Сантименты

Алиса на время смотрит, щуря глаза. Трёт лицо холодными пальцами. Поворачивается в сторону Миши и, опешив, глаза широко раскрывает. Миша, укрытый только по пояс, сопит в подушку. Алиса пялится на широкую спину парня, усыпанную родинками. Прикусывает губу, чувствуя как щёки краснеют. — Миш, — шепчет, касаясь плеча. — Вставай. Парень что-то бурчит недовольно, а Алиса, улыбаясь, ноготком по его позвоночнику проводит. Миша всем телом дёргается, голову поворачивает и на девочку сонно смотрит. — Ну, и чего ты меня будишь? — хрипло бормочет, утыкаясь носом ей в плечо. — Уже одиннадцать. Ты и так школу проспал, — убирает волосы, что в глаза Мише лезут. — Плевать, — целует в плечо. — Хочу весь день так лежать рядом с тобой. — Миш, — смеётся, заключая в объятия. Гладит по крепким плечам, мягким волосам, прикасается губами макушки парня. А он ластится, чуть ли не мурлыча. — Я неделю не спал, Алис. Мама с папой совсем с цепи сорвались, — шепчет совсем неожиданно. — Он дома почти не появляется, а мама плачет сутками, даже на работу не ходит. — А ты? — обнимает его покрепче, бубня прямо в макушку. — А я домой не хочу. Устал от них. — Ты должен поговорить с ними. Ты ведь сам это понимаешь. — Понимаю. Я поговорю, Алис, обещаю. А пока, давай спать. Только не уходи. — Спи, мой хороший, — шепчет, прижимая к себе. — Я буду охранять твой сон, обещаю.

***

Алиса с самого рождения была странной. Плакала крайне редко, любила слушать классическую музыку и под Есенина засыпала моментально. Родители думали, что это пройдёт, ребёнок ведь. Но в пять любовь к искусству только укрепилась, а в десять Алиса перечитала все книги из домашней библиотеки. Отец, будучи хирургом, совсем не приветствовал любовь дочери. А мать, строгая и немного чопорная женщина, тайно подсовывала Алисе книги по анатомии. Но искоренить этой любви никто не смог — ни старший брат, который, на самом деле, совсем и не хотел этого делать, ни старшая сестра. На двенадцатом году жизни Алисы стало ясно — в многопоколенной семье врачей родилась филологическая дама. Признаться честно, Алиса была изгоем в их семье. На семейных вечерах отсиживалась, постыдно пряча глаза, а перед дедушкой вообще старалась не светиться. Мать с отцом приняли дочь такую, какая она есть. Но все равно относились к Алисе крайне нейтрально. И совсем недолюбили свою девочку. Постоянно уезжали, оставляли неделями её одну, никогда не интересовались её учёбой, игнорировали все её проблемы, а она ведь ждала. Верно ждала их, готовила вкусные ужины и обеды, приносила одни пятёрки со школы и никогда не жаловалась. Всегда молчала, ничего не требовала, но в душе ждала хоть каплю ласки в свою сторону, хоть немного любви. Но любили её только Лёша и Маша, сестра старшая. Но Маша замуж вышла вскоре, а Лёша учиться уехал — и на лечфаке, и на ветфаке одновременно. Маша — нейрохирург, Лёша — будущий кардиолог и ветеринар. Гордость семьи. И Алиса — филолог с большой мечтой. Она ждала любви. И до сих пор ждёт. Наверно, именно поэтому она поддалась Мише. Её ведь совсем не интересовали отношения на тот период времени. Она только книги читала и дома в одиночестве сидела. А потом Мишу встретила — красивого, с научной литературой в руках. Он улыбнулся, увидев девочку на крыше в тёплом свитере и с термосом кофе. Глаза были красные, и он испугался на мгновение. Но потом Миша узнал, что у Алисы они всегда красные, и в очках она похожа на мышонка. Он влюбился почти сразу — в неё невозможно не влюбиться, слишком добрая, слишком хорошая, да ещё и умная. Только Алиса не поддавалась чувствам долго, боялась осуждения со стороны родителей. Для них закон — отношения после окончания университета и такие, чтобы замуж потом выйти. Она не любила эти стереотипы, это мышление сталинских времён, поэтому Мишу первая поцеловала, наплевав на все устои. И совсем не жалеет об этом. И даже сейчас, когда Миша смотрит на семейное фото семьи Алисы, ему не по себе. Она стоит подальше ото всех, не улыбаясь и как-то робко. Он её такую не знает. Знает только улыбчивую и мягкую Алису. Знает только Алису, что картинки смешные ему присылает и сочинения пишет для него. Он никогда не видел, чтобы она плакала. Она никогда не жаловалась, говорила только вскольз о своих проблемах. А он в душу лезть не хочет, — знает, что неприятно. Миша, хмурясь, смотрит на её плечи, усыпанные шрамами. В детстве обожглась. Он знает, что она стесняется своих рук, предплечий. Стесняется себя, своей неловкости. Часто отмалчивается, боясь осуждения со стороны семьи. Миша с уверенностью может сказать, что Алиса самый сильный человек, которого он когда-то либо встречал. — Ты чего застыл? — она натягивает свитер с горлом поверх лёгкой майки, широко улыбаясь. Миша, ком сглатывая, обнимает её неожиданно, от чего она охает. — Что-то случилось? — Я люблю тебя, — шепчет, крепко зажмурившись. Обнимает так крепко, что рёбрам больно. Он знает, что Алиса всё поняла. Видит её грустный взгляд, устремлённый на семейное фото, через зеркало. — Я тебя тоже, — а голос дрожит у неё. Плакать себе не позволяет. Папа учил быть сильной. А родители для неё — это всё. Весь мир её в этом доме. Но так, к сожалению, только для неё. У родителей мир заключается совсем в другом и даже не в ней. — Я очень сильно люблю тебя, Алис.