Случай

Этим вечером Кэрол, как и обещала, снова пришла к Дэрилу. Она уже знала, во сколько он возвращается с фермы Грина, и теперь не ждала его у двери на потеху соседям, а пришла на пять минут позже назначенного времени. И с порога упала в объятья Дэрила. Услышанное сегодня днём не давало ей покоя. И простые слова Ирмы о том, что ей осталось совсем недолго, и откровения Мэри, которая говорила почти час, не останавливаясь. Кэрол хотелось стереть из памяти все те подробности, которыми с ней поделились, но перед глазами все равно стоял Эд с ремнем в руках, которым он так любил стегать свою бывшую любовницу, делая вид, что она вовсе не захлёбывается в слезах, моля прекратить, а так же наслаждается процессом. Мэри так и не смогла объяснить, почему она не бросила Эда после первого же звоночка, почему оставалась с ним, позволяя ему заходить все дальше и дальше в его извращениях. Насколько Кэрол поняла, это был какой-то тип психологического подчинения: Мэри искренне верила, что она полное ничтожество и заслуживает наказания. Она, в общем-то, очень красивая девушка, считала себя уродиной, на которую ни разу не взглянет нормальный мужчина. Она готова была Эду ноги целовать за то, что он снизошел до неё. И только где-то в глубине души понимала, что все происходящее ненормально. Понимала, но ничего поделать с этими отношениями не могла. Вспоминая почти безэмоциональный рассказ Мэри, больше похожий на перечисление фактов, Кэрол думала о том, что она, конечно, такое терпеть бы не стала. А потом, тоже где-то в глубине души, осознавала, что, выйди она замуж той невинной девушкой, которой была, забеременей от него, она бы оказалась полностью зависимой от его воли. Просто потому что с детства привыкла, что все за неё всё всегда решают. Отец, Лидия, Эд. Даже Андреа, хотя та и сетовала на безынициативность подруги. И сейчас, придя снова к Дэрилу и собираясь теперь уже совсем без сомнений отменять свадьбу, Кэрол впервые нарушала привычный ход вещей, решив что-то самостоятельно и вопреки чужой воле. — Чего ты? — не без труда отстранившись от крепко обнявшей его Кэрол, Дэрил встревоженно заглянул ей в глаза. — Сказала им? — Нет, — мотнула она головой. И тут же увидела, как он помрачнел. — Дэрил, я не передумала! Но Эда нет в городе и я даже не знаю, куда ему звонить, а Лидия, мачеха моя, у неё мигрень, понимаешь? Завтра утром я все ей скажу и мы официально отменим свадьбу. Я бы и сама отменила, но я же ничего не знаю. Она сама везде обо всем договаривалась и гостей приглашала. Видя, что он, кажется, не совсем ей верит, Кэрол снова прильнула к его груди, заглядывая в глаза. — Я не выйду за него. Никогда и ни за что. Я сегодня такое узнала! — Что узнала? — Я… не хочу даже повторять все то, что услышала об Эде. Одно могу сказать: он нехороший человек. И это просто счастье, что я вовремя очнулась. Если бы ты тогда не сбил меня на байке… — Дэрил поморщился, ему было неприятно вспоминать этот случай, когда он, пусть невольно, но причинил ей боль, но Кэрол только улыбнулась. — Представить не могу, что, если бы не этот случай, мы бы с тобой никогда не познакомились. Я бы вышла замуж за Эда… и жалела бы об этом всю жизнь, даже не зная, что совсем рядом, по соседним улицам, ходишь ты… — Я бы тебя все равно нашёл, — еле слышно прошептал он ей в макушку. А потом все было просто и волшебно одновременно. Кэрол подняла голову, встречаясь с его губами, он ещё тесней прижал её к себе, она запустила руки под его рубашку. Он, то чертыхаясь, то спрашивая, не больно ли ей, снимал с неё одежду, они оба опускались прямо на твёрдый пол… Кэрол даже не догадывалась, что так бывает. Что она может быть такой счастливой. Что человек способен выдержать столько удовольствия сразу: и неясно, какого удовольствия больше: морального или физического. Она была на седьмом небе, а ведь на самом деле лежала, раскинувшись на грязном полу в холодном доме, согреваемая объятьями столь же ошеломлённого их первой близостью Дэрила. — Ты… — пробормотал он, не сводя взгляда с её лица. — Что, мой хороший? — Ты… я… у тебя никого не было, — наконец выдавил Дэрил. Конечно, заметил он это раньше, когда увидел, что причиняет ей боль, а может быть, и почувствовал что-то, но в тот момент Кэрол, понимавшая, что боль неизбежна, просто подалась ему навстречу, руша последнюю преграду между ними и уже через минуту забывая о том, что ей было больно. — Не было, — подтвердила она, не понимая, почему Дэрил смотрит на неё, словно на чудо какое-то. — Но ты… у тебя… этот… — Эд? — с трудом вымолвила его имя Кэрол. Сейчас было не время и не место говорить о нем, думать и вообще помнить о его существовании. Дэрил кивнул. — У нас с ним ничего не было. Мы хотели подождать до свадьбы. И ты не представляешь, как я рада теперь, что мы решили именно так. Уткнувшись лицом ей в шею, Дэрил что-то пробормотал неразборчиво, щекоча трехдневной щетиной её шею, так, что Кэрол пришлось переспрашивать. — Представляю, — повторил он и сжал её в объятьях почти до боли, а потом, словно понял, что не рассчитал силы, приподнялся и виновато заглянул в её улыбающееся лицо. — Прости. Помолчав немного, Кэрол потянула на себя валяющееся рядом пальто и накрыла их обоих, тихо рассмеявшись. — И что теперь? — вдруг спросил Дэрил, в глазах которого снова поселилась тревога. — Ты о чем? — Ты хочешь свадьбу, детей, дом, все дела. У меня ни хрена, кроме этой халупы, нет. А на то, что платит Грин, детей нормально хрен прокормишь. Тебе по-любому будет мало. Моей мамке было… Кэрол затаила дыхание, увидев, что глаза Дэрила затуманились. Он вспоминал далеко не лучшие свои годы, но она не мешала, потому что хотела знать о нем все. Даже то, что знать было больно. — Она из простых была, не то, что ты. Но все равно ей было мало. Не, я не говорю, что она была хреновая и много хотела, реально было мало. На нас с Мэрлом и одежда, и обувь горели, блин, и хавать мы за троих хотели. Она не для себя хотела. А батя работал, как проклятый, но все равно не хватало. Может, потому что он на бухло часть бабок спускал, я не знаю. А может, он и бухал, потому что видел, что ни хрена нас прокормить даже не может. Может, потому он нас и ненавидел, что каждый день видел наши голодные глаза. Голодные до хавки, до игрушек, которые мы у соседей видели, до великов там всяких, телеков. Кэрол… — его голос дрогнул, но после паузы он договорил. — Я не хочу ненавидеть своих детей за то, что не могу их прокормить. Я не хочу бить их до посинения, когда они просят хавать, бить просто для того, чтобы они заткнулись… Он отвернулся, а Кэрол запустила руку в его волосы и стала ласково гладить, тихо говоря ему на ухо: — Ты не будешь ненавидеть наших детей, слышишь? Я вовсе не рассчитываю, что мы с тобой сразу поженимся. Нет, я, конечно, хочу этого, хочу свадьбу и детей, хотя мы ведь с тобой едва знакомы… Но я буду ждать столько, сколько нужно. И тоже сделаю вклад в наше будущее. У меня ведь есть работа, помнишь? Накоплений, правда, совсем нет, я тратила зарплату на всякую ерунду, но все впереди. Я поговорю с Лидией, может быть, мы всё-таки продадим дом, он ведь такой большой. Разделим деньги. Я не знаю, сколько он стоит, но он ведь большой, да? И тогда у нас будут деньги на твой охотничий магазин. — Нет, — нахмурился он, повернувшись. — Твои деньги — это твои деньги. А я сам. — Тогда я дождусь, пока ты сам всего добьешься. Слышишь, Дэрил? Я буду ждать столько, сколько нужно. Я буду рядом. — Так не бывает, — наконец пробормотал Дэрил, глаза которого блестели в темноте. — Ты не настоящая, да? Или что-то случится… Так не бывает. — Бывает, дурачок! Можешь еще раз проверить, — рассмеялась Кэрол и тихо застонала, когда его ладонь скользнула по её обнаженному телу. Она была счастлива и даже не догадывалась, что последние слова Дэрила могут оказаться правдой.