***
В школе она появляется с короткими волосами и цветастым пластырем на щеке. Ни с кем не говорит и почти не поднимает руку, хоть это и несвойственно ей. Алиса прикусывает губу, когда все спрашивает, что она сделала со своими шикарными волосами, и второй день откровенно игнорирует Мишу. Именно поэтому он встречает её в холле школы. Смотрит на свою девочку, и дыхание перехватывает. Как будто чужая. Она слабо улыбается ему и уходит в кабинет психолога, откуда не выходит ни через час, ни через два. Миша сдаётся. Перестаёт писать ей сообщения и с болью в сердце уходит домой, где ждут объятия мамы. — И волосы, мам, — шепчет, прижимаясь к матери. — Я их так любил. Она не могла их состричь, не могла… — Все будет хорошо, сынок. Сердце разрывается на тебя смотреть, — Марина Викторовна поглаживает Мишу по голове и часто-часто целует в макушку. В это же время Ольга Викторовна, держа дочь за руку, ведёт её к машине и громко ругает. Девочка никак не реагирует, смотрит на свои ботинки, на свой телефон в руках матери и так заплакать хочет. — Совсем от рук отбилась. Ну, ничего, всё исправим… Дома они ужинают втроём. Впервые за долгое время. Анатолий Сергеевич недоуменно смотрит на болезненно сгорбленную дочь, на довольную жену и откладывает приборы, хмурясь. — Что ты сделала, Ольга? Почему моя дочь выглядит, как ребёнок из концлагеря? — Я всего лишь дала ей понять, как не стоит себя вести… Она превратилась в какую-то шлюху, Толь! Постоянно кувыркается со своим противным мальчишкой, ночует у него и виляет пятой точкой перед мужчинами! — Ольга… — Не надо! Я лучше знаю, как воспитывать дочь. Машенька выросла золотцем, а эта… Алиса как сидела, так и сидит. Она чувствует лишь, как покалывают пальцы, как сердце бешено колотится. Но и слова не может выговорить. Будто бы всю смелость и гордость забрали. Осталась лишь пустота и непреодолимая жажда в тёплых руках любимого Миши. Ночью она смотрит на тот самый портрет и горько плачет. Она не видела его всего лишь три дня, а уже чувствует ту непреодолимую преграду, которая отныне будет их разделять.***
Лёша с Машей и Андреем заваливаются с громких смехом домой на выходные, но тут же застывают, глядя на Алису, сидящую перед фортепиано. У неё короткие волосы заплетены в колоски, даже через ткань рубашки виднеются позвонки, а тощие пальцы с трудом давят на клавиши. Ольга Викторовна подлетает к родным и крепко обнимает их, а Лёша с Машей взгляда от разбитой сестры отвести не могут. Она доигрывает произведение классика и, закрыв крышку фортепиано, кивает брату с сестрой и говорит: — Я пойду делать уроки. — Конечно, иди, — бросает Ольга Викторовна, даже не глядя на дочь. — Что происходит? — не выдерживает Лёша. — Что с моим Свином? — Я просто решила перевоспитать её. Совсем отбилась рук… Где это видано, чтобы семнадцатилетняя девочка трах… — Мама! — Маша одёргивает мать и инстинктивно жмётся к Андрею. — Она уже взрослая… — Она ещё ребёнок! Вообще, это не ваше дело! Больше они не разговаривают на эту тему. Ужинают, говорят о новой работе отца, а потом врываются в комнату Алисы. Она сидит в теплом свитере за письменным столом и, нахмурившись, что-то быстро пишет. — Свин. — Я занята. Лёша удивленно смотрит на Машу, которая вот-вот расплачется. Алиса даже не обняла их, а ещё сутулится странно и глаза красные постоянно прячет. — Алиса. — Не мешайте мне, пожалуйста, — она срывается, откладывая ручку в сторону. По её щекам катятся слёзы, которые она тут же вытирает рукавом свитера. — Я хочу сделать уроки и лечь спать. Оставьте меня одну, прошу вас. Я хочу побыть одна… За окном было холодно, март совсем не грел, как хотелось бы. Алиса куталась в свой свитер и смотрела на ночное небо. Она уже неделю не спит нормально. Мать отобрала все, даже ноутбук и наушники. Оставила только книги и электронную книгу без выхода в интернет. Алиса ёжится, чувствуя, как холод пробирает до костей. Она хочет есть, но мать ограничила её даже в приемах пищи, потому что из-за нервов она вчера блевала в туалете и размазывала кровь из носа по лицу. Её мать думает, что Алиса делает все специально, а минус пять килограммов на весах говорят о её протесте, а не о проблемах со здоровьем. Ей холодно и до сих пор хочется к Мише. Она случайно заметила, что он пишет Кате из класса, но сдержалась что-то спросить у неё, после горько плача в школьном туалете. — Алис, — она поворачивает голову и изумленно смотрит на Андрея в дверях. — Я войду? Она кивает, поправляя одеяло на коленях и отодвигаясь к краю подоконника, чтобы получше разглядеть Андрея. Зрение из-за нервов тоже ни к черту. — Что-то случилось? — тихо, с дрожью в голосе спрашивает она. — Что-то с Машей? — У нас всё отлично, — искренне улыбается он. — А у тебя, видимо, нет… — Не надо, Андрей. Мы все знали, что всё так и закончится… Я слишком долго сопротивлялась. — Почему ты сдалась? — Потому что она бьёт меня, — Алиса прячет лицо в ладонях. — Посмотри, — она тянет край свитера, оголяя тощие ребра, где виднеются синяки. — Я больше не могу сопротивляться. — Как же ты это терпишь, маленькая? — она впервые за эту неделю чувствует чьи-то тёплые объятия и горько плачет на груди молодого человека. — Только не говори никому, пожалуйста. — Обещаю.***
Утром у Алисы кружится голова и немного подташнивает. Она, сидя за завтраком, смотрит на счастливых Андрея и Машу и вспоминает их с Мишей. — Алиса, помой посуду и приготовь что-нибудь на обед. Всё равно без дела сидишь. Маша вызывается помочь ей, но Ольга Викторовна категорически запрещает это делать кому-либо. А Алиса, не выдержав, падает в обморок, распоров височную зону об кухонную плитку…***
Она просыпается в больнице. Смотрит на капельницу в руке, на спящих Андрея и Машу, на Лёшу в углу палаты и, кажется, впервые улыбается. — Почему ты не сказала? — Лёша, даже не глядя на неё, задаёт вопрос. — Почему не сказала, что мама сорвалась? — Я люблю её. — Она, чёрт возьми, била тебя, Алиса! Морила голодом и заставляла зубрить школьную программу сутками! — Я не смогла… Лёш, она моя единственная мама. — Какая же ты глупая, Свин, — в глазах брата блестят слёзы. Он быстро моргает и говорит: — Я позвонил Мише. И когда Миша врывается в палату с термосом какао, пакетом фруктов и жутко красными глазами, Алиса чувствует спокойствие. Но всё равно горько плачет на плечах любимого парня и любимого брата.