в этот момент их ничего не может затронуть. Это как раз та самая сторона Лэнса, которую ему мельком удалось застать тогда, в книжном, и сейчас он понимает, что хочет увидеть больше. Осознание этого застает его врасплох, подкрадывается сзади и хватает за ноги, создавая ощущение падения, однако он стоит неподвижно, не дыша, в возбуждении и ужасе. Наконец, они сбавляют обороты, и ноги мальчика касаются земли. Они с Лэнсом слегка покачиваются, пытаясь восстановить равновесие, и Лэнс щупает ножки, обвитые вокруг своего торса, убеждаясь, что его пассажирка все еще на месте. Увидев мальчика, стоящим на месте, Кит понимает, что узнает его. Лео. Младший брат Лэнса. Тот самый, который так сильно и поразительно на него похож, ты словно смотришь на вариант "до" и "после". Киту доводилось видеть его уже несколько раз в магазине, но он до сих пор каждый раз удивляется. Волос на нем, правда, побольше, да нос пошире, но все остальные черты лица еще по-детски пухлые, и Лэнс легко мог выглядеть в его годы точно так же. Лео, шатающийся из стороны в сторону уж слишком наигранно - очередная черта, которую Кит приписывает их семейке, - первый его замечает. Его взгляд останавливается на Ките, и он замирает, насколько это возможно, все еще покачиваясь в сторону. Он вдруг меняется в лице, задумчиво хмуря брови. Кит застывает. Он моментально забывает, как дышать, его сердце бешено колотится в груди. Теперь ему не сбежать. Ему придется с ними взаимодействовать. Ему придется вторгнуться в этот идеальный уютный семейный круг, а он ведь к нему не принадлежит, не принадлежит, не принадлежит, не принадлежит... Затем Лео улыбается, широко и лучезарно, в уголках его глаз собираются морщинки, прямо как у Лэнса. — Кит! — восклицает он, восторженно и дружелюбно, как и в те моменты, когда Лэнс приводит его в книжный, и они водят его меж стеллажей. Заслышав его имя, Лэнс резко оборачивается, чуть пошатнувшись от неожиданного движения. Их взгляды встречаются, и Кит ужасается своему сердцебиению. Громкому, болезненному, и все остальные его тоже слышат, верно? На мгновение, лишь на мгновение, он паникует. На лице Лэнса пустота, в глазах испуг, рот приоткрыт, несколько различных эмоций сменяют друг друга за пару секунд, останавливаясь, в итоге, на стеснении. Он посылает Киту скромную, почти виноватую улыбку, глядя из-под ресниц. И это так на него не похоже, что Кит теряет ход своих мыслей. — Ох, привет, Кит, — неуверенно говорит Лэнс, переминаясь с ноги на ногу и чуть сутулясь. — Привет, — говорит он и надеется, что голос подводит его только в мыслях. Он заходит внутрь, аккуратно закрыв за собой дверь. Стоит там, неловко, застенчиво, поднимает руку в приветствии и тут же из-за этого конфузится. Остальные дети тоже на него теперь смотрят. Маленькая девочка на полу глядит на него с нескрываемым любопытством, удивленно сморщив лицо, будто она совсем не знает, что о нем думать, и ей в то же время фиолетово. Другая малышка очень стесняется, посматривает на него из-под хвостиков, все еще прячась за плечом Лэнса. Лэнс виновато улыбается, запуская руки за спину, наклоняясь и через голову опуская девочку на пол. Она тут же хватается за край его футболки и делает круг, оказываясь за его спиной, но глаз с Кита не спускает. — В общем, эм... Прости, что вот так на тебя это вываливаю. Я уже собирался выходить, но маме срочно нужно было отвести малыша Оливера к доктору, потому что у него обострилась ушная инфекция, а мой брат и его жена оба на работе, и типа легче его вести без еще трех малявок в связке, вот, а София на тренировке по соккеру, ей ну никак не помочь, и... — Лэнс, — перебивает Кит, прежде чем его окончательно заносит. Кит знает Лэнса, и достаточно его изучил, чтобы понять, когда у того вот-вот сдадут нервы, а он, знает Бог, несся этому навстречу на всех скоростях. Лэнс тут же закрывает рот, все еще испуганно хмурясь, и Кит сдержанно ему улыбается. — Все в порядке. Банальная фраза, но успокаивающий тон должен подействовать. И, кажется, действует. Лэнс расслабляется всем телом, расправляет плечи, и на его губах появляется легкая улыбка. — Хорошо, ладно... здорово. Тишина, повисшая между ними, и взгляды, которыми они обмениваются, по мнению Кита, однозначно несут в себе некий намек, но в то же время ему совсем не хочется развеивать это наваждение. Лэнс пялится на Кита, пожалуй, слишком уж долго, поэтому вдруг оправляет себя, дернувшись всем телом и вновь вернув свое внимание к детям. — Да, кстати, ты уже знаком с Лео, — говорит он, опуская ладонь братишке на голову и ероша ему волосы. Лео улыбается, салютует и подмигивает, что наводит на Кита дикое ощущение дежавю, потому что он выглядит точь-в-точь, как Лэнс. — Здоров! — А эти две прекрасные дамы - дочери моего брата, — он протягивает руку девочке, которая недавно скакала вокруг него. Она за нее берется, и он несильно ее раскручивает. — Знакомься, Эбигейл, — вторую ладонь он кладет на макушку девочке, прятавшейся за ним, и успокаивающе ее поглаживает. — А эту стесняшку зовут Мария. Они близняшки, — он мягко, с обожанием улыбается, что прекрасно сочетается с нотками гордости в его голосе. И это правда уже слишком. Он видел Лэнса с Софией, видел его с Лео. Для них он старший брат. Который их любит, но иногда и не прочь подшутить. Он к ним придирается, старается держать в узде, а они в свою очередь его слушаются, не забывая перед этим немного поспорить и подшутить над ним тоже. Тут, однако, все иначе. Дядя Лэнс ведет себя иначе. Дядя Лэнс нежен во всех возможных смыслах. Зрелый, любящий, мягкий, надежный, забавный и Боже, Кит мог бы продолжать бесконечно, но не может, потому от одного только взгляда на них у него мутнеет рассудок, а сердце заходится в бешеном ритме. — Ну-ка все поздоровайтесь с Китом, моим партнером по танцам, — произносит Лэнс, вовсе не подозревая о том, что с ним вытворяет. — Привет, Кит, — монотонно и громко говорят Эбигейл и Лео, словно заученное клише, используемое всякий раз при знакомстве с новыми людьми. Мария не произносит ни звука, но продолжает смотреть на него. Кит начинает ерзать под взглядом четырех пар одинаковых глаз зловеще голубого цвета. — Эм, привет, — снова отвечает Кит, чувствуя себя до невозможного не в своей тарелке. Эбигейл первая нарушает тишину, решив, что Кит более не представляет интереса, и оборачивается к Лэнсу. — Tío Лэнс! — говорит она, привстав на носочки и потянув его за руку. — Теперь моя очередь! Покружи меня! Покружи! Он по-доброму ей улыбается, но качает головой. — Не сейчас, Эбби. Нам с Китом нужно репетировать. Она вмиг грустнеет, на ее лице вырисовывается обида, и охуеть. Лэнс научил всех детишек своим эмоциям или у них это просто в крови? — Но Лео ты покружил! — Я покружу тебя попозже, хорошо? Обещаю, — отвечает он, отпустив ее руку, и мягко подталкивает Марию к стене. — Вы обещали меня слушаться, помните? Если вы будете сидеть тихо и вести себя хорошо, после тренировки мы вдоволь поиграем, даю вам слово. Эбигейл громко вздыхает, запрокидывает голову, и ее вздох перетекает в недовольный стон. — Лааааадно, — она скрещивает перед собой руки, тяжело топает к стенке, разворачивается к ней спиной и усаживается на пол, все еще демонстративно дуясь. Кит сдерживает смех, начиная покашливать, чтобы отвести подозрения. Но это все равно привлекает внимание Лэнса, и он поворачивается к нему, предупреждающе грозя пальцем. — Ни слова, Когане, — говорит он безэмоционально, силясь подавить улыбку, которая вот-вот растянется на губах. Кит закатывает глаза и отворачивается, пряча собственную улыбку, и направляется в противоположный конец комнаты, чтобы скинуть свои вещи у зеркала. — А вы научите нас танцевать? — спрашивает Лео, из-за возбуждения проглатывая слова. — Покажите ваши движения! — говорит он в манере, подозрительно напоминающей Капитана Фэлкона. Кит поднимает взгляд в зеркало как раз в тот момент, когда он становится в позу диско. Сдерживать улыбку становится до невозможного больно, когда Лэнс за ним повторяет. — После репетиции, дружок. Я научу тебя, и будешь танцевать, как профи. Кит не думает, что переживет грядущий час. Сама репетиция проходит довольно гладко. Теперь, когда они наконец достигли полного согласия и хорошо вызубрили хореографию, их конкурсный танец потихоньку становится лучше. По большей части, Лэнс целиком полагается на Кита, когда нужно состряпать новые движения, но Кит тоже старается ценить вклад Лэнса, и чаще прислушивается к его предложениям, если они есть. Это помогает ему выйти из творческого кризиса и прочистить идейный запор. Хотя его до сих пор и жалит раздражение, когда Лэнс предлагает внести изменения в его наработки, это быстро проходит благодаря пониманию, что Лэнс делает это не без причины. Она у него всегда есть, и всегда весомая. Например, что больше понравится публике, как им самим будет легче, чем стоит рисковать, а чем нет, что лучше с эстетической стороны и как лучше связать между собой движения. В основном, Кит продумывает куплеты, а Лэнс разбирается с припевами, но в целом танец является причудливой смесью идей обоих парней. И Киту... это очень нравится. Нравится, что они создают что-то вместе. Нравится, что все идеально сочетается, течет гладкой линией и он может прочувствовать их единение. Команда из них выходит куда лучшая, чем ожидал Кит, им всего лишь стоило прорвать свои внутренние барьеры. Кит вносит организованность в их тренировки, а Лэнс помогает ему не утонуть в собственных мыслях, сбавить обороты. И эта репетиция не исключение. Они прогоняют все, что уже хорошо отработали, а затем корпят над тем, что еще только находится в разработке. Кучу раз они повторяют одно и то же. Кучу раз начинают сначала и останавливаются. Кучу раз один наблюдает за тем, как танцует второй, чтобы найти все изъяны и слабые места, которые требуют полировки. Дети ведут себя на удивление хорошо. Они тихо сидят в сторонке, спинами к стенке, и порой между собой перешептываются. Лео с носом зарывается в книгу, пока Эбигейл и Мария развлекаются с планшетом. Так тихо, что об их присутствии легко позабыть. К несчастью, так тихо, что Кит о нем почти и не помнит. Каждое прикосновение, каждая улыбка, каждое движение бедер Лэнса отправляют сердце Кита в смертельный забег. Заставляют его застенчиво и робко улыбаться. Подолгу не убирать пальцев с его кожи. Качать бедрами чуть сильнее, двигать телом чуть сильнее, задирать край футболки, чтобы вытереть пот с лица, ведь Лэнс точно будет пялиться на его оголенный живот. Потому что он знает все слабости Лэнса, а Лэнс знает его. Они знают, как завести друг друга. Знают, когда другой пялится, и совсем не хотят этого скрывать. Им это нравится, и они знают, что другому это нравится тоже. Они не просто танцуют вместе, это особый вид прелюдии. Дразнящей и скромной, медленно и едва заметно меняющей обстановку, заставляющей ее искрить, трещать между ними. Кит чувствует энергию, сотрясающую воздух, чувствует зуд под кожей. И по взглядам Лэнса, по его слегка замедленным движениям, по прикрытым глазам, по уверенной ухмылке на губах и кончикам пальцев, касающимся его кожи в тех местах, где это не нужно, Кит понимает, что Лэнс чувствует то же самое. Но затем в зеркале Кит замечает детей и его сердце едва не спотыкается. Сейчас не время думать о руках Лэнса на своем теле. Или о том, как Лэнс толкает его на пол и садится сверху. Или о том, как ему хочется прикусить эти манящие, тонкие, мягкие губы, пока они не распухнут и покраснеют, и Лэнс не сможет улыбнуться, не вспомнив о нем. Сейчас не время. И ужас, сковавший его изнутри, и осознание их присутствия, словно лед, охлаждают весь жар в его венах, говорят держать себя в узде и не распускать руки. В итоге их репетиция оказывается очень продуктивной, раз уж случаев отвлечься не предоставляется, и знание этого помогает Киту сосредоточиться. Проходит где-то сорок минут, прежде чем Эбигейл теряет терпение. Каждый раз, когда они останавливают песню, чтобы включить ее заново, она оживляется и спрашивает: — Все, Tío Лэнс? И снова начинает дуться, когда слышит отрицательный ответ. Позже, Лео к ней присоединяется, отложив книгу в сторону и начав наблюдать за ними с жадным интересом. Когда они заканчивают прогонять все движения, отработав их настолько слаженно и блестяще, как только было можно, Лео вскакивает на ноги, едва не прыгая на месте с кулаками над головой. — Лэнс! Лэнс! — зовет он, привлекая их внимание. Глаза так и светятся на его выразительном лице. Интересно, все ли МакКлейны такие? — В чем дело, дружок? — спрашивает Лэнс, доставая бутылку с водой и делая внушительный глоток, после чего опускает ее, тяжело дыша. Кит неотрывно следит за каплей, сбегающей по его горлу, и за тем, как небрежно Лэнс вытирает рот, поэтому он не замечает, как тот кидает бутылку ему. Он пугается, едва не роняет ее, но все же умудряется поймать. Без сомнения, выглядит он до ужаса растерянным. Лэнс лишь понимающе улыбается и подмигивает, после чего отворачивается к своему брату. — Можешь показать нам, как делается это движение? — спрашивает Лео с бурлящим заразительным восторгом. Эбигейл тоже вскакивает, прыгая вверх и вниз рядом с ним и скандируя: — Покажи! Покажи! Покажи! Лэнс выгибает бровь, отставляя ногу и кладя ладонь на бедро. — Какое движение? Мы много всяких разных сейчас делали. Лео закатывает глаза, дергаясь всем телом, и свешивает голову. — То сааамое движение, Лэнс, — говорит он так, словно только дурак мог его не понять. Он с недовольством смотрит на Лэнса, который продолжает непонимающе на него пялиться с веселой улыбкой. Наконец, он вздыхает и делает шаг вперед. — Ну, вы типа... Он делает... что-то. Уж точно пытается. Кит думает, что это попытка изобразить одно из движений в припеве, но, если честно, его движение такое обширное и размытое, что может оказаться чем угодно. В своих потугах Лео едва не падает, неуклюже размахивая руками. Киту удается сохранить бесстрастное выражение лица, однако Лэнсу везет меньше. Он разражается добродушным хохотом. — О, это движение, — произносит он, однако Кит более, чем уверен, что он не имеет понятия, о чем говорит Лео. — Хорошо, угомонись, дружок. Не хватало нам, чтобы ты упал и сломал себе что-нибудь. Мама меня тогда убьет. — Так покажи мне, как это делается правильно! — возмущается Лео слегка плаксивым голосом. Рядом прямо-таки вся изводится Эбигейл. Она подносит кулачки к подбородку, напуская на лицо подозрительно знакомое выражение щенячьих глазок. — Пожаааааалуйста, Tío Лэнс? И тут броня Лэнса дает трещину. Он смотрит на Кита в смятении. — Ты не возражаешь? — отчасти взволнованно, отчасти неуверенно, отчасти весело и слегка обреченно спрашивает он. Губы Кита растягиваются в подобие улыбки, и он отмахивается. — Да, без проблем. Мы сегодня и так многое успели. Получив разрешение, Лэнс охуенно быстро веселеет, вновь выпрямляясь и обнажая зубы в улыбке. — Класс, здорово, — он поворачивается к Лео и Эбигейл, жестом приглашая их поближе. — Вы его слышали! Дуйте сюда. Они радостно взвизгивают, скользят по полу и тормозят перед Лэнсом, неистово тараторя в попытках еще раз объяснить, что они хотят увидеть. Лэнс смеется, стараясь их успокоить. Кит следит за ними какое-то время, улыбка сама по себе расплывается на его губах, как вдруг он что-то замечает. Мария к ним не присоединяется. Он переводит на нее любопытный взгляд. Она все еще сидит у стены, держа на коленях планшет и накрыв его рукой, однако все ее внимание приковано к остальным. Она застенчиво поглядывает на них из-под ресниц, покусывая нижнюю губу. У Кита сердце кровью обливается, сжимается с такой силой, что это застает его врасплох, едва не выбивает из равновесия. Он знает этот взгляд. Он узнает эту тоску на лице, в глазах. Узнает, потому что сам бывал на ее месте. Куда чаще, чем ему бы хотелось. Ноги сами по себе несут его через весь зал, и он останавливается рядом с ней. Откидываясь на стену, он с мгновение смотрит на остальных. Лэнс изо всех сил старается научить малышей парочке простых движений. Удивительно, но Эбигейл куда лучше попадает в ритм, нежели Лео, хотя он и старше. Лео двигается, как трехногая черепаха, но зато искорки решимости и азарта в его глазах вызывают восхищение. И улыбка, расплывшаяся на детском лице, когда у него наконец получается, заполняет помещение теплотой. Киту нравится за ними наблюдать. Нравится сидеть в сторонке и смотреть, как Лэнс общается со своими братом и племянницей. Он как будто подглядывает за той стороной Лэнса, видеть которую ему обычно не дозволено. И ему это нравится. Вызывает кучу чувств, которые сейчас определенно лишние, но он все равно этим наслаждается. Но на зал падает тень, и Киту страсть как хочется прогнать ее прочь. Он съезжает вниз, усаживаясь от Марии на достаточном расстоянии, чтобы ее не стеснять, но и не очень далеко, чтобы их разговор никто не подслушал. Она снова утыкается в планшет, вглядываясь в него слишком уж упорно, явно делая это для виду. Она хмурится и поджимает губы, глазами сверля в экране дырку. Кит смотрит на нее какое-то время, и несмотря на змеящуюся внутри неловкость, все же натягивает на лицо улыбку. — Классные у тебя браслеты, — тихо произносит он. Она дергается, словно совсем не ожидала, что он заговорит. Она поворачивает голову, глядя на него глазами чистого, кристально чистого голубого цвета. Ее рот слегка приоткрывается, и черты лица складываются в замешательство. Его улыбка становится чуть шире, и он пальцем указывает на плетеные веревочки разных цветов вокруг ее маленьких запястий. — Классные, говорю, браслеты, — повторяет он, и она бросает на них такой взгляд, будто позабыла, что они вообще у нее есть. Теперь, хорошо приглядевшись, Кит понимает, что все они их носят. Мария, Эбигейл и Лео. Близняшки на обеих руках, а Лео только на одной. Но у каждого они есть. — У Лэнса такие же. Она немного веселеет, расслабляется, и, тут же позабыв о планшете, вытягивает запястья, показывая каждый браслет по очереди. — Tío Лэнс сплел этот и этот, — говорит она, дотронувшись до тех, что с голубыми ленточками. — Вот этот сплела Tia Нора. Этот - бабуля. Этот Эбби сделала. Этот - папа. Мама тоже когда-то мне браслет сплела, но он где-то потерялся, потому что у нее плохо получается. Кит смеется, ее милое воодушевление распространяется и на него. — А твои тут есть? — спрашивает он. Она мотает головой, чуть поджав губы. — Их делают не для себя, — говорит она так, будто это самая очевидная истина на планете. И у Кита внутри все переворачивается, завязывается в узлы, но вовсе не в плохом смысле. Он чувствует легкость, как будто находится где-то далеко-далеко отсюда. Он знал, что все браслеты Лэнсу сделала семья. Он знал. Лэнс говорил ему. Говорил, что такая у них семейная традиция, которая передается из поколения в поколение. Он просто... особо об этом не задумывался. Не находил времени, чтобы вообразить Лэнса в кругу сестер и братьев, племянников, племянниц, родителей. Их всех, плетущих друг для друга браслеты. Подарки. Каждый из которых связывает их вместе. Служит напоминанием о семье. Это никакая не тайна, никогда не было тайной, но Кит все равно чувствует себя так, будто на нее напоролся. Он смотрит на Лэнса, и его сердце словно никак не может принять решение - ухнуть ему в желудок или застрять в горле. Как глупо. Это же мелочь. Небольшая семейная традиция, но она целиком в стиле Лэнса. Очередной кусочек мозаики, который помогает составить полную картину его натуры. Очередной барьер снят. Такой пустяк, о котором он уже знал, не должен так на него влиять, но влияет. Еще как влияет, и это пугает его, и будоражит, и это чересчур, ему кажется, что у него не хватает душевных сил. Так что вместо этого он поворачивается к Марии и задает вопрос, ради которого к ней подсел. — А почему ты с ними не танцуешь? Она конфузится из-за вопроса, втянув голову в плечи. — Мне не хочется... — бормочет она, но как-то неубедительно. — Почему? Она трогает браслетики, упершись в них взглядом. В какой-то момент Киту кажется, что она не ответит, но когда все же отвечает, ему приходится напрячь слух. — У меня плохо получается... Он улыбается, придвигаясь чуть ближе, чтобы создать более тихую и теплую обстановку. — Не у всех должно получаться, особенно, если они только новички, — по-доброму говорит он, испытывая странное чувство дежавю, когда слова Широ эхом отзываются в его памяти. Широ пришлось очень долго его уговаривать, но Кит невероятно ему благодарен за это. — У Эбби получается... — говорит она, взглянув на свою сестру, а затем снова опустив взгляд. Кит смотрит на них какое-то мгновение, на то, как Лэнс поправляет позы Лео и Эбби, а затем выпрямляется и потирает подбородок, оценивающе их оглядывая, кивая. — Да, — соглашается он, — но и у тебя может получиться. Не узнаешь, пока не попробуешь. Она шустро мотает головой. — Уже пробовала. Не получается у меня. Кит наклоняется к ней, понизив голос, будто сейчас расскажет большой секрет. Это тут же пробуждает в ней интерес, как он и ожидал. — У Лео тоже не получается. Но ему все равно весело, — говорит он. Девочка моргает, а потом улыбается. Они оба наблюдают за тем, как Лео теряет равновесие и плюхается на задницу. Кит улыбается, а Мария хихикает, повернувшись к нему спиной. Она бросает на него любопытный взгляд, чуть осмелев. — А у тебя все получалось, когда ты был новичком? Он качает головой. — Не-а, — говорит он, откидываясь на стенку. — Брат научил меня танцевать. Прошло немало времени, прежде чем я смог танцевать перед людьми, — он теребит край перчатки, наблюдая за тем, как Лэнс помогает брату подняться. — Я до сих пор порой боюсь танцевать перед публикой, но... Лэнс помогает мне это побороть. Он хороший учитель, — он отдаленно осознает, как нежно произносит эти слова, но совсем не смущается, потому что никто кроме Марии его больше не слышит. Лэнс вдруг смотрит на них и перехватывает взгляд Кита. Он слегка дергается, медленно выдохнув. Затем оглядывает Марию, а потом снова его, и улыбается той самой теплой, нежной, любовной улыбкой, и Киту одновременно кажется, что он снова может дышать и не может дышать совсем. Затем Эбигейл дергает Лэнса за руку, отвлекая его внимание. — Ты тоже хорошо танцуешь, — говорит Мария, напомнив о себе. Он моргает, повернувшись к ней. — Что? — Ты хорошо танцуешь, — произносит она по-деловому, уверенно, кивая в подтверждение собственных слов. — Как Tío Лэнс. — Ох, спасибо, — говорит он, одаривая ее скромной улыбкой. — А ты меня научишь? — спрашивает она тихим, едва слышимым сквозь шум колонок голосом. Стеснительность снова берет над ней верх, и она избегает зрительного контакта. — Я? — спрашивает он ошарашенно. — Но... почему не Лэнс...? Она пожимает плечами, снова цепляясь пальцами за браслеты. — Он уже учит Эбби и Лео... И Кит не знает, что на него находит. Может, ему становится ее жаль. Может, в ней он видит себя. Может, семья Лэнса нагоняет на него чувство пустоты и целости одновременно. Обычно ему не нравятся дети, он не знает, как себя с ними вести, но... одно исключение себе он решает позволить. Он встает на ноги, отряхивает штаны, прежде чем повернуться к ней и протянуть ладонь, улыбнувшись едва заметной, но достаточной для девочки улыбкой. — Хорошо, — мягко говорит он. — Пойдем. Она колеблется лишь с мгновение, по ее лицу проносится тень сомнения и неуверенности, но затем она откладывает планшет в сторону и поднимается, взявшись за его руку. Ее брови хмурятся, а губы сжимаются в очень знакомом пылу решимости. Он отводит ее в другой конец зала, подальше от остальных. Поначалу ему неловко, но это быстро проходит. Мария успокаивающе на него действует. Оказывается, в ней тоже есть огонек, вот только она не так яро выплескивает его наружу, как остальные. Она тише, сдержанней, больше других сомневается, но Кит все равно видит в ней проблески семейства МакКлейнов, и это греет душу. Ничего заумного он ей не показывает, лишь старается научить парочке основных движений. И стоит ей только расслабиться, как у нее что-то да начинает получаться. И неплохо, для ее-то возраста. Уж точно лучше, чем у Лео. В ней есть врожденное чувство ритма, даже если самой девочке так не кажется. У Кита даже получается заставить ее улыбнуться, и это дарит ему чувство триумфа, будто он выиграл в сраной лотерее. В какой-то момент, когда она встает ему на ноги, и, держась за руки, они кружатся по комнате, Кит ощущает на себе взгляд Лэнса. Ощущает, словно ему прожигает кожу. Он мельком замечает эту его улыбку, но отказывается обернуться и посмотреть. Одному Богу известно, что случится, если вся мощь теплого выражения на лице Лэнса вдруг на него обрушится. И, если честно, проверять ему до чертиков страшно. Когда время аренды зала истекает, Лэнс мигом изгоняет разочарование детей, пообещав им молочные коктейли. Они шустро собирают вещи и выпуливаются из помещения по направлению к лестнице, оживленно между собой переговариваясь. Лэнс высовывается наружу, крича им соблюдать осторожность во время спуска по лестнице и не бежать. Затем они с Китом идут вниз по ступенькам. Медленно, слыша, как детские голоса эхом отдаются от стен лестничного пролета, витая между ними. Повисает тишина, но Кит не может понять, неловкая она или уютная. Вдруг он чувствует прикосновение к руке и сразу напрягается, пока длинные теплые пальцы неуверенно сползают с запястья к ладони, нежно раскрывают кулак и проскальзывают меж его пальцев. Лэнс сжимает его руку, а потом расслабляется, не отпуская и не распутывая переплетение. — Спасибо, — мягко говорит он, вложив слишком много той самой эмоции, называть которую Киту не хочется. Он не знает, благодарит ли Лэнс его за продуктивную репетицию. Или за то, что он был не против ребятишек. Или за помощь Марии. Не знает. Но, взглянув на Лэнса, увидев выражение его лица, нежное, открытое, глаза, полные опасно глубоких чувств, кое-что он узнает наверняка: Ему охуеть как нравится Лэнс.

***

vive la lance начал(а) новую беседу: "Утопи меня Титаник" vive la lance добавляет uptown hunk и coo coo motherfuckers vive la lance: ребят вам же знаком фильм титаник? coo coo motherfuckers: да, лэнс, я живу на этом свете уже больше двадцати лет vive la lance: просто хотел убедиться что вы не пещерные жители coo coo motherfuckers: я еще тот пещерный житель, просто такие гигантские вещи, как титаник, сложно пропустить даже среди скал uptown hunk: чувак, только не говори, что предлагаешь его посмотреть uptown hunk: я ПОСТОЯННО реву на этом фильме uptown hunk: с той сцены, где мать укладывает детей в кровать, а потом все умирают coo coo motherfuckers: жиза vive la lance: не думал что ты умеешь плакать coo coo motherfuckers: иногда бывает vive la lance: поверю если только увижу coo coo motherfuckers: надеюсь, этого никогда не случится vive la lance: эй! я ПРОФЕССИОНАЛЬНО успокаиваю нытиков. мои обнимашки САМЫЕ ЛУЧШИЕ coo coo motherfuckers: пф после ханка vive la lance: блин да vive la lance: самые лучшие после ханка*** uptown hunk: зуб даю, широ тоже хорош vive la lance: блять да vive la lance: обнимашки от старенького потасканного бара-самца* coo coo motherfuckers: 1) это правда, могу подтвердить coo coo motherfuckers: 2) никогда его так больше не называй vive la lance: НО ПОХОЖ ЖЕ vive la lance: хотел бы я зарыться лицом в его бара-титечки coo coo motherfuckers: все иди в бан uptown hunk: жиза, лэнс coo coo motherfuckers: и ты тоже в бан uptown hunk: да ладно тебе, редко где можно встретить мужика, который с теплотой захочет тебя обнять uptown hunk: а у него такая мягкая грудь, прям как подушка coo coo motherfuckers: справедливо coo coo motherfuckers: но вы все равно в бане vive la lance: братские объятия vive la lance: брабъятия uptown hunk: братские обнимашки uptown hunk: букашки vive la lance: мои любимые насекомые coo coo motherfuckers: пока вы с головой не провалились в свой братский омут, скажи, к чему ты заговорил о титанике uptown hunk: бромут vive la lance: БРОМУТ vive la lance: ладно короче помните тот момент когда корабль тонет жопой кверху и один чувак падает и ломает себе нахуй ноги о винт а потом его вертит на все триста шестьдесят где-то пятнадцать раз и он лицом падает в ледяную воду? uptown hunk: конечно coo coo motherfuckers: мой любимый момент vive la lance: это я vive la lance: это просто описание моей жизни vive la lance: я погряз vive la lance: я тону vive la lance: боже титаник утопи меня uptown hunk: о нет coo coo motherfuckers: о боже uptown hunk: в чем дело, дружище? vive la lance: КИТ vive la lance: В КИТЕ ДЕЛО uptown hunk: а coo coo motherfuckers: ну конечно coo coo motherfuckers: дело вСЕГДА в ките vive la lance: пнх не вСЕГДА coo coo motherfuckers отправил(а) изображение coo coo motherfuckers отправил(а) изображение coo coo motherfuckers отправил(а) изображение vive la lance: ХВАТИТ coo coo motherfuckers отправил(а) изображение uptown hunk отправил(а) изображение uptown hunk отправил(а) изображение coo coo motherfuckers отправил(а) изображение uptown hunk отправил(а) изображение coo coo motherfuckers: еще скринов покидать? vive la lance: Я СЕЙЧАС УМРУ coo coo motherfuckers: в последнее время дело всегда в ките coo coo motherfuckers: не помню когда ты в последний раз жаловался на что-то кроме него uptown hunk: что-то с вашим танцем? vive la lance: нет vive la lance: да? vive la lance: тииииипа того?? coo coo motherfuckers: объяснись uptown hunk: мне казалось у вас все наладилось? или мне лишь почудилось? uptown hunk: я во сне это увидел? coo coo motherfuckers: ничего тебе не почудилось coo coo motherfuckers: лэнс завалился к нам тем вечером когда они помирились coo coo motherfuckers: это был вечер тако и лэнс так долго об этом жужжал что пока нарезал лук поранился uptown hunk: ТОЧНЯК uptown hunk: клево uptown hunk: ну не клево что ты порезался, но клево что мне это не приснилось, и клево что вы наконец помирились uptown hunk: но раз уж вы помирились, то в чем сейчас проблема? vive la lance: ВО ВСЕММММ coo coo motherfuckers: настроение coo coo motherfuckers: но серьезно, если ждешь от нас помощи, а ты скорее всего ждешь, раз уж создал ОТДЕЛЬНУЮ беседу coo coo motherfuckers: то тебе придется быть чуточку конкретнее vive la lance: я теряю контроль над своей жизнью vive la lance: мне кажется vive la lance: мне кажется я втюрился в кита vive la lance: да каво там vive la lance: мне не кажется я РЕАЛЬНО втюрился в кита coo coo motherfuckers: ....... uptown hunk: ......... vive la lance: ребят? без шуток я на полном серьезе uptown hunk: я uptown hunk: я не могу поверить coo coo motherfuckers: охуеть coo coo motherfuckers: охуеть не вСТАТЬ vive la lance: я знАЮ coo coo motherfuckers: ХАНК ОН ЭТО ПРИЗНАЛ coo coo motherfuckers: СКРИНЬ СКОРЕЕ ПОКА ОН НЕ УДАЛИЛ uptown hunk: УЖЕ vive la lance: ЧЕ ЗА ХЕРНЯ РЕБЯТ uptown hunk: лэнс, мы же твои лучшие друзья, нам давно известно о твоем увлечении coo coo motherfuckers: ты не особо и шифровался uptown hunk: я так рад, что ты наконец смог в этом признаться :’) uptown hunk: и горжусь тобой coo coo motherfuckers: жиза coo coo motherfuckers: мне уже начало казаться, что у нас тут очередной синдром широ/аллуры coo coo motherfuckers: слава богу обошлось, вряд ли бы у меня получилось держать себя в руках с вами дебилами vive la lance: в смысле блять вам уже ДАВНО ИЗВЕСТНО?? vive la lance: это совсем недавно произошло! uptown hunk: мммммм coo coo motherfuckers: мМММММММ coo coo motherfuckers: тише едешь дальше будешь да uptown hunk: пидж, дай ему время, ты же знаешь, что он привык осмыслять вещи в своем темпе vive la lance: знаете что этот разговор был ошибкой uptown hunk: лэнс, вернись! uptown hunk: излей нам все свои чувства! coo coo motherfuckers: боже правый, лучше не надо vive la lance: ПОКА

***

fuck off начал(а) новую беседу с coo coo motherfuckers fuck off: пидж окажи услугу fuck off: только ни о чем не спрашивай coo coo motherfuckers: мммммммммммммм coo coo motherfuckers: подозрительно, когане, весьма подозрительно coo coo motherfuckers: но мне любопытно, так что ладно coo coo motherfuckers: но за тобой будет должок fuck off: разве не у тебя должок передо мной? fuck off: мне кажется что да coo coo motherfuckers: неплохая попытка, когане, но я веду счет всех полученных и оказанных одолжений coo coo motherfuckers: прямо сейчас мы с тобой на равных coo coo motherfuckers: рискнешь стать должником? :) fuck off: ... coo coo motherfuckers: :)) fuck off: ..... coo coo motherfuckers: :)))))) fuck off: эх ладно coo coo motherfuckers: отлично coo coo motherfuckers: так что я могу для тебя сделать? fuck off: запись с того дня у тебя? coo coo motherfuckers: какая запись? fuck off: из алтеи fuck off: когда лэнс проводил для меня урок фристайла coo coo motherfuckers: так в этом дело? coo coo motherfuckers: чувак, нет, нет никакой записи fuck off: но... твои же слова были...? coo coo motherfuckers: да-да, но это был просто стеб coo coo motherfuckers: не воспринимай мои слова всерьез coo coo motherfuckers: я, конечно, веду себя порой подло, но это же для тебя много значит coo coo motherfuckers: я ни за что не стану записывать друга, чтобы посмеяться над тем, как он выходит из зоны своего комфорта fuck off: ... fuck off: ого coo coo motherfuckers: что fuck off: ничего, просто я... ожидал другого coo coo motherfuckers: ты меня недооцениваешь fuck off: кто ты и что сделал с пидж? coo coo motherfuckers: ха coo coo motherfuckers: ха coo coo motherfuckers: смешно coo coo motherfuckers: сейчас живот надорву fuck off: теряешь ты хватку coo coo motherfuckers: а вот это уже обидно fuck off: да это же хорошо! fuck off: мне кажется... я тоже размягчился благодаря нашим друзьям coo coo motherfuckers: да... coo coo motherfuckers: с ними не только размягчишься coo coo motherfuckers: а чего ты так из-за записи переживал? coo coo motherfuckers: у меня и в планах не было ходить всем ее показывать coo coo motherfuckers: мне пофиг плохо или хорошо ты фристайлишь, главное, что ты пойдешь с нами на состязание fuck off: мне fuck off: очень приятно fuck off: очень fuck off: спасибо пидж coo coo motherfuckers: нз, кит, мы же друзья fuck off: но... услуга о которой я хотел попросить не о том coo coo motherfuckers: ой ли? coo coo motherfuckers: ты снова меня заинтересовал fuck off: насколько легко для тебя будет хакнуть систему безопасности в студии coo coo motherfuckers: очень легко fuck off: а заполучить доступ к архиву видеозаписей? coo coo motherfuckers: тоже легко coo coo motherfuckers: ты... ХОЧЕШЬ скачать это видео? fuck off: не совсем fuck off: его надо удалить coo coo motherfuckers: ого, все на столько плохо? fuck off: сможешь сделать? coo coo motherfuckers: СМОГУ ЛИ Я? конечно, как два пальца fuck off: СДЕЛАЕШЬ? coo coo motherfuckers: что ж, раз ты так мило попросил coo coo motherfuckers: думаю, я найду свободную минутку fuck off: и не смотри его coo coo motherfuckers: чего? fuck off: не смотри его coo coo motherfuckers: то есть я правильно понимаю coo coo motherfuckers: ты просишь меня взломать доступ к архивам с записями coo coo motherfuckers: найти видео с той репетиции coo coo motherfuckers: видео, которое, спешу добавить, никто наверняка никогда не увидит потому что записи просматривают только в случае крайней необходимости coo coo motherfuckers: удалить данное видео coo coo motherfuckers: и ты ждешь что я сделаю все это ДАЖЕ НЕ ЗАГЛЯНУВ в него несмотря на искушение узнать что же за позорщину ты там вытворил раз вон из штанов лезешь coo coo motherfuckers: все верно? fuck off: да fuck off: все так coo coo motherfuckers: и ты просишь даже после слов о том что его вряд ли кто-то когда-то увидит? fuck off: ага fuck off: лучше перестраховаться чем потом сожалеть coo coo motherfuckers: там должно быть нечто ужасное coo coo motherfuckers: конкретно объебался? fuck off: ЧТО? coo coo motherfuckers: ну типа, на жопу упал или че fuck off: а fuck off: нет coo coo motherfuckers: погоди, а ты о чем подумал? fuck off: ни о чем fuck off: так ты удалишь? coo coo motherfuckers: да, но с тебя два должка fuck off: что? почему? coo coo motherfuckers: один за удаление видео, а второй за его непросмотр coo coo motherfuckers: один ты выплатишь мне прям ща coo coo motherfuckers: хочу 20 наггетсов из макдака fuck off: сейчас? coo coo motherfuckers: да coo coo motherfuckers: у меня тут дохера работы с диссертацией coo coo motherfuckers: держусь только на пяти чашках дерьмового дешевого кофе из нашей обрыгаловки coo coo motherfuckers: наполовину размороженная вафля, вот и вся моя еда сегодня fuck off: наполовину? coo coo motherfuckers: да, мне было лень ждать, не перебивай fuck off: прости coo coo motherfuckers: кроме того, мне еще надо проверить домашку у группы, к которой меня прикрепили, а Ханк сегодня допоздна в лаборатории, покормить меня в ближайшее время он не сможет fuck off: как ты еще живешь? coo coo motherfuckers: держусь из последних сил, Кит coo coo motherfuckers: держусь из последних сил coo coo motherfuckers: короче, мне нужны чертовы наггетсы, пока у меня крыша не поехала, так что ты подсобишь, или че? fuck off: ладно, через двадцать минут жди coo coo motherfuckers: прекрасно fuck off: а когда ты удалишь видео? coo coo motherfuckers: прямо сейчас, это быстро делается fuck off: спасибо пидж coo coo motherfuckers: нз coo coo motherfuckers: О coo coo motherfuckers: О ГОСПОДИ coo coo motherfuckers: КИТ КАКОГО ХУЯ БЛЯТЬ fuck off: что? fuck off: о нет fuck off: я же говорил не смотреть coo coo motherfuckers: ДА БЫЛО ОЧЕВИДНО ЧТО Я ПОСМОТРЮ fuck off: Я ЖЕ ПОПРОСИЛ ЭТОГО НЕ ДЕЛАТЬ coo coo motherfuckers: ЗНАЮ, НО ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ВОТ ТАК СБРОСИТЬ МНЕ ЭТО НА ГОЛОВУ И ЖДАТЬ ЧТО Я НЕ ПРОЯВЛЮ ЛЮБОПЫТСТВА coo coo motherfuckers: я ж учЕНЫЙ, кИТ! coo coo motherfuckers: любопытство у меня в кРОВИ coo coo motherfuckers: благодаря нему происходят все откРЫТИя! coo coo motherfuckers: А ВОТ ЭТО ОТКРЫВАТЬ МНЕ НИКАК НЕ ХОТЕЛОСЬ fuck off: Я ПРОСИЛ ЭТОГО НЕ ДЕЛАТЬ coo coo motherfuckers: я зНАЮ, но ты серьезно думал, что я ПоСЛУШАЮСЬ??? fuck off: я на это надеялся! coo coo motherfuckers: что ж, теперь мы оба получили охуенно ценный урок coo coo motherfuckers: не могу поверить что ты вынудил меня посмотреть на этот пиздец fuck off: ничего я не вынуждал! fuck off: Я ВООБЩЕ-ТО СКАЗАЛ ЭТОГО НЕ ДЕЛАТЬ coo coo motherfuckers: у меня травма на всю жизнь fuck off: ты до конца что ли...? coo coo motherfuckers: БЛЯТЬ НЕ ДАЙ БОГ coo coo motherfuckers: НО МНЕ ХВАТИЛО УВИДЕННОГО ЧТОБЫ ПОНЯТЬ К ЧЕМУ ВСЕ ИДЕТ coo coo motherfuckers: и как давно это продолжается? fuck off: я не знаю coo coo motherfuckers: ты не зНАЕШЬ?? fuck off: несколько недель? coo coo motherfuckers: НЕДЕЛЬ! fuck off: у тебя реально подозрений даже не было? coo coo motherfuckers: нЕТ! coo coo motherfuckers: вы конечно флиртуете как два уебка и сексуальное напряжение между вами настолько сильно что убьет моржа, но пздц как вы умудрились зайти так далЕКО?? coo coo motherfuckers: ты должен объясниться, когане coo coo motherfuckers: тащи сюда мороженое с шоколадной помадкой и мои наггетсы, срочно fuck off: после просмотра я тебе ниче не должен! coo coo motherfuckers: должен! за мои боль и страдания coo coo motherfuckers: и еще, если ты хочешь, чтобы это осталось между нами fuck off: ладно coo coo motherfuckers: хороший мальчик, а теперь дуй сюда

***

Беседа: ""Утопи меня Титаник" vive la lance: РЕБЯТА vive la lance: Я ЩА ВЫМРУ НАХУЙ vive la lance: где вы бл vive la lance: омг вы оба заняты что ли? vive la lance: ну охуеть в это время у вас обоих лабы? vive la lance: ПИЗДА vive la lance: ребят вы мне нужны vive la lance: я совершил ошибку vive la lance: две ошибки vive la lance: может три vive la lance: первая я убедил кита скачать снепчат vive la lance: вторая я случайно начал с ним беседу ПРЯМО СЕЙЧАС пока он в СПОРТЗАЛЕ и теперь он отправляет мне свои ПОТНЫЕ СЕЛФИ vive la lance: третья я реШИЛ ОТВЕТИТЬ ЕМУ СВОИМ СЕЛФИ БЕЗ РУБАШКИ ПОТОМУ ЧТО ПОДУМАЛ ЭТО ХОРОШАЯ ИДЕЯ?? vive la lance: Я НЕ ЗНАЮ ПОЧЕМУ Я ТАКОЙ ДЕБИЛ vive la lance: ИЗ-ЗА КИТА У МЕНЯ МОЗГИ НАБЕКРЕНЬ Я ПЕРЕСТАЮ ЗДРАВО МЫСЛИТЬ vive la lance: ОН НЕ ОТВЕЧАЕТ УЖЕ ПЯТНАДЦАТЬ МИНУТ И Я ПРОСТО СХОЖУ С УМА vive la lance: О БОЖЕ МОЙ ОН ОТВЕТИЛ vive la lance: Я ТОЛЬКО ЧТО ПОЛУЧИЛ УВЕДОМ vive la lance: МНЕ ТАК СТРАШНО СМОТРЕТЬ vive la lance: ладно ладно ща посмотрю vive la lance: бЛяТЬ vive la lance: ЭТО ФОТКА ГДЕ ОН УЛЫБАЕТСЯ vive la lance: И ПОДПИСЬ "миленько" vive la lance: этот парень сведет меня в ебаную могилу vive la lance: да че там я уже при смерти vive la lance: ребят зайдите у меня внештатная ситуация vive la lance: он слишком красивый у меня голова идет кругом vive la lance: он красивый он идеальный он забавный он добрый и он ублюдок и боже vive la lance: я этого не хотел vive la lance: я хз че делать vive la lance: о боже мне плохо vive la lance: блять позвоните мне как только сможете пожалуйста? vive la lance: это не учения vive la lance: код белый vive la lance: спасибо что позвонил дружище vive la lance: прости за эту истерику vive la lance: ну и за то что отвлек тебя от занятий uptown hunk: чувак, успокойся uptown hunk: ты нуждался во мне, для этого и нужны друзья uptown hunk: теперь все просто думают, что я... сидел в туалете где-то пятнадцать минут uptown hunk: профессор весьма сочувственно на меня посмотрел, когда я вернулся vive la lance: я не ДолЖЕн смеяТься но пРОСти ДРужищЕ uptown hunk: лол да все путем uptown hunk: это и вПрямь смешно uptown hunk: а вообще, ты как там, все хорошо? vive la lance: да уже лучше vive la lance: прости уж меня vive la lance: я не должен так на этом зацикливаться uptown hunk: все в порядке, чувак, правда uptown hunk: но раз ты успокоился, можно я кое-что скажу? vive la lance: давай uptown hunk: разве это так плохо, что ты влюбился в кита? vive la lance: да vive la lance: это ужасно uptown hunk: но почЕМУ? vive la lance: потому чтО vive la lance: УЖАСНО vive la lance: сейчас наши отношения НОРМАЛЬНЫЕ vive la lance: мне они нРАВЯТСЯ vive la lance: никакой путаницы vive la lance: путаница только в ЧУВСТВАХ uptown hunk: не хочется тебя огорчать, дружище, но звучит все уже запутанно vive la lance: да но vive la lance: УХХ uptown hunk: ладно, попробую по-другому, был бы ты СЧАСТЛИВ если бы вы были вместе? типа, как ПАРА? vive la lance: ну... да vive la lance: да наверное vive la lance: определенно vive la lance: но все не так пРОСТО ханк uptown hunk: почему? vive la lance: потому что vive la lance: НЕПРОСТО vive la lance: что если у него нет ко мне чувств? что если ему ок целоваться по дружбе? тогда нам обоим будет НелОВКО. все вообще может в таком случае прекратиться. а я не хочу терять то что между нами есть из-за своих идиотских чувств uptown hunk: погоди uptown hunk: вы че цЕЛУЕТЕСЬ ПО ДРУЖБЕ??? vive la lance: ой vive la lance: ээ vive la lance: не это главное ханк uptown hunk: ладно-ладно, чтобы тебя не спугнуть, оставим это на потом, но учти, что мы еще не закончили uptown hunk: тебе многое придется объяснить vive la lance: аааааааааааааааа uptown hunk: пока будешь объясняться я тебе чепеньки испеку vive la lance: договорились uptown hunk: но если по делу, судя по тому, как вы ребята себя ведете, я не сомневаюсь, что ты тоже ему нравишься uptown hunk: особенно если вы уже обжимаетесь там вовсю???? vive la lance: а что есЛИ НЕ НРАВЛЮСь uptown hunk: а что если НРАВИШЬСЯ vive la lance: я не хочу все похерить ханк vive la lance: до конкурса всего пара месяцев vive la lance: если меня отвергнут наш танец может пострадать vive la lance: а мне это ОЧЕНЬ важно и региональные могут послужить толчком для начала моей карьеры vive la lance: я правда не хочу смыть все в унитаз из-за чувств vive la lance: только не снова uptown hunk: лэнс, кит - не найма vive la lance: я знаю но uptown hunk: никаких но uptown hunk: у меня были муРАШКИ от наймы uptown hunk: а от кита нет vive la lance: я понимаю что случаи разные но принцип то один и тот же vive la lance: у меня был шанс попасть в НАСТОЯЩИЙ ТАНЦ КОЛЛЕКТИВ vive la lance: и я все послал нахер лишь бы остаться с ней в городе vive la lance: только ради НЕЕ я отклонил предлОЖЕНИЕ vive la lance: я отодвинул свою мечту на задний план ради нее потому что верил в нашу любовь vive la lance: а закончилось все сам знаешь чем uptown hunk: она дерьмово поступила, лэнс, но я уже говорил, что кит - не она uptown hunk: пока вы ребята реально РАЗГОВАРИВАЕТЕ и понимаете друг друга, проблем быть не должно vive la lance: с наймой у меня была пустяковая интрижка которая в итоге меня подкосила vive la lance: что мешает истории повториться uptown hunk: потому что ты думал, что у вас с наймой все серьезно, а она нет. именно ПОЭТОМУ вам с китом нужно ПОГОВОРИТЬ чтобы избежать недопониманий vive la lance: или я просто могу не думать что между нами все серьезно и недопониманий не будет uptown hunk: но все МОЖЕТ быть серьезно vive la lance: а еще все МОЖЕТ рухнуть uptown hunk: лэнс uptown hunk: я тебя люблю uptown hunk: но тебе нужно перестать скрываться uptown hunk: любому у кого ГЛАЗА на месте очевидно что вы друг другу небезразличны uptown hunk: я не хочу молча смотреть как ты упускаешь свое счастье из-за ошибок прошлого vive la lance: я не я просто vive la lance: проявляю осторожность uptown hunk: я понимаю, приятель uptown hunk: но кто не рискует, тот не пьет шампанское coo coo motherfuckers: о боже vive la lance: примвет пидж vive la lance: добро пожаловать в кризисный центр лэнса coo coo motherfuckers: да я бля вижу coo coo motherfuckers: стоило мне выйти с пары как на меня свалился миллиард сообщений coo coo motherfuckers: мне пришлось потратить 84 года на их прочтение uptown hunk: пидж, кста, не хочешь встретиться на кампусе за обедом? coo coo motherfuckers: давай, пиццу? uptown hunk: у библиотеки или в центральной столовке? coo coo motherfuckers: конечно же у библиотеки coo coo motherfuckers: в столовке она часто бывает такая се uptown hunk: ну да coo coo motherfuckers: еще, очень радуюсь, что ты смог успокоить лэнса и ему теперь лучше coo coo motherfuckers: прости, что не вышло вовремя отреагировать vive la lance: спасибо пидж vive la lance: все в порядке правда vive la lance: ханк мне помог и сейчас все в норме coo coo motherfuckers: и еще, не могу поверить, что тебе так охуенно зашла плоская задница кита vive la lance: ЕГО vive la lance: ЗАДНИЦА vive la lance: НЕ vive la lance: ПЛОСКАЯ vive la lance: -автобиография uptown hunk: как клево, что ТВОЯ автобиография, в которой должно быть написано о ТЕБЕ, в основном посвящена киту vive la lance: ну что тут сказать vive la lance: не могу же я позволить пидж врать налево и направо coo coo motherfuckers: спасибо, что подтвердил мои слова coo coo motherfuckers: еще хочу добавить, что, как мне кажется, у тебя ПРАВДА нет поводов для беспокойства, и я НАСТОЯТЕЛЬНО рекомендую прислушаться к ханку vive la lance: как-то это... подозрительно vive la lance: что тебе известно? vive la lance: погоди-ка секунду тебя совсем не удивило что мы с ним обжимаемся uptown hunk: и нам все еще надо об этом поговорить uptown hunk: так, напоминаю uptown hunk: у меня все еще шок из-за этого, но я держу себя в руках только ради тебя vive la lance: спасибо приятель vive la lance: пидж ну-ка объяснись vive la lance: кит с тобой о чем-то говорил? vive la lance: о господи скажи что я не прав vive la lance: что он сказал? vive la lance: ЧТО ТЕБЕ ИЗВЕСТНО?? coo coo motherfuckers: о я знаю многое coo coo motherfuckers: знаю, что средняя воздушная скорость порожней деревенской ласточки составляет около двадцати четырех ми/ч coo coo motherfuckers: знаю, что аллигаторы не могу бегать зигзагами coo coo motherfuckers: знаю, что длины днк в одном человеке хватит на путь от солнца до плутона и обратно ровно семнадцать раз coo coo motherfuckers: знаю, что небо голубое, вода мокрая, а ханк опаздывает на обед uptown hunk: прости! я тут такую милую собачку встретил, не мог ее не погладить coo coo motherfuckers: прощаю coo coo motherfuckers: еще я знаю, что У ТЕБЯ НЕТ ПРИЧИН переживать из-за своих чувств, и тебе НАВЕРНОЕ СТОИЛО БЫ КИТУ О НИХ РАССКАЗАТЬ vive la lance: ... vive la lance: у меня вопросы coo coo motherfuckers: прости, тебя не слышно, связь плохая, я в туннеле, пора бежать на обед, чао vive la lance: ПИДЖ vive la lance: ПИДЖ А НУ ВЕРНИСЬ vive la lance: БОЖЕ МОЙ

***

LLunarGoddess начал(а) новую беседу: "КИИИИИИТТ" LLunarGoddess добавляет fuck off и Need-A-Hand LLunarGoddess: КииИИТТ LLunarGoddess: тыц где! LLunarGoddess: гджд LLunarGoddess: ТЫ Need-A-Hand: Кит, мне очень жаль LLunarGoddess: шшшшшшшшшшШШШШТС ТИХО LLunarGoddess: нам нажо порвгорвитб fuck off: че fuck off: ща происходит LLunarGoddess: яц немножчко перебрала fuck off: ...че LLunarGoddess: ноэто не проблмва LLunarGoddess: ты меня посминаешь? fuck off: эм... вроде да? LLunarGoddess: хорошо! Need-A-Hand: Мне очень-очень жаль fuck off: в чем дело? Need-A-Hand: Мы с коллегами пошли в бар, Аллура слегка перебрала и теперь прячется в дамской комнате, куда попасть я не могу, а следовательно, забрать у нее телефон тоже fuck off: пон Need-A-Hand: К несчастью, она ввязалась в спор с другой девушкой, кто больше выпьет шотов, и перестаралась fuck off: а ты не пьешь? Need-A-Hand: Нет, я Трезвый Водитель fuck off: а LLunarGoddess: ян е перестаралсь! LLunarGoddess: яв гдас нормально LLunarGoddess: всегда нормально LLunarGoddess: л\\ого LLunarGoddess: какое красивое LLunarGoddess: красивое вышло прл едложение fuck off: блин надо заскринить это все для пидж и лэнса LLunarGoddess: неееееееееееееееееееееет LLunarGoddess: тц32тынеможешь мспользовать это протви меня LLunarGoddess: блять LLunarGoddess: мне суоро нало возвчрщяться Need-A-Hand: Да, пожалуйста, вернись и выпей водички fuck off: прошу не давай ей больше пить Need-A-Hand: И не планировал LLunarGoddess: я индмвла больше сешодня LLunarGoddess: замтра у енмя будет жопняк сушгняк fuck off: жопняк сушняк? Need-A-Hand: жопняк сушняк fuck off: лэнс убьет меня если я это не заскриню LLunarGoddess: ксмтатсио о ЛЭНСЕ!!! Need-A-Hand: О, нет Need-A-Hand: Аллура, прошу, отстань от него LLunarGoddess: нет! он помош нам тепмр мы долэеы помоь ему! fuck off: эээ fuck off: сиро? LLunarGoddess: СИРО Need-A-Hand: Пожалуйста, просто выйди из беседы LLunarGoddess: НЕТ! LLunarGoddess: ОСТАНЬСЯ! LLunarGoddess: ок ок оы ой оук LLunarGoddess: кит LLunarGoddess: мы с ширт рахговаривали LLunarGoddess: теб нраица лэйс???? fuck off: эм fuck off: ну я... равнодушен к лейс?? LLunarGoddess: неееееееееет LLunarGoddess: тупоц ТЕЛЕФОН LLunarGoddess: ЛЭНС LLunarGoddess: ТЕБЕ LLunarGoddess: НРАВИТСЯ LLunarGoddess: ЛЭНС LLunarGoddess: НЕ ЛЭЙС LLunarGoddess: чошв т LLunarGoddess: БЛЯ LLunarGoddess: ... LLunarGoddess: кит?? LLunarGoddess: КТИ??? LLunarGoddess: о нет :( LLunarGoddess: млш вернись Need-A-Hand: Кит? Need-A-Hand: Прости что так вышло Need-A-Hand: Мы просто разговаривали на эту тему, и Аллура настояла на том, чтобы спросить тебя, и быстро убежала в туалет LLunarGoddess: я прото хотелп помояь :(((( Need-A-Hand: Не думаю, что допросы по пьяни ему как-то помогут, малыш LLunarGoddess: ........... LLunarGoddess: и прааааааааааавда LLunarGoddess: ноо мы уж е здесь LLunarGoddess: киич плз вернис :(( fuck off: я тут LLunarGoddess: !!!!!!!!!!!!!!!!!!! LLunarGoddess: ииииииииииииииииииии? Need-A-Hand: Ты не обязан отвечать, если не хочешь, Кит LLunarGoddess: ширро отвали >:(( fuck off: к чему вы это начали LLunarGoddess: мы болтвд ненм fuck off: широ? Need-A-Hand: Как-то мы затронули тему вас с Лэнсом, и Аллура сказала, что уверена, что он тебе нравится, и быстро убежала, прежде чем я успел ее остановить Need-A-Hand: Я СКАЗАЛ ей, что не надо на тебя давить и что ты сам бы к нам обратился, если б захотел fuck off: это что... так очевидно? Need-A-Hand: ...Как бы да? Need-A-Hand: Ты не особо СКРЫВАЕШЬ это, по крайней мере, не для тех, кто тебя хорошо знает LLunarGoddess: вы с ним такие миннЫЕ LLunarGoddess: милые****** Need-A-Hand: Так... значит ли это, что он тебе НРАВИТСЯ? fuck off: пожалуйста ничего не говорите LLunarGoddess: АВВВВВВВВВВВВВВВ Need-A-Hand: Не будем, не переживай Need-A-Hand: Ты собираешься что-то с этим делать? fuck off: я... не знаю Need-A-Hand: Думаю, тебе стоит fuck off: ты не самый лучший пример того как стоит признаваться в чувствах широ LLunarGoddess: ооОООООО ТАКТЕВО LLunarGoddess: тктк LLunarGoddess: евго LLunarGoddess: БЛЯ LLunarGoddess: ТАК ЕГО LLunarGoddess: ну наконецто fuck off: ты ничем не лучше LLunarGoddess: грубиян >>:( Need-A-Hand: Знаю, мы безнадежны, но тебе все еще стоит признаться fuck off: ужасная идея Need-A-Hand: А что плохого может случиться? fuck off: он может не чувствовать того же fuck off: между нами все станет странно fuck off: он может начать относиться ко мне иначе fuck off: все ради чего мы работали как дуэт полетит коту под хвост fuck off: мы погорим на региональных Need-A-Hand: Лаадно, убедительно Need-A-Hand: Но Need-A-Hand: Что, если он ЧУВСТВУЕТ то же самое? fuck off: это... не менее ужасно LLunarGoddess: ох кичч :(((( Need-A-Hand: Ты, конечно, прав Need-A-Hand: Открываться кому-то страшно Need-A-Hand: Но в то же время это приятно, рискнуть уж точно стоит LLunarGoddess: ууууув малыш :’))) LLunarGoddess: лю т LLunarGoddess: ОУ LLunarGoddess: я нашла мраморлаки в своей сумочке LLunarGoddess: мармеладки LLunarGoddess: боже они такие вкусные после той гадостм Need-A-Hand: Я правда думаю, что ты напрасно переживаешь Need-A-Hand: Я видел, как Лэнс на тебя смотрит, особенно если думает, что никто не обращает внимания fuck off: правда? Need-A-Hand: Я бы не стал подталкивать тебя к чему-то, что причинит тебе боль, Кит Need-A-Hand: Ты мне доверяешь? fuck off: да но fuck off: яхз fuck off: если расскажу я могу... все разрушить Need-A-Hand: Между вами точно все изменится Need-A-Hand: Но... перемены это не всегда плохо fuck off: пожалуй... Need-A-Hand: Просто... обдумай это, хорошо? Need-A-Hand: Тебе не нужно принимать решение прямо сейчас fuck off: ладно LLunarGoddess: широоооооооооооо LLunarGoddess: я не зн смогу л дойтим LLunarGoddess: встретиг меня у две рей? :( Need-A-Hand: Иду Need-A-Hand: Поговорим позже, хорошо, Кит? fuck off: хорошо Need-A-Hand: И еще раз прости за все это LLunarGoddess: прости ки96т :( LLunarGoddess: кмт7 LLunarGoddess: кити LLunarGoddess: я люмбл вас ребяь так силн LLunarGoddess: не чувствюу палецв fuck off: выпей водички аллура LLunarGoddess: дасэр

***

— Пидж, у тебя самая костлявая жопа на всей планете, — жалуется Лэнс, тыкая их в бок, чтобы сдвинуть в сторону. Что оказывается грубой ошибкой, потому что они дергаются и ударяют его в грудь локтем. — Ай! — Кто бы говорил, — и буквально слышит, как они закатывают глаза. — Моя задница не костлявая! — Еще какая костлявая, дружище, — говорит Ханк с переднего пассажирского сидения, и Лэнс охает. — Лэнс мне до этого все ноги отсидел, даже кровь поступать перестала, — добавляет Аллура со своего места на коленях у Широ. — Предатели! — его глаза сужаются, когда он замечает ухмылку Кита. Тот однозначно очень старается ее подавить, но с треском проваливается. — Не смей злорадствовать, Кит. Кит мельком бросает на него взгляд, даже не повернув головы. Уголки его губ растягиваются чуть шире. Лэнсу стыдно, что его сердцебиение учащается от такого идиотского жеста. — Я не собирался ничего говорить. Поездка у них не то чтобы идеальная. У Пидж не получилось одолжить у родителей фургон, как в прошлый раз, когда они ездили в клуб, так что им приходится довольствоваться малым. Они могли поехать в разных машинах, но передвигаться одной здоровой семьей у них стало некой традицией. Для поддержания командного духа или типа того. Обычно, сильных неудобств это не доставляло, но теперь с ними была одна лишняя жопа. Честно говоря, сильных неудобств нет и сейчас. Просто... Лэнс ожидал другого. Он надеялся, что у него на коленках будет сидеть Кит. К сожалению, добиться этого, не вызвав у друзей подозрений, никак бы не вышло. Пидж, будучи самым миниатюрным членом их группы, автоматически стали первыми на очереди. Широ и Аллура встречаются, здесь все очевидно. Поэтому у Кита нет ни единой причины садиться к Лэнсу, только если он сам того не захочет. А он... хочет. Но никому об этом не скажет и не обидится. Особенно не теперь, когда Пидж и Ханк знают о его чувствах. Он не горит желанием просидеть всю поездку со стояком и друзьями, посылающими веселые взгляды в его сторону. Поэтому так, наверное, лучше, хотя он и не особо рад, что на нем сидит гремлин, а не его типа-друг-с-прибамбахами-но-также-и-краш-но-он-не-знает-как-в-этом-признаться-потому-что-все-может-рухнуть-а-он-не-хочет-чтобы-рухнула-их-дружба-или-партнерство-или- о господи, он безнадежен. — Почти на месте, салаги! — объявляет Коран, сворачивая на дорогу, ведущую к складу. — Все готовы порвать танцпол? Лэнс выпрямляется, на его губах расцветает улыбка. — Нам нужно сменить название команды на Жратрон, потому что мы сожрем их с потрохами! Машину заполняет приятная смесь возмущенных возгласов и хохота, что очень льстит Лэнсу. — Нет, Лэнс, — отвечает Ханк. На что Пидж тут же оживленно протестуют. — Да, Лэнс. — Забираю назад все слова про костлявость твоей задницы, — говорит Лэнс, и они с Пидж стукаются кулаками. — Мы не станем так называться, — добавляет Широ, но Аллура прячет под ладошкой улыбку. Кит еще не проронил ни слова, поэтому Лэнс пихает его локтем. Он примостился посредине на заднем сидении, плотно прижавшись к Лэнсу бедром. — А ты что думаешь, Кит? — подначивает он, весело улыбнувшись. Кит закатывает глаза, несмотря на тень улыбки, и говорит: — Я думаю, что ты придурок, — и это звучит в разы милее, чем тому, пожалуй, хотелось. — Знаете ли, — с водительского места вмешивается Коран, постукивая пальцами по рулю, пока они стоят на светофоре. — Когда я был молод, это называлось каннибализмом. После того, как загорается зеленый свет, проходит буквально двадцать секунд, и они уже заезжают на парковку. Народу там битком, но они находят местечко на задворках. Как только двигатель глохнет, Лэнс снимает с двери защелку и откидывает ее нараспашку, практически выкидывая Пидж из машины. Они вовремя реагируют и не падают, но, встав на ноги, показывают Лэнсу средний палец. Лэнс просто улыбается во все тридцать два, расстегивает ремень безопасности и вылезает на тротуар. Смачно потягиваясь с играющей на губах улыбкой, он осматривается. Машины все продолжают прибывать, люди ровным потоком направляются к зданию. Перед глазами мелькает огромное разнообразие нарядов. Одни предназначены для обычной тусовки, другие же вне сомнений для танцев. Некоторые компашки одеты очень похоже. Это другие команды. Как и самим ребятам, им нравится поддерживать командный дух еще и с эстетической стороны. Их собственный дресс-код очень прост. На всех надеты черные футболки с яркими полосками в форме буквы V, цвет которой каждый выбирал индивидуально. Еще у каждого где-то да завязана бандана, а завершающий штрих - буква V, написанная краской того же цвета, что и полоски, под глазами у всех членов команды. Сам Лэнс надел свои любимые плотные шаровары черного цвета, обвязав вокруг правого колена ярко-голубую бандану, обтягивающую черную безрукавку, выставив напоказ руки и плоскую грудь, на которой красуется огромная голубая V. Он чувствует себя офигенно, и знает, что выглядит так же. А когда он поймал на себе взгляд Кита, перед тем как все залезли в машину? Вишенка на торте. Кит, на самом деле, тоже играет грязно. На нем простая футболка с v-образным вырезом, спереди которой напечатана большая буква V, а вокруг запястья обвязана красная бандана. Однако настоящий источник наслаждений и страданий Лэнса заключается в его брюках. Черных, узких, с широкими дырами по всей длине ног, от голени до бедер, через них проглядывается его бледная кожа. Бедное сердце Лэнса еле как с этим справляется. — Ох, как я скучал по этому месту, — говорит Ханк, кладя руки на бедра, вставая рядом с Лэнсом и обводя взглядом парковку и строение. На Ханке свободные треники, туника без рукавов, достающая до бедер, с парочкой дизайнерских рваных дыр. Вместо повседневных повязок в этот раз на его лбу красуется ярко-желтая бандана. — Уверен, что скучал не по определенной высокой привлекательной и сногсшибательной малышке? — лукаво отвечает Лэнс, толкая его локтем. Ханк пытается нахмуриться. Правда пытается. Лэнс замечает прикладываемые им усилия. Но улыбка все равно расплывается на его лице, и он отпихивает Лэнса. — Да, — говорит он. — По ней, пожалуй, тоже. — Он только о ней и говорил с тех пор, как она вернулась из-за границы, — добавляют Пидж, пристроившись по другую сторону от Ханка и скрестив перед собой руки. Они склоняют голову в сторону, нацепив на лицо задумчивое выражение. — Хотя нет, он и до этого о ней дохрена болтал, сейчас ситуация просто ухудшилась. Пидж тоже полностью в черном. На них свободные бриджи, достающие до середины лодыжек. Спереди футболки располагается огромная буква V ярко-зеленого цвета, но нижняя ее часть небрежно обрезана, открывая вид на их тонкую талию и отчетливый пресс. Вокруг плеча обвязана бандана, из-за которой торчат лишние кусочки ткани, напоминая собой кроличьи ушки. — Оооо, вы это о Шей? — Аллура влезает между Ханком и Лэнсом, и последнему приходится отпрыгнуть в сторону. Она обвивает руками Ханка за плечи, щекой упираясь ему в руку, и радостно вздыхает. — Мне нравится эта девушка. Надеюсь, ее поездка прошла хорошо, — она грубо тыкает его в бок. — Почаще бы ты ее к нам приводил. Серебристые волосы Аллуры собраны в высокий хвост, из-за чего волнистые локоны ниспадают ей на спину, колыхаясь с каждым движением головы. На ней длинные лосины с высокой талией, обтягивающие ноги целиком. На самой же талии завязана большая розовая бандана. Ее футболка некогда была такой же, как у Пидж, только вместо того, чтобы обрезать ее снизу, ножницами она обкромсала воротник, делая его шире и обнажая свои плечи. Розовая буква V красуется посередине. — Оставьте бедного парня в покое, — говорит Широ с ноткой сарказма в голосе, приближаясь к ним вместе с Китом. Наряд Широ состоит из черных треников и майки с очень широкими отверстиями в рукавах, тянущимися до самых боков и обнажающими его рельефные руки и, мать ее, такую же рельефную грудь. Его буква окрашена в фиолетовый, а фиолетовая бандана повязана на протезе, как раз у сгиба локтя. Он улыбается шире, сверкая зубами, и в его глазах появляется хитрый блеск. — Но если тебе захочется сводить ее в хорошенький ресторан, чтобы наверстать упущенное, мы с Аллурой можем кое-чего посоветовать. Аллура хихикает, пряча улыбку за рукой Ханка, когда тот издает недовольный возглас и запрокидывает голову назад. Лэнс ухмыляется, оглядывая их небольшой кружок, и его взгляд задерживается на Ките. Он смотрит на Ханка с кроткой улыбкой на губах, вот только глаза его совсем не улыбаются. Его лицо напряжено. Руки скрещены перед грудью, кулаки скрываются за бицепсами, а голова как-то сильно втянута в плечи. — Как бы я ни любил дразнить нашего дорогого Ханка по поводу его милого, юношеского увлечения, — торжественно говорит Коран, просовывая голову в их круг. Ханк издает протестующий звук, но Коран его игнорирует. На нем черные узкие леггинсы, длинная туника, достающая до бедер, оранжевая бандана, повязанная на шее, и здоровая оранжевая V на груди. Он кладет локоть Пидж на голову, не обращая внимания на их возмущение, всем весом на них наваливается и поднимает указательный палец. — Но нам правда надо идти. Мы должны успеть записаться, если хотим принять участие в соревновании. Все двигаются в путь через парковку с Кораном во главе. Кит, замечает Лэнс, отстает, запрокинув голову и настороженно уставившись на здание. Лэнс похлопывает Ханка по плечу и замедляется, равняясь с Китом. Ему не приходится думать дважды, он обвивает Кита за плечи и притягивает к себе. Этот жест легко мог бы сойти за дружеский, если бы Кит так не растаял от прикосновения. И если бы его сердце не начинало колотиться с такой силой о грудную клетку каждый раз, когда это происходит. — Как поживаешь, Клаус Джепсен? Кит наклоняет к нему голову, слегка поджав губы, и Лэнс уже начинает обожать эту его эмоцию. — Кто это? Он жмет плечами, свободной рукой делая неопределенный жест. — Не знаю, вообще-то. Какой-то чувак с маллетом, — Кит снова смотрит перед собой, тихо что-то промычав. Лэнс чуть крепче сжимает свою хватку, слегка трясет его и расслабляется. — Ты в порядке? — едва слышимо спрашивает он с нотками беспокойства в голосе. Кит пожимает плечами. — Я в порядке. — А ты готов? — Буду ли я когда-нибудь готов? — произносит он с кривой улыбкой. Лэнс смеется, наклоняясь ближе, чтобы коснуться его головы своей. — Ты справишься. Ты намного лучше, чем о себе думаешь. Не зацикливайся на этом так сильно и просто танцуй. Он чувствует, как Кит делает глубокий вдох, приподняв плечи, задерживает дыхание и рвано выпускает воздух. — Я постараюсь. — У тебя получится. Я знаю, что получится, — со стопроцентной уверенностью говорит Лэнс. Он пялится на Кита, пока не добивается ответного взгляда. Когда же Кит наконец украдкой на него смотрит, Лэнс подмигивает, игриво улыбнувшись. — А если ты все же облажаешься, то хотя бы сделаешь это красиво. Кит фыркает, закатывает глаза и отпихивает Лэнса так сильно, что тот аж спотыкается, пятясь в сторону и хихикая. Кит ускоряется, догоняя Широ, но Лэнс замечает в свете заходящего солнца слабую улыбку на его губах. Балмерские состязания проходят недалеко от клуба "Балмера". Владельцы так же прикупили склад в паре блоков от клуба и активно используют его для разнообразных мероприятий. А конкретно к этим они готовятся во всеоружии. Приходят всем составом, тащат с собой стерео-систему, будку диджея, целую сцену для самого состязания, столы, стулья, барную стойку, и это еще не говоря об изобилии украшений! В общем, склад превращается в еще один клуб. Состязания раньше проводились раз в месяц. Команды прибывали, записывались, участвовали, и в конце объявлялись победители, получавшие призы за первое и второе места. Но дело было не только в гонке. Целое здание преображалось в клуб, предоставляя посетителям бар, зоны отдыха и место для танцев, где можно было просто развлечься и передохнуть между официальными танцевальными раундами. Атмосфера тут просто нереальна, и Лэнс каждый месяц с нетерпением этого ждал. Ему нравится не только расслабляться, позабыв обо всем, но и наряжаться с друзьями и танцевать всей командой. Он это любит. Дух товарищества. Зрелищность. Он любит, когда его друзья гордо и уверенно стоят бок о бок, смущая всех остальных. Весь сок в том, чтобы купаться в свете прожекторов и раскачивать толпу, и обе эти вещи являются коньком Лэнса. Еще больше он любит, когда они побеждают. Что, если принять во внимание прошлые разы, случается весьма часто. Ну что тут сказать? Вольтрон легендарен. Перед ними простираются две очереди в два разных входа. Они минуют очередь к большим дверям и направляются к той, что поменьше, сбоку. Снаружи висит знак, который гласит: "Запись команд". Они протискиваются через толпу, стараясь держаться вместе, стоять в очереди с другими командами и в то же время никому не мешать. Каждому нужно заполнить за себя форму, передавая друг другу планшеты и ручки, а затем вручить все эту Корану, чтобы он скрепил заявку воедино. Они вносят плату за вход, получают браслеты, и их загоняют внутрь, чтобы не задерживать остальных участников. Коран ведет ребят, прорываясь через толпу, Аллура рядом с ним. И, Боже, здесь чертовски людно. Все же первое состязание за почти что полгода. Шей является одной из самых главных организаторов, это событие практически ее детище. Поэтому, когда она уехала учиться за границу, все затихло. К их сожалению, и к еще большему Ханка. По другим причинам. Они пытаются идти по дорожке, протоптанной Кораном и Аллурой, прежде чем толпа вновь успеет сомкнуться. Широ держится прямиком за ними, а Пидж тянутся следом, зацепившись за край его майки. Ханк идет за ними, Лэнс рядом с ним. У него всегда хорошо получалось огибать толпу. Худоба и ловкость тут весьма кстати. Благодаря ним он петляет среди людей, практически их не касаясь и не расталкивая. Киту, однако, приходится тяжелее. Когда Лэнс на него оглядывается, тот выглядит совсем потерянным. Он старается не отставать, но его взгляд блуждает повсюду, перепрыгивает то туда, то сюда, пока люди в него врезаются, толкаются, и он толкает их в ответ. Он глубоко раздосадован. Лэнс улыбается, в его животе разливается тепло. Он понимает, что все это не в его стиле. Кит не в своей тарелке. Но он все равно здесь, потому что так захотел. Потому что захотел провести с ними время. Потому что захотел быть частью команды. Сжалившись над ним, Лэнс хватает его за запястье и притягивает ближе, пока Кит не оказывается прямиком за Ханком, словно за большим щитом, который, как бульдозер, прорывается через людей. Кит посылает ему благодарный взгляд, который мимолетно перетекает в смущенный, и он высвобождает запястье из хватки Лэнса, беря его за ладонь и неуверенно переплетая их пальцы. Лэнс отворачивается, пряча улыбку. Коран, святейший человек, приводит их к бару на самых задворках, где не так много народу, и заказывает семь шотов их самого лучшего бурбона. Бармен выпучивается на него так, словно он отращивает вторые усы прямо у него на глазах, и изумленно распахивает рот. Коран лишь улыбается, глядя на него сверху-вниз и подтверждая заказ. Бармен вопросительно оглядывает всех остальных, но они просто пожимают плечами, так что ему приходиться смириться и начать выполнять заказ. Коран за все платит, и Лэнс прокашливается, когда слышит цену. Он обнимает Корана за плечи и очень громко начинает его благодарить. Коран лишь хмыкает, весело приподнимая уголки губ и похлопывая Лэнса. Когда у каждого в руке оказывается по рюмке, они становятся в свободный кружок около стойки, и Коран поднимает свой вверх, произнося тост. — За Вольтрон, дружбу, командную работу и танцевальный дух! Все эхом повторяют: "За Вольтрон!" с разной степенью энтузиазма и опрокидывают свои шоты. Каждый реагирует по-своему. Аллура морщится и громко ставит рюмку на стойку, у нее слезятся глаза, но в целом она в порядке. Широ разок прокашливается, потом смотрит на свою рюмку и одобрительно кивает. Пидж в кашле сгибаются пополам, невнятно сыпя проклятьями, пока Ханк похлопывает их по спине и сам покашливает в кулак. Лэнсу обжигает горло, жидкость приятными теплом разливается в желудке, однако от вкуса он кривится. Не большой он фанат бурбона, но дань традиции отдать нужно. Он корчит гримасу: хмурит брови, высовывает язык меж зубов и трясет головой, словно стараясь стряхнуть гадкое послевкусие. Кит же, наоборот, вскидывает брови, пару раз кивает, облизывает губы и с полнейшим спокойствием отдает Широ пустую рюмку. Коран пьет эту хреновину, будто шампанское, смакуя и причмокивая, будто находится на гребаной дегустации вина. До начала у них остается еще целых сорок минут, о чем Коран всем сообщает, прежде чем распустить. Пидж и Широ идут искать Мэтта, которого сюда наняли диджеем. Аллура облокачивается на стойку вместе с Кораном. Они наслаждаются двойной порцией бурбона со льдом, спокойненько его потягивая. В их разговоре нет ничего личного, но Лэнсу довольно тяжело расслышать слова в таком грохоте, разве что ему придется встать к ним вплотную. Поэтому он пристраивается к Ханку около другого конца стойки. Ханк взглядом сканирует толпу, пока они разговаривают, и до Лэнса почти сразу доходит, кого он ищет. На это на его губах растягивается хитрая улыбка, и он придвигается к другу, сгорая от нетерпения поддразнить его и одновременно помочь. Ханк относится к этому спокойно, легкий румянец окрашивает его щеки, он взволнованно, но искренне посмеивается. Планировка склада очень удобная и просторная. Одно здоровое помещение вмещает в себя все. В обоих концах расположены бары, а по краям столы и стулья. Посреди склада установлен большой квадратный танцпол, на котором и будет происходить состязание, будка диджея стоит неподалеку. Стены и потолок достаточно высокие, над первым есть и второй этаж в виде балкона, предоставляющий больше зрительских мест. Все украшения выполнены в стиле Балмеры. Цветные приглушенные огни струятся из фонариков в виде кристаллов, подвешенных под потолком. Лучи этих огней оплетают колонны и стены по всему складу. Это придает помещению уют, делает его похожим на огромную открытую пещеру. Музыка лениво сочится через колоны, размещенные по всему зданию, пульсируя в воздухе, в фундаменте. Лэнс чувствует, как она переходит в его ступни, через них в тело и достигает самого сердца. Он взбудоражен. Предвкушение бурлит у него в венах. Словно осязаемая энергия, которая ширится в атмосфере клуба. Он чувствует ее кожей, чувствует возбуждение, волнение, нетерпение, трепет. Он едва может устоять на месте, его всего кочевряжит. Его тело будто оголенный провод под высоким напряжением, вот-вот выплюнет кучу искр. Он весь на эмоциях, цепляется взглядом за все, что движется, существом находясь везде и сразу и лишь частично обращая внимание на их шутливую перебранку с Ханком. Она течет сама по себе, уютная, бессмысленная, их обоих сейчас занимают совсем другие вещи. Его взгляд блуждает по людям, краскам, огням, напиткам, сцене, всему, не в силах ухватиться за что-то конкретное. Затем он ощущает чье-то присутствие сбоку. Тело. Очень близко. Но едва касается. Рука встречается с рукой с каждым вдохом, посылая по коже электрическую волну. Тотчас его взгляд льнет к этому ощущению, бросает клуб и всех в нем, приземляясь на Кита. Он стоит рядышком, прижимаясь к Лэнсу скорее неосознанно, чем как-либо еще. Он осторожно осматривается по сторонам, стоя скрюченно, неловко. Он закусывает нижнюю губу, и у Лэнса появляется странное желание дотронуться до нее большим пальцем, прижимать до тех пор, пока Кит не расслабится и не отпустит ее. А затем, может, пару-тройку раз его поцеловать. Вместо этого он тянется к Киту, пальцами обхватывая его ладонь. Кит дергается, резко оборачивается к нему с огромными, полными ужаса глазами. Лэнс ему улыбается, просто и интимно, слегка сжимая его ладонь. Кит тут же выдыхает, высвобождая бедную губу, и отвечает ему неубедительной нервной улыбкой. Но плечи он расправляет, и Лэнс считает это победой. Оба отворачиваются друг от друга, но их пальцы сплетаются крепче. — Эй, гляди, приятель! — говорит Лэнс, наклоняясь к Ханку и толкая его локтем. — Вон она! Ханк так шустро вскидывает голову, что Лэнсу слышится хруст. — Где? — Вон же! — она у сцены, стоит, возвышаясь над остальными. Она разговаривает с парочкой людей, на ее лице сияет широкая улыбка. В руках у нее планшет, а на груди лента, обозначающая, что она является судьей. — Чувак, чего ты ждешь? Иди и поздоровайся! — говорит Лэнс, с трудом толкая друга одной свободной рукой. Потому что хер что заставит его отпустить руку Кита. К сожалению, Ханк не сдвигается ни на миллиметр, прочно продолжая стоять на месте. — Не... Не знаю, Лэнс. Она, похоже, занята... — И поэтому будет очень рада тебя увидеть. Иди, — он пихает его с большей настойчивостью. Ему наконец удается заставить Ханка оторваться от стойки, он с широкой улыбкой наблюдает за тем, как взволнованный друг неуклюже тащится через толпу. Лэнс посмеивается, наклоняясь довольно близко к уху Кита, чтобы он расслышал его шепот. От его дыхания у Кита шевелятся волосы. Кит заметно вздрагивает. — Не желаешь сжалиться над здоровяком и помочь мне его сосватать? Я бы от пары рук не отказался. Они переглядываются, Кит так близко, и от него так хорошо пахнет. Черт возьми, да он и выглядит отпадно. Просто, блять, восхитительно. И его губы кажутся такими мягкими и покрасневшими из-за того, что он их недавно кусал, и они так манят. Красные метки под глазами очень выделяются на бледной коже, но потрясно подчеркивают черты его лица. Больше всего на свете сейчас Лэнсу хочется утащить его в темный угол и касаться его, целовать, чувствовать его тело своим и выдавливать из него эти жадные стоны, которые Лэнс так обожает. Но он не делает этого. Потому что так они, без сомнений, пропустят начало состязания. Может быть, позже... Может быть, позже. Кит ухмыляется, медленно и кротко, озорные огоньки пляшут у него в глазах. Он сжимает ладонь Лэнса, наклоняясь к нему так, будто вот-вот поцелует, и Лэнс удивленно округляет глаза, сердце больно бьется о ребра. Но он не целует. Зависает в миллиметре от него, но совсем не касается. На губах все еще играет эта дьявольски привлекательная и раздражающая ухмылка. — Хорошо, — говорит он, наслаждаясь ступором Лэнса. — Давай, — он срывается с места, утаскивая Лэнса в толпу вслед за Ханком. Лэнс вскрикивает, достаточно громко, чтобы Кит его услышал, и в награду до него доносится звук звонкого, прекрасного смеха.

***

— Следующий раунд - Вольтрон против Клинка Марморы! Толпа ликует, и арбитру приходится перекрикивать эти нечленораздельные звуки. Он расставляет руки в стороны, указывая на разные углы сцены, и обе команды тут же появляются на местах. Лэнс первым в очереди запрыгивает на сцену, уже салютуя толпе и чуть кружась в своей привычной манере. На губах играет широкая улыбка, пальцы задорно щелкают в направлении какой-то группки людей. Они начинают кричать еще громче, и Лэнс смеется. У Вольтрона здесь приличная репутация, которую он намеревается поддерживать. Они молодцы. Красавцы. Заводные. А еще они - чемпионы. Друзья располагаются на сцене позади него, образуя свободный кучный клин. Они также улыбаются и приветствуют зрителей. Коран усаживает Пидж себе на плечи и посылает толпе смачные, огромные воздушные поцелуи, пока Пидж устремляют кулаки в небо. Кто-то в толпе начинает скандировать: "Зрелищ, зрелищ, зрелищ". Широ и Ханк обмениваются удивленными взглядами и вытворяют пару фокусов. Люди пищат от восторга, и ребята смеются. И единственный, кто не паясничает, это Кит. Он стоит, ссутулившись, будто старается спрятаться под волосами, но в то же время делает вид, будто ему все по барабану, засунув руки глубоко в карманы. Пока Аллура направляется в центр сцены, чтобы сыграть в камень-ножницы-бумагу с капитаном Клинка Марморы, в целях выяснить, кто же начнет бой, Лэнс подкрадывается к Киту. — Улыбаемся и машем, Кит, — говорит он, игриво толкая его бедром, но совсем не сильно, чтобы не привлечь внимания. В ответ ему прилетает недовольный взгляд. Он только шире улыбается, скрещивая перед собой руки. — Ну что за несчастный вид. — Не несчастный, — отвечает он, но в его глазах проскальзывают тени сомнения, когда он оглядывает склад. — Просто... мне не по себе. Улыбка Лэнса смягчается, и он обнимает Кита за плечи, теснее к нему прижимаясь и кладя вторую руку на бедро. Он напускает на себя беспечность, ни на секунду не переставая улыбаться, но понижает голос, чтобы слышать его мог только Кит. — Знаю, но, как я уже говорил, ты не обязан принимать участие, если не хочешь. Кит чуть поджимает губы, нахмурившись. Лэнс уверен, что он пытается состроить озлобленную мину, но в итоге лишь дуется. — Но разве нам не снимут баллы, если станцуют не все члены команды? Лэнс пожимает плечами. — Технически - да, но на деле никто из нас винить тебя не станет, если это причиняет тебе дискомфорт. Знаешь, твой сожалеющий зад никому не помешает, — его губы кривятся в легкой ухмылке, он ободряюще сжимает его плечо. — Просто стой в сторонке, наблюдай за нами, и если захочешь - выходи и танцуй. Если нет - то не танцуй. Проще простого. Кит вздыхает, оглядывая сцену. — Было бы здесь поменьше народу... — Эй, эйэйэй, — Лэнс щелкает пальцами перед его лицом, привлекая внимание. Кит озадаченно на него смотрит. Лэнс меряет его серьезным взглядом. — Сейчас же взгляни на эту толпу и скажи честно: можешь ли ты там хоть что-то различить? Не сразу, но он отводит взгляд, сканирует толпу и хмурится. Лэнс смиренно ждет. Пока все прожекторы нацелены на сцену, а освещение на складе очень слабое, им мало чего видно с возвышения. — Не... особо, — говорит Кит, повернувшись к нему с растерянным лицом. Лэнс улыбается. — Вот именно. Отсюда очень легко закрывать глаза на все, что происходит за пределами сцены. Толпа - лишь белый шум. Сосредоточься на нас, на других танцорах и таймере, — он наклоняется, прижимаясь лбом ко лбу Кита, сталкиваясь носами. У Кита перехватывает дыхание, Лэнс ощущает трепет в груди. — И если ничего из этого не помогает, — его голос превращается в кокетливый шепот, — то просто смотри на меня. Он отстраняется, подмигивает и душит в себе смех, потому что лицо Кита кривится от противоречивых эмоций. Когда Аллура снова к ним присоединяется, Лэнс убирает с него руку, а Пидж слезают с Корана. — Итак, команда, — говорит она, жестом подзывая всех поближе. Они становятся в плотный кружок, обняв друг друга за плечи. Кит сначала теряется, когда Лэнс и Широ обхватывают его с обеих сторон, но затем послушно идет за ними. — Начинают они, так что у нас будет двадцать пять секунд на подготовку. Знаю, мы давненько здесь не появлялись, но когда это нас останавливало? Доверяйте своим инстинктам, верьте в себя, следите за таймером и развлекайтесь, — она посылает весьма однозначный взгляд в его сторону. — И старайтесь не играть на публику. Лэнс улыбается. — И не думал об этом, принцесса. — И, Кит, — говорит она, глядя на Кита куда мягче, — не надо танцевать, если тебе не хочется. Мы не заставляем. Все в порядке, если парочку раундов тебе захочется пересидеть и освоиться как следует. Он слабо ей улыбается и кивает. — Спасибо. Она тоже кивает, оглядывая их кружок. — Все готовы? — все выражают немое согласие, и она снова переводит взгляд на Лэнса, криво улыбнувшись. — Лэнс, не окажешь нам честь, начав кричалку? Широченная улыбка, у глаз собираются морщинки. — Без проблем, — все вместе одновременно чуть придвигаются вперед, вытягивая одну ногу внутрь круга. Кит с небольшим запозданием. Лэнс быстро к нему наклоняется. — Просто повторяй за нами, Кит, — говорит он, и все вдруг приходят в движение. Они наклоняются, опираясь на выставленные вперед ноги, и затем обратно выпрямляются. Весь их кружок начинает раскачиваться, вверх-вниз, вперед-назад. Лэнс ждет, пока они как следует разойдутся. Затем он поднимает голову выше всех и кричит: — Я говорю "ВОЛЬ". Вы говорите "ТРОН". ВОЛЬ! — ТРОН! — эхом отзывается команда, и толпа зрителей к ним присоединяется. — ВОЛЬ! — ТРОН! — ВОЛЬ! — ТРОН! Они вскидывают руки вверх, Кит вновь с небольшим запозданием. И толпа взрывается ревом, стоит им распределиться в прежний клин и встать лицом к своим оппонентам. Клинок Марморы - довольно свежая команда, однако заявляли они о себе очень часто еще до перерыва. Все ее участники в одинаковой одежде, у каждого на глазах маска. Несмотря на различия в телосложениях, все были одеты строго по форме. Они стоят в ряд, ноги на ширине плеч, руки в замке за спиной. Они просто пытаются их запугать, Лэнс знает. Но у них, тем не менее, получается. К счастью, ребята с ними уже сталкивались пару раз, так что с рвением готовы принять вызов. — Клинок Марморы, вы готовы? — раздается голос арбитра, эхом пролетевший над толпой зрителей. Команда издает боевой клич, все как один. — Вольтрон, готовы ли вы? — Уууууу! — кричат они в один миг. — Диджей, музыку! — заявляет мужчина, отступая от центра сцены в сторонку и подавая Мэтту знак рукой. На несколько секунд повисает тишина, толпа успокаивается, предвкушение бурлит в венах Лэнса, смешиваясь с адреналином. Энергия и напряжение вокруг ребят кажутся осязаемыми, оплетающими его тело и отяжеляющими воздух. Его это подпитывает, придает силы. Он задерживает дыхание, не отдавая себе в том отчет, и замечает только тогда, когда включается музыка и легкие снова начинают работать. Пидж рассказывали, что Мэтт специально для состязания создал особые треки, в надежде приятно всех удивить. Он часто работал в Балмере, и поэтому стал первым на очереди в качестве диджея для состязания после такого долгого перерыва. Справедливости ради он не давал никому из ребят послушать свои творения, но пообещал, что они с легкостью узнают эти мелодии и смогут под них подстроиться. Вся суть танцевального поединка заключается в привыкании, в том, чтобы плыть по течению музыки, но он теряет все свое веселье, если скачки и переходы в мелодии оказываются слишком непредсказуемыми. Музыка включается, и часы, расположенные позади каждой команды, начинают отсчет огромными ярко-красными цифрами. Десять секунд. Ровно столько им дается, чтобы поймать волну и начать состязаться. Лэнс уже качает головой, быстро распознав ритм, он чувствует, как он просачивается через сцену под ногами, чувствует его в своей груди наравне с сердцебиением. Остальное тело не отстает, оно готово, собрано, вот-вот сиганет в пламя. Уголком глаза он видит, как все члены его команды делают то же самое, каждый из них чувствует ритм по-своему, они неуловимо расслабляются, двигают руками, ногами, привыкают, пока на таймерах не отображаются десятки. В этот самый момент их противники приходят в движение. Один из них тут же отделяется от команды, резко переключаясь со стойки солдатиком на суматошные движения руками, которые посылают импульс ногам, он прыгает, разворачивается и приземляется в центр сцены. Двигается дерзко, с бешеной энергией, с рвением в самое пекло ритма. Это разгоняет кровь в жилах Лэнса, заставляет ее бурлить, кипеть. Он готов. Охуенно готов. Пятнадцать секунд. Ровно столько отводится на участника. Пятнадцать секунд, и наступает очередь другой команды. Следи за временем. Никто тебя не предупредит. Ты сам должен решить, смотреть дальше или запрыгнуть в центр, выгнать противника, утереть ему нос и выложиться по полной, прежде чем вытеснят тебя. Пятнадцать секунд на каждого. Выйти и уйти, пока песня не подойдет к своему завершению. Все треки подведены диджеем к стандарту - ровно десять минут и десять секунд. Сорок смен в общем. Двадцать на команду. Физический контакт между командами под запретом. В центр могут выходить до двух человек от одной и той же команды за раз. Чем больше человек из команды выходит и чем больше они показывают, тем больше очков им достается. Показать себя. Станцевать. Развлечь публику. Завести ее. Презентовать все, что умеешь. Впечатлить. Пятнадцать секунд могут показаться ничем, но там, на сцене, они тянутся упоительно медленно. Каждая секунда будто пробирается сквозь смолу. А затем, в один миг, все заканчивается. Уйди с дороги, освободи место другому. Пятнадцать секунд в ожидании кажутся вечностью. Лэнс ощущает каждый удар часов у себя в груди, в конечностях, они заводят его все сильнее, энергия уже битком, она уплотняется, набирает обороты. Когда таймер показывает двадцать секунд, Лэнс делает шаг вперед, зная, что никто из ребят его не остановит. Они всегда пропускают его первым. Всегда, потому что знают, что он буквально взорвется, если его не пустить. Он оглядывается через плечо и ловит на себе взгляд Кита. Он наблюдает за ним. Не за танцором из Марморы. Не за часами. За ним. Глаза по пять рублей, рот слегка приоткрыт, на лице удивление, трепет и что-то еще, чего Лэнс назвать не может, но его сердцебиение подскакивает. Лэнс растекается в улыбке и поворачивается, спиной двигаясь в центр сцены. Он видит таймер над своей командой, но не сводит глаз с Кита. Кит улыбается едва заметно, у его глаз собираются веселые морщинки. И есть что-то еще. Это что-то растет, когда Лэнс самоуверенно пятится лунной походкой, и тут подходит время. На таймере отображается двадцать пять, Лэнс скрещивает ноги, подмигивает Киту и резко разворачивается, прижав руки к торсу. Грубо остановившись лицом к оппонентам, он встает в позу, в которой задерживается лишь на полсекунды, делая акцент на своем торможении. Он затем снова приходит в движение. Предыдущий танцор уже ретируется на место, но Лэнс не обращает внимания. Настал его час сиять, и он им воспользуется. Лучи прожекторов ложатся ему на кожу. Вспышки синего под его глазами, на щеках. Его это по-странному заряжает. Глухой рев толпы прорывается сквозь громкий грохот музыки. Бит стучит под ногами, толкает его вперед, пульсирует по венам. Он замечает движение со стороны Марморы, бросает взгляд на часы, понимает, что его время на исходе. Следующий танцор уже в центре, стоит очень близко, меряет взглядом, пока он завершает свою цепочку движений. Он не ведется на это, продолжает свое выступление с бурной энергией, пока таймер не показывает сорок. Затем свой танец начинает другой, и Лэнс пятится назад, одной рукой схватившись за грудь, а вторую протянув вперед, будто его подстрелили. Если ему нужно уступить место в свете прожекторов, то он сделает это эффектно, не отпуская от себя жадных взглядов толпы до самого конца. Все происходит быстро. У той команды, судя по всему, есть четкий порядок, в котором они меняются. У Вольтрона, однако, в этом плане все проще. У них нет порядка, если не считать законного первого места Лэнса. Они выходят, когда что-то почувствуют. Шаг вперед, чтобы дать понять остальным, кто будет следующим. Ты поймешь, когда почувствуешь, и они все выходят, только когда это произойдет. Они никогда не спорят и не толкаются, даже если шаг делают два человека за раз. У них очень гибкая система, командная работа, командная энергия. Клинок Марморы хорош. Лэнс этого не отрицает, но стиль у них всех уж слишком похож. Широкие, властные движения, острые, быстрые, акробатичные, что он впечатляет и радует зрителей. Но в какой-то степени они все одинаковы. Движения, конечно, различаются но, чем дольше они танцуют, тем чаще и чаще повторяются их элементы. У Вольтрона есть то, чего не достает многим командам: разнообразие стилей. Ханк выпрыгивает в центр, обширно жестикулируя, топая, разводя руками. Он не боится прибегать к движениям, разрушающим его образ здоровяка, и делает это с поразительной грацией для кого-то его размера. Он не боится сделать стойку на руках, согнув ноги в коленях и дергая ими, пока кружится вокруг своей оси. Движения его рук быстрые, просторные, дикие, но скоординированные. Это масштабно. Мощно. Энергично. Это Ханк. Пидж просачиваются вперед, двигаясь хитро, плавно, будто вода, будто змея в траве, внезапно извиваясь и спуская курок, выпуская бомбу, резко, но продуманно. Уму многих людей непостижимо то, как они умудряются двигать своим телом, не говоря уже о том, чтобы пробовать повторять. Как-то технично, бессвязно. Вставая в позу и выпутываясь из нее, прежде чем кто-то успеет даже подумать о том, как это произошло. Когда их вытесняют из центра, они возвращаются в команду лунной походкой, поправляя воображаемую шляпу в направлении противников. Аллура вытекает в центр с грацией и красотой. Ее большие властные движения становятся резкими, когда она того хочет, и угасают с прежним изяществом и утонченностью. В ее стиле определенно есть нотки бального танца, и она обращает их в преимущество, добавляя некий почти балетный шарм, смешивая его с хип-хопом. Это зрелище поражает, очаровывает, завораживает. Широ врывается в центр, заставляя оппонента уйти, и подскакивает, опускаясь вниз и исполняя более скромные движения, демонстрируя идеальный баланс и осанку, силу и грацию, несмотря на протез. Его сильная сторона - непоколебимое равновесие, и он ее обнажает. Быстро работая конечностями, он опирается на руки, сцепляет локти, вращая в воздухе ногами, и снова переносит свой вес на них. Когда его время подходит к концу, он делает скачок назад, махнув ногами и выбросив перед собой перекрещенные руки. Коран вносится на сцену, как угорелая кошка. Секундой ранее он стоял и просто наблюдал, задумчиво накручивая на палец усы, а теперь переключается в режим рыжей фурии. Ныряет в центр размашистой дугой, быстро кружась под музыку, выбрасывая перед собой руки и опуская их к коленям, к носочкам, все отрывистыми движениями. Его танец энергичен и весел, силен и незабываем. Он вращается шустро, широко размахивая руками, быстро опускаясь на колени и вновь поднимаясь на ноги. Он подпрыгивает, выпячивая грудь и подгибая колени, заведя руки за спину, затем приземляется, немедленно опускается на колени и опять встает. Он двигается на вытянутых носочках, скользя по всей сцене. Шустро, отрывисто. Внезапно тормозя. Воин балета. Их чудаковатый козырь, вырвавшийся из рукава. Некто поразительно уникальный и непохожий ни на кого, кто когда-то стоял на этой сцене. А затем снова Лэнс. Нечто среднее. Он полон сил и дурашливости. Всего вместе. Жидкая глина, которая способна принять любую форму. Солянка, на которую не повесить ярлык. Он - клей, на котором держится все разнообразие их команды. Вещество, скрепляющее трещины. Выходя на сцену, он проникается моментом, движимый тем, что его вдохновляет. Никто не может предугадать его следующий шаг, и время от времени он сам себе удивляется. С этими двадцатью сменами каждый может выйти больше одного раза. Они стараются дать шанс каждому, и порой на Лэнса нападает невъебенное вдохновение, но он сдерживает себя, уступая место друзьям. Потому что так же сильно, как он любит танцевать сам, он обожает наблюдать за друзьями. Заряжается их весельем. Смеется их выходкам и тому, как они заводят толпу. Хватает за плечи и трясет с широченной улыбкой, заставляя их губы растягиваться в ответном жесте, когда они возвращаются на задворки. Пару раз за это время Лэнс снова обнаруживает себя рядом с Китом. Он даже не пытается к нему приблизиться, но это выходит само по себе. Даже когда все его внимание приковано к центру сцены, даже когда он болтает с остальными, он оказывается рядом с ним. Натыкается на него, проверяет, в порядке ли он, не собирается ли стошнить от волнения или испариться со сцены. Кит ни на что не реагирует первые несколько смен, но пока песня течет все дальше, пока ребята выскакивают и убегают обратно, он начинает расслабляться. Вливаться в момент. Лэнс замечает, как он улыбается и смеется над их шутками. Замечает, как он поздравляет и поддразнивает друзей. И когда их взгляды сталкиваются, Лэнс замечает, что все напряжение стекло с его плеч, а возбуждение и веселость изгнали все тени из его глаз. И это переполняет сердце Лэнса чувствами, согревает кровь. Так как Клинок Марморы начал бой, Вольтрон его завершает. Он считал очереди, глаз не сводил с таймера. Он понимает, что она уже близко. Последняя смена. Им нужно закончить все феерией, если они хотят, чтобы о них помнили. А так как есть традиция, по которой Лэнс начинает бой, то есть и другая традиция, по которой он его оканчивает. Часы тикают. Пять секунд до финальной смены. Он делает шаг вперед, уже напрягшись всем телом в предвкушении развязки. Он не знает, каким танцем все обернется, но ему чертовски не терпится узнать. Но с этим шагом вперед ему на локоть приземляется ладонь, хватает его, чуть тянет назад. Он замирает в полнейшем удивлении. Оборачивается, растерянно сведя брови и поджав губы, пока его взгляд не приземляется на Кита. Он удивленно моргает, мельком глядя на сдерживающую его руку и поднимая глаза к лицу. Когда они встречаются взглядами, он склоняет голову в сторону в немом вопросе. Кит ухмыляется. Пытается, по крайней мере. Глаза его остаются холодными. В них напряжение, опасение, волнение, от которого его пальцы слегка дрожат над кожей Лэнса. Но его осанка прямая, плечи расправлены, а подбородок гордо поднят. Наравне с сомнениями в его глазах загорается искра решимости. У Лэнса перехватывает дыхание, потому что он все понимает. Он понимает, о чем просит Кит своим простым жестом. Он не задаст вопрос прямо. Не будет упрашивать. Если Лэнсу очень хочется выйти, Кит не станет его останавливать и не обидится. Но еще сильнее желания выйти на танец в Лэнсе пылало желание посмотреть на звездный час Кита. Таймер тикает, взгляд Кита скользит Лэнсу за плечо, к центру сцены, затем выше, к часам над командой противника. Три секунды. Его внимание снова на Лэнсе, решимость начинает увядать, поглощаемая волнением, подрывая ту самую искру и импульс, который заставил его пойти на свой шаг. Лэнсу это не нравится. Он не может этого допустить. Ему не нравится видеть, как сомнения заполняют глаза Кита. Ему это вообще не идет. Две секунды. Пальцы Кита сильнее сжимаются на руке Лэнса, а затем соскальзывают прочь. Он уже готов отступить, подальше от Лэнса и центра сцены. Лэнс чувствует укол в груди, проникающий до самого сердца, что-то в нем щелкает, заставляет схватить Кита за запястье, прежде чем он испарится. Секунда. Лэнс делает разворот, воспользовавшись неожиданностью и, к удивлению Кита, выталкивая его на сцену. Последний участник Марморы уже отступает в тень, освобождая место, только и ждавшее, когда Кит его займет. Он приземляется туда с куда меньшей грацией, чем хотел бы, но уже поздно об этом думать. Это был единственный способ доставить его туда, пришедший Лэнсу на ум. А Кит точно хотел там оказаться, хоть и не мог решиться. Он замирает, выпрямляясь и оглядываясь по сторонам, с великим напряжением, неловко свесив руки. Испуганный олень среди прожекторов. Он оборачивается, медленно, глядя поверх толпы, пока не натыкается взглядом на Лэнса. Он напуган, и у Лэнса от этого сердце кровью обливается, но он знает, что Кит справится, и знает, что ему это нужно. Поэтому он посылает ему улыбку, легкую и нежную улыбку. Вкладывая в нее всю свою душу. Все те чувства, которые он боится назвать, но испытывает несмотря ни на что. Вкладывает все, что так хочет ему сказать, но боится. Вкладывает все волнение за него, всю гордость, все одобрение, всю нежность, вообще все. Вкладывает в свою улыбку и взгляд и надеется, что этого хватит. Смотрит на него так, как, по всем правилам, смотрят только наедине, но делает это здесь, на открытом пространстве, потому что в этот самый момент, в эту самую секунду, когда их взгляды встречаются - они будто наедине. Все происходит лишь между ними двоими. И затем он кивает подбородком в сторону центра и одними губами шепчет: — Танцуй. Невероятно, но каким-то волшебным образом это срабатывает. Раздается щелчок. Что-то в лице Кита меняется. Пугающее спокойствие, равновесие, поток уверенности, кривая ухмылка, и его глаза вспыхивают. Всем телом он расслабляется, вся угловатость становится плавной, поза становится естественной, даже какой-то хищной. Затем он запрокидывает голову, медленно оборачиваясь лицом к оппонентам, двигая плечами, под футболкой вырисовываются контуры лопаток. Все туловище приходит в движение, руки скользят, посылая импульс ниже, и тут все становится на свои места. Лэнсу отчаянно жаль, что он не может сейчас видеть его лица. И Кит начинает свой танец. Колеблясь меж состояниями жидкости и твердости. Он двигается, как Пидж, как Широ, в нем сочетается дикая смесь их двоих и чего-то своего. Дергая телом, вращая бедрами, он ведет руками от груди до шеи. Он, пружиня, опускается вниз, разводит ноги и падает на землю, только чтобы одним скачком снова встать. Этому его, должно быть, научил Широ. Он не использует все пространство сцены, но выкладывает по полной на том кусочке, который под себя выбрал. Делает его своей территорией. Присваивает. Он хищник. Плотоядный по своей натуре. Наводящий первобытный ужас. В мгновение ока его движения перетекают от обширных и величественных к кротким, интимным. Кит проникся духом соперничества, это заметно. Он не бежит от вызова, он берет его за рога. И во всей этой мешанине, во всех выпадах и поворотах, шустрых движениях и широких жестах, Лэнс видит частичку его самого. Видит слабые игривые нотки. Видит робость, добродушную издевку, детали, которые, Лэнс уверен, Кит позаимствовал у него. Затем Кит снова перехватывает его взгляд. Темные, полуприкрытые глаза, и убийственная ухмылка, после которой его снова засасывает в танец. У Лэнса пересыхает во рту. Он словно не может дышать. Его всего переполняет Китом. Перегружает. Ему кажется, он вот-вот отключится. Сердце словно стучит где-то в горле, готовое вот-вот вырваться наружу. Потому что Кит прекрасен. Властен. Грациозен, сексуален, игрив и уверен, и он настолько, блять, Кит. И он рад, что каждый гребаный взгляд в помещении сейчас приклеен к Киту, потому что его капитально расплавило и скрыть это он не в силах. Затем песня замолкает, и гудок, оповещающий о конце раунда, разрывает атмосферу. Это выбивает Кита из танца, словно из транса выводит. Он дергается, резко обернувшись назад, и арбитр заявляет об окончании боя. Толпа взрывается криками. Он выглядит потерянным и сбитым с толку, но на щеках горит розовый румянец, а в глазах пылает адреналин, смешанный с возбуждением. Он, кажется, задыхается. Затем со всех сторон от Лэнса происходит какое-то движение. Друзья срываются в центр сцены. Пидж добираются туда первыми, врезаются в Кита и затягивают в объятие. Он чуть не падает, но удерживается, неловко замолотив руками по воздуху и резко заморгав в попытке понять, что происходит. И вот уже Ханк тут как тут, обхватывает их обоих руками и отрывает от земли. Аллура вежливо стоит в сторонке, дожидаясь своей очереди не в силах сдержать счастливой улыбки. Широ и Коран смеются, приближаясь к ребятам хоть и медленнее остальных, но не с меньшим энтузиазмом. Они все как будто говорят в один голос, смеются, делятся своими впечатлениями. Они не перестают похлопывать Кита по спине и тянуть его на себя для объятий. Обвивать его руками. Постукивать. Ерошить волосы. Лэнс ничего не слышит из-за звона в ушах. Вообще ничего. Овации зрителей, объявления арбитра, глухой шум промежуточных мелодий. Все это превращается в белый шум. Он застрял на месте, не в силах пошевелиться, с раздавленным сердцем и пустой головой. Он пялится, пялится, пялится. Пытается вспомнить, как дышать, как чувствовать. Потому что его накрывает настоящий шквал эмоций. Шквал мыслей и чувств, каждое из которых пульсирует внутри, стараясь обратить внимание именно на себя, но утопает. Его мир сужается до одного лишь Кита, и глухой, приятный, пульсирующий стук, взявший свое начало у него в животе и пошедший дальше, заполняет его целиком, порываясь птицей вырваться из груди. Знакомое чувство. Пару раз оно у него уже бывало. Даже по отношению к Киту, однако он отказывается себе в этом признаться даже сейчас. Он знает, что это за чувство. Даже если раньше оно никогда не было таким сильным. Оно пугает его до усрачки. Но оно все равно есть. И он не хочет, чтобы оно исчезало. Ужасающее и прекрасное, опасное и пьянящее. Затем Кит поднимает голову, натыкается на его взгляд и все. Его черты вмиг смягчаются, у полуприкрытых глаз собираются морщинки, и он склоняет голову набок. Волосы опадают на лоб, закручиваясь у ушей. Его лицо все еще горит, и улыбка из широкой и гордой превращаются в блаженную, робкую. Адресованную лично ему через целую сцену. Лэнс ощущает на своих губах такую же улыбку, становящуюся лишь шире от невъебенной гордости. Кит справился, и Лэнс знал, что он сможет. И Кит выглядит таким гордым и довольным собой, что Лэнсу становится больно. Почему он до сих пор его не обнял? Но в тот же самый момент он понимает, что если бы просто коснулся его, то уже ни за что бы не остановился. Поэтому он стоит, где стоял, улыбнувшись во все зубы и скрестив перед собой руки, тайно надеясь, что это поможет держать их при себе, а так же не даст сердцу прорваться наружу сквозь грудную клетку.

***

Порядок на состязаниях довольно прост. Участвуют шесть команд, в поединке встречаются все, но по две команды, члены которой меняются в течение десятиминутной песни. Все песни разные, уникальные, но в каждой есть предсказуемые элементы, что облегчает задачу участникам. В конце каждого раунда арбитр соображает голосование, в котором зрители выбирают любимчика. Он по очереди указывает на команды и принимает решение по тому, насколько громко толпа поддерживает своего фаворита. Это засчитывается, конечно, но последнее слово всегда остается за судьями, которое они оглашают к концу вечера. Всего есть десять судей. Они сидят на специально огражденных местах на втором этаже, у каждого на груди имеется ленточка. Пятеро из них избираются организаторами мероприятия, и пятеро в случайном порядке с помощью лотереи, проводимой, когда люди платят за вход. К концу вечера, когда все раунды были сыграны, наступает длинный перерыв, в который на стойку каждого бара помещаются по шесть ведерок. На ведерках написаны имена команд. На входе каждому зрителю выдается жетон. Позже их используют в голосовании, помещая в ведерко понравившейся команды. Две команды, набравшие наибольшее количество жетонов, попадают в финал и встречаются в последнем поединке. Победителя затем выбирают судьи. Пока Лэнсу кажется, что у них все на мази. Они несколько раз выиграли в таких голосованиях и вообще были королями поединков. Но что важнее всего, они по-настоящему веселились. А что даже важнее этого, веселился Кит. После выхода из зоны своего комфорта, он начал сам делать шаг. Ко второму раунду он самостоятельно выходил вперед, принимая смену на себя и выкладываясь по полной, как и все остальные. Когда он танцует, Лэнс не может оторвать взгляд. А когда он возвращается к ним в строй, Лэнс едва может держать при себе руки. Он часто притягивает его к себе, кладет локти ему на плечи, шутливо бьет кулаком по рукам. И он хочет большего, хочет притянуть Кита к себе и зарыться руками ему в волосы. Хочет закусить ему губы и засунуть язык в рот. Хочет так плотно к нему прижаться, чтобы ощущать каждый изгиб его тела. Хочет протолкнуть колено ему между ног и тереться о бедра. Хочет просунуть ладони ему под футболку и кончиками пальцев исследовать каждую ямочку и контур его живота, груди. Достаточно сильно, чтобы он ощутил. Достаточно слабо, чтобы его мышцы изнывали от предвкушения. Он хочет все это сделать, но не может. Не на сцене. Не пока они все еще танцуют. Его тело и сердце разрываются на части между желанием утащить Кита в ближайший угол и желанием стоять в свете софитов и сиять. К облегчению, Лэнс не одинок в своей муке. Кит, очевидно, испытывает то же самое. Это видно по тому, как он смотрит на Лэнса, когда тот танцует. Темными, полуприкрытыми глазами. Видно по тому, как он встречает его взгляд перед каждым поворотом. Видно по сжатым кулакам, скрещенным перед грудью от греха подальше. Видно по тому, как он льнет к нему, как почти лениво закидывает руку ему на талию. Лэнс же в свою очередь обнимает его за плечи. Непринужденно, по-дружески, если не обращать внимания на кончики пальцев, проскальзывающих под край футболки и невзначай касающихся бедренных косточек. Видно по тому, как Кит улыбается. Он точно думает о том же самом. Когда их раунды завершаются, они стоят группкой у сцены, наблюдая за другими соревнующимися. В такие моменты они могут позволить себе больше едва уловимых касаний, чуть распустить руки, смешавшись с толпой и убедившись, что взгляды друзей прикованы к танцу. Но этого недостаточно. Его аппетит лишь разжигается. Им наконец подворачивается возможность, когда последний раунд подходит к концу и арбитр объявляет о начале перерыва перед финалом. Он советует всем отправиться к барам для голосования, но они уже уходят подальше от сцены. Коран всех распускает, но не прежде, чем сурово наказывает быть на месте ко времени объявления финалистов. Аллура берет Широ за руку и утаскивает на танцпол, где корчатся тела, бахает бит. На мгновение склад становится похожим на самый обычный клуб. Пидж сматываются к будке Мэтта, Коран плетется за ними. Ханк, не теряя ни минуты, спешит к столу судей, которые уже встают со своих мест. Лэнс глядит на Кита и одними пальцами проводит дорожку от его локтя до ладони. Взгляды, которыми они обмениваются, легкое дерганье уголков губ и туман у Кита в глазах. Всего этого хватает Лэнсу, чтобы набраться храбрости и развернуться, утягивая Кита за собой сквозь толпу. Он не может понять, кому из них принадлежит бешеный пульс где-то на стыке их запястий.

***

Как только за ними закрывается дверь, Кит толкает на нее Лэнса. Накрывает его губы своими, жадно и с нетерпением, слюняво, отчаянно. Они стукаются зубами, неуклюже, но Лэнсу плевать, потому что он с Китом. Кит под его ладонями. Его вкус на языке. Его тело прижимает его к двери, мягкое, твердое, везде как надо. Руки Кита хватаются за него, как попало в слепой страсти, пальцы впиваются в футболку, заползают под нее, ногти скользят по спине, бокам, заставляют изогнуться, вжаться в Кита, отогнуть голову. Губы Кита прокладывают дорожку по его челюсти, зубы по прямой цепляются за шею, у него спирает дыхание. Руки Лэнса у Кита под майкой, и он даже не помнит, как они там оказались. Он водит растопыренными пальцами по его спине, цепляясь ногтями за кожу, царапая. По спине бегут мурашки, когда Кит рычит ему в артерию. Он кусает его, и Лэнс ахает, подавляя звук до низкого стона. Он толкается бедрами вперед, и Кит просовывает меж них колено, прижимаясь к нему еще теснее. Лэнс старается подавить очередной звук, но все еще слышит его в виде горлового рычания, беспомощно склоняя бедра, и трется о ногу Кита. Кит толкается ему навстречу, и Лэнс чувствует его, твердо прижатого к своему бедру. Лэнсу нужно большего. Он хочет большего. Это необходимо ему, как воздух. Одна рука скользит к груди Кита, вырисовывая очертания его телосложения под футболкой, затем смещается на шею, вплетает пальцы в черные локоны. Он мечтал об этом часами. Он укрепляет хватку, оттягивая его голову вниз, и проглатывает его низкий стон, тут же вновь прильнув к этим губам. Вторая рука Лэнса ныряет к его спине, наслаждаясь изгибами поясницы, исследуя ямочки и проскальзывая под резинку штанов, отодвигая плотный материал, чтобы как следует схватить его за задницу. Кит толкается вперед бедрами, Лэнс послушно его принимает. Они подстраиваются под ритм, нескладный, но зато синхронно, отчаянно трутся друг о друга, жадно открывая рты, тяжело дыша и со свистом выдыхая через носы. Руки Лэнса так и остаются глубоко в его волосах и штанах, держась за них, как за последнюю соломинку, пока руки Кита бродят под его футболкой. Грубые, шершавые руки, они исследуют его грудь, бока, спину, ногти впиваются в плоть, большие пальцы касаются сосков. Затем у Лэнса подгибаются колени, и он чувствует, как Кита прошибает дрожь. Он не знает, кто двигается первым, да это и не важно. В один момент они стоят, а в другой уже съезжают на пол. Лэнс приземляется тяжело, не желая отпускать Кита и не желая разрывать поцелуй. Да и вряд ли он может. Кит такой классный, такой вкусный, издает такие звуки. Он - умирающий, Кит - его спаситель. Так что Лэнс сидит спиной к двери, вытянув ноги, а Кит пробирается вперед, усаживаясь сверху. Лэнс протестующе стонет, когда Кит отстраняется для своего перемещения, и тянется вперед, пытаясь поймать его губы. Но затем Кит уже сидит на нем, держа в своих перчатках его лицо, крепко, но с невероятной нежностью, и они сливаются в очередном поцелуе. Кит не теряет времени, и просовывает язык ему в рот, а Лэнс и не против, с жадностью ждет, чтобы ответить ему тем же, податься вперед, откинуться назад. Пальцы Кита вплетаются в волосы Лэнса, оттягивают назад, как он того и хотел, тянут за короткие пряди, губы наплывают на губы. Лэнс ахает, стон тает у него в глотке. Его рука соскальзывает с волос Кита, ведет по футболке, пока вторая ладонь неохотно убирает хватку с его зада. Кит беспомощно трется о него бедрами, и Лэнсу приходится крепко его держать, чтобы успокоить, прежде чем приняться за расстегивание ширинки. Кит выдыхает короткий смешок, когда у Лэнса долго не получается, и в ответ он подается вперед, улыбаясь и игриво оттягивая его губы. Когда она ему, наконец, поддается, он стягивает вниз штаны, минуя боксеры Кита и обхватывая его по всей длине. Кит выдыхает, запрокидывая голову, Лэнс ведет большим пальцем по головке. У него уже стоит, и Лэнс даже не хочет над этим смеяться, потому что его собственный член изнывает от эрекции и молит о прикосновениях. Но прямо сейчас Кит корчится в муках в его хватке, и ему приходится отодвинуть свое удовлетворение на задний план. В какой-нибудь уж другой день недели. Он подается вперед, впиваясь губами Киту в шею, оставляя на ней влажные поцелуи, засасывая чувствительную кожу, наслаждаясь тем, как Кит выставляет шею, вдавливаясь бедрами ему в руку, пока Лэнс медленно его ласкает. Вскоре Кит теряет терпение, и когда он издает тихий, недовольный стон, Лэнс расплывается в улыбке. Ладонью Кит пригвождает его к двери, придвигается следом, вновь находит его губы, в то время как руками скользит по груди, залезая под резинку трусов и без церемоний вытаскивая его. У Лэнса сбивается дыхание, когда Кит касается его, он выгибается и головой упирается в дверь. Кит ухмыляется ему в губы, но Лэнсу поебать. Потому что тогда Кит убирает его руки, придвигается чуть ближе и берет оба члена в свою ладонь. Затем начинает ласкать их сразу вместе, и Лэнс не может сдержать стон, сорвавшийся с губ и перетекший в рычание. Кит вторит ему секундой позже низким глубоким рыком. Он прижимается лбом к Лэнсу, они сталкиваются носами, губы дрожат и соприкасаются, оба очень тяжело дышат. Свободную руку он кладет Лэнсу на бедро, чтобы не упасть и восстановить равновесие. Лэнс обвивает Кита руками, одной крепко хватая его за спину, а второй за ягодицу. Он толкается Киту в руку, а Кит трется о него. Их дыхание смешивается, на каждое прикосновение рождаются стоны, эхом отдаваясь в тишине туалета, музыка из колонок склада слышится приглушенно где-то в отдалении. Лэнс понимает, что он стонет громко, каждый выдох затрагивает голосовые связки и вытягивает звук наружу. Но ему все равно. Он едва что-либо слышит. Он всецело поглощен Китом, проглатывая и запоминая каждый звук, вырвавшийся из глотки, слетевший с губ. Лэнс упирается лбом ему в плечо, полуприкрыв веки и уставившись вниз, пытаясь запомнить, как выглядит его член, прижатый к Киту, как он выглядит в его руке. Кит ускоряется, и Лэнсу приходится заглушить стон. Жар заполняет его изнутри, он напрягается всем телом и толкается бедрами. Он чувствует, как Кит дрожит под его ладонями, чувствует неспокойную дрожь в его ногах. Затем Кит толкает его назад, ловя губами обнаженную ключицу Лэнса, кусая ее и засасывая, проходясь по измученному участку кожи языком и повторяя все снова. Лэнс запрокидывает голову еще сильнее, щурясь от наслаждения и впиваясь ногтями в мягкую плоть. — А... Ах, Кит... Непонятно, кто кончает первым. Да и похуй. Похуй, что они сейчас в грязном одиночном туалете, которым этим вечером успело воспользоваться бесчисленное множество убуханных лиц. Похуй, что они распластались по полу, и свет от флюоресцентных ламп теперь отпечатался на его веках. Похуй, что кто-то долбится в дверь и дергает ручку. Похуй, где они, в каком состоянии, что его футболка и перчатки Кита в сперме. Похуй, что все доказательства будут на лицо, учитывая их черную форму. Ему похуй, потому что Кит сидит на нем, тяжело дышит ему в ключицы, обмякший, уютный, мурлычет и тычется носом в шею, когда Лэнс нежно поглаживает его волосы чернильного цвета. Вообще похуй, потому что они здесь вместе. В груди приятно гудит, веет теплотой, плотной, сытной. И ему очень, пиздец как очень нравится Кит. И в первый раз за все время, вместо того чтобы сдавливать ему горло, эта мысль помогает ему сделать чистый глубокий вдох.

***

Они покидают туалет в мокрой от попыток ее очистить одежде, перчатки Кита, вымытые с мылом и высушенные, лежат у него в кармане. Как раз в этот момент в колонках раздается объявление: — И подсчитав ваши голоса, а так же голоса судей, мы рады сообщить, что финалистами становятся... Вольтрон и Империя Галра! Толпа взрывается ликованием на весь склад, и Лэнс издает громкое "ухууу", подпрыгивая и устремляя кулак в потолок. Он не глядя хватает Кита за руку, даже не подумав об этом, и тот уже этого ждет, на автомате переплетая их пальцы. Без перчаток ладонь Кита теплая и мягкая, мягче, чем Лэнс ожидал. Он бы мог воспользоваться предлогом, что ему нужно провести Кита сквозь толпу, но, если честно... в этом уже не было смысла. Дело в том, что он держит Кита за руку, потому что хочет. Потому что он счастлив, пьян от адреналина, возбуждения и Кита, и ему претит мысль о том, чтобы прямо сейчас его не касаться. Он петляет меж людей, утаскивая Кита за собой, пихается, когда кто-то слишком действует ему на нервы, пока они добираются до сцены. Друзья уже там, их очень легко заметить по похожим нарядам, собранным в одну кучку. Он отпускается от Кита и срывается навстречу ребятам, взрезаясь в Пидж на полной скорости. Он отрывает их от пола начинает кружить, они в ответ разражаются ругательствами. — Отпусти меня! — кряхтят они, когда он чуть ли не душит их. — Мы сделали это! Сделали! — скандирует Лэнс и все же ставит их на пол. — Мило, что вы двое все же к нам присоединились, — говорит Аллура, скрестив на груди руки и отставив ногу. Она выгибает тонкую бровь, губы расплываются в веселой улыбке. — Да! Вы припозднились на пару тиков, — соглашается Коран, поглаживая усы, в его глазах пляшут огоньки. — Ага, припозднились, — произносят Пидж, тыкнув большим пальцем в покрасневшее место на его ключице, в место, которое, вероятно, уже превратилось в синяк. Он шлепает их по руке, берет в шейный захват и начинает натирать костяшками им макушку. — Это называется "аристократично задержались"! Они стараются вырваться, размахивая руками. — Да что тебе известно об аристократичности! — Хамло! Когда они наконец выпутываются из его хватки, он оборачивается на Кита через плечо. Его с обеих сторон зажимают Широ и Ханк, оба скрещивают руки перед грудью и косятся на него, игриво подначивая. Кит состраивает злобную мину, его щеки заметно темнеют. Долго страдать ему, однако, не приходится, потому что Коран запуливает всех на сцену для финального поединка. Его порядок ничем не отличается от предыдущих раундов, так что с правилами знакомы все. Они выстраиваются на сцене, пока арбитр заводит толпу, хотя сильных усилий ему прикладывать не приходится. К данному моменту уже все на складе упиты в хлам и жаждут зрелищ. Ребята, как обычно, становятся в арку лицом к своим противникам. Империя Галра уже давешний ветеран. Они сформировались еще раньше Вольтрона. И обычно, если они не выигрывали, то только из-за победы Галра. Из-за этого между командами возникла немая вражда, о которой знал каждый, некогда бывавший на состязаниях. Лэнс чувствовал это. Чувствовал напряжение и предвкушение в воздухе, оно накаляло толпу. Он бы не удивился, если б узнал, что люди отдали за них свои голоса, лишь бы посмотреть вновь на их столкновение. Аллура одерживает верх, а значит, первым начинает Вольтрон. Включается песня. Она куда пафосней всех предыдущих, самое то для финала. Начинается она тихо, постепенно наращивает скорость и становится громче. Лэнс дожидается десятки на табло и буквально бросается вперед. Срывается с места в центр сцены, падая на колени и скользя остаток пути. Он вскакивает на носочки, смещая равновесие назад, и перегибается спиной вниз, опуская руки на пол. Он отрывает ноги от сцены и задерживается в таком положении лишь на секунду, затем опустившись обратно. Сразу после этого он снова танцует. Первый участник от Галра уже вышел вперед и начал наворачивать вокруг Лэнса круги, держа допустимую дистанцию, но не сводя с него глаз. Тактика запугивания. И чертовски хорошая, кстати. Она отлично создает дополнительное напряжение и заставляет сходить с ума зрителей. Но если им хочется вывести Лэнса из игры, то придется придумать что-нибудь получше. К такому он привык. Он заряжается вниманием, любит быть в центре. Это его стихия. У него есть зрители, есть музыкальное сопровождение, друзья за спиной и чертов красавчик, который с него глаз не спускает. Музыка дергает его словно за ниточки, басы смывают, словно потоком воды, ритм подгоняет суставы. И тут пятнадцать секунд подходят к концу, парень из Галра приближается, заставляя Лэнса покинуть пространство. Он отступает назад, широко расставив руки в жесте бесстрашия и непоколебимости. Галра уже танцует, резкими пламенными движениями. Насколько бы ни была сильна личная неприязнь Лэнса к ним, он не мог отрицать, что они были очень способны. Не успели они начать, как Аллура выходит вперед с почти что скучающим видом, только лишь огонек азарта теплится у нее в глазах. Она стоит близко к центру сцены, отставив ногу и положив одну руку себе на грудь. Она лениво осматривает свои ногти, изображая безразличие, но Лэнс видит, как она мельком косится на часы. Как только наступает ее очередь, она проскальзывает вперед, в центр, на невозможно близкое расстояние к оппоненту, делая вид, будто прогоняет его прочь, и тот пятится назад. Так далее и продолжается. Обе команды беспрерывно стерегут центр, дожидаясь своей очереди, наворачивая круги и ныряя под свет прожекторов. Они часто обмениваются немыми жестами, часто смеряют друг друга презрительными взглядами. Это напряжение. Напор, распаляющий огонь в их сердцах, заставляющий их самоутверждаться, отказываться от проигрыша. Все вокруг меркнет. Он не видит зрителей, и их рокочущие крики трансформируются в белый шум на фоне музыки, проникающей в жилы, заполняющей воздух, толкающей вперед. Все его внимание обращено на противников и таймер. Всей душой он с командой, с друзьями, он будто оголенный провод, искрящийся и шипящий в их окружении. Он едва замечает, как они по очереди выходят на сцену. Они настолько едины, что взглядов и слов им вовсе не нужно, они просто чувствуют кожей намерения друг друга. Всякий раз, когда Кит выходит на танец, у Лэнса в груди расцветает огонь. Ему придает силы наблюдение за тем, как Кит стирает их в порошок, танцует так, как может только он, дико и необузданно. В его осанке есть уверенность, в движениях мощь, в глазах искра и дерзость в ухмылке. Лэнс с этого хуеет, и когда Кит ловит его взгляд, между ними вспыхивает пожар. Двое Галра вдруг выпрыгивают вместе в центр, выполняя комбинацию, которая каким-то образом у каждого выходит своей, но в то же время синхронной. Лэнс и Ханк переглядываются и одновременно кивают, криво улыбнувшись. Когда подходит их черед, они вдвоем ныряют вперед, занимая сцену с такой зрелищностью и слаженностью, которая могла родиться только между теми, кто знает друг друга уже много лет, много лет вместе танцует. Затем Галра снова выходят парой, показывая очередную комбинацию из безупречного переплетения двух разных стилей, Широ и Аллура принимают вызов, не отставая от них и демонстрируя прекрасную, сильную и бесспорно совершенную командную работу. Они словно продолжения друг друга, оба могут танцевать в одиночку, но вместе образуют сильнейший тандем. Галра выпускают танцора, который мечется по сцене, шустро кружась, делая выпады, прыгая, и демонстрирует взрывные связки, не подпуская ребят к себе близко. Коран готов ему как следует ответить, занимая свою очередь и выполняя те же повороты, выпады, прыжки и добавляя в них непревзойденный огонь, динамику и ярость. Между ними словно разворачивается настоящий бой, и Лэнс от этого балдеет. Следующий Галра выкручивает в центр сцены боковое сальто, делает колесо. Его мощные накачанные руки служат ему отличной опорой, пока он кувыркается и поддерживается себя, кружась в приседе, вскидывая вверх ноги. Лэнс часто сам выполняет подобные трюки и знает, насколько они впечатляют. Но он так же знает, что этот парень просто выпендривается. В его движениях нет страсти, нет красоты. Нацепив на лицо дерзкую улыбку, он срывается в центр шустрыми шажками, отгоняя парня и преследуя его до самой команды. Затем он наставляет на них воображаемые пистолеты и выкручивает сальто назад, встает на руки и делает прыжок. Когда его ступни касаются пола, он опускается вниз и начинает много кружиться, быстро, точно, опускаясь вниз, поднимаясь вверх, оказываясь головой вниз и лицом к потолку, боками наружу и еще кучей разных способов. Когда его время почти истекает, он замечает, как кто-то из Галра выходит. Он узнает ее. Уж слишком часто они друг против друга танцевали. Стройная, проворная и невероятно гибкая. Она модельной походкой проходит мимо, выгибает бровь и показывает пальцем, подходя к краю сцены. Он ухмыляется, следуя ее зову и, танцуя, приближается к тому же краю. Он знает, чего она хочет. Она обычно заходит в центр с помощью кувырков и сальто, перекидывая ноги через голову, сотрясая воздух. Так она делает каждый раз, но сейчас она заманивает его к краю сцены, и он знает, зачем: она берет его на слабо. Она видела его усилия, видела его кувырки, и теперь хочет проверить, сможет ли он продолжать в том же духе, думает, что сможет утереть ему нос и воспользоваться этим для начала своего выступления. Какой же из него джентльмен, если он откажет даме? Он подходит к краю лицом к зрителям прямо в последнюю секунду своего времени. Она стоит рядом в паре шагов. Они встречаются взглядами, и она кивает с ухмылкой. Его глаза загораются, улыбка становится шире, и он кивает в ответ. Затем они оба делают сальто назад, приземляясь на руки, и следуют инерции. Руки, ноги, руки, ноги, руки, ноги. Так они вместе проносятся через всю сцену. Он смутно видит движение рядом с собой, но не знает, насколько четко она выполняет элементы, насколько быстро мчится. Все, что ему остается - сконцентрироваться на себе и своей страсти. А его страсть - выглядеть лучше, делать лучше, быть лучше. Она хочет утереть ему нос, но он обернет это в свою пользу. Так что он продолжает кувыркаться по сцене, не забывая поглядывать на свое окружение, пока мир кружится перед глазами. Он не часто таким занимается, ему это редко нужно. Он больше предпочитает быть в безопасности, в сфере, в которой он уверен. Но он знает, что справится. Знает, что его тело не подведет. Он считает свои перекиды. Следит за расстоянием до края сцены. Еще три. Еще два. Один. Все. На последнем он делает легкий скачок, твердо приземляясь на ноги. Вскидывает вверх руки с широкой улыбкой. Уголком глаза он видит, что его соперница тоже остановилась, но не надолго. Она снова приходит в движение, в танце возвращаясь в центр сцены. Как никак, подошла ее очередь. Лэнс порывается сделать шаг вперед, вернуться к своим друзьям. Но у него все еще кружится голова. Намного сильнее, чем он того ожидал. Склад вращается, софиты ослепляют, ухудшая эффект и дезориентируя. Он не может разобрать, что видит. Он двигается, лишившись и без того не прочного равновесия. Он спотыкается, пытается выровняться, но в следующую секунду его пятка отрывается от пола. Он паникует, оглядываясь назад и понимая, что стоит уж слишком близко к краю. Должно быть, просчитался. Он поворачивается слишком быстро, перед глазами все плывет и кружится, и он не может восстановить равновесие. Он слетает со сцены, беспомощно взбивая воздух руками. На одну лишь секунду он ощущает свободное падение. На одну ужасающе длинную секунду. Секунду, которая растягивается в минуты, часы, дни, целые жизни. Длинную секунду, которая протекает в замедленном действии. Мысли проносятся со скоростью мили в минуту и не могут собраться ни во что связное. Только в хаотичное нет, нет, нет, нет, сука, блять, пиздец. Ему даже кажется, что в эту секунду его сердце перестает биться, болезненно сжавшись в груди. Паника выталкивает бессвязный крик из его горла. И вот, секунда проходит, обрывая свободное падение, которое завершается острой болью в его ноге. Он больше чувствует, чем слышит хруст, когда его лодыжка проскальзывает, когда ее пронзает боль. Чувствует ее пульсацию. Чувствует дрожь, чувствует трещины там, где их быть не должно. Слышит глухой звук своего приземления прямо в ушах. А затем он просто лежит, пялясь в потолок склада. Голова кружится, мир раскачивается. От света софитов болят глаза. Он отстраненно чувствует пульсацию музыки по полу, но не слышит ее. Видит незнакомые и знакомые лица, мелькающие перед глазами, но не может за них зацепиться. Смутно замечает движение губ, но не распознает голосов сквозь адский звон в ушах. Острая боль уходит так же быстро, как появляется, оставляя после себя лишь глухую пульсацию в правой ноге, едва различимую из-за басов. Все ему кажется... Далеким. Несвязным. Отрывистым. Тело, словно пустая оболочка. А до мозга даже не доходит. Где-то на задворках сознания он понимает, что только что произошло. Понимает. Перед ним все доказательства, которые можно собрать в цельную картинку. Но стоит ему только приблизиться к заключению, как оно ускользает, будто тело и разум отказываются от него. Не могут принять. Не могут поверить. Это не правда. Не может быть. Этого не может быть. Только не с ним. Нет. Снова лица в его поле зрения, но он их не узнает, не понимает. Они приходят и уходят. Черты смешиваются. Вспышка желтизны. Рыжие волосы. Блеск очков. Шрам. Белый хвост. Прекрасные глаза цвета полночи. Губы формируют слово, в котором он с запозданием распознает свое имя. Они взволнованны. Они паникуют. Он, наверное, чувствует то же самое, но осознание эмоций еще не пришло, они заглушены, похоронены в тумане неверия и шока. Его разбитое сознание собрало себя по кусочкам и укрылось в пузыре отрицания, страха. Он пялится на софиты, слепящие, обжигающие, пока его мир не сужается до тяжелого стука в груди. Громкого, ощутимого в грудной клетке. Он выбивает, как мантру, одно и то же. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет.