Никуда не денешься...

      Когда Сого разбудили посреди ночи - Хиджиката, прикосновением руки к плечу, он сразу же проснулся и открыл глаза. Как будто ждал, что его вот-вот поднимут, сразу сел, даже не чувствуя в уголках глаз остатков сна. В полутьме комнаты Сого увидел, что Тоширо не стал полностью одеваться – накинул рубашку, застегнул штаны, обул ботинки на босые ноги и взял меч. Его сигарета горела в темноте тусклым огоньком.       Когда катана привычно легла в ладонь, Окита спросил:       - Что там?       - Шум какой-то, Садахару лаял, - ответил Хиджиката, приподнимаясь гибко, как кот, - пошли, выйдем.       Он был совершенно спокоен, будто и не ложился спать, ожидая того, как что-то произойдет. Сквозь тонкую бумагу седзё Окита видел слабый свет фонарей на улице. Похоже, в эту ночь проснулись не только он и Хиджиката.       Они вышли. А шум действительно был.       Было где-то за полночь, во дворе действительно горели фонари на палках, воткнутых в землю. Слабый свет озарял внушительных размеров космический корабль, бесшумно зависший в воздухе со стороны улицы. За воротами додзё раздался невнятный шум множества голосов - кажется, там уже стояла небольшая армия. У ворот ошивался грузный аманто, похожий на свинью, втиснутую в деловой костюм. На спине аманто висел автомат, а на пояс была прикреплена катана. Около веранды додзё уже столпились полусонная Ёродзуя, встрепанный Ямазаки и лидеры Кихейтай и Джои. Отаэ как раз прикрывала амадо - выражение лица, как показалось Сого, у нее было озабоченным. Взгляд Окиты против воли нашел Кагуру - та зевала во весь рот, держа обеими руками за ошейник рвущегося познакомиться с пришельцами Садахару. Около ворот стоял Кондо и о чем-то негромко говорил со свиноподобным аманто.       Хиджиката и Окита подошли к командующему. Аманто смерил их презрительным взглядом, бросил пару слов и резко отвернулся. Исао отвел своих помощников в сторону.       - Они говорят, что пришли похищать наших невест, - подавленным тоном произнес он, - пробрались на территорию додзё незамеченными, но разбудили гигантскую собаку, и та подняла шум. Проснулась Кагура, следом за ней Ёродзуя, а там уже поднялись и все остальные. Поэтому, сейчас они ведут переговоры с нами. Их там больше сотни, за воротами и на корабле. Они узнали, что здесь находится очень много невест, поэтому решили напасть прежде, чем улететь с Земли, - он понизил голос, - я уже отдал Ямазаки приказ поднимать всех в штабе, но до тех пор, пока придет помощь, мы не успеем продержаться.       - Продержаться? - повторил Хиджиката.       - Они хотят забрать наших невест, Тоши. Я говорил тебе, что нам не стоило столько выжидать. А сейчас у нас остался только один выход – сражаться, потому что ни на какие переговоры они не согласны. Если бы не Садахару, мы бы вообще не успели ничего предпринять, поэтому битва… Или же спокойно отдать всех, но это! - Исао замотал головой, - я не могу этого допустить! Я готов сражаться за Отаэ-сан до последней капли крови! Тоши, Сого, сейчас дело принимает сложный оборот. Их очень много и они в любом случае нападут, если мы не отдадим наших невест.       - Невеста! - подал голос подслушивающий аманто, - нам нужен ваш невесты! Все! Мы продать всех невеста со своей планета, и теперь нам нужен еще! За невеста хорошо платить! Мы стать богачами и жить без забот! Отдавай своих невест, а то мы всех вас убить! Слышать?!       - Хиджиката-сан, кажется, нам пришла пора прощаться, - задумчиво протянул Сого и увернулся от привычного подзатыльника.       - Сого, не шути. Дело серьезное, там - армия, - проговорил Кондо, напряженно глядя на ворота, - силами десятерых человек их не удержать. Пусть даже с нами еще будет Элизабет и Садахару. 12 против почти сотни - невозможная цифра.       Окита пожал плечами.       - Так, давайте просто отдадим им Хиджикату-сана и все...       - Придурок, ты что, не понял?! - рявкнул Хиджиката, уже тоже, кажется, начиная понимать всю суть проблемы.       - Сого, нам придется тогда отдать не только Тоши, но и Отаэ. И Кагуру. И Шинпачи. Всех, на кого они покажут. И отдать придется навсегда, - повторил Кондо. Его глаза начали слезиться, - я не боюсь принять бой. Но это будет ужасно неравный бой и сейчас нам, самураям, надо решить - поступить как трусы или умереть с честью. Сейчас надо решить, чего стоят наши клятвы своим любимым.       - Какие еще клятвы?!       - Каким это любимым?!       - Ты! - топнул ногой аманто, - время итекать! Отдавай наших невеста или я приказываю убивать тебя!       - Эй, - к ним, узнать в чем дело, подошла Ёродзуя - Шинпачи, сонно щурящийся и без очков, Гинтоки, еще более взлохмаченный, чем обычно, Кагура с распущенными волосами и кучей колтунов на макушке. Сого бросил на нее взгляд, она ответила, не отвела глаз. Она не боялась - пока Кондо быстро вводил их в курс дела, Окита заметил в руках Гинтоки и Шинпачи катаны, а Кагура стискивала в ладонях зонтик. Сонные, они вышли уже с оружием, она могла защитить себя. Вот только, разве не муж должен был ее защищать?       Его как молнией пронзило осознанием. Вот, прямо на этом месте. Такая простая мысль, не правда ли?       - Гин-сан... - позади замаячила Отаэ, ее беззащитный вид резко контрастировал с копьем, которое она забросила на плечо. Подполз заспанный, лохматущий Кацура с двумя катанами под мышкой, и, за ним, заматывающий лицо бинтом, Такасуги. Как бы невзначай, позади Шинпачи встал Ямазаки, поигрывающий ракеткой. Все эти люди могли, чуть что, себя защитить - подумал Окита, рассматривая сонные, спокойные лица тех, кто всегда готов к битве.       Вопрос был в другом.       Совершенно в другом.       Сого взглянул на аманто - рыло того аж поддергивалось от нетерпения, а маленькие глазки уже жадно пялились на Кагуру и Отаэ. Липкий взгляд скользнул по расстегнутой на груди рубашке Хиджикаты, растрепанной макушке Шинпачи. По болотно-зеленым глазам Кацуры.       Кондо, стоящий рядом, отчаянно пытался донести до заспанных мозгов Ёродзуи, что сейчас должно произойти и почему их подняли в такую рань. Он почти кричал, а Саката зевал, даже не думая прикрыть рот, и повторял один и тот же вопрос: "может, ты просто расплатишься с ними, и мы пойдем спать?". Сого вдруг почувствовал, как в крови начинает закипать озорное веселье и не смог удержать смешка.       Идиоты.       Какие они все идиоты. Чего они вообще решают, когда все и так очевидно?       Честь самурая? Не смешите. При чем тут вообще это? Дело не в том, самурай ты или нет, аманто или человек. Он понял, о чем ему вообще говорил Гинтоки, и откуда на чужих лицах столько покоя. Не ты оказываешь честь, соглашаясь. Тебе оказывают честь, зовя. Кладут перед тобой всего себя – нараспашку и призывают тебя сделать так же. Огромная внутренняя сила – позвать. Словно честь на поле боя – согласиться. А потом ты больше будешь не один, никогда больше, ни за что не останешься один. Вы будете жить и умирать вместе. Вы сильны поодиночке – а вместе вы станете самым сильным человеком в мире. Защищать жену - дело мужа. Защищать мужа - дело жены. По-другому быть не может.       Сого больше и не ждал - он повернулся лицом к аманто, схватил китайскую девчонку за запястье, и, прежде чем она успела издать хотя бы звук, затянул ее к себе за спину. Разжал пальцы на ее теплой руке, тут же, слитным, единым движением вынимая меч.       Все правильно.       Каждый сам должен делать выбор. Дураков нет, но...       - Оставайся за мной! - приказал он, направляя меч на опешившего аманто, - а ты, свалил с этой земли, ублюдок. Приходить под покровом ночи, только потому, что ты не сдержал клятву и за какие-то деньги продал свою невесту... Как мерзко. Я не собираюсь повторять твои ошибки. Мою жену ты точно не получишь.       Все замолчали, а потом Кондо громко - и, как показалось Оките, облегченно - расхохотался.       - Отлично сказано, Сого! Я ждал этого! Отаэ-сан, стой за моей спиной и ни о чем не беспокойся! - он тоже вынул меч, - убирайтесь!       И тут, будто пошла цепная реакция. Сонное оцепенение слетело со всех одним махом, как пыль слетает от движения мокрой тряпки. Хиджиката потянулся было к своей катане, но его мягко оттеснили плечом в сторону, ближе к дому.       - Да стой ты уже, - лениво протянул Гинтоки, выходя вперед, заслоняя его собой, - я сам тут разберусь. Прикрывай лучше тылы... Жена.       - Иди в дом, Зура, замерзнешь, - бросил Такасуги, накидывая на плечи Кацуры свое хаори и забирая у него свой меч.       - Я не Зура, я Кацура, - ответил тот. Когда Шинске отвернулся, провел ладонью по его плечу, будто на прощание – или, на удачу.       - Только прикоснитесь к Шинпачи-куну - кишки на ракетку намотаю! - пригрозил Ямазаки, вставая рядом с Окитой. У него, и в самом деле, из оружия была только ракетка.       Сого улыбался во весь рот.       Что за дураки они все.       Помешанные на чести идиоты, готовые умирать друг за друга.       Аманто, сначала опешивший от неожиданности, быстро пришел в себя и уже бежал воротам, отдавая приказы на незнакомом языке. Сого видел, как с корабля потоком хлынули темные фигуры, вооруженные до зубов - настоящие головорезы. Врагов, и вправду, было не меньше сотни. А их всего 12. Если считать за воинов Садахару и Элизабет.       Кондо еще успел прокричать, что подмога прибудет, но не сразу, надо продержаться и ни в коем случае не позволить врагам захватить в плен невест. Его особо никто не слушал - все и так знали, что надо делать. И, Шинсенгуми, Джои, Кихейтай и Ёродзуя, в лице Широяши, бросились в бой - потому что, им было, за что бороться.       Но, надо сказать, Сого совсем не удивился, когда в разгар битвы, его плечо столкнулось с плечом Кагуры, чей зонтик был уже в чьей-то крови, а глаза горели весельем и азартом боя. Не удивился, когда рядом, отражая вражеский удар, зазвенела сталь меча Кацуры, когда Хиджиката с Гинтоки, двигаясь синхронно, зачищали пространство вокруг себя, когда Ямазаки и Шинпачи, в какой-то мудреной технике "Слепой самурай - придурок с ракеткой" как косой косили нападающих аманто, а Отаэ и Кондо прижались спинами, взятые врагами в кольцо. Он не удивился ни капли, потому что издревле повелось - какой муж, такая и жена.       А они же тут все психи, поголовно.       К тому, же ждать пришлось не так долго, как беспокоился Кондо - уже через 10 минут к ним пришла подмога в лице основного состава Шинсенгуми, части Джои и пары самых активных членов Кихейтай. Ямазаки, как всегда, поработал на славу.       Бой закончился полным поражением аманто - тех, кто остался в живых, скрутили и отдали на милость Шинсенгуми, корабль конфисковали, а частичные разрушения скоренько (насколько это было возможно) устранили. Чуть позже, уже в ходе допросов выяснилось, что банду отправил в Эдо некто Камуи, чтобы отомстить некому Оките-сану за честь сестры. Однако банда решила не ограничиваться только Окитой-саном и вместо того, чтобы делать то, за что им заплатили, решила понабирать девушек и парней для продажи в рабство на далеких планетах. Камуи-куна договорились при поимке изолировать и подвергнуть принудительной лоботомии.       В итоге, уцелевшие в битве аманто были посажены в карцер для дальнейших разбирательств (а дел там было - на месяцы вперед), их корабль было решено оставить пока у додзё Шимуры. За разборками легли спать под самый рассвет, а около шести всех в додзё поднял на ноги невероятный грохот. Когда все, с катанами наголо, вылетели во двор, обнаружилось, что в корабль аманто при посадке врезался еще один - гигантский, подозрительно знакомый, красный космолет. Прежде чем его узнали, наружу вывалился радостный, вечно немного пьяный Сакамото и полез обнимать всех подряд. Все подряд были такими офигевшими спросонья и от бессонной ночи, что даже не сопротивлялись. Сакамото успел дойти до Отаэ, после чего был уложен передохнуть на песочек ударом с кулака. Ситуацию более-менее прояснила выбравшаяся из корабля следом за шефом спокойная, как Вселенная, Муцу.       Оказалось, что это не Сакамото склерозный мудак, а они. Потому что именно сегодня и был день венчания. И, нет, заверила всех Муцу - точно ничего не перепутал, свадьба не послезавтра. Хотя бы потому, что она записывала все к себе в ежедневник со слов Элизабет.       Элизабет подтвердила все, что сообщила Ято.       Спустя паузу, во дворе поднялась невообразимая суматоха.