Срываюсь внезапно

Сердце колотится. Лифт несёт с огромной скоростью вниз, на первый этаж, я выскакиваю из него, как только двери распахиваются, спотыкаясь, иду к выходу. Я пулей вылетаю из этого здания, на меня смотрят люди, совершенно не понимая, почему я выбегаю из этого офиса. Выйдя на улицу, я окунаюсь в холодный, влажный воздух Сиэтла. Мои лёгкие наполняются свежим холодным воздухом, который я так жадно вдыхаю, будто это последние глотки на земле. Я опираюсь руками о колени, пытаюсь отдышаться. Ни один мужчина не производил на меня такого впечатления! Эта женщина побила все рекорды! Что в ней особенного? Внешность? Взгляд? Голос? Фигура? Сдержанность? Власть? Обаяние? Богатство? Умение управлять людьми? Умение доминировать? Непонятно. Ничего непонятно, хорошо, что все позади. Я пытаюсь идти, идти к машине, пытаюсь собраться с мыслями, пытаюсь насладится кислородом, пытаюсь ответить на хоть один вопрос. Все тщетно. Не могу. Она поразила меня. Сердце возвращается в нормальный темп работы, а дыхание выравнивается, и я не глотаю воздух, будто задыхаясь. Я иду к машине, но все ещё на ватных ногах. Она шикарна. Её образ стоит перед глазами, черные волосы заколеные сзади и две небрежно висящие пряди, идеальные темные брови, холодные голубые глаза, ровный нос и шикарные пухлые губы. Когда она улыбалась я заметила диастему, которая, как ни странно, ей очень идёт. По пути к I-5 мне не дает покоя вопрос: что заставляет человека стремиться к успеху? Некоторые ответы Темниковой похожи на головоломку — как будто в них есть какой-то скрытый смысл. А уж вопросы! Боже, как стыдно… Как можно было спрашивать девушке у девушки лесбиянка ли она? Я содрогаюсь. Неужели я произнесла это вслух? Ох, ну ничего себе! Теперь буду мучиться неловкостью… Черт бы побрал Кэт! Я смотрю на спидометр: скорость меньше, чем обычно. И я знаю, это из-за двух проницательных холодных голубых глаз и строгого, но в то же время и нежного голоса, приказывающего ехать аккуратно. Её образ стоит у меня перед глазами и не велит мне превышать скорость, в моем сознании всплывают моменты из интервью, некоторые вопросы, но самое главное — она. Она красива, стройна, мила и в то же время строга. Её глаза — это что-то особенное. В них читается лишь холод и ничего, кроме него. Она очень замкнутая, как и она сказала, смотришь в глаза и не чувствуешь душу человека. Я встряхиваю головой, чтобы перед глазами была не Темникова в идеально отглаженном костюме, а дорога. Через какое-то время до меня доходит, что Лена ведет себя так, словно она в два раза старше своих лет. Ну судя по общению, а на вид ей максимум лет двадцать пять дашь… «Забудь о ней, Ольга», — одергиваю я себя. Интересное вышло приключение, но не стоит на нем зацикливаться. Все уже закончилось к счастью или сожалению. Я никогда её больше не увижу. От этой мысли настроение сразу же ухудшается. Я бы хотела с ней встретиться и ни раз, но точно не в такой деловой обстановке. Я включаю MP3-плеер, делаю звук погромче, откидываюсь на спинку сиденья и под пульсирующий грохот выжимаю педаль газа. На подъезде к I-5 я замечаю, что еду быстро — так, как хочется мне. Но образ вновь встает у меня перед глазами, и я сразу же сбрасываю скорость. Мы с Качей живем в Ванкувере, штат Вашингтон, в небольшом таунхаусном посёлке недалеко от университетского кампуса. Мне повезло: родители Качи купили ей здесь квартиру, и она не берёт с меня денег за жильё. Продукты мы покупаем на пополам, да и на всякие развлечения обычно ходим вместе. Её квартира была нашим домом последние четыре года, и когда придётся с ней прощаться, мне будет очень грустно, ведь эта уютная, милая кроха хранит кучу воспоминаний. Подъезжая к дверям, я понимаю, что Кэт от меня не отстанет, пока не получит подробный отчет. А рассказывать о том, как я пялилась на чертовски сексуальную Темникову, я не буду. Ладно, у неё есть запись. Надеюсь, мне не придётся распространяться ни о чем, кроме самого интервью. — Оля! Наконец-то! — Кэт сидит в гостиной, обложенная книгами. Она явно готовилась к экзаменам, хотя зная её, я бы никогда не поверила, что она решила к чему-то подготовиться. На ней по-прежнему фиолетово-розовая фланелевая пижама с симпатичными маленьким мишкой. Кат надевает её, только когда ей плохо: после расставания с очередным бойфрендом, во время болезни или в периоды дурного настроения. Она вскакивает мне навстречу и крепко обнимает. — Я уже начала волноваться. Думала, ты вернёшься раньше. Почему ты так поздно? — Если учесть, что интервью затянулось, я ещё довольно быстро… — Оль, спасибо огромное! Я у тебя в долгу по гроб жизни. Расскажи, как всё прошло? Как она тебе? Красивая? Понравилась? — зная о моих вкусах, спрашивает Кача. Ну вот! Началось! Пошли расспросы! И что мне ответить? Что я пялилась на её прекрасную пятую точку и у меня текли слюни? Да и вообще, что я на неё пялилась? Попробуй вот на это ответь. — Хорошо, что всё закончилось и мне больше не надо с ней встречаться, — стараюсь говорить уверенно, чтобы не выдать правду, ведь я очень хотела бы ней встретится в другой обстановке. — Если честно, я её побаиваюсь... — это истинная правда. Я пожимаю плечами. — Она очень настойчивая, даже наглая. К тому же совсем молодая. «И красивая, и строгая, да вообще офигенная», — продолжаю реплику в своей голове, перечисляя плюсы Темниковой, которые я заметила. Кат смотрит на меня невинным взглядом. Я хмурюсь. — Не делай вид, что ты не знала! Почему ты не дала мне её биографию? Она выставила меня полной идиоткой: я абсолютно ничего не знала о человеке, у которого беру интервью! Кат зажимает себе рот ладонью. — О чёрт! Оль, прости, я не подумала, надо было дать тебе её биографию и рассказать тебе что-то о ней. Я злюсь. — Ты понимаешь, что я ничего не знала о ней? Я даже не знала, как она выглядит! Елена держится вежливо, строго и немного официально — как будто она сильно старше своих лет. Ни за что не скажешь, что ей меньше тридцати. Ну, судя по общению, а вообще, сколько ей лет? — Двадцать семь. Чёрт, Оль, извини. Я должна была тебе про неё рассказать, но я просто впала в панику. Давай диктофон, я расшифрую запись. — Выглядишь уже лучше. Ты ела суп? — спрашиваю я, чтобы сменить тему. — Да, очень вкусно, как всегда. Сразу полегчало. Она благодарно улыбается. Я смотрю на часы. — Мне надо бежать. Я ещё успеваю в «Читай город». — Ну, ты же устала. — Ерунда. Пока. Я работаю в «Читай городе» с тех пор, как поступила в Вашингтонский университет. Это самый большой в Портленде магазин книг. Книги — это моё всё. Поэтому я уже третий месяц лучший продавец-консультант. Я очень много читаю, хорошо разбираюсь в книгах и с большим удовольствием подсказываю покупателям какую книгу им выбрать. Мне нравится моя работа, пусть платят мне копейки, но я занимаюсь любимым делом. В мои обязанности входит расстановка книг, разбор на складе, ну и помощь покупателям. Моя начальница — мисс Клейтон, мной довольна, и из-за этого у меня три месяца подряд премия, а ей я в особенности рада. Миссис Клейтон мне очень обрадовалась. — Оля, здравствуй! Я уж думала, ты сегодня не придешь! — Я освободилась пораньше. Так что могу поработать пару часов. — Вот и замечательно. Она посылает меня на склад разбирать партию прибывших книг, и я с головой окунаюсь в работу. Вернувшись домой, я застаю Кэт сидящей в наушниках за ноутбуком. Нос у неё по-прежнему красный, но она с сумасшедшей скоростью стучит по клавишам. Сил совсем не осталось: долгая дорога, изнурительное интервью и тяжелая смена в «ЧГ» вымотали меня окончательно. Я валюсь на кушетку, размышляя о недописанном сочинении и о том, как наверстать время, потраченное на… неё. Но я бы с удовольствием потратила бы все время на неё. Наконец-то Кача меня замечает: — Оль, отличный материал. Ты просто молодчина! Спасибо большое! Но я не понимаю, почему ты отказалась, когда Елена предложила показать тебе свои владения. Она явно не хотела тебя отпускать. Похоже и ты ей понравилась… И у вас обеих нет девушек, ты подумай. Кача кидает на меня короткий вопросительный взгляд. Я краснею, и моё сердце начинает отчаянно биться. Вовсе она не из-за этого. Просто ей хотелось показать, что она здесь госпожа и императрица. Я чувствую, что кусаю губу — надеюсь, Кейт не заметила. Похоже, она полностью поглощена расшифровкой. — Теперь понятно, что ты имела в виду под «официальным тоном». А ты что-нибудь записывала? — Нет, не записывала, — пусть мои недозаписи останутся только со мной. — Ну и ладно. Тут хватит на статью. Эх, жалко, что у нас нет фотографа. Красивая, правда? Я краснею. — Да, ничего, — отвечаю я как можно более безразличным тоном. Кажется, у меня получается. — Да ладно, перестань, Оль, неужели она не произвела на тебя впечатления? — Кат поднимает идеальную бровь и лыбится в тридцать два зуба. Чтоб тебя!.. Я пускаю в ход лесть — это всегда хорошо работает. — Ты бы из неё выжала гораздо больше. — Сильно сомневаюсь. Она практически предложила тебе работу! Я не думаю, что Темникова предлагает работу всем встречающимся ей на пути студентам. С учётом того, что интервью на тебя свалилось в последнюю минуту, ты справилась просто на отлично. Она задумчиво смотрит на меня, и я спешно отступаю на кухню. — Так что ты о ней думаешь? Вот пристала! Как будто больше поговорить не о чем. — Она необычайно целеустремленная, собранная, строгая, высокомерная — даже страшно становится, но притом очень харизматичная. В ней есть своё очарование, тут не поспоришь, — честно отвечаю я, надеясь, что тема закрыта. — Ура! Ты призналась, что она тебя понравилась! — довольно произносит Кат. Я начинаю резать сэндвичи, чтобы она не видела моего лица. — Зачем ты спрашивала про её ориентацию? Кстати, это был самый глупый вопрос из всех. Я просто обмерла, да и она явно не обрадовалась. Я морщусь от одного воспоминания. Стыдно. — В светской хронике нет ни слова о её бойфрендах. — Ужасно неловко получилось. Да и всё интервью… Хорошо, что я больше никогда её не увижу. Да, всё-таки в какой-то степени я этому рада. Мне не придётся позориться ещё раз. — Да ладно, я тебе не верю. Судя по всему, ты ей приглянулась. Я ей приглянулась? Глупости какие! Она миллиардерша, бизнесвумен, да просто красавица. А я кто? А я никто. — Хочешь сэндвич? — Да, спасибо. К моему большому облегчению, мы больше не возвращаемся к разговору о Темниковой. После ужина я сажусь за обеденный стол рядом с Кат и, пока она работает над статьей, пишу сочинение по «Тэсс из рода д’Эрбервиллей». Черт, она родилась не в то время и не в том месте. Когда я заканчиваю, на часах уже полночь, Кача давно ушла спать. Я бреду к себе в комнату, усталая, но довольная, что так много сделала за понедельник. Свернувшись калачиком на белой железной кровати, закутавшись в мамино лоскутное одеяло, я закрываю глаза и моментально засыпаю. Мне снятся тёмные холлы, холодные белые полы и голубые ледяные глаза, которые так и хочется растопить. Оставшаяся неделя полностью посвящена зубрежке и работе. Кат тоже занята: ей надо сделать последний номер студенческого журнала (потом она передаст его новому редактору) и, конечно, готовиться к экзаменам. К среде она уже почти поправилась, и мне больше не надо любоваться медвежатами на её фланелевой пижамке. Я звоню маме в Джорджию, узнать, как у неё дела, и чтобы она пожелала мне удачи на выпускных экзаменах. Она рассказывает мне о своей новой затее — производстве свечей. У мамы постоянно возникают новые бизнес-идеи. На самом деле ей скучно и хочется чем-то себя занять, но она не может подолгу думать о чём-нибудь одном. На следующей неделе опять будет что-то новое. Меня это беспокоит. Хочется верить, что она не заложила дом, чтобы найти деньги на предприятие. Надеюсь, Боб — относительно новый, но намного старше её по возрасту муж — присматривает за ней в мое отсутствие. Он гораздо практичнее, чем муж номер три. — А как твои дела, Оль? Всего лишь мгновение я молчу, и она сразу настораживается. — Все в порядке, мам. — Оля? У тебя кто-то появился? Ну ничего себе! Как она догадалась? В её голосе явно чувствуется волнение. — Нет, мам, никого. Я тебе первой скажу, если появится. — Ольга, тебе надо почаще бывать на людях. Я за тебя беспокоюсь. — Мам, со мной все в порядке. А как там Боб? Отвлечение — самая выгодная тактика, это давно известно. Ближе к вечеру я звоню Юре — моему отчиму, маминому мужу номер два, человеку, которого считаю своим отцом и чью фамилию ношу. Мы разговариваем недолго. На самом деле это даже не разговор: он кряхтит в ответ на мои расспросы. Юра не очень-то разговорчив. Но он всё ещё жив, всё ещё смотрит по телевизору футбол, ходит в боулинг и на рыбалку, а в остальное время занимается изготовлением мебели. Юрий— искусный столяр. Это благодаря ему я умею отличить шпатель от ножовки. В пятницу мы с Кейт обсуждаем, куда бы нам отправиться сегодня вечером — мы хотим отдохнуть от занятий, работы и студенческой газеты, — когда раздаётся звонок в дверь. На пороге стоит мой старый приятель Хосе с бутылкой шампанского в руках. — Хосе! Как я рада тебя видеть! — я на мгновение обнимаю его. — Заходи! Хосе — первый человек, с которым я познакомилась, когда только приехала в Вашингтонский университет и чувствовала себя одинокой и потерянной. Мы сразу распознали друг в друге родственную душу. У нас не только одинаковое чувство юмора; как выяснилось, Юра и Хосе-старший служили в армии в одном подразделении. В результате наши отцы тоже стали друзьями. Хосе изучает инженерное дело. В своей семье он первый, кто поступил в колледж. Хосе очень способный парень, но его настоящая страсть — фотография. Он умеет видеть хорошие кадры. — У меня для тебя новость! — он усмехается, темные глаза лучатся. — Ты хочешь сказать, что тебя ещё не вышибли из университета? — поддразниваю я, и он притворно хмурится. — В следующем месяце в Портлендской галерее пройдет выставка моих фотографий. — Потрясающе! Поздравляю! — на радостях я снова его обнимаю. Кейт тоже сияет. — Так держать, Хосе! Я обязательно напишу об этом в газете. Ах, как же я люблю в самую последнюю минуту, в пятницу вечером, вносить редакторскую правку! — смеётся она. — Это надо отпраздновать. Я приглашаю тебя на открытие, — Хосе пристально смотрит на меня. Я краснею. — Вас обеих, конечно, — добавляет он, смущенно оглядываясь на Кат. Мы с Хосе хорошие друзья, хотя я догадываюсь, что ему хотелось бы большего. Он милый и остроумный, но для меня он как брат. Кэт часто смеётся надо мной, говоря, что у меня просто отсутствует ген, отвечающий за потребность в бойфренде, но существует ген в потребности девушки, хотя я не встретила ещё ту самую, которая… ну, которая бы мне понравилась. Хотя где-то в глубине души я мечтаю о дрожащих коленях, сердце, выпрыгивающем из груди, головокружении и бессонных ночах. Иногда я думаю: может, со мной что-то не так? Может, я слишком много времени проводила в обществе романтических героинь и теперь у меня завышенные ожидания? Увы, никто и никогда не вызывал у меня подобных чувств. «До недавнего времени», — шепчет едва слышный назойливый голос из подсознания. НЕТ! Я стараюсь подавить воспоминания. Не буду, не буду о ней думать! И еще это ужасное интервью! Да, после нашей встречи она снится мне чуть ли не каждую ночь… Мне снилось как мы ходили на свидание, в кино. Мы смотрели какой-то ужастик, от чего я часто прижималась к ней, вдыхая её запах. «Но как можно чувствовать запах во сне?» Я чувствовала не только её запах, но и прикосновения. Я явно схожу с ума. Один раз мне снилось, как она дурачится вместе со мной под проливным дождём, а другой сон был про безбашенный секс. Ну, я бы была бы не против всех этих снов в реальности, но увы и ах… Я смотрю, как Хосе открывает бутылку шампанского. Он высок ростом, тёмная футболка и джинсы облегают широкие плечи и крепкие мускулы, у него смуглая кожа, тёмные волосы и жгучие черные глаза. Да, Хосе классный парень, но, думаю, он давно уже понял, что мы с ним просто друзья. Пробка вылетает с громким хлопком, Хосе смотрит на меня и улыбается. Суббота в магазине — просто кошмар. Нас осаждают толпы людей, желающих прочесть книжки за выходной. Мистер и миссис Клейтон, Джон и Патрик — ещё двое студентов — и я — все сбиваемся с ног. Ближе к обеденному перерыву наступает затишье, и, пока я сижу за прилавком рядом с кассой, медленно поедая бейгл, миссис Клейтон просит меня проверить заказы. Надо сверить каталожные номера книг, которые нам нужны, и тех, которые мы заказали; по мере того как я проверяю их соответствие, мой взгляд скользит от бланка заказа к экрану компьютера и обратно. Потом я почему-то поднимаю голову… и вижу голубые самоуверенные глаза Темниковой, которая стоит по ту сторону прилавка и пристально меня рассматривает. Сердце замирает. — Ольга, какой приятный сюрприз, — она и не думает отводить взгляд. Улыбается. Вот чёрт! Как она здесь оказалась, да ещё в таком странном виде: волосы, собранные в неаккуратный пучок, очки на пол-лица, толстовка, которая больше на размера два, рваные джинсы и каблуки? Челюсть у меня отваливается, и в голове не остаётся ни одной мысли. — Елена? — шепчу я, потому что на большее не способна. На ее губах мелькает тень улыбки, а глаза сияют от смеха, как будто она наслаждается какой-то одной ей понятной шуткой. Она продолжает улыбаться и разглядывать меня, вглядывается в каждую мелочь моего образа, как и я в её. — Я тут случайно оказалась поблизости и решила на выходные купить себе книг. — объясняет она. — Рада снова видеть Вас, Ольга. Её голос теплый с хрипотцой, как растопленный чёрный шоколад… или что-то в этом роде. Хотя, как можно сравнить голос и шоколад? Схожу с ума. Я встряхиваю головой, чтобы собраться с мыслями. Сердце выстукивает бешеный ритм, от пристального взгляда голубых глаз я почему-то краснею как маков цвет. В её присутствии у меня сразу отнимается язык. Мне казалось, что она просто симпатичная. Но это не так. Темникова просто потрясающе, умопомрачительно красива. И она стоит здесь, в магазине книг «Читай город». Ну и дела. Наконец ко мне возвращается способность думать. — Оля, меня зовут Оля, — бормочу я. — Я могу Вам что-то подсказать, Елена? Она снова улыбается, как Чеширский кот, улыбка до ушей, но безумно загадочная, как и глаза. Глубоко вздохнув, я напускаю на себя вид порождённого профессионала — «я-уже-сто-лет-работаю-в-этом-магазине». У меня получится. — Я хотела бы почитать фантастику, — произносит она. Взгляд голубых глаз невозмутим, но задумчив. — Вы можете мне что-то предложить, что читали Вы? — Ну, Гарри Поттера я предлагать не буду, последние, что я прочла из фантастики это был «Дивергент». Читали? — отвечаю я тихим, прерывающимся голосом и приказываю себе: «Соберись, Серябкина». Красивые брови Темниковой немного хмурятся. — Нет, но примерно знаю о чём идёт речь, — отвечает она. — Покажите, я возьму. Я выхожу из-за прилавка и стараюсь держаться как ни в чём не бывало, но на самом деле сейчас у меня в голове только одна мысль: лишь бы не упасть. Ноги внезапно превратились в желе. Как хорошо, что я сегодня надела свои лучшие джинсы. Я смотрю на неё, чёрт, какая же она красивая. Я пропускаю её вперед, чтобы она прошла в нужный ряд. — Только после Вас, — произносит Елена, сделав мне пригласительный жест рукою с безупречным чёрным маникюром. Мне трудно дышать: сердце бьется у самого горла и вот-вот выскочит изо рта. Как она оказалась в Портленде? И что ей надо в «Читай Городе»? Крошечный, незагруженный уголок моего сознания — вероятно, расположенный в основании продолговатого мозга — подсказывает: «Она здесь из-за тебя». Нет, ерунда, не может такого быть! Зачем я могла понадобиться этой красивой богатой даме с изысканными манерами? Мысль кажется мне нелепой и я выкидываю её из головы. — Вы приехали в Портленд по делам? — спрашиваю я, и мой голос срывается на визг, как будто мне прищемило дверью палец. «Чёрт! Ольга! Постарайся успокоиться!» — внушаю я себе. — Заехала на экспериментальную ферму Вашингтонского университета, расположенную в Ванкувере. Я финансирую кое-какие исследования в области севооборота и почвоведения, — ответила она равнодушно. Видишь? А вовсе не для того, чтобы найти тебя, так смеётся надо мной моё подсознание, громко, гордо и недовольно. Я выкидываю из головы дурацкие непрошеные мысли. — Это часть Вашего всемирного продовольственного плана? — Что-то вроде того, — признаётся Темникова, и её губы изгибаются в полуулыбке. Я протягиваю ей книгу, которую нашла во время нашего разговора. Её пальцы скользят по обложке книги, глаза бегают по аннотации. — Да, возьму, — говорит она с заговорщицской улыбкой. — Что-нибудь еще? — Пожалуй, да. — Вы решили поехать в отпуск? — слова вылетают у меня прежде, чем я успеваю подумать. — К сожалению, нет, — отвечает она и хмыкает, и я с ужасом понимаю, что она смеётся надо мной. Что во мне смешного? Я не так одета? — Могу предложить Вам «Мой лучший враг», «Мы дети золотых рудников», читателям нравится. — А Вы читали? — Да. — Ну тогда я доверюсь Вашему выбору. Я веду её в другой отдел, где расположены бестселлеры и протягиваю две книги одного автора. Наши пальцы на мгновение соприкасаются, и снова я ощущаю разряд электрического тока, словно дотронулась до оголённого провода. Её глаза снова начинают бегать по аннотациям, и девушка улыбается. — Беру! — восклицает она. — Я думаю, Вам понравится. — А вы давно здесь работаете? Почему я так нервничаю в её присутствии? Я чувствую себя четырнадцатилетней девочкой — неловкой и чужой. Равнение прямо! — Четыре года. Я чувствую, как импульс проходит по моему телу и исчезает где-то в глубине живота и непроизвольно задерживаю дыхание в отчаянной попытке вернуть себе душевное равновесие. — Что-нибудь ещё? — интересуюсь я внезапно охрипшим голосом. Её глаза слегка расширяются. — Наверное, хватит, — произносит она хрипло, прямо как я. — А что же Вам нравится, Оля? — в мягком голосе вновь слышна затаённая усмешка. Я поднимаю на неё глаза, не в силах произнести ни слова. «Постарайся держать себя в руках, Серябкина!» — буквально умоляет моё измученное подсознание. «Вы! Мне нравитесь Вы!» Я сразу же отбрасываю подобные мысли, в ужасе от того, что позволила своему внутреннему «я» зайти слишком далеко. — Классика. Британская литература в основном. Темникова трёт подбородок длинным указательным пальцем, как бы обдумывая мой ответ. Скорее всего, ей просто скучно и она пытается это скрыть. — Как продвигается Ваша статья? Наконец-то нормальный вопрос, без всяких намеков и экивоков… вопрос, на который я могу ответить. Я хватаюсь за него крепко обеими руками, как за спасательный плот, и честно отвечаю: — Статью пишу не я, а Кат Кищук. Моя соседка по комнате, начинающая журналистка. Она — редактор студенческого журнала и страшно переживала, что не смогла приехать сама, чтобы взять у Вас интервью, — я ужасно рада, что наконец-то можно передохнуть от её двусмысленных замечаний. — Статья получилась отличная, только Кат расстраивается, что у неё нет Ваших фотографий. Темникова поднимает бровь. — А какого рода фотографии ей нужны? Неожиданный ответ. Я качаю головой, потому что не знаю. — Ну хорошо, я пока здесь. Может, завтра… — она умолкает. — Вы согласны на фотосессию? — я опять взвизгиваю. Кача будет на седьмом небе от счастья, если я сумею это провернуть. «И ты сможешь снова увидеть её завтра», — тихонько нашёптывает тёмный уголок моего подсознания. Я отбрасываю эту глупую несуразную мысль. — Кача ужасно обрадуется… Если, конечно, мы найдём фотографа, — я так довольна, что расплываюсь улыбкой до ушей. Елена открывает рот, словно ей не хватает воздуха, и хлопает ресницами. Какое-то мгновение она выглядит потерянной. Земля сдвигается с оси, и тектонические плиты смещаются со своих мест. О боже! Кажется, Темникова обескуражена. — Сообщите мне насчёт завтра, — она достаёт из заднего кармана кошелёк и протягивает мне визитку. — Вот моя карточка. Это номер мобильного. Позвоните завтра утром до десяти. — Хорошо... — я улыбаюсь в ответ. Кача будет в восторге. — Оля! На другом конце прохода материализуется Пол — младший брат мистера Клейтона. Я слышала, что он вернулся из Принстона, но не ожидала сегодня его увидеть. Мы с Полом всегда были приятелями, и сейчас, когда предо мной стоит богатая, могущественная, невероятно привлекательная и сексуальная девушка, привыкшая всё держать под контролем, очень хочется поговорить с нормальным человеком. Пол застаёт меня врасплох и крепко обнимает. — Оля, привет, рад тебя видеть! — в восторге кричит он. — Привет, Пол! Как поживаешь? Приехал на день рождения к брату? — Ага. Ты выглядишь просто потрясающе, — ухмыляется он, разглядывая меня на расстоянии вытянутой руки. Затем он разжимает объятия, но оставляет свою руку на моём плече. Я в смущении переминаюсь с ноги на ногу. Пол — хороший парень, только немного бесцеремонный. Когда я снова перевожу взгляд на Темникову, она смотрит на нас, как ястреб: голубые глаза прикрыты и задумчивы, губы плотно сжаты. Передо мной уже не внимательный покупатель, а кто-то другой — холодная и далекая. — Пол, я занимаюсь с клиентом. Ты должен с ней познакомиться, — говорю я, стараясь растопить враждебность в глазах Елены. Тащу Пола к ней, и они окидывают друг друга оценивающими взглядами. Атмосфера просто ледяная. — Пол, это Елена Темникова. Елена, это Пол Клейтон, брат хозяина магазина. Сама не знаю почему, я чувствую необходимость в дальнейших объяснениях. — Мы знакомы давно, с тех пор, как я здесь работаю, но видимся нечасто. Пол изучает менеджмент в Принстонском университете, — лепечу я. «Замолчи, хватит!» — Мистер Клейтон, — Елена протягивает руку, по выражению её лица нельзя ничего понять. — Елена, — Пол отвечает на рукопожатие. — Постойте, та самая Елена Темникова? Глава холдинга «TEMNIKOVA»? — за долю секунды неприязнь на лице Пола сменяется благоговейным трепетом. Лена вежливо улыбается, но глаза остаются холодными. — Здорово! Могу я вам чем-нибудь помочь? — Ольга уже со всем справилась. Она была очень внимательна, — внешне она совершенно невозмутима, но её слова… Как будто она имеет в виду нечто совершенно другое. Я совершенно сбита с толку. — Отлично, — откликается Пол. — Ещё увидимся, Оль. — Конечно, Пол, — я смотрю, как он исчезает за дверью подсобки. — Что-нибудь ещё? — Нет, это всё, — она говорит отрывисто и холодно. Чёрт! Я чем-то её обидела? Глубоко вздохнув, я поворачиваюсь и иду к кассе. Что с ней такое? — Всё вместе — сорок три доллара, — лучше бы я на неё не смотрела. Она глядит на меня пристально, голубые холодные глаза внимательны и туманны. Мне сразу становится не по себе. — Пакет Вам нужен? — спрашиваю я, взяв у неё кредитку. — Да, Оля, — её язык ласкает моё имя, и сердце у меня снова начинает колотиться. Чуть дыша, я складываю покупки в пластиковый пакет. — Вы позвоните мне, если я буду Вам нужна для фотографии? — она снова заговорила деловым тоном. Я киваю, в очередной раз лишившись дара речи, и протягиваю ей кредитную карточку. — Хорошо. Возможно, до завтра, — она поворачивается, чтобы уйти, а затем останавливается. — Да, ещё… Знаете, Оля, я рада, что Кат не смогла приехать на интервью. Она улыбается и широким шагом целеустремленно идет к выходу, оставив бурлить во мне массу обезумевших женских гормонов. Я несколько минут смотрела на закрытую дверь, из которой она только что вышла, прежде чем вновь вернулась на нашу планету. Ладно, надо признать — она мне нравится. Притворяться дальше бессмысленно. Я никогда раньше не испытывала подобных чувств. Она очень, очень хороша собой. Но это безнадёжно, я знаю и вздыхаю с одновременно горестным и сладостным сожалением. То, что она пришла сюда, — простое совпадение. Впрочем, никто не запрещает мне восхищаться ей издалека, ведь правда? Мне это ничем не грозит. И если я найду фотографа, то завтра смогу увидеть предмет своего обожания. Я кусаю губу в предвкушении и глупо улыбаюсь, как школьница. Надо позвонить Каче и организовать фотосессию.