"От чего трясутся коленки "

— Я очень волнуюсь за Гука, мне бы сходить, проведать его, — Чимин сидел в кресле и рассматривал браслет на своей руке, не поднимая глаз на всё ещё лежащего в кровати Шугу. — Что с ним может случиться сейчас? Идти к нему не лучшая идея, — Шуга натянул одеяло по самые уши. — Я не уверен, что он брал с собой свои таблетки. Не случилось бы чего. — Какие таблетки? *** Ви бегал по комнате, громко вопрошая о том, что им делать, а Гук лежал на кровати свернувшись в кокон и чуть ли не рвал волосы на голове. — Твою мать! Если ты подохнешь тут? Что мы будем делать? — Ви орал от страха, смотря на то, как ёжится от боли парень. — Откуда я знал, что мне тут вообще понадобятся таблетки? Я ничего не знаю! Это никогда не закончится. Это конец! Просто убей меня, так будет лучше. Спаси меня! — взгляд у Гука был как у бешеной собаки, пугающий до мурашек и серьезный. Чонгук ещё с детства страдает от кластерной головной боли. /Кластерные головные боли — резко выраженный болевой синдром, возникающий спонтанно и нерегулярно. Сила боли настолько велика, что может привести к попыткам самоубийства с целью избавления от болевых ощущений. Кластерная боль возникает сериями приступов по несколько раз в день в течение ряда недель, а то и месяцев, затем внезапно проходит и не появляется месяцы, а то и годы. Длится приступ от пятнадцати минут до часа и характеризуется такой острой болью, что отмечаются даже случаи суицида среди больных./ — Так, ладно, успокойся, посмотри на меня! — Ви подошёл к краю кровати и взял парня за голову, поворачивая лицом к себе. — Мы не будем никого убивать. Я хоть и не знаю, что это такое, но доверься мне, прошу! — Прости меня, я не хотел доставлять неудобства, — Гук прошептал и отключился. — Эй, Чонгук, твою мать, что прости? Куда прости-то? Ладно, ты даже не вспомнишь, — Ви поднёс руку к голове Гука и с силой надавил на лоб. — Я попробую забрать твою боль. Я попробую, — она пронзила всё тело, она пробралась по каждой клеточке, разрушая, мучая, переходя из одного тела в другое. Забирая чужую боль, ты не останешься нетронутым. — Тебе было так больно… Разве ты сделал, что-то плохое, чтобы терпеть это? Я буду помогать тебе, Чонгук. Ви на всякий случай проверил пульс и убедившись, что тот вообще дышит, а сердце бьется, аккуратно уложил его на кровать, а сам лёг рядом, не выпуская голову парня из рук. Ви отклонился к стенке кровати, плавными движениями руки поглаживая Гука, глаза которого подрагивали. Мысли ураганом сносили все рамки в голове, а слёзы собрались в уголке глаз. «Почему я разрешаю себе его трогать? Почему я помог ему опять? Почему облегчил страдания именно ему, а не тысячи другим? Почему моя рука сейчас гладит эти мягкие волосы? И мне даже не противно. Что произошло, Тэхён? Расскажешь мне? Почему ты сейчас смотришь на него, на эти милые черты лица, на эту выпирающую венку на шее, на эти длинные ресницы, на большеватый, но аккуратный нос, на эти ровные и пухлые до безумия губы. Остановись». *спустя 5 часов* — Можешь открыть глаза, я знаю, ты уже не спишь, — Ви сидел на краю кровати, всматриваясь через темноту в нечёткие очертания лица напротив. — Не хочу, там все равно так же темно, как и обычно, — Чон повернулся набок, так, что его чёрная майка сползла открывая вид на ровный пресс. — Если хочешь я могу включить свет. Но не больше, чем на пару минут. Только толку? — Тут есть свет? И ты молчал? Почему ты его не включаешь? — глаза как по команде открылись и уставились на силуэт. Ви в пару секунд переместился в другой конец комнаты и нажал на выключатель. Свет загорелся не сразу, много раз мигая, и обдал комнату желтым тусклым светом. Глаза привыкли не сразу. Чон посмотрел на Ви. Он стоял в обтягивающей тело чёрной кофте, плечи выглядели такими большими, но утончёнными, чёрные джинсы красиво облегали ноги, ботинки, чуть выше щиколотки, придавали грубости. При свете его лицо выглядело ещё белее, ещё красивее, а глаза ещё глубже. Серые волосы переливались под светом, но парень весь был как в чёрно-белом кино. Гук не мог понять, на кого он смотрит: на красивую скульптуру или на человека. Хотя, ему сейчас без разницы. Лишь бы смотреть на это лицо без остановки, не отводить глаз, не терять силуэт. В один момент свет погас. Всё опять во тьме. Как и сознание. — Голова уже не болит, Чонгук? — кромешную тьму разрезал низкий бархатный голос.