Иголки омелы

И он начал читать. Гермиона оказалась права: это действительно было любопытство. Проглатывая предложения, Невиллу чудилось, что спустя столько лет ему представилась возможность заглянуть в мысли Паркинсон. Как бы он не боялся Снегга, пресловутый зельевар всегда восхищал его своей блестящей легилименцией. Настолько, что в какое-то лето Невилл даже купил учебник «Разбивая ментальные барьеры» и попытался освоить сложный навык. Попытка оказалась неудачной, но тогда значимость легилименции в глазах мальчика только возросла. Приходя вечером из Большого зала, профессор Лонгботтом с нескрываемым удовольствием опускался в кресло у огня и погружался в мир запутанных фантазий Пэнс Паркин. В ее «книжонках» он с удивлением находил и житейскую мудрость, до которой сам едва ли дорос (а ведь он считал себя когда-то в разы умнее, образованнее бывшей слизеринки), и пикантные курьезы, и даже банальные случайности, от которых с тоской сжималось сердце. Он читал по несколько глав в день, бессознательно оттягивая момент прощания с запутанной историей жизни Марлен Дюбуа, в лице которой без труда угадывалась сама Пэнси. Через новые имена угадывались и другие давно знакомые герои. По началу, как только Гермиона открыла ему на это глаза, Невилл с упоением искал доказательства что Питер, самовлюбленный вратарь команды «Короли выдр», прожигающий жизнь в плотских удовольствиях — Рон. Ай да Пэнси, ай да сукина дочь! Все семь лет школы Гарри и друзья думали, что их главный враг Малфой, но никто не думал, что «тупоголовая» Паркинсон окажется такой внимательной, и, самое главное, проницательной. Пока они не видели ее, она видела их суть, их страхи и пороки, и вот сейчас они обличались. На всю страну, на весь мир, но кто признается в самом постыдном? Например в том, что безответно влюбленная девушка помогает своему возлюбленному попасть в команду с помощью заклинания. Или о том, как в тайне от лучшего друга мечтал о его сестре, рисуя перед сном в своей голове отнюдь не невинные картинки. Или о том, что отдал бы все на свете лишь бы поменяться местами с тем, кого так сильно ненавидишь… Каждый из героев Пэнси имел свой скелет в шкафу, а сопоставление реальных и вымышленных персонажей стало скелетом Невилла. Однажды в одну из декабрьских суббот два бывших сокурсника сидели в пустой библиотеке и проверяли работы первокурсников по трансфигурации. В холодном помещении кроме них была только несменная мадам Пинс: за высоким витражным окном большими хлопьями падал долгожданный снег, и грех было винить студентов за отсутствие тяги к знаниям. Невилл отложил очередное «выше ожидаемого» и между делом проронил: — Кажется, я нашел Гермиону Грейнджер. — Да ну? — Гермиона подняла на него глаза, отрываясь от пергамента, усеянного множеством клякс. — Ага. Катрин. — И с чего ты взял что это я? — Ну, во-первых, она так же говорит вопросами, — профессор дружелюбно усмехнулся и взял очередной лист. — Во—вторых, она ходит хвостом за глупым вратарем. А в третьих, — Грейнджер уже открыла рот, чтобы возразить насчет хвоста, но Невилл выставил указательный палец, — она простолюдинка, которая обманом выбилась в свет. Вот так тебя видит автор. — А еще она меня видит блондинкой. — Ну, у всех свои недостатки. — Что ж, могло быть и хуже. Хотя, если я правильно помню, Катрин близкая подруга Арианы, но как видишь мы с Малфоем не желаем друг другу прекрасных снов. Невилл засмеялся, но предусмотрительно тихо: мадам Пинс была уже слишком стара, но на слух не жаловалась. Малфой, прибывший в конце мая заменять профессора зельеварения, пока та поправляла свое здоровье, вел себя тихо. В перепалки не вступал, вежливо здоровался и прощался, свои обязанности выполнял исправно. Настолько, что Макгонагалл однажды даже задумалась, не проверить ли его на предмет оборотного зелья. — Но вы уже здороваетесь. Может, Пэнси не так уж не права что свела вас в своей голове. — Фу, звучит двусмысленно, — Гермиона сморщила носик, но тоже улыбнулась. — А себя нашел? — Кажется, да. — И кто? Уши Невилла покраснели. — Фрейзер. Брови Грейнджер поползли вверх. Профессор трансфигурации никогда не жаловалась на память, и постоянно готовый мозг быстро выбрал из омута информации нужное имя. — Но он же… — Да. — И почему ты решил что он — это ты? — Ну, его воспитывал один дед, а ты же знаешь, моя бабуля даст прикурить любому мужчине. — Допустим, — заинтересованно хмыкнула Гермиона. Эссе первокурсницы Мелоди было давно забыто. — А еще он хороший травник и лекарь. — Сомнительно. — Он неудачлив в отношениях, особенно в любовных. — Два из трех, что Фрейзер это я. — Фрейзер однажды прикрыл Марлен, приняв позор на себя. Гермиона прищурилась, вспоминая детали. — Это когда она испортила угощение для герцога? — Невилл кивнул. — И это было в реальной жизни? — Да. Только наоборот.