Срываюсь внезапно

Лена открывает дверь пассажирского сиденья черного внедорожника «Ауди», и я забираюсь внутрь. Она ни словом не обмолвилась о вспышке страсти, которая случилась в лифте. Можно ли это упоминать? Или притвориться, будто ничего не произошло? Мне уже самой не верится, что это было на самом деле… Чем дальше, тем больше всё это похоже на миф — легенду Артуровского цикла или затонувшую Атлантиду. Ничего не было и быть не могло. Наверное, мне померещилось. Я трогаю свои распухшие от поцелуя губы. Нет, никаких фантазий. Я уже совсем не та, что раньше. Я безумно хочу эту женщину, и она хочет меня. Лена, как обычно, держится вежливо и слегка отстраненно. Как это понимать? Она заводит двигатель, выезжает со своего места на парковке и включает MP3-плеер. Салон машины заполняет сладчайшая, волшебная мелодия — поют два женских голоса. Здорово… мои чувства в беспорядке, и музыка действует в два раза сильнее. От восторга по спине бегут мурашки. Лена поворачивает на Парк-авеню. Она ведёт машину со спокойной, ленивой уверенностью. — Что за музыка? — SEREBRO «Скажи, не молчи». — Восхитительно. — Да, классно, — Лена глядит на меня и ухмыляется. На какое-то мгновение она становится молодой, беззаботной, офигенно красивой — таким, каким должен быть человек в её возрасте. Может, это и есть ключ к её душе? Музыка? Замерев, я сижу и слушаю дразнящие и манящие ангельские голоса. — А можно поставить ещё раз? — Конечно. Лена нажимает на кнопку, и мой слух снова ласкает дивная музыка, и я отдаюсь её нежной томительной власти. — Ты любишь лирическую музыку? — спрашиваю, надеясь узнать побольше о её личных пристрастиях. — Люблю, но не только её. Я меломан. — То же самое. Музыку прерывает звонок мобильного телефона, доносящийся из динамиков стереосистемы. Лена нажимает кнопку на руле. — Темникова, — отрывисто произносит она. Какая она всё-таки бесцеремонная. — Мисс Темникова, это Уэлч. У меня есть информация, которую вы запрашивали, — из динамиков доносится скрежещущий механический голос. — Хорошо, скиньте её мне по электронной почте. Хотите что-нибудь добавить? — Нет, мисс. Темникова нажимает на кнопку — звонок закончен, снова играет музыка. Ни «спасибо», ни «до свидания». Какое счастье, что я не восприняла всерьез её предложение пойти к ней работать. Я содрогаюсь при одной только мысли. Она слишком требовательна и холодна со твоими служащими. Музыка снова прерывается из-за телефонного звонка. — Темникова. — Договор о неразглашении выслан вам на почту, мисс, — женский голос. — Хорошо. Это всё, Андреа? — Доброго дня, мисс. Лена разрывает связь, нажав кнопку на руле. Не успевает заиграть музыка, как телефон звонит снова. Боже мой, неужели у неё всё время эти бесконечные телефонные звонки? — Темникова, — бросает она. — Привет, Леныч. Ну как? Ты с ней переспала? — Привет, Элиот. Телефон на громкой связи, и я в машине не одна, — Лена вздыхает. — А кто с тобой? — Ольга Серябкина. — Привет, Оль! «Оль!» — Доброе утро, Элиот! — Много о вас наслышан, — понизив голос, произносит он. — Не верьте ни одному слову из того, что говорит Кат. Элиот смеется. — Я подброшу Ольгу до дома. — Темникова подчёркнуто называет меня полным именем. — Тебя забрать? — Да, конечно. — Тогда до встречи. Снова играет музыка. — Почему ты зовёшь меня Ольгой? — Потому что это твое имя. — Я предпочитаю «Оля». — До сих пор? — бормочет она. Мы уже почти у моего дома. Как быстро доехали! — Ольга, — медленно произносит Лена. Я бросаю на неё сердитый взгляд, но она не обращает внимания. — Того, что случилось в лифте и в номере, больше не повторится. Теперь всё пойдет по плану. У нашей квартиры я вспоминаю, что она не спросила меня, где я живу. Ах, да… Она же присылала мне книги и, следовательно, знает мой адрес. Для человека, который умеет отслеживать мобильные телефоны и владеет собственным вертолётом, выяснить адрес не проблема. Почему она не хочет поцеловать меня ещё раз? Обидно и непонятно. Лена с непринуждённой грацией выходит из машины и идёт открыть мне дверь. Безупречно вежливая, за исключением некоторых моментов в лифте и номере… Я краснею, вспоминая соприкосновение наших губ, и вдруг осознаю, что не могла к ней прикоснуться. Мне хотелось запустить пальцы в эти роскошные, непослушные волосы, но я была не в силах пошевелить рукой. Задним числом я расстраиваюсь. — Мне понравилось в лифте, да и в номере… — тихо говорю я, выходя из машины. Потом, не обращая внимания на слабый судорожный вдох, направляюсь прямиком к входной двери. Кейт и Элиот сидят за обеденным столом. Книжек за четырнадцать тысяч долларов нигде не видно. Ну и хорошо. У меня на них свои планы. По лицу Качи блуждает странная улыбка, она выглядит так, будто еще не пришла в себя после бурной ночи. — Привет, Оль! — Кача вскакивает и обнимает меня, а потом отстраняет на расстояние вытянутых рук, чтобы получше разглядеть. Нахмурившись, поворачивается к Темниковой. — Доброе утро, Лена, — произносит она, и в её тоне слышится чуть заметная враждебность. — Мисс Кищук, — произносит она сугубо официально. — Лен, её зовут Кат, — вмешивается Элиот. — Кат, — Темникова вежливо кивает и сердито смотрит на Элиота, который усмехается и встаёт, чтобы обнять нас обоих. — Привет, Оль. Его голубые глаза сияют улыбкой, и он мне нравится с первого взгляда. Он совсем не похож на Лену… впрочем, они ведь приемные дети. — Привет, Элиот, — Я тоже улыбаюсь и кусаю губу. — Элиот, нам пора, — с напором произносит Лена. — Иду. Он поворачивается к Каче, обнимает и долго целует её. Ну вот… нашли место. Я стою, смущённо потупившись, а Лена внимательно меня разглядывает. Я сердито щурюсь. Почему она не может меня поцеловать? Элиот не отрывается от Качи, запрокинув её в страстном поцелуе так, что она волосами касается пола. — Пока, детка. Кат просто тает. Я никогда раньше не видела её такой: на ум приходят слова «милая» и «покладистая». Покладистая Кача! Вот это да! Элиот, должно быть, хорош. Лена закатывает глаза и смотрит на меня с непроницаемым выражением, хотя, похоже, ей весело. Она заправляет мне за ухо локон выбившихся из конского хвоста волос, и от её прикосновения у меня перехватывает дыхание. Я чуть заметно наклоняю голову навстречу её руке. Взгляд Лены теплеет, она проводит большим пальцем по моей верхней губе. Кровь вскипает у меня в жилах. И почти сразу всё заканчивается — Лена убирает руку. — Пока, детка, — тихо произносит она, и я не могу сдержать улыбки — это так на неё не похоже. Понимаю ведь, что это насмешка, и всё же где-то в глубине души растрогана ласковым обращением. — Я приеду за тобой в восемь. Лена поворачивается, открывает дверь и выходит. Элиот идёт следом за ней к машине, однако, прежде чем сесть, посылает Каче воздушный поцелуй. Я чувствую укол ревности. — Ну, у вас с ней было? — спрашивает Кат, глядя, как они садятся в машину и отъезжают. В её голосе явственно слышно жгучее любопытство. — Нет, — сердито огрызаюсь я в надежде, что это положит конец расспросам. Мы возвращаемся в квартиру. — Но у тебя-то точно было? — Я не могу скрыть зависти. Кача легко может заполучить любого мужчину. Но мне-то надо соблазнить женщину. Кача красивая, сексуальная, остроумная, бойкая… в отличие от меня. Но её ответная улыбка заразительна. — Я встречаюсь с ним сегодня вечером, — она прижимает руки к груди и прыгает от восторга, как ребёнок. Кат не в силах скрыть своей радости и волнения, и я за неё рада. Счастливая Кача… интересно. — Лена пригласила меня к себе в Сиэтл сегодня вечером. — Сиэтл? — Да. — Может, там?.. — Надеюсь. — Так она тебе нравится? — Да. — Настолько нравится, что ты готова?.. — Да. Кача поднимает бровь. — Ого! Оля Серябкина наконец-то влюбилась, и её избранница — Елена Темникова, красавица и мультимиллиардерша. — Ага. Всё из-за денег, — отвечаю я, и у нас обеих случается приступ хохота. — У тебя новая блузка? — спрашивает Кат, и мне приходится рассказать ей обо всех малопривлекательных подробностях прошлой ночи. — Она хоть поцеловала тебя? — спрашивает она, заваривая кофе. Я краснею. — Один раз. — Один раз! — смеется она. Я смущенно киваю. — Она очень сдержанная. Кейт хмурится. — Странно. — Да не то слово! — бормочу я. — Значит, сегодня вечером ты должна быть просто неотразима, — произносит она с нажимом. Ну вот… похоже, процедура будет долгой, болезненной и унизительной. — Мне пора на работу. — Успеем. Кейт берет меня за руку и тащит в свою комнату.

***

День в «ЧГ» тянется бесконечно, хотя покупателей много. Сейчас лето, поэтому я работаю ещё два дополнительных часа после закрытия магазина — расставляю товары по полкам. Занятие чисто механическое, оно даёт время подумать. Под бдительным и, прямо скажем, бесцеремонным руководством Кейт мои ноги и подмышки идеально выбриты, брови выщипаны, и я вся чем-то намазана. Не очень-то приятно, но Кейт заверила меня, что в наше время мужчины и женщины ждут от женщин именно этого. Интересно, чего еще она от меня ждёт? Мне пришлось убеждать Качу, что я сама её хочу. Она почему-то не доверяет Лене. Возможно, из-за того, что она держится так строго и официально, а может просто из-за того, что Лена девушка. Я пообещала дать знать, как только приеду в Сиэтл. Про вертолёт я ей говорить не стала, она бы ударилась в панику. Ещё надо разобраться с Хосе. Он послал мне три сообщения и семь раз звонил, но я не брала трубку. Ещё он два раза звонил домой и разговаривал с Кат. Она так и не сказала ему, где я. Хосе, конечно, догадается, что она меня прикрывает. Просто так Кача не станет скрытничать. Пусть помучается. Я всё ещё на него сердита. Лена упоминала про какие-то бумажные формальности, и я не знаю, шутила она или говорила всерьез. Гадай вот теперь. Мне трудно совладать с нервами. Сегодня ночью!.. Готова ли я? Моя внутренняя богиня сердито топает маленькими ножками. Она уже давно к этому готова, а с Леной Темниковой она готова на всё, но я по-прежнему не понимаю, что она нашла во мне — серой мышке Оле Серябкиной. Темникова, разумеется, пунктуальна, и когда я выхожу из «Читай города», меня ждет чёрный «Ауди». Лена выходит, чтобы открыть пассажирскую дверь, и приветливо улыбается. — Здравствуйте, мисс Серябкина, — говорит она. — Добрый вечер, мисс Темникова, — я вежливо киваю и забираюсь на заднее сиденье. За рулём — Тейлор. — Здравствуйте, Тейлор. — Добрый вечер. Лена садится с другой стороны, берёт меня за руку, и её пожатие отзывается томительным чувством во всём теле. — Как работа? — спрашивает она, поднимая брови. — Долго не заканчивалась, — отвечаю я хриплым от желания голосом. — Да, у меня сегодня тоже был длинный день, — тон совершенно серьёзен. — А что ты делала? — Мы с Элиотом гуляли пешком. Её большой палец легко поглаживает костяшки моих пальцев, сердце даёт перебой, дыхание учащается. Как ей это удается? Она лишь слегка прикоснулась к моей руке, а гормоны уже устраивают свистопляску. Поездка длится недолго, и я не сразу понимаю, что мы приехали. Интересно, где тут может быть вертолёт. Повсюду городская застройка, а даже я знаю, что вертолёту нужно место, чтобы взлететь. Тейлор останавливается, выходит и открывает дверь с моей стороны. В мгновение ока Лена снова оказывается рядом и берёт меня за руку. — Готова? — спрашивает она. Я киваю и хочу добавить «на всё», но от волнения не могу произнести ни слова. — Тейлор. Вежливым кивком она отпускает водителя. Мы входим в здание и направляемся прямо к лифтам. Лифт! Я снова вспоминаю наш утренний поцелуй. На целый день он ушёл из головы. Я стояла за прилавком в «Читай городе», а мысли мои были далеко. Миссис Клейтон пришлось дважды окликнуть меня, чтобы вернуть с небес на землю. Сказать, что сегодня я была рассеянна, — ничего не сказать. Лена смотрит на меня сверху вниз, и на её губах появляется легкая улыбка. Ха! Она думает о том же, что и я. — Тут всего три этажа, — В её серых глазах мерцают искорки смеха. Она явно читает мои мысли. Кошмар. В лифте я стараюсь ничем не выдать своих чувств. Но вот мы остаемся вдвоём, и вновь между нами возникает странная сила притяжения. Я закрываю глаза в тщетной попытке овладеть собой. Она крепче сжимает мою руку. Всего пять секунд, и мы оказываемся на крыше здания. На площадке стоит вертолёт с голубой надписью «Темникова энтерпрайзес» и эмблемой компании. Нецелевое использование собственности компании, так и запишем. Лена ведет меня в небольшой кабинет, где за столом сидит какой-то пожилой дядечка. — Ваш полётный лист, мисс Темникова. Машина проверена, мисс. Можете лететь. — Спасибо, Джо. Лена приветливо улыбается. Ого! Кто-то заслуживает её вежливости… наверное, это не сотрудник компании. Я смотрю на старика с почтительным трепетом. — Идём, — говорит Лена, и мы направляемся в сторону вертолёта. Вблизи он оказывается гораздо больше, чем мне показалось вначале. Я ожидала, что он размером со спортивный автомобиль на двоих, а там по меньшей мере семь кресел. Лена открывает дверь и указывает мне на место рядом с пилотом. — Садись и ничего не трогай, — говорит она, залезая в вертолет следом за мной. Дверь с шумом захлопывается. Хорошо ещё, что со всех сторон площадки светят прожектора, иначе в маленькой кабине было бы ничего не видно. Я усаживаюсь на предназначенное для меня сиденье, и Лена наклоняется, чтобы закрепить на мне ремни. Это система с четырьмя точками крепления, застегивающаяся одной центральной пряжкой. Темникова подтягивает верхние лямки. Она так близко, что наклонись я чуть вперёд — уткнусь носом ей в волосы. От неё чудесно пахнет свежестью и чистотой, но я намертво прикреплена к креслу и не могу пошевелиться. Лена глядит на меня и улыбается какой-то одной ей понятной шутке. Она так соблазнительно близко. Я задерживаю дыхание, пока она подтягивает верхние ремни. — Ну, всё, теперь ты не убежишь, — шепчет Лена, и её глаза обжигают. — Дыши, Оля, дыши, — она ласково касается моей щеки, проводит длинным пальцем по подбородку и приподнимает его вверх. А потом, чуть наклонившись, запечатлевает у меня на губах краткий, целомудренный поцелуй, от которого у меня сводит всё внутренности. — Мне нравятся ремни. Что? Темникова садится рядом, пристёгивается и начинает долгую процедуру предполётной проверки, уверенно ориентируясь в невообразимом скоплении циферблатов и индикаторов. Огоньки начинают подмигивать, и вся приборная панель озаряется светом. — Надень наушники. Я послушно выполняю приказание, и в это время лопасти начинают раскручиваться. Мне кажется, я вот-вот оглохну. Лена тоже надевает наушники, не переставая щёлкать переключателями. — Проверяю работу всех систем, — раздается в наушниках её голос. Я улыбаюсь. — Ты точно знаешь, что делаешь? — Я уже четыре года как квалифицированный пилот, Оля. Со мной ты в безопасности, — она хищно ухмыляется. — Ну, по крайней мере в воздухе, — добавляет она и подмигивает. Подмигивает… Лена! — Готова? Я киваю с широко раскрытыми от страха глазами. — Хорошо. Вызываю диспетчерскую. Портленд, это Чарли Танго Гольф — Гольф-Отель, к взлёту готов. Подтвердите прием. — Чарли Танго Гольф, взлёт разрешаю. Поднимитесь на тысячу четыреста, далее следуйте курсом ноль один ноль. — Вас поняла, диспетчерская. Взлетаю. Конец связи. Поехали, — добавляет Лена, обращаясь ко мне, и вертолёт плавно поднимается в небо. Портленд исчезает под нами, и мы устремляемся в воздушное пространство США, хотя мой желудок твёрдо намерен остаться в Орегоне. Вот это да! Яркие огни уменьшаются и уменьшаются, пока не превращаются в маленьких светлячков где-то далеко внизу. Будто смотришь на мир из аквариума. Мы поднимаемся всё выше, и вот уже совсем ничего не видно. Вокруг темно, хоть глаз выколи, нет даже луны, чтобы осветить наш путь. Как она понимает, куда мы летим? — Что, страшно? — раздается у меня в ушах голос Лены. — Откуда ты знаешь, что мы летим правильно? — Вот смотри, — она тычет длинным указательным пальцем в один из приборов. Электронный компас. — Это «Еврокоптер» ЕС 135 — одна из самых безопасных машин в своем классе. Он оснащен специальным оборудованием для полетов в ночное время. Лена смотрит на меня и улыбается. — На крыше моего дома есть вертолетная площадка. Мы летим туда. Разумеется, она живет в доме с вертолетной площадкой. Мы с ней словно с разных планет. Свет от панели озаряет её лицо. Лена сосредоточена и внимательно следит за показаниями приборов. Глядя из-под опущенных ресниц, я упиваюсь её чертами. Красивый профиль. Особенно губы. Я бы хотела провести по ним языком. — Когда летишь ночью, ничего не видно. Приходится ориентироваться по приборам, — вторгается в мои эротические фантазии её голос. — А как долго нам лететь? — произношу я на одном дыхании. Я вовсе не думала о сексе, нет, нет и ещё раз нет. — Меньше часа, ветер попутный. Ого! Меньше чем за час до Сиэтла… Неплохая скорость, понятно теперь, почему мы летим. Меньше чем через час всё откроется. Бабочки так и летают у меня в животе. Интересно, что она мне готовит? — Как ты себя чувствуешь, Оль? — Нормально, — я отвечаю коротко и отрывисто. По-моему, она улыбается, но в темноте не видно. Лена снова щёлкает тумблером. — Портленд, это Чарли Танго, иду на тысяче четыреста, прием, — она обменивается информацией с диспетчерской. Прямо как настоящий пилот. Мне кажется, мы покидаем зону контроля Портленда и входим в воздушное пространство Сиэтла. — Вас поняла, конец связи. — Смотри, — Лена указывает на маленький огонёк далеко впереди, — это Сиэтл. — Ты всегда так производишь впечатление на женщин? Берёшь их полетать с собой на вертолете? — мне действительно интересно. — Я никогда не брала с собой девушек, Оль. Это тоже в первый раз, — её голос тих и серьезен. Ох! Как неожиданно. Тоже в первый раз? А что ещё? Спать вместе? — А я произвела на тебя впечатление? — Лен, я просто трепещу. Она улыбается. — Трепещешь? Я киваю. — Ты профессионал. — Спасибо, мисс Серябкина, — отвечает Лена вежливо. Мне кажется, она польщена, но я не уверена. Какое-то время мы летим молча. Яркая точка Сиэтла становится все больше. — Сиэтл-Такома вызывает Чарли Танго Гольф. Следуйте установленным курсом к Эскала. Подтвердите. Приём. — Говорит Чарли Танго. Вас поняла, Сиэтл-Такома. Конец связи. — Тебе это явно нравится, — замечаю я. — Что именно? — в полусвете циферблатов я замечаю её вопросительный взгляд. — Летать. — Управление вертолётом требует самообладания и сосредоточенности. Конечно, мне это нравится. Хотя я больше люблю планеры. — Планеры? — Да. Планеры и вертолеты — я летаю на том и на другом. — Ого. Дорогие увлечения. Я помню, она говорила мне это на интервью. А я люблю читать и изредка хожу в кино. В авиации я не разбираюсь. — Чарли Танго, можете заходить, конец связи, — прерывает мои мысли бесплотный голос диспетчера. Лена отвечает уверенно и спокойно. Сиэтл приближается. Мы уже на окраине города. Зрелище совершенно потрясающе. Сиэтл ночью, с высоты… — Впечатляет, правда? — произносит девушка. Я одобрительно киваю. Город кажется нереальным… Я вижу его словно на большом экране, как в любимом фильме Хосе «Бегущий по лезвию». Я вспоминаю Хосе и его неудачную попытку поцеловать меня. Наверное, это чересчур жестоко, всё же надо было ему позвонить. Ладно… Подождёт до завтра. — Через пару минут мы будем на месте, — небрежно роняет Лена. И внезапно кровь начинает стучать у меня в висках, сердце ускоряется, и адреналин течет по жилам. Она разговаривает с диспетчером, но я уже не вслушиваюсь. О господи… Я вот-вот потеряю сознание. Моя судьба в её руках. Впереди показался небоскреб с вертолетной площадкой на крыше. На ней белыми буквами написано слово «Эскала». Она всё ближе и ближе, больше и больше… как и мое волнение. Надеюсь, я оправдаю её ожидания. Она решит, что я её достойна. Всё-таки надо было слушаться Кат и взять у неё какое-нибудь из ее платьев, но мне нравятся мои черные джинсы. Сверху на мне мятного цвета блузка и черный пиджак из гардероба Качи. Вид вполне приличный. «Я справлюсь. Я справлюсь», — повторяю я как мантру, вцепившись в край сиденья. Вертолёт зависает, и Лена сажает его на площадку на крыше. Моё сердце выпрыгивает из груди. Я сама не понимаю, что со мной: нервное ожидание, облегчение от того, что мы добрались целыми и невредимыми, или боязнь неудачи. Она выключает мотор: лопасти постепенно замедляются, шум стихает, и вот уже не слышно ничего, кроме моего прерывистого дыхания. Лена снимает наушники с себя и с меня. — Всё, приехали, — говорит она негромко. Половина её лица освещена ярким светом прожектора, другая половина — в глубокой тени. Тёмный рыцарь и белый рыцарь — подходящая метафора для Темниковой. Я чувствую, что она напряжена. Её челюсти сведены, глаза прикрыты. Она отстёгивает сначала свои ремни, потом мои. Её лицо совсем рядом. — Ты не должна делать того, что тебе не хочется. Ты понимаешь? — Лена говорит серьёзно, даже отчаянно, голубые глаза не выдают никаких чувств. — Я никогда не стану делать что-то против своей воли.  Я не совсем уверена в правдивости своих слов, потому что ради женщины, которая сейчас сидит рядом со мной, я готова на все. Но это сработало. Она поверила. Окинув меня внимательным взглядом, Лена, грациозно, несмотря на свой более-менее высокий рост, подходит к двери, распахивает её и, спрыгнув на землю, протягивает руку, чтобы я могла спуститься на площадку. Снаружи очень ветрено, и мне не по себе при мысли, что я стою на высоте тридцатого этажа и вокруг нет никакого барьера. Моя спутница обнимает меня за талию и крепко прижимает к себе. — Идём, — командует Лена, перекрикивая шум ветра. Мы подходим к лифту, она набирает на панели код, и дверь открывается. Внутри тепло, стены сделаны из зеркального стекла. Всюду, куда ни посмотри, бесконечные отражения Лены, и самое приятное, что в зеркалах она бесконечно обнимает меня. Лена нажимает другую кнопку, двери закрываются, и лифт идёт вниз. Через пару секунд мы попадаем в абсолютно белое фойе, посередине которого стоит большой круглый стол черного дерева, а на нём — ваза с огромными белыми цветами. Все стены увешаны картинами. Темникова открывает двойные двери, и белая тема продолжается по всей длине коридора до великолепной двухцветной залы. Гостиная. Огромная — это ещё мягко сказано. Дальняя стена стеклянная и выходит на балкон. Справа — диван в форме подковы, на котором легко разместятся десять человек. Перед ним современный камин из нержавеющей стали — а может, и платиновый, кто его знает. Огонь уже зажжён и ярко пылает. Справа, рядом с входом, — кухонная зона. Она вся белая, за исключением столешниц тёмного дерева и барной стойки человек на шесть. Рядом с кухней, перед стеклянной стеной, — обеденный стол, вокруг которого расставлено шестнадцать стульев. А в углу комнаты сияющий черный рояль. Понятно… она ещё на фортепиано играет. По стенам развешены картины всевозможных форм и размеров. Вообще-то квартира больше похожа на галерею, чем на дом. — Снимешь пиджак? — спрашивает Лена. Я мотаю головой. Мне всё ещё холодно после ветра на крыше. — Пить будешь? Я бросаю на неё взгляд из-под опущенных ресниц. После той ночи? Она шутит? Мне приходит в голову мысль попросить Маргариту — но не хватает наглости. — Я буду белое вино. Выпьешь со мной? — Да, пожалуйста. — Пюйи-фюме тебя устроит? — Я плохо разбираюсь в винах, Лен, выбирай на свое усмотрение, — я говорю тихо и неуверенно. Сердце колотится. Мне хочется сбежать. Это настоящее богатство. В духе Билла Гейтса. Что я здесь делаю? «А то ты не знаешь!» — фыркает мое подсознание. Конечно, знаю: я хочу оказаться в постели Елены Темниковой. — Держи, — она протягивает мне бокал с вином. Даже хрустальные бокалы говорят о богатстве — тяжёлые, современного дизайна. Я делаю глоток: вино лёгкое, свежее и изысканное. — Ты молчишь и даже краснеть перестала. В самом деле, Ольга, я никогда раньше не видела тебя такой бледной, — тихо говорит Лена. — Есть хочешь? Я качаю головой. Хочу, но не есть. — У тебя очень большая квартира. — Большая? — Большая. — Да, большая, — соглашается она, и её глаза лучатся. — Ты играешь? — я указываю подбородком на рояль. — Да. — Хорошо? — Да. — Ну конечно. А есть на свете что-то такое, чего ты не умеешь? — Да… но не много, — Лена отпивает вино из бокала, не сводя с меня глаз. Я чувствую на себе её взгляд, когда осматриваю комнату. Впрочем, комнатой это не назовешь. Не комната, а жизненное кредо. — Присядешь? Я киваю; она берёт меня за руки и отводит к белой кушетке. Внезапно мне приходит в голову, что я чувствую себя, словно Тэсс Дарбифилд, когда она смотрит на новый дом мерзавца Алека д’Эрбервилля. Эта мысль заставляет меня улыбнуться. — Что смешного? — Лена садится рядом, опирается локтем на подушку и поворачивается ко мне лицом. — Почему ты выбрала для меня именно «Тэсс из рода д’Эрбервиллей»? — спрашиваю я. Она, похоже, удивлена вопросом. — Ты говорила, что тебе нравится Томас Гарди. — И это всё? — я не могу скрыть своего разочарования. Лена поджимает губы. — Мне показалось, что он подходит к случаю. Я могу боготворить тебя издалека, как Энжел Клэр, или совершенно унизить, как Алек д’Эрбервилль, — голубые глаза блестят опасно и недобро. — Если у меня только две возможности, то я предпочту унижение, — шепчу я. Мое подсознание смотрит на меня в ужасе. Лена судорожно вздыхает. — Ольга, прекрати кусать губу, пожалуйста. Это ужасно отвлекает. Ты не понимаешь, что говоришь. — Поэтому-то я здесь. — Согласна. Подожди минутку, хорошо? — она скрывается в широком дверном проёме в дальнем конце комнаты и через пару минут возвращается, держа в руках какой-то документ. — Договор о неразглашении, — Лена пожимает плечами и, протягивая мне бумаги, тактично притворяется слегка смущённой. — На этом настаивает мой адвокат, — я совершенно сбита с толку. — Если ты выбираешь второй вариант — унижение, то должна поставить подпись. — А если я не захочу ничего подписывать? — Тогда вариант Энжела Клера. — И что означает этот договор? — Что ты обязуешься никому о нас не рассказывать. Ни о чём, никому. Я смотрю на неё недоверчиво. Похоже, дело совсем плохо. Но меня уже разбирает любопытство. — Хорошо, я подпишу. Лена протягивает мне ручку. — Ты даже не хочешь прочесть? — Нет. Она хмурится. — Ольга, ничего нельзя подписывать, не читая! — Лен, пойми, я и так не собираюсь рассказывать о нас никому. Даже Каче. Но если это так важно для тебя, для твоего адвоката… которому ты, по-видимому, всё рассказываешь, то ладно, я подпишу. Она смотрит на меня сверху вниз и мрачно кивает. — Справедливо, мисс Серябкина, ничего не скажешь. Я размашисто подписываю обе копии и передаю одну ей. Сложив вторую, кладу её в сумочку и делаю большой глоток вина. Я кажусь гораздо храбрее, чем есть на самом деле. — Значит, сегодня вечером ты займешься со мной любовью? Чёрт возьми! Неужели я это сказала? В первый момент у неё от изумления открывается рот, но она быстро приходит в себя. — Нет, Оля, не значит. Во-первых, я не занимаюсь любовью. Я трахаюсь… жёстко. Во-вторых, мы еще не покончили с бумагами, и, в-третьих, ты не знаешь, что тебя ждёт. У тебя есть возможность передумать. Идём, я покажу тебе комнату для игр. Я потрясена. Трахаюсь! Черт возьми, это заводит. Но зачем нам смотреть комнату для игр? Загадка. — Ты хочешь показать мне свою игровую приставку? Лена громко смеется. — Нет, Оль, не угадала. Идём, — Она встаёт и протягивает мне руку. Я иду с ней обратно по коридору. Слева от двойных дверей, через которые мы вошли, — другая дверь, ведущая на лестницу. Мы поднимаемся на второй этаж и поворачиваем направо. Достав из кармана ключ, Темникова отпирает ещё одну дверь и делает глубокий вдох. — Ты можешь уйти в любой момент. Вертолёт стоит наготове и отвезёт тебя, куда ты пожелаешь. Можешь остаться на ночь и уйти утром. Решать тебе. — Лен, открой же эту чёртову дверь! Она распахивает дверь и отступает, чтобы пропустить меня внутрь. Я глубоко вздыхаю и делаю шаг вперед… Я словно перенеслась во времени в шестнадцатый век, в эпоху испанской… Инквизиции. Нихуя себе!