Anthem for the broken

Мутные очертания и блики уличных теней становятся все отчетливей, а предрассветные сумерки необычайно красиво, неторопливо вступают в свои права. Вот только девушка совсем не замечает утреннюю картину за больничной суетой. Она стоит у окна больничного крыла и пустым взглядом провожает мимо летящих птиц, так сильно желая оказаться одной из них, чтобы просто улететь и забыть обо всех проблемах.  Лалиса  со вчерашнего вечера не сомкнула глаз, с беспокойством на лице дожидаясь брата после операции. На её лице, казалось бы, не осталось и живого места за огромным количеством пролитых слез. Манобан продолжала расхаживать по больничному коридору, то и дело поглядывая на табло с именем брата. Операция шла уже пятый час, но никто из врачей так и не выбрался из операционный. Это пугало девушку. Её руки постоянно подрагивали, а ноги подкашивались, едва удерживая хрупкое тело на ногах. Еще никогда она так сильно не боялась потерять кого-то. «На трассе столкнулись три автомобиля. Погибших нет, но много пострадавших. По словам очевидцев, водитель мотоцикла не справившись с управлением вылетел на встречную полосу. На дороге он зацепил сразу несколько авто. От удара их разбросало в разные стороны и один из авто зацепил за собой сразу нескольких пешеходов. Пострадавшие госпитализированы и находятся в критическом состоянии, а мотоциклист скрылся с места преступления. Полиция тщательно ведет расследование и прилагает все усилия, чтобы найти зачинщика аварии.» — проговорил журналист в новостном канале. — Ваш родственник тоже пострадал из-за вчерашней аварии? — из раздумий ее выводит охрипший женский голос. Повернувшись на звук девушка замечает перед собой женщину средних лет, которая так же, как и она сама, не прекращала лить слезы. — Да, это мой младший брат, — за каждым новым предложением следовал новый всхлип. — Он возвращался со школу по своей привычной дороге, а когда переходил дорогу на светофоре его зацепила одна из машин в этой аварии. Никому неизвестны подробности, но это то, что рассказали в новостях. Женщина ничего не ответила, а лишь прижала к себе молодую особу, чтобы хоть как-то поддержать. Теперь их объединяло общее горе. За всеми этими слезами девушка даже не заметила, как потухло табло, что означало завершение операции, и только когда увидела выходящих из операционной хирургов, мигом к ним побежала. — С ним все в порядке? Когда я смогу его увидеть? — она налетела на врача с кучей вопросов, отбросив тактичность. — Состояние относительно стабильное, жить будет, — со вздохом произносит хирург, вытирая капельки пота тыльной стороной ладони. Судя по его усталому лицу можно понять, что операция была не из легких. — Он ведь точно оправится? — Я не могу гарантировать это, — с тяжелом вздохом начал врач, — во время столкновения с машиной его спиной мозг очень сильно пострадал. Мы сделали всё, что в наших силах, но нейронные клетки не восстанавливаются. — Что это значит? — её сердце пропустило новый удар. — Есть вероятность, что он не сможет ходить… Дальше Лиса не вслушивалась в речь доктора. В голове эхом отдавалась последняя фраза, а сердце отбивало бешеный ритм. Жизнь и до этого наносила ей удары, но этот удар был безжалостным даже для неё.                                            *** — Как прошёл вчерашний поход в клуб? — интересуется господин Чон у сына, будто желая непринужденно поболтать. По его шевелящимся желвакам можно было заметить, что он явно был зол на что-то, но старался сохранять спокойствие. — Неплохо, — сглотнув ответил Гук, удивившись вопросом. — Откуда ты… — У меня много информаторов, — перебивает его мужчина, предугадав этот вопрос. — Но сейчас меня волнует совершенное иное, — мужчина тянется к своему сейфу и достаёт оттуда сомнительную чёрную папку, что сразу же привлекает внимание Чона. — Не хочешь объяснить мне это? — старший швыряет перед ним эту папку. — Посмотри. Там очень интересные снимки. Чонгук непонимающим взглядом окинул предмет, а потом с опаской начал рассматривать содержимое папки. Там оказались тысячи фотографий  из вчерашнего дтп. На снимках Чонгук был в шлеме, но тем не менее было понятно, что он напрямую причастен к аварии. На одном из снимке он стоял в пробке, на втором уже подъезжал к месту аварии, а на остальных уже запечатлены последствия и то, как он покинул место преступления. — Ну, что скажешь в своё оправдание? — строгим голосом продолжал старший. — Мне жаль, — лишь произнёс парень, внимательно рассматривая содержимое папки. Он плохо помнил вчерашние события, но глядя на снимки, воспоминания начали проявляться. Клуб. Наркотики. Столкновение. Авария. Побег. И дело было даже не в том, что Чонгук испугался и боялся взять на себя ответственность за эти последствия. Тут скорее сработал его инстинкт самосохранения и он, как и любой другой на его месте, скрылся с места преступления. — Ты знаешь сколько денег мне пришлось заплатить, чтобы эти снимки не попали в полицию?  А их, как ты заметил, немало. Я уже молчу о другом… ты чуть не убил людей! Более десяти человек находятся в критическом состоянии из-за тебя! Ты хоть понимаешь всю серьезность этой ситуации?! — Да, — с опущенной головой проговаривает парень, не в силах смотреть мужчине в глаза. — Если бы ты это понимал, то не сел бы за руль в таком состоянии! — тут господин Чон приподнимается со стула, и уже наклонившись над сыном, отчитывает его как маленького. — Сколько раз ты мне клялся завязать с этим, а? Сколько раз мы обращались к специалистам, Чонгук? Все без толку. Как был наркоманом, так и остался им… Мы с твоей Мамой столько в тебя вложили, а ты вот так нам отплатил? Мне даже стыдно звать тебя своим сыном… На последнем слоге его голос понижается и он обессилено падает на свой стул. Мужчина был опустошён и полностью разочарован в сыне. Если ещё пол года назад он надеялся на просветления в его жизни, то сейчас его руки полностью опустились. Чонгук разочаровал его, нет, полностью раздавил отца своим безответственным поступком. Чонгук же молчал, не найдя подходящие ответы на отцовские слова. Он знал, что отец абсолютно прав и не было причин, чтобы каким-то образом возражать ему. Он прекрасно понимал, что больше его жизнь не будет прежней и тут одними походами к наркологу, как в прошлом, не отделаешься. На кону стояли человеческие жизни, которые в любую секунду могут оборваться. В его глазах резко потемнело, а от осознания своей собственной ошибки, воротило и выворачивало наизнанку. — Давай сейчас поедем в больницу и попытаемся решить всё без шума. Заплатим семьям этих людей и оплатим всё лечение, этого должно хватить, — впервые за долгое время Чонгук произнес что-то стоящее. Он был настроен серьезно и наивно полагал, что эти деньги смогут очистить его грехи. — Ты серьезно думаешь, что этого будет достаточно? По-твоему деньгами можно избежать наказание? — Господин Чон истерично засмеялся, услышав о намерениях сына. — Не забывай о том, что ты сейчас почти убийца. Из-за тебя произошла авария, а значит скоро полиция заведет дело об этом загадочном столкновении. Если уже не завела… — Тогда что нам делать с полицией? Разве у тебя нет там связей? — парень почти взывал от отчаяния. —  У меня есть там связи, но ты меня переоцениваешь. Я никогда еще не разгребал подобного рода случаи, не знаю, отмажут ли тебя… Это ведь серьезное преступление, понимаешь? — теперь господин Чон и сам изменился во взгляде, искренне сочувствуя сыну. Он даже готов сам взять на себя вину, лишь бы не ломать жизнь молодому сыну. — Но одно я знаю точно. Нам нельзя там сейчас появляться. Журналисты будут ждать нужного момента, чтобы заснять нас и выдвинуть обвинения. Никаких прямых контактов с пострадавшими, ты понял меня? — Чонгук заторможено кивнул. —Поезжай к себе и не высовывайся. Будь всегда на связи. — О, и чуть не забыл, — его отец приподнимается со стала, ища что-то в своих полках, — Мы сожгли твой мотоцикл, чтобы избавиться от улик, так что вот ключи от машины. Будь осторожен.                                          *** Скромно оформленная одиночная палата вызывала у неё лишь чувства угнетения. Люди в белых халатах все время заходили туда, меняя какие-то препараты. Вся комната пропиталась запахом медикаментов, а единственный издаваемый звук в комнате был электронный кардиограф, измеряющий давление. — Послушайте, в ближайшие сутки ваш младший брат не очнётся. Отправляйтесь лучше домой, вам тоже нужен отдых, — говорит одна из медсестёр, заметив подавленную девушку, что ни на секунду не отпускала руку младшего брата. — Я не могу, — слегка охрипшим голосом отвечает она, продолжая сидеть на месте. — Сходите хотя бы в столовую, перекусите. Я побуду с ним, — говорит медсестра, окинув Лису теплым взглядом. Девушка посмотрела на женщину средних лет благодарственным  взглядом, а на глазах снова начали наворачиваться слезы. — Спасибо, — рвано говорит она и выходит из палаты, чтобы дать волю слезам. Она не знала куда идёт, лишь шла туда, куда глаза глядят, не оглядываясь по сторонам. По её щекам текли соленые дорожки слез, а истерика, казалось, переросла во что-то большее. Девушка шла куда-то  стремительными шагами, на ходу набирая давно забытый номер отца, скорее от отчаяния. — Лиса? — по голосу мужчина был удивлен и даже слегка рад, когда на циферблате его телефона высветился номер дочери. Только вот он не знал, что за его радостным настроением, вскоре последуют тоска и слезы. — Отец, приезжай в больницу Соннам, Хуан в тяжелом состоянии, — на одном выдохе произносит она и сбрасывает трубку. Ей просто не хватило сил, чтобы говорить дальше. Лиса потеряла почти все в своей жизни. Она потеряла в стенах больницы мать, которая сражалась против неизлечимой болезни; потеряла родного отца, что безответственным образом уехал, не выдержав потерю, но она никак не могла потерять брата. Этот маленький мальчик был единственным её лучом надежды в ее никчемной жизни. Если она потеряет его, то потеряет себя. И этого она никак не могла допустить.