***
- Ты сердит на меня, папа? - мальчик выглядел растерянным и несчастным, - Я что-то сделал, за что ты отсылаешь меня? Он всматривался в лицо отца, ища там признаки недовольства, но видел только грусть, и это совершенно сбивало его с толку. Мальчик был слишком взрослым, чтобы плакать при других, тем более при отце, но заметно было, что плакать ему хотелось отчаянно. - Ну что ты, милый! - леди Санса не выдержала первой, схватила его на руки и прижала к себе, - Папа вовсе не отсылает тебя, сладкий мой. Ты отправляешься на воспитание к самому королю! Это честь для нас, мало кто... - Помнишь, малыш, ты говорил, что хочешь стать странником? Объехать весь Вестерос и Эссос, побывать в самом Асшае и в Краю теней? Помнишь? Мальчик оторвался от матери, обернулся, чтобы взглянуть на отца, и кивнул серьезно. - Помнишь, как мы вместе ездили к твоей старшей сестре в Долину Аррен? Это было как приключение. Ты увидел столько всего нового, необычного, узнал столько всего интересного, правда? Ещё один кивок. Мальчик задумчиво шмыгнул носом. Понятно было, куда клонит отец. Он был прав — возможно, стоило взглянуть на всё это немного иначе... - Король тебе дядя, милый. Ты назван в его честь. Он был у нас в гостях, когда ты родился, помнишь, мама рассказывала? Он полюбил тебя, как сына, как только увидел, и захотел взять тебя к себе на воспитание. Понимаешь? - У него разве нет своих детей? - мальчик всё ещё глядел хмуро, обиженно выпячивал пухлые, капризные губки, но слёзы уже не блестели в глазах. - У него дочь твоего возраста и сын, младше тебя. Ещё одна дочь на выданье. Тебе не будет скучно. В Королевской Гавани тепло и красиво. Там тёплое море, в котором можно купаться. Ты будешь жить в знаменитом Красном замке. Сможешь увидеть королевские сады и Драконье логово... Глаза мальчика загорелись. Он сглотнул, высвободился из рук матери и шагнул к лорду Петиру. - Это будет как путешествие, Джон. Ты поедешь далеко-далеко, в соседнее королевство. Я поеду с тобой, чтобы представить тебя королю. До Королевской Гавани почти неделя верхом, но мы с тобой поедем неторопясь. По Королевскому тракту. Только ты и я. Заедем в Каменную Септу, если хочешь... Это немного в стороне, но стоит того. Сама Королевская Гавань огромная, шумная и многолюдная. Когда-то я жил там — служил мастером над монетой при короле Роберте Баратеоне, Узурпаторе. Я не рассказывал тебе? Это было ещё до войны Пяти королей и победы над Королём Ночи. Ты помнишь, кто победил Короля Ночи, малыш? Мальчик подошёл поближе. Разговор захватывал его. - Король Эйгон, - отвечал он уверенно. Такие вещи он знал назубок! - Король Эйгон — последний из Таргариенов, королей-драконов. Ты будешь его воспитанником. Он и сам был наездником дракона — огромной чёрной твари по имени Дрогон. Помнишь, мы читали с тобой о драконах королевы Дейнерис? Джон облизнул губы, нервно дёрнул головой, переступил с ноги на ногу, обернулся на дверь. Уже не терпится бежать к своим книгам, прочитать всё, что только можно о Королевской Гавани, драконах и их лордах. Лорд Петир улыбнулся. - Иди ко мне, Джон. Иди, сядь ко мне на колени, - он поманил сына к себе, и мальчик послушно забрался к нему на колени. Лорд Петир погладил его шелковистые кудри, - Ты мой сын, малыш. Тебе не нужно ничего бояться. Я бы ни за что не отпустил тебя, если бы не был уверен, что тебе там понравится. Но если вдруг я ошибся, стоит тебе написать мне, и я лично приеду и заберу тебя хоть у самого короля. Договорились, милый? Джон снова кивнул серьёзно, но не выдержав, заулыбался застенчиво и благодарно, сверкнув на отца белоснежными зубами, ямочками на щеках и синим взглядом из-под густых ресниц.. Он ни минуты не сомневается в отцовской любви, в том, что отец защитит его. Кто сказал, что сыновей надо воспитывать в строгости? Сыновей надо воспитывать в любви! Чтобы, когда они вырастут, им было, что терять... - У тебя ещё несколько месяцев впереди, сынок. Советую тебе употребить это время для того, что всё разузнать о Королевской Гавани и о семье короля Эйгона. Теперь беги. Едва мальчик вышел, леди Санса кинулась к мужу на грудь. Слёзы катились по её лицу, она больше не сдерживала рыданий. - О, Петир! Не знаю, выдержу ли я разлуку с ним! - она обвила руками шею мужа, спрятала лицо у него на плече, - Я едва-едва свыклась с замужеством Алейны, и вот теперь это! Я хочу всего самого лучшего для нашего мальчика, но, боги, как же это тяжело! Как тяжело! Матери не стоит такое говорить, но маленький Джон мой любимец. Я люблю всех наших детей, у нас чудесные дети, Петир. Но Джон... Он такой... - Он сильный. Он гораздо сильнее, чем кажется, моя дорогая, - лорд Петир успокаивающее гладил её по плечу. - Да, конечно. Он сильный и умный мальчик! Это правда... - она всё ещё всхлипывала, - Но у него такое доброе сердце, и он слишком наивен, слишком верит людям! - Разве вы, любовь моя, не были такой же в его возрасте? Наивной маленькой девочкой, верившей в принцев и рыцарей... - Бейлиш улыбнулся с нежностью и поцеловал её в шейку. - А вы, Петир? - она подняла голову и взглянула мужу в лицо, - Он слишком похож на вас во всём остальном... Были ли вы таким же нежным ребёнком в его годы? Если это так, то мне страшно представить, что вы пережили, что смогло так ожесточить ваше сердце. И что может случиться... - Это всё в прошлом, Санса, - Бейлиш взял её лицо в свои ладони и взглянул на неё твёрдо, - С нашим мальчиком не случится ничего подобного. Ваш брат присмотрит за ним, правда? - Да, конечно.... Присмотрит... Ах, Петир! У меня сердце не на месте... Я не смогу его отпустить. Не смогу, Петир... Лорд Петир Бейлиш долго обнимал жену, нежно поглаживая её по спине и укачивая в своих объятиях. - Всё будет хорошо, моя дорогая, всё будет хорошо, верьте мне...***
- Какой он? Расскажи! - юная принцесса была очень хорошо воспитана, но она всё же была Таргариен, а потому обладала характером твёрдым и своенравным. Если ей чего-то хотелось, она умела настоять на своём. Девочка поёрзала на коленях у отца, погладила пальчиком фибулу с головой волка, окруженной крыльями, на его груди, поболтала ногами. - Какие у него глаза? Для девочек семи лет цвет чьих-то глаз может быть очень важен. Король Эйгон улыбнулся. Цвет глаз может быть важен и для мужей за тридцать. Особенно если эти глаза... - Синие. Синие, как море. И они меняют цвет, как море. Иногда они яркие, как ультрамарин, а то становятся прозрачные, как морская лазурь. Иногда тёмные, как вечернее небо, или почти свинцовые, как зимние шторма. В длинных-длинных пушистых ресницах. Очень красивые глаза. Но, милая, я видел его ещё младенцем. Он мог измениться. Дени уже не слушала. Смотрела мечтательно вдаль, наклонив головку набок. - И я думаю, он должен быть очень умным мальчиком. Его отец очень умён... Его отец всегда был умён, оттого и взгляд его был острым, пронзительным, резал, как кинжал, смотрел в самую душу. Петир всегда видел его насквозь, будто мысли читал. Джон только подумать успеет, а Петир уже посмеивается. Щурится из-под ресниц. Хитрить с ним было бесполезно... - Расскажи ещё! Какой он? Какие у него волосы? Расскажииии, папааа... - девочка снова задёргала отца за рукав. Её воображение требовало пищи. - Тёмные. Волосы тёмные, почти чёрные, вьющиеся и мягкие, как шёлк. Такие же красивые, как у тебя, - король погладил дочь по голове. Дени улыбнулась, довольная этой деталью, одобрительно кивнула. О чём она думала? Уже мечтала, как станет играть с новым мальчиком в свои девчоночьи игры? Представляла, как у неё появится свой собственный верный рыцарь, преданный кавалер, беззаветно в неё влюбленный и выполняющий любой её каприз? Если бы речь шла о другом мальчике, так оно и могло бы быть. Но другого мальчика король Эйгон и не взял бы себе в воспитанники. Нет, Джон Бейлиш не будет таким. Он Старк, и он Бейлиш. Он не станет ничьей игрушкой. А потому можно быть уверенным, что маленькую Дени ждёт сюрприз... Король усмехнулся. - Смотри, не влюбись в него, малышка, прежде, чем Джон Бейлиш даже приедет в Королевскую Гавань! - Эйгон легонько щёлкнул девочку по носу, - Он мог измениться за шесть лет. Возможно, он окажется совсем не таким красивым, каким был тогда. Девочка наморщила носик и гордо вскинула головку. Вся в мать. - Я никогда не влюблюсь! - заявила она высокомерно, - Тем более в какого-то... - Не в какого-то, а в сына Верховного лорда Речных земель! Не заносись, милая. Иначе Джон тебя не полюбит, не смотря на твои прекрасные глазки. Никто не любит заносчивых девчонок. Дорнийская кровь, ничего не поделаешь... Король поцеловал дочь в макушку. Она недовольно закрутила головой, слезла с отцовских коленей. - Очень мне нужно, чтобы он меня любил! - фыркнула она обиженно, - Подумаешь! Мне совсем-совсем всё равно, кого полюбит какой-то там речной мальчишка! Я принцесса Семи Королевств, у меня другие заботы! Мне совершенно безразлично! Её королевское высочество было раздосадованно, но не настолько, чтобы забыть о хороших манерах и своей любви к отцу. Поэтому она, опустив глазки, поцеловала его в щёку и сделала изящный реверанс, прежде чем испросить дозволения Его Величества вернуться в детскую. Король проводил дочь глазами и постарался было снова обратиться к своим делам, но мысли его блуждали, так что он вынужден был в конце концов отложить перо в сторону и уставился в окно взглядом, полным тревоги и нежности. - Милое моё дитя, - бормотал он вполголоса, - Тебе не всё равно сейчас, и больше никогда не будет всё равно. У тебя не будет выбора, как не было его у меня. Да... У вас двоих просто не будет выбора... Джон Бейлиш рождён для тебя, как ты для него... Он потёр лицо руками. - Мы всё-таки соединим наши Дома, Петир. Это неизбежно. Ты понимаешь это, не так ли? Будешь ли ты рад этому, любовь моя? Море искрилось синевой, подмигивало, словно смеялось.***
Пять месяцев — много это или мало? Смотря, как их провести. Если чего-то ждать с нетерпением, приближать это всеми силами души, то пять месяцев тянутся бесконечно. Каждый день за неделю, неделя за месяц, а месяцам нет счету. Если же чего-то страшиться, с ужасом видеть, как каждый день приближает неизбежное, то пять месяцев проносятся, как единый миг. Не успеешь оглянуться, замереть в страхе, а ты уже на пороге, и сама судьба грозно стучится в твою дверь. А если и то, и другое? И ждать, и бояться? Сгорать от нетерпения, и леденеть от ужаса? Торопить и одновременно растягивать каждый день, каждый час? Что тогда? Тогда пять месяцев превращаются в изощрённую пытку, почти невыносимую, когда того гляди сойдёшь с ума, или тебя разорвёт напополам собственными желаниями. Вставать каждый день утром, одеваться, спускаться вниз. Улыбаться, кивать, заниматься своими делами, как ни в чём не бывало. Завтракать, обедать, говорить с людьми, целовать жену в щёчку, детей в лобики, отдавать распоряжения слугам, беседовать с лордами, разбирать письма, выслушивать просьбы и жалобы, вести переписку, и снова, и снова терпеть бесконечных людей вокруг. Бояться и желать приближения ночи. Потому что ночью... Ночью страшнее всего. И слаще всего. Ночью в тишине приходят воспоминания. Они терзают душу, хорошие и страшные. Хорошие ранят больнее. А когда становится совсем невмоготу воспоминания сменяются снами. Во снах всегда горит очаг, всегда тепло, всегда такой покой... Нежные руки, мягкие податливые губы, тихие вздохи, тихие разговоры, и никогда-никогда не случается ничего дурного. На то это и сны. Горячая кожа к горячей коже, губы к губам, глаза в глаза, сердце к сердцу... После поутру хочется горько плакать о чём-то давнем, забытом, ушедшем безвозвратно, прекрасном и неповторимом. Но надо вставать, одеваться, спускаться вниз, улыбаться... И всё по кругу. Пять месяцев — это слишком долго, чтобы терпеть такую муку. Потом приходит зима, а с ней и день рождения мальчика. Но вскоре ударяют морозы, дороги заметает снегом, леса, по слухам, кишат волками или разбойниками, а может быть, и тем, и другим. И мать мальчика слёзно просит не подвергать сына опасному путешествию, а подождать до весны. Кто же откажет матери? И пытка продолжается. Тогда ко всему прочему добавляется бесконечное высматривание погоды. "Как погода сегодня? Весной ещё не пахнет?" Простой вопрос, его можно обернуть в шутку. Никто не любит зиму, что тут такого? Наконец весна наступает. Она приносит распутицу, снега бурно тают, реки разливаются, затопляя дороги и смывая мосты... Просто безумие отправлять ребёнка в дорогу в такое время. И нужно ждать ещё целый месяц, пока весеннее солнце высушит пути, загонит непослушные воды назад в русла, пока грязь утопчется, мосты восстановятся, и весь мир вокруг наполнится неизбежностью. Завершённостью. Неизбежность нависнет всей тяжестью, колесо судьбы слегка дрогнет, качнётся, заскрипит и двинется вперёд почти осязаемо, к тому дню, когда жизнь снова изменится раз и навсегда. К лучшему ли, к дурному, а только изменится безвозвратно и окончательно. Но к тому дню сил бояться уже не остаётся. Остаётся встретить свою судьбу и смириться с ней. Так пришёл день, когда Верховный лорд Речных земель в сопровождении младшего своего сына въехал в столицу Семи Королевств через Драконьи Ворота, и проехав через весь город по улице Сестёр, оказался перед Навесной башней Красного замка. О его приезде было незамедлительно доложено королю...