Перехлестье судеб

Через две недели шерхаэ Ларви вышла из своего поместья и показалась на балу, устроенном двумя Гнездами: Северным и Южным. Когда мрачная, не дающая покоя всем жителям Гнезда долгое время Ситара увидела её в сопровождении ханшера-штормореза и его ханшаэ, её лицо вытянулось от удивления. Затем девочка громко рассмеялась, привлекая к ним всеобщее внимание. На шерхаэ было платье оттенка киновари с тяжелой пышной юбкой, закрывающей туфельки. Такая одежда была несвойственная Северному Гнезду, в ней ходили лишь южане, любящие пафос и роскошь. Но внимание ситхаэ привлекло не это, а плащ за спиной соперницы, шляпка с широкими полами и бинты, охватывающие лоб и руки. Становилось ясно, что шерхаэ всеми силами старалась скрыть что-то. — Шерхаэ-сель Ларви, как прошло пробуждение вашего дракона? — с довольным выражением лица требовательно спросила Ситара. Полу-люди, скучающие поблизости, подобрались, ожидая зрелища. Большинство знало этих двух маленьких девочек, но, а тем, кто по каким-либо причинам пребывал в неведении, любезно сообщали остальные. — Ох, что будет… — Это же ситхаэ-махр Северного Гнезда? Почему она так громко разговаривает? — Великие Первородные, это ситхаэ-махр? Какая она страшненькая… Не ожидал, что у таких прекрасных ракха-ш-махр будет такая некрасивая дочь. — А рядом с ней, кажется, шерхаэ-махр Ларви. — Ах, какая милая девочка… — Да? Это шерхаэ-махр и ситхаэ-махр? Но почему они ссорятся? — О, вы не знаете? Они друг друга с раннего детства не выносят. — Да-да, кажется, на каком-то из давних приемов в Северном Гнезде ситхар-махр Южного Гнезда назвал ситхаэ-махр Северного Гнезда страшилищем, а та сорвалась на шерхаэ-рхе* из Южного Гнезда, которая совершенно случайно вылила на нее бокал сока. Ситхаэ-махр заставила её прилюдно извиниться… Шепотки раздавались повсюду, все сосредоточенно наблюдали за развитием событий. Ларви улыбнулась, не показывая зубов. — Пробуждение прошло довольно гладко. Я так благодарна ситхаэ-махр за беспокойство, — искренне заверила она и светло-карие радужки её глаз при свете свечей блеснули тягучим янтарём. Впрочем, лишь на мгновение. Тут же кашлянул ханшер, привлекая к себе внимание, и беспомощно произнёс: — Ситхаэ-махр не стоит слишком беспокоиться о нас, ведь скромные аристократы, подобные нашей семье, не достойны внимания благородной наследницы Гнезда. Я. — Ханшер-сель, — нахально перебила его Ситара, — почему тело вашей дочери скрыто под бинтами и головным убором? Неужели с шерхаэ-сель что-то не так? Или… — она торжествующе сверкнула глазами и указала пальцем на побледневшую соперницу, — пробуждение прошло не так гладко, как она говорит?! Полу-люди вокруг были поражены наглостью ситхаэ, но не могли не задуматься о её словах. — Неужели ситхаэ-махр права, и с состоянием шерхаэ-махр что-то не так? — О Великие Первородные, она же не могла…потерять дракона? — И заявиться в таком случае сюда. Да что эта шерхаэ о себе возомнила? По природе своей многие полу-люди ненавидят тех, кто отличается от них самих: полу-драконов, одержимых и тех, кто не имеет внутреннего зверя. Последние встречались очень редко, и упоминания о них можно было встретить в книгах по истории их расы. Но таких полу-люди все равно всегда презирали, поэтому не удивительно, что, как только кто-то высказал это преположение, взгляды, бросаемые на шерхаэ, стали откровенно подозрительными и недовольными. Многие заволновались. Пока ракха-ш не заявились, выступление продолжалось. Ханшер оправил края своего сюртука нервным жестом, ушные выросты бежевого цвета на его голове слегка дернулись, и он неестественно рассмеялся: — Ситхаэ-махр, должно быть, шутит. Ничего подобного не случилось… С Ларви-лао** всё в порядке. В этот момент подключилась и его жена, высокая рыжеволосая полу-человечка в алом наряде с крыльями ужасного чудовища и насыщенно-желтыми глазами. — Всё так и есть, ситхаэ-махр, — ханшаэ попыталась по-доброму улыбнуться — вместо этого у неё вышел оскал, поэтому она просто продолжила: — наша Ларви-лао в полном порядке… Ситара их не слушала: сейчас перед ней была возможность опозорить соперницу, мысли о которой долгие несколь недель не давали ей нормально жить. Как же она могла упустить такой шанс? Решительно шагнув к дернувшейся шерхаэ, девочка потянулась к ней со словами: — Как ситхаэ-махр, я должна заботиться о своих подданных! Ларви не двигалась, но Ситара внезапно прочитала по её губам «Ты пожалеешь!». Усмехнувшись, Ситара резко сдернула с неё шляпку вместе с бинтами на лбу. — А-ах… — испуганно воскликнула Ларви и закрыла лицо руками, её плечи вздрогнули от едва сдерживаемого плача. Полу-люди с любопытством подошли ближе, желая увидеть, что же все-таки произошло с шерхаэ. Ханшер и ханшаэ выглядели нервными. Ситара не скрывала торжествующую улыбку, глядя на открывшееся несколько секунд. Но затем она поблекла. Полу-люди, увидевшие то же, что и она, с заохали: — Неужели… Как так… — Как такое возможно?! — Поразительно… Не удивительно, что шерхаэ-махр скрывала это! — Потомок Первородного… Её дракон действительно потомок Первородного! Ситара стояла оглушенная. Словно на неё вылили ведро ледяной воды. Под сорванными ею вещами скрывались два витых блестящих рога, а по краям лба огненно-рыжие чешуйки складывались в две причудливые, не доходящие в середине друг до друга, линии из изящных завитушек. Они слегка сияли, словно подсвечиваясь изнутри, и это выглядело невероятно красиво и придавало лицу Ларви особое, загадочное очарование. Радужки глаз соперницы теперь приняли явный янтарный оттенок, и в них было торжество, когда они показались сквозь приоткрытую щель между пальцев девочки. Ларви довольно улыбнулась и тут же вновь скрыла своё лицо, показав его только Ситаре. Та вспыхнула от ярости, отойдя от шока. — Обманщица! — воскликнула она и кинула шляпу на пол, — ты обманула меня! Ситхаэ была в ярости! Её жгло отчаяние от понимания, что надежды не сбылись, а соперница не только не опозорилась, но и стала блистать еще ярче. Потомок Первородного! Кто может не узнать этот узор на лбу, проявляющийся у тех, чей дракон оказался особенным? Дракон, что в одиночку может уничтожить более сотни себе подобных, чего уж говорить о полу-людях, которые намного слабее обычных драконов? И в дополнение к этому, подобный дракон способен оказывать ментальное воздействие, как ракха-ш. Да что там, он сам может сделать своего хозяина одним из ракха-ш! У полу-людей существовала легенда, что подобные драконы в действительности являлись далекими потомками Первородных, и кровь последних в них все ещё присутствовала. И теперь этот внутренний дракон принадлежит Ларви? Да пусть всё сгинет в Бездне — Ситара никогда этого не допустит! Но вокруг нарастали шепотки, и большинство полу-людей были недовольны ею и ее поведением. А последовавшие слова Ларви, открывшей своё лицо, лишь подстегнули их: — Я не хочу, чтобы ситхаэ-махр все неправильно поняла… Мы с моими родителями не желали, чтобы всё внимание, которое предназначается ситхаэ-махр, получила я, поэтому и пошли на подобный обман… Я…прошу простить мне моё невежество, ситхаэ-махр. — Лицемерка, — прошипела Ситара, смотря на искреннее лицо Ларви и видя насмешку в янтарных глазах, — отвратителная лицемерка. — Ах, ситхаэ-махр так невежественна… — Да, эта милая девочка попросила прощение за то, в чем даже не виновата. Шерхаэ-махр хотела помочь, но ситхаэ-махр за это оскорбляет её. — Какая она жестокая… — Невежда… — Неблагодарная… — Уродина… Ситара побледнела от ярости, слушая всё это. Извиняющиеся улыбки ханшера, ханшаэ и Ларви только подстегивали её. Ей казалось, что все вокруг издеваются над ней. — Я проучу тебя за это, — пообещала она. Ларви немного беспомощно спросила: — Но…ситхаэ-махр, что я сделала?.. я. Ситара не выдержала: накинулась на неё, цепляясь за волосы. Поднялся визг, полу-люди кружили вокруг, словно коршуны, но ничем не помогали, лишь громко ужасаясь. Ситара оторвала плащ и увидела гладкие огненные крылья. Они были действительно великолепно, что все, кто увидел их, вновь ахнули. Девочку это еще больше разозлило. Вцепившись в них, Ситара потянула Ларви на себя, и та закричала от боли — ситхаэ взялась за уязвимое место у основания, которое было самым чувствительным. Ларви оттолкнула её, оцарапав отросшими когтями, и, не контролируя себя, хлестнула шипастым хвостом обидчицу, попав по руке и содрав кусок кожи. Ситара взвыла, хватаясь за раненную конечность. Шерхаэ не понимала, что делает, ибо её сознание отступило под натиском силы внутреннего дракона, разъярившегося от причиненной боли. Глаза девочки засветились ярким оранжевым светом, а из детского горла вырвался злой рык. Ситара едва увернулась от клыков, но когти шерхаэ разрезали ей ткани юбки, отчего стала видна толстая нога. Драконы, пробуждаемые полу-людьми, были взрослыми, справляться с их силой ребенку было тяжело, поэтому первые несколько месяцев полу-человека держали взаперти, подальше ото всех. Была вероятность, что он в приступе ярости может навредить всем вокруг и себе в том числе. Такие полу-люди, не сумевшие справиться с внутренним драконом, чаще всего теряли разум, становясь Отщепенцами. Их полу-люди презирали наравне с полу-драконами. И сейчас Ларви была всего в шаге от того, чтобы обезуметь. Дракон дрался на смерть! Для него не имело значение то, что Ситара была ситхаэ: ею она была только для полу-людей, на таких, как он, это не распространялось. И через несколько мгновение Ларви опрокинула ситхаэ на пол, расправляя крылья над ними и издавая щелкающий звук. Шерхаэ держала её крепко, и Ситара не могла вырваться, ей оставалось лишь беспомощно извиваться. — Великие Первородные, кто-нибудь! Помогите ей! Ситхаэ-махр не может противостоять потомку Первородных без внутреннего дракона! Её же убьют! — Она сама нарвалась! Зачем было провоцировать шерхаэ-махр?! В зале воцарился хаос и паника. Медленно удушаемая девочкой, что была меньше её, ситхаэ смотрела в светящиеся янтарным глаза с узкими зрачками и с сожалением думала, что так и не превзошла её. Как только Ситара почти-почти издала последний вздох, раздались резкие шаги и что-то сильное стряхнуло с неё Ларви. Шерхаэ с громким треском, словно мешок, свалилась где-то далеко. Расплывчатым зрением Ситара увидела черную тень и мгновенно притихших полу-людей. Почему-то она почувствовала настороженность, но тут же какая-то сила утянула ее в темноту. Тем временем зал резко охватила тишина. Словно кто-то резко накрыл его пологом, отрывая от остального мира. Все взгляды устремились на фигуру, в них медленно появлялось узнавание и...загорался страх. Он вспыхивал как уголек, ещё не потухший, но которого коснулась искра. — Я буду вежлив, — с доброй улыбкой, от которой на его щеках показались ямочки, произнес мальчик. В воздушных одеяниях светло-зеленых оттенков и огромными, сложенными за спиной крыльями, он неспешно оглядывал окружающих его полу-людей в воцарившейся тишине. В зрачках аристократов застыл ужас от его вида и произнесенных им слов. — И утолю своё любопытство. Кто первый? Каждый в зале почувствовал, как его сердце остановилось в это мгновение. Никто в это мгновение даже не вспомнил о маленькой шерхаэ, стонущей от боли в переломанном теле в углу.