Littlefingered

***

- Так? - Да. - Тебе не больно? - Уже нет… Ещё пару дней с тобой, и мне никогда больше не будет больно, - он улыбался. Петир не видел его лица, но слышал по голосу. - Глупый мальчишка. Они разговаривали почти шёпотом. Им не нужно было громче – они друг друга слышали. В комнате было очень темно, так что они и лиц друг друга не видели. Темнота и тихие голоса. И тихие стоны. Полог их кровати словно отрезал их от остального мира. Будто ничего и не существовало больше: ни Королевской Гавани, ни мрачного разрушенного Харренхолла, ни Семи королевств, ни семей, ни друзей, ни врагов, ни обязанностей, ни тревог, никаких забот. Ничего, кроме мальчика под ним и его тихих вздохов. Его горячей кожи в капельках пота, его волос, пропахших сандалом. В такой темноте легко было говорить друг другу что угодно. - Я люблю тебя, малыш. - Петир… - Сильнее? - Пожалуйста, любовь моя. Петир с силой двигал бёдрами. Джон тихо ахал на каждый толчок. - Перевернись, мой хороший. Хочу видеть твоё лицо. Лица он всё равно не увидел, слишком было темно. Зато так можно было целовать его всласть. Джон тянулся к нему губами, выдыхал ему в рот, шептал: - Я люблю, люблю, люблю, люблю тебя... Петир, мой Петир… Любовь моя… Ещё, ещё, любимый! Не останавливайся… Петир почти лежал на нём. Он совершенно взмок, пот тёк по спине и груди. Тела легко скользили друг о друга с тихим влажным звуком. Пот, и масло, и семя… Губы были солёными. Такие мягкие, подвижные, лакомые губы! Если бы не его дурацкая бородка… Петир разорвал поцелуй и опёрся на руки. Так было удобней. Он увеличил темп, двигался сильно, проникал глубоко. Одной рукой нащупал его маленький член. Маленький, но такой твёрдый! Как его несгибаемый хозяин. Даже удивительно, что Джон всегда готов. Стоит погладить его по спине или даже просто прошептать ему что-нибудь на ушко, и можно быть уверенным, что в штанах у него уже всё твёрдо. Неутомимый, его мальчик! Ненасытный! Джон под ним всхлипнул и стал двигать бёдрами ему навстречу. Положил свою руку поверх его. Стоны стали громче. В уютной темноте и тишине их спальни они звучали как музыка, протяжные и мягкие, сопровождаемые шумным дыханием Петира и влажным шёпотом их тел. Джон управился раньше него. Выгнулся, замычал и ахнул как от боли. Но больно ему не было. Так он говорил. - Чем чаще ты во мне, тем быстрее я к тебе привыкаю. Мне не больно, мне хорошо, Петир. У самого Петира времени ушло больше. Джон помогал ему. - Я устал, малыш. Ты совершенно меня измотал. Я люблю тебя, но я уже не так юн. А ты просто ненасытен… - Отдохни, любовь моя. Ты голоден? Хочешь, я накормлю тебя? Петир помотал головой, закрывая глаза и улыбаясь. - Нет, малыш. Побудь со мной. Просто полежи рядом. В комнате было жарко, хотя очаг почти совсем погас. Но осень выдалась тёплая, и даже по ночам держалось тепло. Джон топил на ночь камины, чтобы Петир не мёрз, и можно было бы лежать на постели нагишом, не укрываясь. Они разговаривали почти шёпотом. Джон сжимал его в объятиях, размазывал пот по его груди, целовал ему плечи. - Как бы я хотел никогда не отпускать тебя! Мне плохо без тебя, Петир. Если бы ты знал… Мне не хватает воздуха без тебя. Я не хочу уезжать. Если бы мне можно было остаться… Петир улыбался. Джон был такой мягкий и сентиментальный! И не подумаешь, глядя на него! На эти сильные плечи и нахмуренные брови, на кулаки с наковальню и сжатую челюсть. Король Семи королевств был суров и несгибаем. Но Джон Сноу, его мальчик нежен, так нежен! Лепечет любовную чушь и плачет, как девчонка. - Что бы ты стал делать, если бы мы остались здесь, Джон? Джон поднял к нему лицо. Петир не видел его выражения, но мог представить, что там удивление сменяется болью и грустной улыбкой. Когда он заговорил, голос его немного подрагивал. - Мы стали бы жить с тобой прямо здесь, в этом домике. Я бы стал охотиться для тебя, кормить тебя, поить и ухаживать за тобой… - Моя маленькая жёнушка Джон Сноу! Но у меня непростой нрав. - Я знаю. - Как бы ты стал жить со мной? Быть любовницей - это одно, но быть жёнушкой... Это тебе не две недели утех и безделья, мой милый! - Я знаю, как тебя успокоить и развеселить, - Джон улыбался. - В самом деле, милая девочка? - Петир хмыкнул скептически, - Как же? Мальчик тихо рассмеялся, уткнувшись ему в плечо. - С тобой легко, Петир, - сказал он уверенным тоном, - Ты вовсе не такой сложный, как воображаешь. Ты любишь ласку и негу. От тебя всего можно добиться, если сделать тебе горячую ванну и выкупать тебя. Или накормить тебя вкусным. Ещё ты любишь хорошее вино, и всегда становишься добрым от него. Стоит сделать тебе подарок, и можно просить у тебя что угодно. Ты любишь подарки. Дорогие книги и драгоценности. А если уж нужно добиться совсем чего-то особенного, то достаточно встать на колени и взять тебя в рот. Тогда ты просто таешь! Видишь? С тобой легко! - Негодяй! – возмущался Петир, - Думаешь, мной так просто управлять?! Думаешь, я стану выполнять все твои капризы, стоит тебе меня пососать или подарить мне колечко? Ну держись теперь! Петир опрокинул его на спину и укусил за губу. Джон хохотал. Обнимал его и ласкался к нему. - Ты прекрасный, Петир. Ты самый лучший. Мне легко с тобой, потому что тебе не нужно врать. Это мне нравится. Они долго целовались, тесно прижимаясь друг к другу. Потом Петир оставил его и улёгся рядом. - Только вот, малыш, где ты будешь брать деньги на подарки и дорогое вино? Если ты собираешься жить в лесной хижине и не быть королём, вряд ли у тебя достанет на это средств. Джон задохнулся, едва сдерживая смех. Затрясся беззвучно рядом в Петиром. Потом произнёс нарочито серьёзным голосом. - Мне не нужно быть королём, чтобы иметь золото. У меня богатый муж. Он балует меня. Он взорвался хохотом и почти скатился с кровати, спасаясь от Петира. Но тот догнал его, прижал своим телом к ложу, руки – у него за головой. Джону ничего не стоило вырваться, но он не стал. Лежал под ним, тяжело дыша открытым ртом, остатки смеха дрожали на его губах. - Я накажу тебя, негодник! – сказал ему Петир, - Будешь знать, как дразнить меня! В ответ Джон высвободил руки и крепко его обнял. - Я люблю тебя, Петир. Так люблю. Делай со мной, что хочешь! Петир поцеловал его...