Первые в своем роде

      За окном бушевала непогода. Яркие вспышки молний пронзали черное небо и играли в догонялки с громом; тот постоянно проигрывал, раскатисто грохоча от досады, но все равно не унимался, не желая остаться совсем уж позади. Резкие порывы ветра загоняли в комнату влажную свежесть, небрежно колыхая тяжелые шторы, но дальше подоконника лететь не решались, боязливо обходя стороной мага, сидевшего в кресле у разожженного камина. Пламя в том устало горело, с ленивым треском обгладывая уже порядком истончившиеся поленья, и освещало все вокруг танцующим с тенями мягким светом, который причудливо ложился на лицо Темного Лорда.       Откинувшись на спинку, Волдеморт немигающим взглядом смотрел на трепещущие алые язычки. Высокий лоб иногда подергивался сеточкой морщин, когда маг хмурился каким-то своим мыслям, но тут же разглаживался, повинуясь сильной воле. Даже погруженный в размышления, Лорд не давал себе полностью расслабиться и ослабить контроль над эмоциями, иначе его пальцы давно бы уже оторвались от подлокотников и принялись заполнять промежутки между громовыми раскатами прерывистым перестуком.       Кабинет «убийцы и маньяка» отличался завидным аскетизмом: у окна дубовый стол на массивных ножках, пара стульев – для хозяина и посетителя, ряд стеллажей, полки которых покорно держали тяжесть древних фолиантов, и всего одно кресло у камина. Не было ни трофейных голов-пылесборников или бормочущих портретов на стенах, ни даже оружия или пыточных инструментов, будто бы это не обитель монстра, лакомящегося младенцами на десерт.       После очередного громогласного раската, запутавшегося в густом лесу, что раскинулся до самого горизонта, в дверь постучали. Не дожидаясь ответа, посетитель сразу же вошел в кабинет, принося с собой затхлый душок подземелий, приправленный хорошо знакомыми металлическими нотками.       – Мой Лорд.       Пожиратель церемонно опустился на одно колено и склонил голову в почтительном приветствии. Мантия черными волнами легла вокруг Долохова, сливаясь со сгущающимися тенями; создалось впечатление, что сам маг будто вынырнул из этой тени, обретя осязаемую форму в жажде служить своему Повелителю.       – Антонин, – оторвавшись от созерцания пламени, Волдеморт перевел взгляд на позднего гостя. – Нравится пыль протирать? – маг откинулся затылком на спинку кресла и иронично вздернул бровь.       – С какой целью мой Повелитель интересуется?       Было что-то особенное в обращении Долохова, что-то, отличавшее его от других Пожирателей. В нем не было страха и раболепия. Антонин одним из первых примкнул к Волдеморту – тогда еще известному больше как Том Реддл, и был неподвластен дымке ужасающей славы, окутывающей их предводителя. Он считался с могуществом Лорда, но мог позволить себе некую вольность, вроде такого вот встречного вопроса.       Непринужденность мага вызвала лишь легкий смешок со стороны Волдеморта:       – Праздный интерес. Как ни посмотрю: колени к полу так и липнут.       – Его хорошо убирают. Иначе я нашел бы другой способ выразить свое почтение.       – Мне дать указания эльфам, чтобы увидеть твою изобретательность?       – Не стоит, мне будет сложно отвыкать от привычки.       – Тогда мне не стоит этого делать? Ради твоего спокойствия?       – Для Лорда мое спокойствие важнее пыли под ногами? Я польщен.       Губы Волдеморта дрогнули. Ему доставлял удовольствие такой вот обмен завуалированными колкостями; он позволял отвлечься от мрачных мыслей и размяться в ничего не значащем «светском» разговоре. Это было полезно для того, кто был обременен ответственностью и властью. Мало кто из Пожирателей позволил бы себе разговаривать с ним так свободно, как удавалось Антонину, поэтому ему дозволялось гораздо большее, нежели остальным.       Поднявшись с пола без лишних напоминаний, маг передвинул один из стульев ближе к камину и сел напротив Волдеморта. Привычным жестом одернув мантию, Долохов закинул ногу на ногу и расслабленно устроил кисти на колене. На мгновение его взгляд задумчиво отрешился, будто он решил напоследок проверить: ровной ли цепью уложены мысли, а затем Антонин заговорил с присущим ему хладнокровием:       – Мальчишка ничего не знает, мой Лорд.       Стоило только отзвучать этой фразе, как полумрак в комнате угрожающе сгустился. Волдеморт не изменился в лице, но было отчетливо видно, как улетучилось его былое радушие. Подавшись вперед, Темный Лорд обманчиво-равнодушно выдохнул:       – Значит ли это, что ты растерял свои навыки, Антонин?       Недовольство, промелькнувшее где-то в глубине серых глаз, дополнялось магией, которая стала медленно накапливаться вокруг, сгущая ночной воздух и надавливая на плечи Долохова. То, как чутко магия улавливала настроение своего хозяина, в очередной раз доказывало правоту тех, кто называл Волдеморта великим волшебником. Он действительно являлся могущественным магом и сильным лидером.Только вот Антонин тоже был не лыком шит, и не задержался бы надолго в кругу самых доверенных лиц, если бы поддавался на столь безыскусные фокусы.       – Это значит только то, что я уже сказал: мальчишка ничего не знает.       – Если ты один не справляешься, может, мне отправить в подмогу братьев Лестрейнджей? – голос Волдеморта наполнился вкрадчивыми нотками.       Если Темный Лорд и хотел унизить Долохова своим предложением, – у него ничего не вышло. По-прежнему сохраняя абсолютное спокойствие, маг проглотил упрек в свой адрес, а затем, пожав плечами, внес встречное предложение:       – Если вы сомневаетесь в моих способностях, может, сами допрос проведете?       – Не слишком ли много чести для Поттера? Моего лучшего дознавателя уже недостаточно? – Лорд стиснул подлокотники с такой яростью, что, казалось, дерево надсадно затрещало.       – Если меня хотят заменить парой маньяков-головорезов? Недостаточно.       Напряжение, повисшее между двумя магами, можно было ощупать пальцами. Воздух только что не искрился, нетерпеливо покалывая оголенную кожу. Разлившееся по комнате молчание затягивалось; тишина прерывалась только слабеющим треском из камина и затихающей грозой.       – К чему этот разговор, Антонин? – процедил Волдеморт, борясь с ненормальной вспышкой гнева, которая постоянно возникала, когда дело касалось Золотого мальчика.       – Вы дали мне задание, я пришел доложить о его выполнении. Только и всего.       – Это не могло подождать до завтра?       – Нет, мой Лорд.       – Прямолинеен, как и всегда.       – Надеюсь и впредь оставаться таким же.       Беря себя в руки, Волдеморт поднялся с кресла и отошел к окну, от которого веяло озоновой свежестью. Тихий шелест, доносившийся со стороны леса, всегда помогал найти равновесие, изрядно пошатнувшееся после создания крестражей, и не желать убить кого-нибудь при звучании имени Национального Героя. Хотя, в чем, собственно, его геройство, если вот он – Волдеморт – жив и здоров и пышет... умиротворением и спокойствием. Глубоко вздохнув, маг оперся ладонями на подоконник и пустил взгляд свободно гулять по ветвистым кронам, скрытых мраком.       – Говори, я тебя слушаю.       – Я провел с Поттером сеанс... беседы...       – Во время которой он рыдал и скулил, захлебываясь соплями? – не удержавшись, перебил Волдеморт своего соратника, даже не пытаясь убрать из голоса ядовитую насмешку.       – Рыдал и скулил, – просто подтвердил Долохов, будто говорил не о пытках живого человека, а о выборе обоев для оклейки комнаты. – Как и любой другой, кто попал бы ко мне на допрос.       – Неужели тебе пришлось не по нраву столь занятное зрелище? Герой Британии: сломлен, но не забыт, – повернувшись к Пожирателю, Лорд одарил его очередной шпилькой.       – Не вижу поводов, чтобы мне понравилось на это смотреть. Пытать детей – не совсем мой профиль.       – Он не ребенок, он – Поттер! – яростно выдохнул Волдеморт; в его глазах вновь замерцали опасные огоньки.       – Он – ребенок, которому едва исполнилось семнадцать.       – И что теперь? Может, утереть ему сопли платочком, дать леденец и отпустить на все четыре стороны?! Если у него хватило мозгов вступить в войну – должно хватать и на то, чтобы пожинать плоды своей глупости.       – Это я и хотел узнать, мой Лорд: что теперь?       – Антонин... – опасно сощурившись, Волдеморт недовольно качнул головой, скрещивая руки на груди.       – Что дальше? – вновь задал вопрос Пожиратель, проявляя завидное упрямство и не обращая внимания на разгорающийся гнев Повелителя; пусть он накажет Антонина за дерзость, но следовало расставить все точки над «и» чем раньше, тем лучше. – Нам удалось захватить ценного пленника – невероятно удачное стечение обстоятельств. Повезло, что не было свидетелей и сопротивления. Вдвойне повезло, что обошлось без жертв и огласки. Я выполнил приказ и допросил Поттера. Ему ничего не известно о планах Ордена. Но оно и неудивительно: кто станет рассказывать что-то действительно важное семнадцатилетнему юнцу?       – Этот юнец с заядлым постоянством переходит нам дорогу и рушит все наши планы. Всем нам будет лучше, если он исчезнет с горизонта и перестанет путаться под ногами.       – Вы собираетесь убить Поттера? – прямо в лоб спросил Долохов.       – Уже успел к нему привязаться, Антонин? – голос Волдеморта опустился до опасного полушепота; маг был близок к тому, чтобы сорваться. – Не припомню, чтобы я приказывал тебе становиться его нянькой. Если только с годами твой слух не стал подводить, и ты не услышал «стать нянькой» вместо «выпытать тайны Ордена».       – С годами меня стала мучить только осторожность, мой Лорд.       И от того, что осторожность эту приходилось намеренно заглушать, Долохов серьезно рисковал, продолжая разговор в том же духе. После своего возвращения Волдеморт сильно изменился далеко не в лучшую сторону: он стал часто раздражаться на пустом месте, отодвинул на второй план некоторые моральные принципы, которые в свое время привлекли немало магов на его сторону, и без зазрения совести мог выражать недовольство пыточными заклинаниями. Если не брать в расчет способности, Лорд сейчас был только отдаленно похож на того лидера, за которым шли Пожиратели. Но каждый из них, в том числе и Антонин, – остаются верны своему Повелителю. Потому что ради них он разорвал свою душу на части и провел больше десяти лет за Гранью, наградившей его безумием. И если для обретения спокойствия Волдеморту достаточно кинуть пару круциатусов в запале ярости, что ж... это не слишком высокая цена.       Долохов рывком поднялся со стула и вновь опустился на колено, давая понять, что его слова – не бунт, даже если кажутся непозволительно дерзкими. Склонив голову, маг постарался донести свою мысль так, чтобы не дать недовольству Повелителя разгореться еще сильнее:       – Мой Лорд, если мальчишка умрет, в глазах магического мира он станет мучеником, и Орден захлебнется поддержкой. Наших сил не хватит на то, чтобы противостоять. Вы знаете, наш боевой отряд понес серьезные потери в последнем сражении. И, как выяснилось, совершенно напрасно: медальон добыть так и не удалось. Предыдущие вылазки так же не принесли никаких результатов. Это может быть по двум причинам: или тотальное невезение, или заведшийся в рядах шпион. Ни вы, ни я в такие совпадения не верим, а значит ошибки сейчас недопустимы – они будут нам дорого стоить.       Давление магии понемногу стихало; слова Антонина доносились до здравого смысла Волдеморта, обходя стороной тот хрупкий лед, на котором зиждилось его спокойствие. Даже дышать стало ощутимо легче, больше не возникало ощущения, что на горле стягивается невидимая петля. И Долохов продолжил:       – Мы можем запытать его до полусмерти, но это не даст нам ровным счетом ничего. Орден не доверил ему важной информации, а то, что ему известно – бесполезно для наших целей. Держать его в резиденции тоже опасно. Если Ордену станет известно, что их Герой находится в наших руках, – вяло текущая война перерастет в открытые боевые действия, к которым мы, опять-таки, не готовы. Это отбросит нас еще на несколько лет от намеченного. К тому же, все это плохо пахнет.       – Тебе тоже это кажется странным? – холод и рассудительность, появившиеся после вспышек гнева, непривычно стегнули по ушам.       – Да, мой Лорд. Если Поттер так ценен для Ордена, – не понятно, почему его так легко удалось захватить. На доме не было никаких охранных чар; ни следа авроров поблизости. При себе у мальчишки не было ни палочки, ни экстренного портключа, которые любят использовать фениксовцы. Полная беззащитность. Практически приглашение.       Ярость окончательно покинула Волдеморта, оставив после себя только сосредоточенную задумчивость. Лорд вернулся к камину, занимая свое излюбленное для размышлений место, и подозвал Пожирателя:       – Можешь подняться. – Стоило Антонину вновь устроиться на стуле, Темный Лорд продолжил. – Слишком крупная наживка для ловушки. Не думал же Дамблдор, что его великий боец невредимым выйдет из нее?       – Только если не решил одним ударом убить двух зайцев.       – Поясни.       – Та статья – фальшивка.       – Или просто кого-то слишком разжалобили чьи-то крики, – вновь начал заводиться Волдеморт, вспоминая, при каких обстоятельствах вообще ознакомился с номером Пророка.       – Мальчишка не имеет никакого отношения к статье. Мне нельзя соврать, вы знаете.       – И никто не обратил внимание, на то, как желтеют страницы газетенки?       – Склонен предположить, что желтеют они с полного на то согласия. Я не знаю причин, которые толкнули Орден закрыть на это глаза, но Поттер совершенно точно не имеет отношения ни к краже медальона, ни к статье. Может, таким образом хотели повлиять на общественное мнение. Грязнокровкам проще живется, когда есть мессия, на которого можно скинуть все свои проблемы. Может, их целью было нанести удар по вере уже наших союзников, ткнув носом в то, что маг-недоучка сильнее их предводителя.       – Ты считаешь, он сильнее меня?       – Я считаю, Свет умело дурит головы всем, кто готов слушать, развесив уши. Доказательство тому сейчас находится в подземельях, – Антонин не стал медлить с ответом, предупреждая появление угрожающих огоньков в глубине глаз Повелителя.       Опустив руки на подлокотники, Волдеморт принялся медленно поглаживать пальцами гладкое дерево, раздумывая над тем «что дальше», к которому так умело и ненавязчиво подталкивал его Долохов с самого начала разговора.       – Ты ставишь меня в неловкое положение, Антонин. Убить нельзя, держать в плену – тоже. Отпустить было бы глупо. Раз уж Поттер, – он буквально выплюнул имя гриффиндорца, уподобляясь одному из своих небезызвестных последователей, – попал к нам в руки.Так что же ты предлагаешь? Ты не пришел бы ко мне, если бы не имел уже готового плана. Итак?       – Я предлагаю извлечь из всего этого пользу.