Хреновый храмовник

      Непрошеные гости пришли прямо к завтраку. Алистер и Амелл сидели на крыльце и поедали нехитрую еду, как вдруг увидели, что небольшой отряд идет с запада, со стороны невысокой горы. Издалека были видны мечи и копья, а значит, на мирную встречу рассчитывать не приходилось.       Амелл, немного путаясь в своей огромной мантии, вскочила и побежала за посохом. Ей было проще, ее магия всегда при ней, а вот он, кретин, не успел еще облачиться в полный доспех, и сидел пока только в нагруднике и латной юбке. Надо успеть надеть хотя бы наплечники, шут с ними, с рукавицами…       Когда Алистер разглядел, кто шел к ним, он сначала подумал, что сошел с ума. Потому что таких отвратительных созданий просто не могло быть.       Их было шестеро. Четверо крупных, ростом с человека, и двое низких, как гномы. Кожа где-то выжжена дочерна, где-то гниет, слезая кусками. Огромные глаза навыкате подернуты серой пленкой, вместо носа две дырки, вместо зубов — костяные обломки. Но хуже всего был смрад: запах гниения, гноя, порчи и хрен знает чего еще, зловоние такое сильное, что, казалось, оно отравляет сам воздух. Его затошнило. Создатель милосердный, что это за твари?!       Оцепенение сорвал крик Амелл:       — Геррин, не подходи к ним! Заразишься!       Заразишься?.. Ну конечно! Скверна! Это порождения тьмы! Кровь и сопли Андрасте, да за что ж им такое?!       Он поудобнее перехватил щит, чтобы, в случае чего, отбиваться еще и им. Оглянулся на Амелл и увидел, что она руками собирала ману в какое-то очень большое заклинание. Потом перед глазами вспыхнуло темно-розовым, и его окружило сияние щита, но такого, которого он еще не видел. Очень скоро он понял, как действует щит: сбивает с ног всех, подобравшихся слишком близко. Какой-то частью сознания он сделал себе пометку потом спросить Амелл, что это она наколдовала. Шут с ним, если запрещенное, но ведь удобно!       На него напали, он отбивался, рубил, стараясь не подходить слишком уж близко, а самых наглых противников отбрасывал магический щит. Изрядная часть сил уходила на то, чтобы не дышать — смрад словно выедал легкие.       Однако не все было так плохо. Справившись с первым шоком и начав соображать, он понял, что эти твари глупы, а значит, победить их нетрудно.       Амелл сбрасывала на них «Огненный шар», посылала «Каменный кулак», потом снова жгла огнем, он махал мечом, протыкал, отрубал, не забывая обороняться… и все было кончено довольно быстро. Если не считать вони и омерзения, противники из порождений тьмы оказались куда слабее, чем вчерашние некроманты.       Потом, глядя на их трупы и по-прежнему задыхаясь от смрада, он подумал, что такую жизнь Создатель, конечно, сотворить не мог.       А затем его все-таки вырвало. Когда он немного отдышался, Амелл оттащила его в сторону, к сосновым деревьям. Там воздух был почище.       Сама Амелл тоже была очень бледна и слегка напоминала покойника, но держалась. Только оперлась руками о ствол, словно боясь, что упадет. Да, ее самообладанию можно было позавидовать. Или, может быть, дело было в том, что она стояла дальше от них?       Через какое-то время, придя в себя, она посмотрела на трупы, зажмурилась, выругалась… и пошла обратно. Алистер закрыл глаза, стремясь удержать дурноту. В воздухе ухнуло, запахло жареным мясом. Гнилым жареным мясом.       Его снова вырвало.       Амелл вызывала «Огненный шар» несколько раз, пока сгорели не только трупы, но и весь верхний слой земли. Затем вернулась к Алистеру.       Он сидел на земле, закрыв глаза, и считал до ста — в детстве этот прием срабатывал, когда он сильно чем-то травился. Внутренне он ругал себя на чем свет стоит. Отчего его так протащило? Подумаешь, гной и вонь, что с того? Дружище Алистер, ты не похож на нежную орхидею, которую выращивали в теплице. Почему, в конце концов, Амелл справилась, а ты нет?       — Надо проследить, откуда они пришли, — наконец сказал он. Голова кружилась, перед веками расходились болезненно-зеленые круги, но тошнота вроде ушла и стало полегче. Может быть, это было связано еще и с тем, что вонь начала рассеиваться.       — Мы не можем бросить Корвина и Резерфорда, — возразила Амелл.       — Придется, — отрезал он. — Я читал про… этих. Они появляются из-под земли, и если где-то появляется один отряд, то скоро набежит сотня. Говорят, убивая, они не пользуются оружием. Только зубами и когтями. Хочешь, чтобы нас живьем разорвали эти твари?       Зря он это сказал: когда представил эти когти и зубы… дурнота снова подбежала к горлу, и он уже думал, что его вывернет в третий раз, но Амелл наложила руну силы. Это помогло — голова прояснилась, появились силы и энергия.       — Их было всего шестеро, — сказал он. — И сообщений об их нападениях не было, это ведь считалась безопасная дорога, так? Значит, они вышли недавно и откуда-то недалеко. Наверное, из той горы в конце дороги.       Они пошли проверять.       Дружище Алистер оказался прав. Возле горы, слева от заболоченного ручья, в земле виднелась дыра, уходящая в темноту. Развороченные куски земли были еще черными, значит, эти твари выбрались совсем недавно. Внутри можно было разобрать нечто, похожее на ступеньки.       — Это что, выход? Или вход? Но куда? — тупо спросил он.       — В такие минуты сожалеешь, что нас обучают только магии и не рассказывают, что происходит в мире, — сказала Амелл.       — Я бы лучше и дальше жил в неведении, — искренне сказал Алистер.       Амелл вызвала «Землетрясение», и очень скоро проход был засыпан валунами и крупными обломками пород. Алистер для проверки пнул камни сапогом. Лежат надежно. Он вздохнул с облегчением.       — Пошли-ка обратно. Страшно хочу глотнуть чего-нибудь покрепче неваррского.       Магесса взглянула с неодобрением.       — Лучше поешь, — бросила она.       — О нет! Есть я теперь захочу очень, очень нескоро.       Возвращаясь назад, с мрачной иронией он размышлял, каких еще нежданных гостей им ждать. Сначала некроманты и маги крови, теперь вот порождения тьмы. Следуя тенденции, следующие гости должны быть еще хуже. Что может быть хуже малефикаров и порождений тьмы? Разбойники? Они боятся и магов, и храмовников, убегут, стоит только Амелл легонько полыхнуть молнией. Демоны и одержимые? Он храмовник, справится. Дракон? Вот, хорошая мысль. С драконом они еще не дрались.       Резерфорд, где бы ты ни был, очнись уже. Дракон меня, кажется, прибьет.       Затем Алистер вспомнил, что пришло время принимать лириум.       Лириум помог, и необходимость в крепком алкоголе отпала. Вернулась уверенность в себе, стало спокойно и как-то умиротворенно. Солнце грело лицо, листва шептала на ветру, и возникло ощущение, что он со всем справится, даже с драконом, Пустота его возьми.       Это было… ново.       Алистер понял, что что-то изменилось. Не в обстоятельствах. В нем самом.       В последние два дня он был сам по себе. Не было командиров и капитанов, отдающих приказы. Не было вездесущего ока Рыцаря-Командора, под которым невольно съеживаешься, даже если ни в чем не виноват. Не было сестер Церкви и пожилых монахинь, читающих наставления и больно бьющих по рукам. Никто не говорил ему, что делать и как думать, никто не объяснял, кто он и где его место. Он все решал сам. Амелл помогла, конечно — на самом деле, он был очень благодарен судьбе, что из магов осталась именно она — но не она была главной.       В последний раз он был сам по себе… когда?.. в детстве, должно быть, до того, как его забрали в аббатство. Но после… после решения принимали за него. Что изучать, как тренироваться, кем быть, во что верить, кому доверять, кого опасаться, на что обращать внимание, к чему готовиться, что считать важным. Он чувствовал, что его жизнь ему не принадлежит. Смирился с этим, или ему казалось, что смирился. И даже видел плюсы в том, чтобы быть ведомым: никакой ответственности, и меньше занимаешь голову вопросами, ответов на которые все равно нет.       Но в последние два дня, когда он вынужденно оказался главным… изнутри вдруг показался какой-то другой, новый Алистер. Этот новый Алистер знал, что делать, умел принимать решения, отличался уверенностью в себе и не падал духом. Он действовал, а не ждал, пока решат за него.       Сиськи Андрасте. Этот новый Алистер ему нравился.       Он посмотрел на Амелл, которая тоже сидела на солнце, погруженная в невеселые думы.       — Помыться хочешь?       Магесса подняла голову. Взгляд ее не выражал ничего хорошего.       — Я серьезно. После этих тварей мне кажется, что вся моя одежда пропиталась вонью. Я вот хочу помыться, а ты? Скажи, и я натаскаю воды.       Амелл молчала, не зная, что сказать. Он понимал ее: перспектива оказаться голой в компании храмовника, с которым она знакома всего пару дней, так себе. Самое паршивое, что ее опасения были небеспочвенны: в Башне была парочка молодых придурков, которые любили подсматривать за ученицами. Он обезоруживающе улыбнулся:       — Я, конечно, хреновый храмовник, но тайных подглядываний среди моих грехов нет. Можешь быть спокойна. Это честное предложение. В доме есть таз и бадья, хочешь — закроешься в доме, хочешь — в сарае. А я буду сидеть смирненько и читать молитвы. Обещаю.       Он сдержал обещание. Сидел на крыльце, чистил меч и доспехи и даже не смотрел в сторону сарая, ожидая, пока она выйдет. Молитв, правда, не читал. В голове была пустота, и это было даже приятно.       Амелл после помывки повеселела и больше не глядела сычом; скинула черную мантию и надела свою синюю робу, которая как раз высохла.       Да и он сам, опрокинув на себя первые ковши горячей воды, почувствовал себя намного лучше. Затем сильно, до красноты, тер себя мочалкой: ему казалось, что вонь от порождений тьмы проникла даже под кожу.       Надев нижнюю рубашку и штаны, осмотрел свою одежду. Туника с горящим мечом разодрана и залита кровью. Прорехи можно зашить, но грязь и кровь уже не выведешь. По-хорошему ее бы выкинуть или пустить на тряпки, но запасной у него нет, а надевать доспехи храмовника прямо на нижнюю рубашку — плохая идея. Он как-то пробовал. Подумав, тунику решил все же постирать, а потом зашить. Вернется в Башню — выдадут новую, но пока придется обойтись чем есть.       Хорошо, дружище Алистер, а пока что наденешь? Не может же храмовник перед магом ходить в одном исподнем. И тут он вспомнил про черную мантию, которую сняла Амелл и оставила — какое приятное совпадение — тут же, в сарае.       Он поднял черную шерстяную мантию. Покрутил в руках. Что ж. Сегодня сэр Алистер Геррин будет одет по последней тевинтерской моде.       Когда Амелл увидела его в обновках, посмеялась, но ничего не сказала. Алистеру даже показалось, что она одобряет его выбор.       Потом он жарил лепешки к обеду (Амелл удивилась, узнав, что он умеет готовить) и много болтал. Травил байки про братьев-храмовников, рассказывал про свое житье-бытье в в замке и детские шалости, про скучные уроки и суровых монахинь, жаловался, что наплечники натирают, вспоминал любимых лошадей. Ничего личного, просто болтовня.       Удивительно, но Амелл его болтовня, кажется, нравилась. Она слушала его внимательно, иногда вставляя свои замечания, и больше не носила свою ледяную маску.       Наверное, ей тоже нравился новый Алистер.       Вечером она пожаловалась:       — Жалко, что здесь читать нечего.       Алистер кивнул на шкаф, заставленный книгами:       — А это что?       — Ты хоть смотрел, что там? Вся нижняя полка — учебники. Кое-что интересное, но после событий последних дней я пока не способна впитывать новые знания. А вот остальное…       Она подошла к шкафу и начала читать названия.       — «Удивительные приключения пиратки Флоры в Неварре», «На пороге неизведанной страсти», «Ее прощальное письмо», «Корабль пленных невест». О, смотри-ка, и даже «Роза Орлея».       — Так вот, значит, что любят почитывать тевинтерцы, — посмеиваясь, сказал Алистер. — Хм, если библиотека Минратоуса такая, может, мне там и понравится.       — Не для меня. Как открою, прочту пару строчек — и прямо чувствую, как мозги в горох превращаются. Жаль. Я люблю читать перед сном.       Она пожелала ему спокойной ночи и ушла в другую комнату.       Алистер проверил засовы на двери, положил меч в изголовье и растянулся перед затухающим очагом. Вдруг пришла мысль: а ведь жаль, что через день или два все это закончится. Жаль! Дыхание Создателя, жаль! Даже если завтра прилетит дракон, все равно жаль. Потому что неизвестно, что будет с новым Алистером, когда он вернется в Башню.       Ночью ему снятся порождения тьмы и некроманты, он сражается с ними плечом к плечу с братьями-храмовниками, но все его соратники погибают. И тогда он становится большим, очень большим, он растет и срубает своим огромным мечом головы всем врагам.