Перехлестье судеб

Они шли долго, а когда вышли к озеру, Кеар демонстративно отошёл к деревцу, цепко наблюдая за парнем. Фыркнув, Игрэйт, как был в одежде, разбежался и нырнул в прохладную воду. Жутко холодное, обжигающее льдом. Парень усиленно заработал руками, отталкиваясь ногами и выплывая на поверхность. Рядом скользнула тень. «Освежаешься?», — насмешливо поинтересовался он. Игрэйт посмотрел на него хмуро и поплыл дальше, нырнул, раздраженно думая. Мысль, что он безумен и разговаривает с самим собой, не покидала. Да и как объяснить появление этого странного существа? Он не знал. Проплавав довольно долго и полностью очистившись и взбодрившись, парень вышел на берег, отмечая отсутствие мелкого полу-человека. Неужели думает, что он не осмелиться сбежать? Игрэйт вынужден был признать, что раз так, то он прав — сбегать отсюда было бы глупостью. Просушившись, он пошёл обратно, игнорируя ехидные подначки неотступно следующей по пятам тени. По пути опять же никто не встретился, и это навлекало на мысли. Впрочем, с чего бы ему должна быть интересна жизнь полу-людей? Со своей бы разобраться для начала. У его комнаты поджидал Кеар, хмуро размахивая хвостом. — Те рех ша, — пробурчал он и отвернулся. — Шартэ те-эхш. И пошёл вперёд. А Игрэйт вспомнил, что уже слышал подобное от той девчонки, которая привела его в зал. Это означает «следуй за мной»? Или «идём за мной», но ему казалось, что что-то в этом роде. Парень догнал полу-человека, в глубине удивляясь, как тот видит в темноте, и попытался разглядеть окружающую обстановку. Прищурился и глаза резко обожгло каленой болью, как от огня. Он зажмурился, приложил к ним руки, но все прошло также быстро, как и началось. «Ты что творишшшь?», — возмутился скользящий за ним тень. — «Мазохист! Ты так совсем без глаз останешься!». «Что это было?» — спросил Игрэйт, вспоминая острую резь. Он невольно вздрогнул. «Да-а, если будешь и дальше продолжать бояться боли, ничего не выйдет», — посетовал над ухом тень, — «потом поймёшь, догоняй Хранителя, пока тот в своём демонстративном презрении не умотал». Так и поступив, Игрэйт с интересом поинтересовался: «Презрении? Значит, он знает, что я не полу-человек?» Королева же не должна никому говорить, однако, может, этот Хранитель исключение. «Он чувствует», — после некоторого раздумья шепнул тень, — «полу-людей, полу-драконов, первородных, неодарённых… Сила у него такая». Поэтому именно его и приставила к нему королева — понял Игрэйт. Вряд ли он кому-то разболтает о его сущности, да и не поверят ему — Ситара, мерзкая полу-человечка, избавила его от запаха. Да и вести себя в обществе полу-людей он более-менее научился. Вскоре они дошли до очередной, широкой и тяжелой, двери. Полностью чёрной, без каких-либо украшений. Вид мрачного полу-человека несколько насторожил Игрэйта. Не убьёт же он его в конце концов?.. Парень едва слышно хмыкнул на свои мысли. — Хрiэ те кх-арш рке, — полу-человек распахнул створки. Игрэйта посетило дежавю — также сделала и Ситара, когда привела его из зала. Но… что он имеет в виду? Не предлагает же ему жить здесь! «Именно это и делает», — влез тень, уже скользнувший незамеченным внутрь. — «Тебе надо учиться понимать их язык», — сокрушенно вздохнул он. Больно надо — едва не фыркнул парень, но прикусил язык, поняв, что в чём-то он прав. Когда он вошёл в свои новые апартаменты, двери за его спиной захлопнулись, с шумом. На мгновение проскользнула мысль, как такой маленький мальчик с легкостью открывает явно железные двери? Но не стоит забывать, что он — полу-человек. Эти комнаты разительно отличались от выделенных ему ранее. Высокий потолок, сужающийся к верху. Прохладные, но гладкие каменные стены опоясывали гирлянды из тускло мерцающих огоньков. Они вились впаянными змейками, а над самой дверью были брызгами, присыпанными неуклюжим художником. Два небольших окошка, застекленные, что было удивительным для Игрэйта — в их деревне вместо стекла была пустота. С интересом оглядываясь, он прошёл дальше, по мягкому мху, устилавшему холодный пол, к кровати, аккуратно застеленной тонкой тканью. Помимо неё здесь был небольшой книжный шкаф с запылёнными полками у левого окна, напротив которого располагалась ещё одна дверь, и небольшой столик с придвинутой вплотную табуреткой. Все здесь было слишком… человеческим. Зачем полу-людям удобная кровать, если им без разницы, где спать — на ветке вниз головой, на скальном выступе или где-нибудь ещё? Но тонкое одеяло еще понятно — внутренний дракон не даст замерзнуть или заболеть, поэтому можно было бы даже и без него обойтись. И стол… полу-люди, насколько он знал, не пользовались чернильницей и перьями — предпочитали им собственную кровь и отполированные косточки, предполагаемо, полу-драконов. Ещё когда он был на Олухе, в качестве преемника вождя, он заметил это: на предложение перемирия полу-люди отправили им голову посланника. В его плотно сомкнутых от ужаса зубах торчала записка, буквы в которой были кровавыми. Когда они решали в Главном зале, что с этим делать и как ответить на прямое объявление войны, Игрэйт сидел и вспоминал знакомые завитушки из послания и остекленевший взгляд серых глаз полу-дракона, полный ужаса… Ему было его не жалко. Почему-то. Уже тогда ему было все равно на все вокруг, на себя в том числе. Отбросив воспоминания, парень уселся на жестковатую кровать поверх простыни и, положив согнутые в локтях руки на колени, обхватил руками голову. Закрыл глаза. Все непривычное, такое непонятное, обескураживающее… что-то ему подсказывало, что это ещё не все. А ему уже все надоело. Надоело общество мерзких полу-людей, их отношение, демонстративное презрение. И эти фурии: Ситара и её дружки. Фурии… Игрэйт нервно хохотнул. Кто бы мог подумать. Порождения Хель, самой смерти. При встречи с ними никто не выживал, а он выжил! Более того, они его, считай, похитили. И интересно зачем? Что такого в нем? В обычным, не имеющем внутреннего дракона, парне? В недодраконе… «А ты ведь знаешь, почему, » — голос тени доносился сверху. Вкрадчивый и тихий, опасный. — «Ты осознаёшь, вот только не сознанием. А душой». — Как пафосно, — фыркнул парень, пропуская его слова мимо ушей. «Что-то такое они в тебе да нашли… Фурии, Великие и Непобедимые. Смертоносные… Но вот только что?» Почему ему кажется, что тень знает ответ на свой вопрос? — Ты меня утомил, — Игрэйт встал. Подумал и решил посмотреть, что за второй дверью. — Потом поговорим, наверное. «А потом будет поздно, друг мой…» — нараспев протянул тень, но голос его был словно в отдалении. Игрэйт только хмыкнул. Он не верил. *** — Почему… почему ты так над ними шутишь? — старческий сиплый голос, словно надломанная ветка, разорвал тишину в клочья. Тихий смех был ей ответом. Великая не собиралась с ней делиться своими планами, да и кто она, чтобы Фатум это сделала? Никто. Обычная предсказательница, видящая Судьбы. Но то, что она увидела в будущем… ужасало. Пугало. И вызывало неконтролируемый страх. Неужели Великая Фатум не хочет развлечься по-иному? Столько игрушек у неё есть, столько судеб… Однако она выбрала всего двух, вместо всех. Свет. И Тьму. В прошлом непримиримые враги, злостные соперники, ненавидящие друг друга любовники… А сейчас?.. Видимо, все то же. Вот только увиденное в грядущем напугало предсказательницу, последнюю из рода simus Romani, куда больше, чем все остальное. Столкновение. Жуткое пленение. Жгучая ненависть. Непоправимое подчинение… Но не Смерть. Нет, Фатум была даже милосердной, в какой-то мере… А может и нет, ибо Великая Мортем была бы более милостива, чем ее старшая сестра. — Вы такие забавные, человечки, — мелодичный женский голос лился мёдом. Но нельзя было обманываться его мягкостью, ибо можно затонуть в нем и больше не выбраться. — Вы боитесь смерти, считаете ее самым ужасным, что может произойти… А когда узнаете худшее, молите о ней. Вы такие непостоянные… — Почему, Фатума, почему? — шептала, словно в бреду, старуха, не слыша ни себя, ни ее, и видя лишь грядущее. Ужасное, жуткое, неотвратимое. — Почему… — Великая на мгновение задумалась. — Да потому что мне скучно! Разве это не достойный повод для такой, как я? Я — Fatuma, я мола убить и дарить жизнь. В моей власти изменять человеческие жизни. А то, что они не совсем люди… Ну не Боги же? Право слово, смешно! — Ты не Mortem, — едва слышно прошептала старуха. Она не видела, но почувствовала насмешливую и презрительную усмешку восседающей на золотых весах Великой. — Пра-авильно, я не моя сестра, — мурлыкнула Великая, соскакивая с чаши. Слегка коснулась, опуская, вторую, и протянула: — но, последняя из simus Romani, я хочу так сделать… И я сделаю. Моя сестра мне не помешает, а если помешает, — Фатума игриво хихикнула, надавила на чашу, и та перевесила другую, — даже Боги подвластны Судьбе… Исключений нет. «Есть», — подумала, задыхаясь, предсказательница, — «исключения из правил всегда есть. И ты поймёшь это, Fatuma.» *** «Хм, они даже озаботились твоим пропитанием, » — хмыкнул тень ехидно. — «Ещё немного, и я бы решил, что они волнуются за тебя… ценный экземпляр». Игрэйт промолчал, с долей скепсиса оглядывая комнату. Слева — ванное отделение со всеми входящими в него предметами (даже удивительно!) справа же низенький столик фруктами на подносе. «Можешь есть», — заметив его скепсис к еде, сказал тень. — «Отравить тебя не хотят, фрукты абсолютно чистые. Да ешь уже! Ходишь, как палка, глазам больно смотреть. И что ты только делаешь с этим телом…» Взяв один более-менее знакомый фрукт, похожий на овальное красное яблоко, с заострёнными темными концами, Игрэйт надкусил его и вернулся обратно в основную комнату. Сладковатый сок растёкся во рту, и он сглотнул его, проводя языком по мокрым губам, сохранившим капельки нектара. И все же не яблоко… У этих полу-людей все непонятно. Честно говоря, когда он вспомнил, что ему предстоит встреча с Ситарой, захотелось скривиться. Интересно, что скажет полу-человечке хитрая королева? По какой причине переселила его? Что-то ему подсказывало, что она явно с этим разберётся — слишком умная и проницательная. И этот перстень… Игрэйт поднёс его на уровень глаз, рассматривая тонкую огранку. Лучше его носить так, чтобы никто не видел. Вопросов ему не надо, особенно… он усмехнулся, тех, которых он не поймёт. Кстати об этом… Книги, которые он доставал с полок, были на языке полу-людей — он ни черта не понимал. Непонятные символы, завитки, письменность у них вообще справа на лево. Тень вился рядом, ехидничал, вставлял комментарии на его мысленные попытки прочитать хоть что-нибудь и всячески раздражал. Как же его это злило! «Темнота-а… Такой простой язык, а понять не мо-ожешь. Мои несуществующие уууушии… Аа, как так можно коверкать?» — Так научи, раз такой умный, — мрачно бросил Игрэйт, не выдержав. «А почему нет?» — неожиданно согласился тень. Игрэйт одарил его подозрительным взглядом. — «Чего так смотришшшь? Я, между прочим, знаю не один, и не два языка. То же самое могу сказать и про некоторых». — Слишком много говоришь, — парень откинул очередную книгу, в которую полез за бесполезной попыткой разобраться. — Ещё немного, и я заподозрю тебя в пустословии. Говоришь, — но не делаешь. «Ла-адно, только потом не говори, что я виноват…» — В чем это, интересно? — перебил Игрэйт. Тень не обратил на это внимания, продолжив. »…и ты больше не можешь». — Всё я могу, — фыркнул парень. Хотя сама мысль о том, что он будет учить язык этих тварей, его отвращала, он не мог не признать, что подобное знание ему поможет. Тень возник у его ног, полностью повторяя его силуэт, и на предполагаемом лице сверкнули тёмным алые капли. «Посссссмотрим…» *** Игрэйт пожалел, что тогда сказал. Казалось, он возненавидел полу-людей с их идиотским языком сильнее, хотя куда ещё. Его жизнь резко приобрела неожиданный разворот, развернулась, и теперь скакала с немыслимой скоростью. Что королева сказала полу-человечке — он так и не узнал, но ее странно-задумчивые взгляды ему не нравились. Игрэйт не думал об этом, времени просто не было. Утром его будил тот странный мальчик — Кеар, провожал до озера, а дальше на несколько часов он был предоставлен сам себе. Полу-человек больше не заговаривал с ним, словно опасался чего-то, но смотрел своими жуткими глазами зло и брезгливо. Игрэйт сносил это, стискивая зубы, как и насмешки Ситары. Полу-человечка вела себя легко и непринужденно, также и стебалась над ним, разжигая в нем огонь ярости. Только вот этому огню не выйти, не материализоваться, напоминал он себе горько, когда в очередной раз плавал в холодной воде, сбрасывая с себя скользкие ощущения едких замечаний. Маркус с его низкосортными фразочками и близко не стоит! У полу-людей все не так, как у полу-драконов. Игрэйт взял себе за правило бегать с утра, пока никто не видит. Его щуплое тело не было приспособлено к нагрузкам, поэтому приходилось ему туго. Изначально три круга — дрожь в трясущихся мышцах, хрипло вырывающееся дыхание из осипшего горла, мелкими градинками стекающий пот. Потом была пять, через несколько дней он смог и все десять, решив добавить подтягивания и что-нибудь ещё. Здесь было тепло, дожди шли намного реже, чем на Олухе, и одежда, выданная ему Кеаром, была из тонкой ткани и полупрозрачная. Обычно он занимался в легких темно-зелёных штанах до колен, кидая верх на огромный, вылезающий одной стороной из воды, булыжник. К счастью, никто не знал о его занятиях — Кеар приходил уже когда он вымывался во второй раз, пренебрежительно фыркал, думая, что тот не заметит, и отводил его обратно. В комнате на столе его ожидал завтрак — странная бежевая смесь в глубокой тарелке, почти безвкусная, поднос с необычайными фруктами, разбавляющими местную кашу сладостью, и вода. Он ел это, пусть без удовольствия, но жадно, ибо был голоден. А местная пища была довольно сытная. Ни разу ему ещё не сказали делать то, для чего сюда притащили. Но он и не страдал от этого: почти весь день проводил за книгами, которые таскал ему тень, учивший его полу-людскому. — Как ты их приносишь? — не удержался Игрэйт однажды, когда альтер эго указал на стопку толстых потрепанных книг. — Ты же не материален! «Меньше знаешь — крепче спишь», — фыркнул тень, — «потом узнаешь». Как же в его жизни много было этого «потом»… Полу-людской оказался действительно тяжелым: одно слово могло иметь сразу несколько значений, причём различить какое именно, не представлялось ему возможным. Многочисленные шипящие и рычащие звуки, он путался. Но его горло на удивление быстро подстроилось к ним, что вызвало одобрение со стороны тени. «Так и должно быть», — сказал он. Что именно — Игрэйт уточнять не стал, продолжая усердно и уперто повторять все слова и заучивать их. Игрэйт тяжело упал на кровать, скрипнувшую надсадно. Прикрыл глаза, расслабляясь, и все ещё невольно повторяя про себя уже знакомые слова. «Ше», что означает «я», и «Шер», означающее то же самое, только вот говорить так могут лишь особы королевской крови и кучка избранных. Степени принадлежности, в которых он вечно путался… Разделения на «лер-ат» и «кешр-ат»… Мозг болел от обилия информации. О Великий и Всемогущий Тор, он устало застонал, приподняв голову, и опустил её обратно, желая треснуть ею об стенку. Чтобы хоть что-то нормальное пришло в неё! А не это идиотское желание учить язык врагов! Тень возник у стены, указав предполагаемой рукой к двери. «У нас гости, весьма нетерпеливые, я бы сказал. Вон как летит… эээ, она сбила какую-то полу-человечку… Вот это рвение! Вот это упорство! Идёт к цели, не обращая ни на что внимания! Эй, ты меня слышишь? Вставай, несчастный, тебя сейчас морально насиловать будут». В голове мелькнула мысль: здесь ещё полу-люди? За все это время, помимо Кеара и Ситары, он больше никого не видел — фурии куда-то умотали, королеве вообще необязательно отчитываться перед своим учеником. И если к нему никого не подпускали, кроме самых доверенных, то это могла быть… «Только не она», — простонал мысленно Игрэйт. — Вижу, тебе нечем заняться, — распахивая створку, с порога объявила Ситара. С насмешкой скривила губы, оглядывая его. Она опять убрала драконьи атрибуты. Но Игрэйта напрягало не это — а её дорогое, явно бальное платье, небесно-голубого оттенка. Обилие украшений раздражало глаз, глубокое декольте, неприличное для подросткового возраста, будило в нем рык. Ему не нравилось все это. И прежде всего то, что полу-человечка заявилась на его территорию. Парень напряжённо молчал. — Что ж, раз действительно нечем, то пора выполнить то, для чего ты, собственно, здесь находишься, — она кому-то кивнула. В следующее мгновение Игрэйт едва заставил себя удержаться от гневного рычания: в его комнату вошли полу-люди, в красных рубахах и в тон им штанах, со сложенными за спиной крылышками громмелей и проступающими на открытых частях тела чешуйками. Громоздкий булавовидный хвост, казалось, даже не мешал им. Пухловатые, с ушками-стрелочками вместо обычных, пять полу-человек вошли и встали по обе стороны от прохода, склонив головы перед полу-человечкой. Игрэйт едва не фыркнул, наблюдая высокомерие и надменность местной госпожи. Она его раздражала. И вызывала отторжение. Как и все полу-люди, впрочем. Он не сразу понял, что это такое, но запах неприятно щекотал ноздри и привкус железа оседал на языке. Цепи! Из его глотки вырвалось глухое, почти что драконье рычание. — Ты правильно понял, Рэйт, — полу-человечка наслаждалась выражением злобы на его всегда равнодушном лице. Ей нравилось видеть это. Нравилось ощущать себя той, кто вывел его из себя. — А если не согласишься… Рахшек кешр-хш, рейр ра-кх шрашт. Игрэйт машинально, не отдавая себе отчета, перевёл знакомые слова… «Рахшек» — вязать, сковывать. В данном случае чем, он не сомневался. А вот «кешр». Его глаза яростно сузились, но показать большего он не посмел. «Кешр» — так полу-люди обращаются к вещам. Фактически, ничего не значащему ничтожеству. Она только что обозначила его как пустое место… ничто… Игрэйт легко куснул губу и вкус собственной крови привёл его в чувство — в последнее время это помогало, а зубы вообще легко прокусывали мясо. Ничего, полу-человечка, ты ещё поплатишься. «Рахшек кешр-хш» — сковать его, — «рейра ра-кх шрашт» — последнее перевести удалось не так легко, но все же… «Сковать его, если будет упираться.» Спасибо тебе, тень, — с чувством про себя поблагодарил Игрэйт. — Не ссмей, — угрожающе сказал он, когда она направилась к нему. — Ты забыл условия нашего договора? — высокомерно фыркнула полу-человечка, останавливаясь в метре от него. — Ты помогаешь нам, мы — тебе… — Что ты хочешь сделать? Зачем сковывать недодракона цепями? — Понимаешь, я фактически ситхаэ. Госпожа, по-вашему. Но, — она капризно поджала тонкие подкрашенные красной помадой губки, — для этого требуется, чтобы меня признали все Ракхаэ и Ракхары Четырёх Гнёзд. Ты ведь поможешь мне в этом, да? — она игриво подмигнула ему, сверкнув темными, как озера, глазами. Зрачки в них были прямоугольные, широкие. Полу-человечка. Враг, которого надо убить… и он не может это сделать. Собственное бессилие злило. Загнав злость подальше, Игрэйт холодно спросил: — Зачем тебе цепи? — У каждой ситхаэ или ситхара есть особенная вещь. У моего ситхар-сах уже есть такая, но её будет мало для победы в соревновании… И тогда мы решили найти её для меня, его ситхаэ-сах, чтобы возможность победить увеличилась. И если Ракхары Четырёх Гнёзд будут впечатлены… — она приподняла бровь, давая ему самому додумать. — Нет. Ситара нарочито тяжело вздохнула. Намотала на тоненький пальчик выбившуюся из высокой прически темную прядку, отвернулась. — Рахшек кешр-хш. Громмели отличались своей неповоротливостью и медлительностью, но обладали большой силой. На Олухе они обычно таскали грузы и помогали чинить пострадавшие от пожаров дома. Чего им, пятерым, стоило скрутить его, недодракона? Игрэйт расцарапал им руки, но ранки медленно затягивались, хотя странные глубокие борозды от его ногтей делали это излишне неторопливо. Из глубины горла вырывался тихий рык, рядом зло комментировал их действия тень, Ситара смотрела на это равнодушно. — Готов? — спросила она, с насмешкой оглядывая его. На шею ему надели широкий и толстый ошейник, холодящий кожу и оттягивающий вниз. От него тянулись две толстые сверкающие цепи, которые удерживали два безучастных полу-человека по сторонам. Зеленые глаза горели злым огнем, зрачок в них яростно сужался. — Раз так, тогда пошли. «Высокомерная гадина! Я это ззззззапомню-сссс». — шипел где-то рядом тень. В его голосе была ярость. «Знаешшшь, пожалуй, я задержусь здесь», — мрачно раздумывал Игрэйт, подталкиваемый молчаливыми полу-людьми. — «И тебе это не понравится, ситхаэ». Словно услышав его мысли, идущая впереди Ситара усмехнулась. Не веря. *** Его вывели из горы, затем их торжественная процессия прошла через поселение. Парень ловил на себе удивлённые взгляды, слышал шепотки, но не более — никто не позволял себе открыто высказать недоумение. И все кланялись перед Ситарой. Конечно, она же местная госпожа, он усмехнулся, но поморщился от натирающих шею кандалов. Потом они вошли в лес — Игрэйт без любопытства оглядывался, отмечая мокрые листья, с которых стекали капли, звонкую трель птиц, и его не покидало тревожное чувство. Ему вообще было паршиво. Он… в цепях! Мысль вызывала ярость, кровь вскипала, но он загонял эмоции глубже и слушал тихое шипение скользящей за ним тени. «Сссссссчитает, что всссссё ей поззззволено-сссс… Какая надменносссссть… Нет, она определенно не доссссстойна ссссстать твоей-ссссс паррроой!» «Сама мысль об этом отвращает», — невольно дернулся парень. «А такая хорррррошшшая кандидатуррррра… была!» Они остановились перед входом в пещеру — высокими закруглёнными арками, с которых на тонких, как паутинки, нитей свисали россыпи искрящихся разноцветных камней. Свод увивал зелёный плющ, цветущий, усыпанный нежно-розовыми цветками. Громмели с поклоном передали концы цепей своей ситхаэ, та намотала их на изящную, так не смотрящуюся с массивными серебристыми кольцами, кисть, дернула на себя, притягивая парня к себе. Натертую кожу шеи обожгло, Игрэйт зашипел, споткнулся, но усилием воли удержался, не желая падать перед полу-человечкой. Она будто поняла его мысли — синие глаза зажглись предвкушением, подкрашенные губы растянулись в усмешке. — Ты ведь будешь вести себя хорошо, да, Рэйт? Надо, чтобы Ракхары оценили мою игрушку… Ему не нравилось, как она коверкает его имя. В груди забурлила притихшая злость. — Разве за любимыми игрушками не положено следить? Или дать хотя бы переодеться в нормальную одежду? — Любимую? — удивленно протянула полу-человечка, — я бы сказала — единственную, пока единственную. Но никак не любимую. Это ещё заслужить нужно… а ты пока меня только раздражаешь. Кто бы говорил. Игрэйт скрипнул зубами. Тихо, не отчетливо. Полу-человечка не услышала. — Поэтому ты будешь делать то, что я скажу, — она притянула его к себе, вплотную, недовольно отмечая, что он выше её… Приподняв подбородок, она выдохнула ему в сухие губы: — ведь понимаешь, что делают с ненужными игрушками, вещами? Их за ненадобностью выкидывают… Наиграются — и выкидывают… А мне бы не хотелось для тебя такой судьбы, — промурлыкала она, сверкая глазами, в которых немного сузился зрачок — признак ярости или же возбуждения. Только у полу-людей так, вспомнил Игрэйт. — Я тебе не игрушка, — максимально спокойно, стараясь не цедить слова, выплюнул Игрэйт, отклоняясь назад. Звенья ободрали кожу на задней стороне шеи. — Ты, полу-человечка, не имеешь права так меня называть. Ситхаэ ты только для своего народа. А я, к счастью, не вы. Солнце играло лучами в её волосах, на блестящих украшениях. На мгновение её глаза подернулись водной лазурью, но тут же приобрели свой темный оттенок глубин. Только в них была гроза. — Что ж, не будем более тратить время попусту, — она отвернулась, но злость в ее голосе не укрылась от Игрэйта. — Пришло время сделать то, для чего ты здесь. Они шагнули внутрь, громмели же остались снаружи. Зато внутри, в темноте, он ощутил чужое присутствие, всем телом, а когда они вышли на свет, то понял, что их охраняют стражи-ужасные чудовища в красной форме. Насколько он понял из книг, что иногда переводил ему тень, это был официальный цвет этого Гнезда. Место, куда они вошли, оказалось невероятно. Это был огромный мир, захватывающий дыхание, полный снующих всюду крохотных светлячков, светящихся грибов и растений, пучками разросшимися на множественных скалах. Здесь было четыре широких и длинных выступов — каждый из них вёл в отдельную пещеру, и из одного такого вышли они с полу-человечкой. Верх арки был разрисован хаотичными всполохами алого огня. У самого края располагались удобные кресла — такие он уже видел в тронном зале — одно, в центре, самое большое, и два поменьше, по обе стороны. На двух уже восседали Лертан и королева. Первый недовольно подергивал хвостом, а ушные отростки на голове топорщились, и как бы он их не приглаживал, все равно отчетливо выделялись. Крылья были сложены, а одет он был ярко — в красный костюм с золотыми пуговицами и широким тяжёлым поясом. На ногах гладкие бурые сапоги из кожи животного, а острые когти идеально ухоженные. Все это Игрэйт рассмотрел, пока Ситара традиционно приветствовала королевскую чету. Он заметил злорадный взгляд Лертана, направленный на его оковы, и едва слышно усмехнулся. Королева одарила его насмешливым взглядом, но дальше уже что-то говорила Ситаре. Он не слушал. Его внимание привлекли разноцветно одетые делегации полу-людей, слетающихся на свои места. Большинство было в промежуточном обличие, но встречались и полностью обращённые. — Шек кешр-хш разке, — слух уловил брошенную королевой Ситаре фразу. Он не успел перевести мысленно, как его с силой дернули вниз. Он ободрал колени, сделал попытку встать, но высокомерный голос Ситары его остановил: — Место вещи у ног её хозяина. Он поднял глаза. Убью. Сожгу. Испепелю. Заставлю мучаться. Она насмешливо изогнула уголок губ, приподняла бровь, наматывая на руку цепь, села. В душе ярость. Она жжёт каленым железом, что на его шее, учащает дыхание. Он не понял, почему мир вдруг стал четким и ярким, тело обдало потоком лавы, а во рту — привкус крови… хотелось крови. Полу-человечки. Твари, что смеет его унижать. Тело напряглось, разум затянуло пеленой красной дымки, а глаза жгло нестерпимо. Он не видел, как нахмурилась королева, мельком глянувшая на него. Только слышал, как в теле полу-человечки течёт кровь. Хотел попробовать ее, даже если она такая же дрянная на вкус, как сама полу-человечка… Всего один прыжок. «Не сссссссссмей!» — яростное шипение тени разорвало его голову, и он зарычал. Тряхнул головой, прогоняя боль. Вновь посмотрел на Ситару, но та что-то обсуждала с довольным, как кот, Лертаном. Всего лишь… «Только попррррробуй!» — шипение разрывало его голову, пробивалось сквозь темную дымку сознания. — «Не сссссейчасс, когда здессссссь сссслишшшшщком много Ракххххаррррров! Хочешь пррррроблемы?!» Игрэйт тряхнул головой, окончательно рассеивая алую дымку. «Она сссделала непозволительное. Попыталассь унизить меня», — уже более спокойно ответил он. Тень прав — нельзя нападать на неё среди полу-людей, если он хочет ещё пожить. «И зззззаплатит-ссссс за это-сссссс», — тихо прошипел обещание альтер эго, материализуясь сбоку от него. — «Потеррррррпи… осссссталось сссссовсссем немного-сссс…» «Я только и делаю в этой жизни, что жду», — горько усмехнулся Игрэйт, глядя на свои ладони. «Террррпение, мой дррруг, терррррпения… Оно всегда вознаграждается». Игрэйту было тяжело сдерживаться. Хотелось отпустить злость, уничтожить девчонку. Но усилием воли он задавил чувства, оставив место ненависти. Ситара делала все, чтобы вызвать ее. Что ж, если она этого так хотела, то своего добилась. Он ненавидел её сильно и неистово, пылая внутренним огнём. Игрэйт пообещал себе, что низвергнет принцессу с её трона, растопчет. Игрэйт никогда не прощал. Никого. Пусть ухмыляется, поигрывая цепью. Скоро от цепи избавится один и обзаведётся другой. Тень хмыкнул, когда уловил его внезапно изменившийся настрой. «Ты меня поражаешь. Быстро успокоился». Гулкий звон оторвал его от мыслей. Повсюду были полу-люди — бессчетное количество крылатых. На отделенных выступах располагались на тронах роскошно одетые полу-люди, и Игрэйт отметил их статную осанку и сверкающие камнями короны. Похоже, местная знать. Игрэйт не понимал, зачем так разодеваться — на его бывшем острове даже семья вождя жила как и обычный люд, разве что дом был чуть больше и находился на более удобном месте. Оглядываясь, его взгляд зацепился за нечто странное. Один из выступов пустовал — расположенный выше всех, видный всем, и мрачный, окружённый высохшей травой и сгнившими грибами, отгоняющий от себя и вызывающий нервный холодок. Парень недоуменно мысленно спросил: «Почему на том месте никого нет?» Тень некоторое время молчал, и Игрэйта это напрягло. «Традиция», — наконец тихо ответил альтер эго, — «туда никого не пускают. Плохой знак». «Почему?» Ему не ответили. А действо тем временем набирало обороты. Затихли Ситара и Лертан, обратила заинтересованный взгляд в центр королева. Гул возбужденных голосов тем временем стал тише. Все следили за вылетевшими от каждой делегации полу-людьми. Игрэйт с удивлением понял, что двоих из четырёх он знает. От них взлетел Кеар на алых крыльях чудовища, от людей в исключительно голубых и синих одеждах — встреченная им недавно змеевичка. Что происходит? «Четверо Хранителей Гнёзд открывают проводящийся раз в пять лет Полу-людской Турнир», — подал голос тень, — «смотри, сейчас каждый из них возложит свой Камень Гнезда в Хрустальное хранилище… Там они пробудут до конца состязаний». Внимательно наблюдающий за происходящим Игрэйт спросил: «И сколько они будут длиться?» «Первый день всем дается на подготовку, проходит церемония открытия. После где-то пять дней сами состязания, прибавь ещё два — на пиры, три на решение всех проблем между Гнёздами, вопросов с политическими браками, перемириями… И все это с восходом солнца и до заката. В общем, одиннадцать дней.» Игрэйт хмуро подытожил: «То есть с утра меня будут таскать на данное действо. Время на занятия будет только ночью». «Отличное время суток», — возразил тень. «Я и не говорю, что плохое», — буркнул парень, понимая, что ночью он привык спать, а не со слипающимися глазами учиться. Ему это итак нелегко удавалось, трудно представить, что будет в темное время суток. В зале царила торжественная атмосфера. Вспышка света ослепила. Игрэйт заморгал, пытаясь вернуть себе способность видеть, вгляделся в устроивший это хрустальный столб, в выемки которого положили небольшие, с лапу громмеля, камни разных цветов. Кажется, понял он, осмотревшись, его одного так сильно ослепило. Вновь обратив взгляд на Хрустальное хранилище, он увидел, как его основа переливается разными цветами. С ярко-красного, как кровь, — на нежно-голубой. От насыщенного зеленого, как хвойные иголки, — до серого, как сталь. От, вероятно, долгого и неудобного сидения зачесалась спина и кожа груди и живота. Игрэйт стиснул зубы, стараясь стерпеть, сел удобнее, но не помогло. Тогда он попытался отвлечься. Полу-люди-Хранители что-то произносили на своём языке, сверкая необычными и страшными глазами. Он понял только отдельные слова вроде «торжество», «чудо», «традиция»… все остальное было расплывчатым и неясным. «Лучше надо учиться», — хмыкнул тень, бессовестно подслушивающий его мысли. Хранители разлетелись каждый к своей делегации. Кеар, несколько раз взмахнув над землей крыльями, опустился на одно колено перед королевой и что-то сказал ей — точнее, прошипел. Величественно кивнув, та отпустила его, переводя, как и все, взгляд на ледяной столб. Игрэйт устроился поудобней, внезапно почувствовал, как цепь натянулась потянула ошейник вбок. Косо глянув на полу-человечку, сидевшую с прямой, словно палка, спиной, элегантно положившей нежные руки на подлокотники… деревянное изделия не выдержало и разломалось. Губы полу-человечки были сжаты, а в глазах застыло предупреждение грозы — синие омуты сверкали! Послышался ехидный смешок, Лертан слегка склонился вперед, чтобы видеть свою ситхаэ-сах, и крайне насмешливо произнес: — Маэ ситхаэ-сах, те ревр сх-шархс? Игрэйт машинально переводил, как учил его тень, поэтому осознал, что произнес полу-человек уже после того, как в голове всплыли запомнившиеся фразы: «Те» — ты, «ревр» переводится как чем-то, а «сх-шархс»… «сх» — быть, причем в настоящем времени, «шархс» — гнев. «Моя принцесса, ты чем-то разгневана?» Сколько насмешки было в его голосе! Игрэйт повел бровью, не желая лезть в полу-человеческие разборки, и отвернулся, смотря на разворачивающееся действо, (и, кажется, начиная более-менее понимать, из-за чего) зубы полу-человечки громко скрипнули, а сама она что-то прошипела. Тишина завладела этим местом: стало слышно, как неподалеку журчит вода. Камни внезапно заискрились, от их граней брызгами разлетелись разноцветные искры: они облепили все, до чего только дотянулись, и теперь сверкали на изумрудной траве, редких грибах и даже полу-людях. Удивительным оказалось то, что каждый выступ и полу-людей на нем украсили определенные брызги, на Лертане и Королеве, невозмутимых и спокойных, переливались все оттенки огня, на оливковой коже Ситары — цвета темных морских глубин и нежного лазоревого неба. Лишь его не затронуло. Это наталкивало на мысли. «Да брось, тут все легко и просто» — съехидничал тень, оказываясь рядом с ним. Игрэйт не стал спрашивать, где тот был. — «Камни реагируют на свои стаи, окрашивают их в соответствующие цвета. О, вот сейчас будет самое классное!» Внезапно земля под ними завибрировала: и не только под ними, тряску ощущали и на других выступах, но признаков беспокойства никто не подавал. Камни, разгораясь, засветились ярче, и пока их свет становился все сильнее, все — включая Королеву и двух фурий — встали на одно колено, преклонившись перед Камнями. Ситара потянула было за собой Игрэйта, но тот как сидел, обхватив рукой колено согнутой ноги, так и не сдвинулся с места, буравя ее мрачным взглядом. Фурия угрожающе зашипела, мельком оглядываясь на него — ее кожа сверкала от бесчисленных искорок, придавая ей, как ни удивительно, очарования, что не вязалось с ее словами: — Ты за это заплатишшшь, мерзсссавец! От Камней разошлись четыре волны: они, острые, словно лезвия, коснулись каждого, заставив пошатнуться даже Королеву. И если первые волны выдержали, не упав, почти все, то на последующих могущественные полу-люди свалились на землю, выгибаясь всем телом — они засверкали также сильно, как и Камни! Только теперь сияние полностью охватывало их тело, и казалось, что на выступах разбросаны кучки полыхающий костров разного цвета. Игрэйт смотрел на это со вздернутой бровью, с мрачным удовольствием наблюдая, как корчится на земле Ситара, объятая синим пламенем, и даже не отодвигаясь от нее. Наверное, это было злорадство, потому что от лицезрения того, как она рычит, корябая камень выдвинувшимися когтями, его охватывало легкое удовлетворение. «Ммм», — теня тоже не затронули эти волны, поэтому он вместе с ним оставились единственными, кто не превратился в пылающий костер и не корчился в муках на земле. Он невесомо скользнул к фурии, задумчиво облетел ее по кругу и вернулся к Игрэйту, наблюдающему за всем этим, — «они все как-то ослабли. Ты же знаешь, для чего все это затеялось?» «Нет» «О, так тебе не рассказали,» — тень насмешливо хохотнул и там, где должны быть глазницы, сверкнули два рубина, — «эти Камни, что они так боготворят, нужны им для увеличения собственной силы. Чем выше сила Камня, тем могущественнее полу-люди стаи. И… это огромный секрет, непосвященным это знать строго запрещено». В голосе тени зазвенели нотки ехидства. Игрэйт, подумав, хмыкнул. «То есть, сейчас ты разболтал одну из секретнейших тайн полу-людей мне?» — он тоже позволил насмешке прозвучать в его голосе. «Истинно так», — почему-то казалось, что тень прищурился. Игрэйт, усмехаясь, подумал, что иметь такую тень — лучшее, что случилось с ним в его короткой жизни. Тем временем сияние, охватившее всех, угасало. Постепенно, очень медленно и пошатываясь, на ноги поднимались самые сильные полу-люди — те, кто, вероятнее всего, были предводителями стай. Но они все равно, все как один, шатались и держались за головы, на их лицах застыло выражение жуткой боли. «Этот ритуал проводится раз в пять лет соответственно состязаниям. И к такой боли им, конечно, тяжело привыкнуть» — вставил слово тень, тоже наблюдая за всеобщим восшествием из мертвых… в смысле, за поднятием полу-людей. У Игрэйта жутко чесалась и жглась шея, которую натер железный ошейник. Он сцепил зубы, с возрастающим недовольством глядя на встающую и шатающуюся, словно лист на ветру, Ситару. Та едва держалась на ногах, поэтому за цепью не следила, и та осталась на земле. Игрэйт молча проследил, как она, следуя примеру остальных, совсем не грациозно плюхается на свой трон, устало откидывая голову, и, морщась, держит руку у живота. «Ей сейчас не до меня» «Конечно, сейчас она думает лишь о том, чтобы не потерять сознание и, соответственно, достоинство, перед всеми. Удивительно, что она вообще поднялась самостоятельно, других полу-человечек обычно поднимают их родственники по мужской линии» Игрэйт кинул взгляд на Лертана — тот держался за голову, сидя на троне, было видно, что та у него жутко болит. «Он немного не в адеквате», — со злой насмешкой сказал он. Тень промолчал. Внезапно встала Королева. Окинув всех величественным взглядом, она прошла на самый конец выступа, и Игрэйт впервые увидел, как она расправляет вызванные крылья: они были большие, намного больше ее самой, бардовые с широкими, словно кляксы, чернильными пятнами. Их концы были немного порваны, но все равно зрелище было красивое, парень даже на мгновение засмотрелся. — Ракхаэ-ш эль ракхаэр-ш, — Королева говорила громко, но голос ее звучал спокойно и торжественно, — шер сх-схат-ляэр мэiх сиэ сарзэ ре лер-ш нэхфе, шэтар… Игрэйт не дослушал, бросив гиблое дело, которое, оказывается, было крайне тяжелым — перевод того, что говорила Королева. Тень насмешливо хмыкнул, но парень не обратил на это внимание, внезапно поняв, что чувствует исходящую от полу-человечки силу острее, чем обычно. И не только от нее: Лертан, словно его голова больше и не болела, сел ровнее, внимая словам матери, а Ситара, хоть и морщилась от боли, все же больше не выглядела так… жалко. Та-ак, подумал мрачно Игрэйт, оглядывая остальные выступы — он их видел очень четко — все полу-люди словно стали сильнее, величественней… опасней. Это напрягало. Наконец договорив, Королева изящно взмахнула кистью руки — ото всюду вверх посыпались алые искры огня. С других сторон тоже показались искорки: синие, зеленые, серые. Тень на это хмыкнул. «Глупцы», — и продолжил, когда все захлопали на это представление, — «Не вижу ничего торжественного и прекрасного в этой бессмыслице. Они даже не владеют былой силой, а кичатся своей «победой», — последнее прозвучало презрительно. Все начали расходиться. Королева ушла первой, бросив мимолетный взгляд на удобно сидящего на земле Игрэйта и покачав на это головой, за ней ушел Лертан, словно бы случайно задев мелкими, но острыми шипами у конца хвоста его лицо. Игрэйт дернулся, когда шип царапнул веко, и бросил в сторону удаляющегося с охраной полу-человека прищуренный и злой взгляд. Но его внимание привлекли тихие слова, он обернулся и застал тот незабываемый момент, когда Кеар с поклоном и выражением покорности на лице передавал конец цепи Ситаре. Игрэйт не ожидал от Хранителя ничего хорошего, учитывая его отношение к полу-драконам и лично к нему, но все равно… этот жест, вроде бы логичный и ничего не значащий, осел осадком внутри, поселив неприятное чувство. Заглушив его, он холодно посмотрел в глаза вставшей Ситаре. Та смотрела на него с тонкой усмешкой на коралловых губах. — Пора вернуть вещь на ее законное место, — казалось, ее забавляла эта игра — о да, для нее это было именно игрой! — и чувствовать себя в ней главной, той, от кого он зависит, доставляло ей невероятное удовольствие… такое же удовольствие чувствовал Игрэйт, глядя на ее исполненное боли лицо и слушая глухие рыки. — Ах да, не надейся, что я не забуду о том, что ты сделал. «А что я сделал?» — несколько удивился Игрэйт, вскинув бровь. — Ты за это получишь, — ее глаза торжествующе сощурились, а губы растянулись в предвкушающей улыбке. — Маэ ситхаэ-махр, — Кеар поклонился ей, бросил неприязненный взгляд на сидящего Игрэйта и покинул их. — Что ж, — она дернула цепь, и Игрэйт был вынужден встать. Сцепив зубы, он смотрел на нее — сверху вниз, и Ситаре это не понравилось. — Пока ты нам нужен… особенно нужен Лертану, но, — она приблизилась к нему и теперь говорила все это практически в его лицо, пристально смотря в его наполненные гневом глаза. Она поймала себя на мысли, что они прекрасны, — как только надобность в тебе отпадет, ты пожалеешь о том, что сделал. Он даже уже не задавался вопросом, что он сделал. Действительно, зачем объяснять ему это? Было бы желание, причина найдется, и вот она уже может быть любой, даже самой абсурдной. Тень зашипел, а его потянули за собой, и они покинули медленно темнеющее место, где собирались все полу-люди. Почему-то, раздумывая над всем этим, оно казалось ему знакомым.