Никуда не денешься...

      С той встречи прошла ровно неделя. После еще нескольких собраний, долгих споров, разговоров, мелких драк и более сотни выкуренных сигарет, дело наконец-то немого сдвинулось. Додзё Шимуры было решено сделать не просто местом сбора – его превратили в настоящую базу, этакую нейтральную зону, стараниями Отаэ-сан выдраиную до блеска. Это было достаточно удобно – додзё было большим и легко вмещало такое количество народу, вопросы решались быстрее и проблем со взаимопониманием стало куда меньше. Оба «семейства», а так же бомжеватый Кацура и Такасуги в итоге вообще переехали в додзё, таким образом, окончательно доказав свое желание довести спор до конца. К тому же, додзё оказалось идеальным местом, чтобы запереть в нем Кагуру и Сого - исключительно для того, чтобы детки не вздумали сбежать. Гнева же сестрицы-босса боялись и свои, и чужие, поэтому разрушать здание остерегались, ходили по нему на цыпочках и дышали через раз.       Кондо сразу после переезда отчитался Мацудайре о том, что дело двигается, рассказал про план и даже, по слухам, получил некую сумму на свадебные расходы. Можно было представить, как безумная парочка демонов достала даже главу полиции Эдо, если этот жмотистый старикан отсыпал деньжат. Впрочем, Ямазаки, который подслушивал разговоры начальства, мог просто неправильно понять.       Подготовка к свадьбам шла полным ходом - для начала были укреплены стены вокруг додзё и ворота, поставлены дополнительные замки, вырыты дополнительные рвы и расставлены дополнительные ловушки. Почти вся правящая верхушка Шинсенгуми - командующий Кондо, замком Хиджиката и командир первого отряда Окита облюбовав себе две комнаты на троих, занялись только бумажной работой, свалив беготню по городу на подчиненных. Гинтоки тоже вроде бы устроился на какую-то работу и даже начал приносить какие-то деньги. В додзё он стал приходить через раз, обычно сразу валясь на татами и ворча о том, как сильно он устал. Отаэ принесла с работы целую кучу свадебных журналов и вместе с Отосе и Катериной перебирала их в поисках идеального свадебного наряда для себя и... Кхем, остальных. Так же, среди женщин всерьез решался вопрос о том - шить наряды самим или договориться со швеей. Отаэ пока планировала попробовать пошить своими силами, тем более что в ее распоряжении была помощь Отосе и почти работающая швейная машинка. Шинпачи помогал Гинтоки с работой, а в свободное время точил оружие и пересматривал все выступления Оцу-тян на DVD, закрывшись в подвале.       Сого, решивший протестовать против насилия над собой, подошел к этому делу творчески - облюбовал дерево во дворе додзё и отказывался работать. Кагура, которой запретили выходить на улицу, от стресса стала есть в два раза больше.       Со жрецами в храме договорилась Элизабет - причем, сколько она заплатила, никто не узнал, однако жрецы даже согласились на такую странную свадьбу. А Шинсенгуми, уже смирившись с тем, что они будут платить почти за все остальное – так как у Ёродзуи денег даже на половину расходов нет - потихоньку закупались бухлом, сладостями, майонезом и сукомбу. В оставленном начальством штабе начали ходить слухи о том, что вся правящая верхушка собирается жениться и эти слухи смаковались с большим удовольствием. Большинство рядовых бойцов предвкушало свадьбу командиров и того, что хоть что-то остудит немного эти горячие головушки.       Ямазаки спер где-то тонкий золотой брусок и в перерывах между работой пропадал в подвале ювелирной мастерской, подконтрольной Шинсенгуми - гнул себе и остальным кольца.       Вечера, закономерно, тоже стали проходить в додзё, в шумной, и местами даже теплой компании. Правда, не всегда удавалось снять Сого с дерева или вытащить из подвала Шинпачи, но, в общем и целом все потихоньку начинали привыкать к своему положению. Настолько, что однажды, спустя неделю такой беготни поймали себя на том, что сидят вокруг значительно увеличившегося котацу и ждут, пока Отаэ разложит по чашкам рис.       - Даже странно видеть все эти лица за одним столом, - проговорил Кацура, поглаживая по волосам Такасуги, который дремал, положив голову ему на колени. За последние дни глава Джои окончательно привык к роли помощника Отаэ в свадебной суматохе, а глава Кихейтай исправно принимал таблетки, став удивительно кротким и послушным, чем радовал окружающих и прежде всего свою женушку. Правда, оплачивать половину свадьбы все равно отказывался, - я ожидал, что вы долго не продержитесь.       - Я ставил на два дня, - лениво промурчал Шинске.       На них злобно зыркнули все собравшиеся за котацу. Кацура поднял ладони и Такасуги на его коленях недовольно заворчал.       - Но непохоже, что вам это в радость, - Котаро наклонил голову, глядя на своего мужа.       - А вы как думаете? - фыркнул Шинпачи и поправил очки, когда перед ним поставили чашку риса, - естественно, в радость.       Сого покосился на Хиджикату поверх чашки чая. Тот зачем-то начал мазать сигарету майонезом, но даже этого не заметил.       - Ну-ну, не стоит говорить таким тоном, Шин-тян, - Отаэ подлила своему жениху немного саке, - Кацура-сан, что вы хотите сказать?       - Я не Кацура, а... А, без разницы, - отмахнулся Зура, - просто я хотел сказать, что понимаю причину вашего недовольства. И кроется она не в том, что вы пошли на принцип или в том, что все это делаете из-за спора. Дело в неизвестности. Я сам испытал нечто такое. Вы плохо знаете своих избранников, поэтому так сильно нервничаете, отсюда нервозность. Малознакомые люди, за которых надо выйти замуж, всегда смущают.       Все переглянулись.       - То есть, это не ситуация дерьмо, а просто нам надо взглянуть на нее под другим углом, так, что ли? - не понял Шинпачи, - Кацура-сан, вы совсем болван?       - Ну нет, конечно, Шинпачи-кун, - Зура слегка покраснел, - я веду к тому, что если ситуация безвыходная, надо поискать в ней плюсы.        Сого очень захотелось уйти и не искать никаких плюсов в том, что его женой станет тупая малолетка с поведением гориллы. Но он остался посмотреть, до чего все эти придурки в итоге договорятся. Тем более что Хиджиката уже закурил свою сигарету и начал кашлять.       - Ну да. Счастье в браке происходит по двум путям. Или по привычке - со временем ты привыкаешь к своему супругу и вы живете рядом всю жизнь без привязанности и любви, - Кацура усмехнулся, и, склонившись, коснулся губами лба Такасуги, - или узнаешь его так близко, как только можешь и становишься для него другом. Родным человеком.       - А ты? - тихо спросил Гин, не сводя взгляда с друга. Кацура опустил длинные ресницы, пока рука Такасуги убирала ему за ухо длинные волосы. Он нежно улыбался.       - Я смирился.       Все снова переглянулись. Сого отыскал глазами Кагуру и увидел, что его будущая женушка под шумок сжирает рис прямо из рисоварки.       - Ладно... Ну что ж, тогда мы доверяемся вашему опыту, Кацура-сан, - Отаэ поправила полы кимоно, нашла глазами Кондо и чинно села рядом с ним, отчего бедолага поперхнулся саке и залился краской, - раз уж мы все сегодня здесь собрались и нахлебничаем, заодно и познакомимся поближе. Если, пользуясь методом Кацуры-сана я стану видеть ваши кислые рожи реже, я буду счастлива. Итак, кто будет первым?       Сого вздохнул и поднял руку. Палочки Кагуры замерли над рисоваркой.       - Хиджиката-сан хочет, - сообщил он, тыча пальцем в замкома, и Тоши подавился своей сигаретой, а Кагура еще активнее зачавкала рисом. Гинтоки лениво поднял глаза на будущую жену, отчего тот смял сигарету и выбросил ее в пепельницу, оставив на краю жирный след от майонеза. Синие глаза замкома бегали, но не поднимались на Сакату, будто Тоширо смущался его. Гинтоки пристально проследив за ним, видимо, сделал для себя кое-какие выводы, потому что вздохнул и сел, вытирая руки об одежду.       - Ну, окей, - протянул он, подтягиваясь, - что мне тогда делать?       Кацура пожал плечами.       - Кто знает.       - Ясно, - Гин перевел свои дохлые красные глаза на мятущиеся синие.       - Чего тебе ясно?! Чего тебе, блин, ясно, придурок?! - занервничал Хиджиката, когда к нему стали деловито подползать поближе, - не суйся! Тут же дети, блин!       - Так я ж к тебе не лезу, - удивился Гин, - я просто хочу с тобой поближе познакомиться.       - Мы уже знакомы, мне хватит!       Саката проигнорировал эти истерические вопли и продолжил движение. Хиджиката тоже начал двигаться - но только в обратном направлении. Этот увлекательный маршрут закончился стеной, в которую Тоширо уперся лопатками. На его лице мелькнуло некое затравленное выражение, больше свойственное Тошши-отаку, чем грозному замкому Шинсенгуми. Гинтоки заметил это и ухмыльнулся. Он и не собирался останавливаться, придвигаясь до тех пор, пока его руки не оказались по обе стороны от широко расставленных ног Тоширо.       Хиджиката позорно зажмурился, когда к нему потянулась чужая ладонь, ожидая, видимо, чего-то прилюдного и непристойного. Конечно, он мог уложить Гинтоки с одного удара. И гордость у него все еще была! Однако на них пялились Сого и Кагура, ради которых все это было затеяно. Так что, честь была не в том, что его сейчас облапают, а в том, чтобы сдержать свое обещание до конца. И все, что сделал грозный замком - это зажмурился и позволил белобрысой сволочи себя лапать.       Но ему ничего не сделали. Вообще. Просто дотронулись ладонью до щеки.       Хиджиката поднял веки, когда понял, что ему ничего не грозит и увидел перед собой Гинтоки. Собственно говоря, он только и видел Гинтоки - тот закрывал остальных своей широкой спиной. Саката был близко-близко, так, что можно было разглядеть крапинки бледных веснушек на его носу, смотрел Тоширо в глаза и слегка улыбался. Его ладонь была мягкой, широкой, теплой. Это даже не было похоже на извращение. Эта ладонь ласково согревала кожу, создавая ощущение чего-то родного. Приятного. Вполне терпимо, если задуматься.       Тоширо, немного осмелев, протянул руку, и, помедлив, накрыл своей ладонью щеку Гинтоки. Он сам от себя не ожидал такой прыти, но все оказалось не так плохо, как он себе представлял. Щека у Сакаты была упругой и теплой, чуть-чуть кололась уже начавшаяся пробиваться невидимая щетина. Щека как щека. А вот глаза, когда Хиджиката взглянул в них, больше не были равнодушными. Они были полны такого живого искреннего восторга, что Тоширо вполне себе очаровательно (для прокуренного здоровенного мужика) покраснел, когда понял, что так смотрят на него. Может быть, между ними было еще не все потеряно? Не в плане свадьбы, конечно. Просто в плане общения - Ёродзуя пронзительно смотрел ему в глаза и наклонялся все ниже, гипнотизируя даже не самими глазами, а морем эмоций в них - может быть, у них могло бы что-то получиться?       - Так, - очарование разрушил голос Кагуры, - а еще пожрать есть?       Гинтоки и Тоширо, моргнув, резко шарахнулись друг от друга, отдернув руки и унеся с собой ласковое тепло. Замком тут же подполз к Кондо и слегка дрожащими руками достал очередную сигарету. Ему надо было обмозговать произошедшее и привести мысли в порядок, а иначе он бы точно сошел с ума. Чертов Зура со своими безумными идеями.       - Молодцы, Гин-сан и Тоширо-сан! А следующими будут... - с улыбкой проговорила Отаэ, накладывая Кагуре еще риса из одной рисоварки в другую, - Шин-чан и Заки-кун!       - А я-то чего? - проворчал было Шимура, но заметив, как блеснули глаза сестры, а в руках у нее треснула лопатка для риса, тут же сдал назад, - ну ладно, в принципе, можно... Ямазаки-сан...       - Можно просто Сагару, Шинпачи-кун, - быстро разрешил шпион, одним глотком допивая чай и подползая к парнишке поближе, - эм... И что нам теперь делать?       Подсказок не было, только стрекотали цикады во дворе, и из-под стола доносилось ворчание дремлющего Садахару.       - Старый извращенец, кхем, - быстро бросил Гинтоки, устраиваясь на своем месте.       - Мне показалось, или ты назвал меня старым извращенцем только что? Ладно, - Ямазаки глубоко вздохнул и решил, что надо брать дело в свои руки, все-таки старший и все такое, - Шинпачи-кун, давай хотя бы... Возьмемся за руки.       - Ну давай... те... То есть, давай, - Шинпачи, даже, на всякий случай, вытер руку о кимоно, а потом протянул ее Ямазаки. Сагару взял и оба замерли, прислушиваясь к ощущениям.       Ладошка Шинпачи была маленькой, сухой и холодной у кончиков пальцев. Она слегка дрожала, как показалось вдруг Ямазаки и тот, стремясь успокоить парнишку, погладил его указательным пальцем по тыльной стороне ладони. Шинпачи вскинул на него большие темные глаза и Сагару вдруг подумал, что парнишка довольно симпатичный. Глаза у него были огромными и карими, похожими на глаза Отаэ в своей яркости. Не красавчик, конечно, но определенно... Привлекательный. Хоть и ребенок еще.       Ладонь Ямазаки - теплая, влажная, почти горячая держала руку Шинпачи уверенно и крепко, хотя немного дрожала. Когда указательный палец Сагару нервно скользнул по костяшкам его руки, Шинпачи взглянул будущему мужу в глаза. То, что он увидел, он не совсем понял, но руки выдавали волнение и панику Ямазаки с головой, поэтому Шинпачи успокаивающе улыбнулся, показывая, что бояться нечего и он всегда защитит своего мужа-старпёра. Ямазаки моргнул, и между ними повисло вежливое недоумение.       - Сеструха, еще! - проорала Кагура и Отаэ, пользуясь случаем, чтобы наложить ей рису, повернулась к Кондо, который напрягся в своем счастливом ожидании.       - Ну, мы-то с вами в таком не нуждаемся, верно, Кондо-сан? Вы же чертов сталкер, вы и так отлично меня знаете. Я думаю, что скоро прибью вас, если вы продолжите следить за мной, Горилла-извращенец. Поэтому, мы ничего не станем делать, хорошо?       Исао, воодушевившийся было возможностью прикоснуться к обожаемой женщине хотя бы на мгновение, благополучно сдулся и утек под стол к Садахару, тосковать о своей неудачливости. Сого поднес ко рту чашку и понял, что сейчас настала его очередь. И, что на него смотрят все, даже Кагура, и Кондо с Садахару из-под стола.       - А мне не надо этого делать, - медленно протянул Окита, ставя стакан на стол, - я и так ее знаю.       Кагура не сводила с него внимательных синих глаз - все остальное было скрыто рисоваркой. Она не просто молчала - она выжидала. Готовилась действовать в зависимости от того, что он скажет. Несмотря ни на что она не собиралась ему проигрывать. Сого набрал побольше воздуха в грудь и заговорил:       - Китайская девчонка шумная, грязная, бестолковая и тупая. Она ест, как сотня голодных Мадао, дрыхнет сутками напролет, совершенно не умеет вести себя, вечно приносит проблемы... - он увернулся от рисоварки и та, попав в Кондо, уложила под стол, отдыхать, - а что, я неправ, Китайка?       Кагура вскочила на ноги и ткнула в него грязным пальцем.       - Зато ты извращенец, садист и психопат! Тебя даже свои боятся!       - А ты... - Сого приподнялся со своего места, готовясь затеять драку, когда их остановили хлопки в ладоши.       - Мило, - улыбнулась Отаэ, опуская руки, - смотри, Шин-чан, они же начинают ладить!       - Да в каком месте?!       Кагура вылезла из-под котацу и в два шага оказалась прямо перед Сого. Ее синие глаза пылали гневным огнем, в котором,Окита прямо видел, как поджаривается его собственная тушка. Ярость Китайки, впрочем, никак не испугала - Сого только хмыкнул и резко подался вперед, ловя в синеве глаз дернувшейся Кагуры росчерк удивления.       - Ты думаешь меня напугать, Китайская девчонка? Не получится, муж не должен бояться своей жены, - нагло хмыкнул он, тоже приподнимаясь с пола. Сого был выше нее, но Кагура задрала голову, чтобы получилось смотреть друг другу в глаза. На виске, просвечиваясь под тонкой кожей, у нее билась голубоватая жилка. Окита зацепился за нее глазами, и всего на мгновение его посетила другая, совершенная непохожая на его прежние, мысль. Не злость, ни желание драки – она была чем-то другим. Подумать только, – вот какой она была, – эта девка, она… Хрупкая?       Однако их выгнали драться на улицу, чтобы не разнесли додзё к чертям собачьим, поэтому уловить толком эту мысль Сого так и не успел.