Никуда не денешься...

      Кацура нервничал. Мял во влажных пальцах бумажную салфетку. За воротами додзё скромненько толпились некоторые члены Джои, пришедшие поддержать своего командира в очередном сомнительном мероприятии. Собравшиеся в додзё мужчины переглянулись. Зура бросил салфетку и начал теребить свои волосы. Спокойной выглядела только Элизабет, которая с видом сестры милосердия отсчитывала для Такасуги таблетки.       - Повтори еще раз, - попросил Гинтоки, пока сидящий рядом Шинпачи доставал из своих волос кружева и искусственные розочки, Хиджиката закуривал, Кондо пытался сделать строгий взгляд, а Сого, сидящий у веранды, счищал с пальцев присохший после починки сёдзе, клей. В коридоре, за закрытыми панелями, слышался звук шин - Ямазаки бодро гонял по додзё на своей коляске, уже в состоянии ходить самостоятельно, но слишком привыкнув передвигаться на колесах, из-за чего и не попал на собрание - коляска не протискивалась в дверной проем. Зато ездить по дому и выполнять поручения у него получалось намного быстрее, хотя Отаэ уже пригрозила снова вернуть его в состояние овоща, если он не будет соблюдать скоростной режим в коридорах. К Нии-сан Сагару испытывал такое глубокое уважение, что все же старался ездить не так быстро и не выскакивать из-за поворотов прямо под ноги всем, кто имел неосторожность появиться у него на пути.       Кацура и Такасуги вломились очень внезапно – и бледный, нервничающий Котаро сразу попросил собрать срочный совет мужчин. Все сразу с радостью побросали надоевшие уже примерки и другие дела, и сурово заперлись в одной из комнат. И, то, что сказал Кацура, действительно огорошило – не больше, не меньше.       - Да, Гинтоки... Дело в том, что мы с Такасуги-саном официально так и не поженились. Все документы о браке были утеряны после войны, колец нет, и не было, - муженек Кацуры уже принял все необходимые таблетки и теперь, снова ласковый и послушный, методично попыхивал трубкой, кивая в такт словам Котаро, - мы все хорошенько обсудили и пришли к выводу, что пока не можем называться полноправными супругами. Особенно, когда вы обвенчаетесь в храме, согласно всем законам и традициям. Поэтому мы пришли просить вас - позвольте нам с Такасуги присоединиться к вашей свадьбе! - закончил он и склонился в глубоком поклоне. Шинске пыхнул трубкой на Хиджикату и показательно отвернулся, демонстрируя, что подчиняется исключительно прихоти своей жены.       Сого, вытирающий лицо полотенцем, висящим на шее, покосился на остальных. Выражения лиц все сохраняли скорбное, причем, Окита прямо видел, как в чужих глазах мерцают, подсчитываясь, нолики. Окита подумал и решил слишком не заморачиваться - он тоже имеет право решать, в конце концов, началась-то вся эта история из-за него.       - Да, конечно, - радушно сказал он, разводя руками, - разрешаем и все такое. Прошу, присоединяйтесь к нам.       Кацура резко выпрямился и просиял.       - Спасибо... - его голос потонул во вспыхнувшем шуме.       - Погоди, погоди, Сого, как так?! - нервно гаркнул Гинтоки, поворачиваясь к нему, - нам что, еще два кимоно шить?!       - Заказывать еще еды?! - опешил Шинпачи и полез за калькулятором.       - Нифига, - взвыл Саката, тыча пальцем в Такасуги, - пусть Кихейтай с Джой сами себе все оплачивают! Я и так последнее на свадьбу своих детей отдаю!       - Да что ты последнее отдаешь? - вдруг вызверился Хиджиката, - печень? Еще раз увижу во дворе вас бухими, с Хасегавой - расстреляю из базуки без суда и следствия!       - О, уже репетируете будущую семейную жизнь, Хиджиката-сан? - поинтересовался Окита.       - Заткнись, Сого! Свою бы прорепетировал, для начала!       - А мне не надо. Я в себе, и в своей жене уверен.       - Кхем, - робко кашлянул Кацура, стараясь привлечь к себе внимание, - мы с Такасуги...       - Гинтоки, не переживай, - лениво бросил Шинске, поднимаясь с пола и усаживаясь рядом с Кацурой, - Кихейтай оплатит ту часть расходов, которая коснется меня, остальную возьмет на себя Джой. Лично вам платить ничего не понадобится. Кольца достанет Элизабет-кун.       - А не хотите оплатить еще и наши расходы?       - Нет, спасибо.       - Бля, еще и Кихейтай, - Хиджиката запустил руку в лохматую челку, - Кондо-сан, что нам делать? Еще немного и вместо полиции Сёгуната мы станем такой же шайкой.       - Отаэ будет рада, она хотела пышную свадьбу и кучу народу, - немного заторможено ответил Кондо, и Тоширо, поняв, что контакт с начальством потерян, раздраженно уставился на Кацуру. Тот ответил максимально невинным взглядом.       - Пошить свадебные кимоно не проблема, особенно, за счет Кихетай и Джой, - словно про себя решил Шинпачи, - но, вот, как быть с мерками, - вас же даже не измеряли...       - Нет, мы хотели свадьбу в европейском стиле, - возразил ему Такасуги.       Сого, дующий себе на ключицы, чтобы немного остудить горящее тело, готов был поклясться, что в карих глазах безумного очкарика мелькнул красный, страшный огонек.       - А какой у Зуры-сана рост? - как бы невзначай поинтересовался Шинпачи.       - Я не Зура, а Кацура!       - 175 см.       Будущий Ямазаки-сан разочарованно сдулся и отвернулся. Было ясно по его реакции, что злополучное платье налезет Кацуре только на нос.       - Ладно, Зура, - выдохнул Гинтоки, - у старухи была где-то старая занавеска, сделаем тебе платье без примерки. Хавчик с вас свой, оплата своя, - Такасуги кивнул, - а ты, жена, не беспокойся, - Хиджиката поперхнулся сигаретой, когда ему на бедро опустилась наглая, тяжелая, теплая лапа, - на свадьбе ты будешь, как лицо неофициальное. И все Шинсенгуми там будут, как лица неофициальные. И Джои. И Кихейтай, так что расслабьтесь. Отгуляем, и снова будете гонять друг друга.       Тоширо попытался затушить сигарету о его руку, но Гинтоки вовремя отдернул конечность и сигарета оказалась затушена о татами. Сого фыркнул, прислушиваясь к звукам за панелями. Там раздались шаги - кто-то, видимо, спешил вмешаться в разговор серьезных мужчин. Судя по тому, как стремительно стал краснеть нос Кацуры и опухать глаза, это были будущая Окита-сан со своим ручным монстром.       - Гин-чан! Тетенька Тоши! - сёдзе распахнулись и Кацура, оглушительно чихнув, беспомощно свалился своему мужу на колени, - а там старуха пришла, зовет тебя! Вроде как, они нашли под татами в нашем доме деньги...       Гинтоки вскочил на ноги.       - Твою мать!       - Какая я тебе тетенька, малявка?! - гаркнул покрасневший Тоширо.       - Саката Тоширо-сан, следите за своей речью, - мимоходом бросил Сого, наблюдая, как Гинтоки суетится, ища свои сапоги.       - Сого, ты дождешься!       - Апчхи! - оглушительно чихнул Кацура и прикрыл лицо ладонью. Озверев, Кондо бросился наперерез Гинтоки, поймал его за бедра, и, завалив на татами, уселся сверху.       - Вот сволочь! - возмущенно гаркнул он, тряся самурая за грудки, - так у тебя все это время были деньги!       - Пусти, Горилла! - яростно сопротивлялся Саката, - нельзя жалеть деньги на своих семью и детей!       - И это мне ты говоришь!       - Гин-сан, зараза, так ты не пропил ту заначку! - ахнул Шинпачи, отвешивая хорошую затрещину по кудрявой голове.       - Шинпачи, ты должен быть на моей стороне! - заорал Гин, затылком которого пытались пробить прямой путь до Австралии.       - Апчхи!       - Кагура, уведи Садахару, ты что, не видишь, что Зура-сан задыхается! - гаркнул Шинпачи, отталкивая Кондо, чтобы тоже хорошенько вкатить нерадивому боссу.       - Апчхи! Я не... Апчхи! Зура... А... Апчхи! Кацура...       - Кагура!       Девчонка ухватилась за собачью шею.       - Садахару, пойдем!       - Гав!       - Садахару, не грызи Элизабет! Ей еще со священниками договариваться! И с Сакамото! И с семьей Кагуры!...       - Держитесь, Зура-сан!       - Я не Зура... Апчхи!       На полу завязалась куча-мала.       - Ну, все, Гинтоки, сейчас ты поплатишься за свою жадность!       - Отпусти меня, Горилла, если женщины заберут деньги, мы их вообще не увидим! - краем глаза Саката заметил, как Тоширо поднимается со своего места, - жена, спаси меня!       Хиджиката смерил его долгим взглядом... И отвернулся.       - Ну уж нет. Добей его, командир. Пошли, Сого.       - Ааа?!       - Сами идите, Хиджиката-сан, - Сого, в пару шагов пересек комнату, и, переступив через Кацуру, которого Такасуги за ноги волок к выходу, пошел к пруду во дворе, отмывать руки.       Проклятый клей все никак не хотел счищаться.