Без свидетелей

Отабек курит. Остервенело затягивается, втягивая щеки так, что можно порезаться о выпирающие острые скулы. Достало все. В край. Бесят люди, погода за окном, слякотная и холодная, причитающие менеджер на пару с тренером, жужжащая постоянно девушка над ухом и стёсанные костяшки пальцев, что покрываются корочкой и зудят, от чего хочется их почесать. Резкий выдох и клубы дыма поднимаются к потолку, рассеиваясь, посылая по хипстерскому помещению какой-то охеренно модной бургерной с брутальными официантами в татуировках терпкий запах сигарет. Если он не прекратит, то ему влепят штраф за курение в общественном месте. Похер. Хочется забыться, напиться в хлам, чтоб не помнить с утра, что творил накануне, и чтобы полегчало. Перестало тянуть чувство обязанности, что ты кому-то что-то должен. Родителям, что так сильно верят в успех сына; тренерам и менеджерам, что носятся с ним, делают лучше и выносливей, проталкивая на пьедестал; стране, чьим лицом является на международной арене, ведь он герой, спортсмен, идеальный мужик; девушке, с которой вынужден играть фальшь. Сука. Как же все заебало. Но алкоголь под строгим запретом, да и сигареты тоже. Плевать, это меньшее из двух зол, которое успокаивает бунтующий разум и истерично трясущиеся пальцы. Затяжка, а легче не становится. Законы вселенной. Плохо? Вот на тебе еще больнее. По плечу барабанит тонкий, длинный палец и Отабек оборачивается. Худощавый блондин с длинными волосами, по бейджику оказывающийся официантом, ну никак не вписывающийся в данную брутальную атмосферу, пристально смотрит ненатурально зелеными глазами. — Чего тебе? — грозно кидает Отабек, скидывая пепел с сигареты в недопитую кружку американо. Юноша, а это именно юноша, потому что уж слишком смазлив, стойко выдерживает грозный взгляд, молча показывает все тем же пальцем куда-то вбок. Алтын не понимает, что от него хотят, но взгляд все же переводит и натыкается на деревянную доску с белой надписью: «Курить строго запрещено, курите нежно». Приплыли. — Штраф будешь выписывать? — спрашивает для галочки Алтын, понимая, что конечно Юра, так зовут официанта, выпишет, но сигарету все же тушит, топя ее в жидкости кофе. — Штраф не выпишу, — спокойно произносит блондин, забирая со стола посуду и сгружая ее на круглый поднос, — но, если не прекратишь чадить как паровоз с такой кислой рожей, выкину взашей из помещения. Отабек охреневает. И откуда в такой «сопле» столько дерзости, хамства и наглости. Да где там кроется эта сила, которая справится со спортсменом боев без правил в два раза больше его? — Ты че дерзкий-то такой? — Это я тебе еще культурно сказал, — Алтын видит, как в зеленых глазах заплясал недобрый огонек. Вы че, серьезно? Юра уходить не спешит и добавляет. — Хочешь пострадать и сопли на кулак намотать, то пиздуй в бар, там психологов хоть отбавляй. Чашки высятся горой на подносе, прижатом к боку официанта, все еще стоявшего у столика, за соседним смеются какие-то парни, а за стойкой огромный бородач складывает салфетки. Отабека кроет. Пиздец, дожили, что все эмоции на лице написаны и их в два счета разглядел какой-то сопляк. Что с ним не так? — Я ухожу, — хватая кожаную куртку, отводит взгляд казах. — Счет принеси. — Разумеется, — цокает Юра и закатывает глаза, но все же удаляется за счетом. Хочется одновременно завыть и излупить грушу так, чтоб потом встать не смог. А еще лучше — высказать все этому наглому худощавому блондину с невьебенными зелеными глазами, да так, чтоб тоже встать не смог. Откуда эта злость и паника вообще? Злость-то ладно, понятно, а паника-то? Привыкший держать все в себе Алтын был не готов к тому, что его разгадает какой-то юнец. Пиздец по всем фронтам. — Ваш счет, — Юра возвращается с черной книжечкой в руках и спокойным выражением лица, словно и не было дерзости три минуты назад. Обычный официант со скучающим видом. Поразительные перемены в настроении, думает Алтын, забирает счет и тянется в задний карман джинсов за бумажником. Блондин ретируется, напоследок кинув любопытный взгляд через плечо. Что происходит? Ответ находится быстро, стоит открыть черную книжечку. Помимо счета в ней лежит тоненький листочек с узловатым почерком. «Прости за грубость, но ты вынудил меня. Не терплю, когда так обращаются, отзеркаливаю и отвечаю тем же. Но я не сволочь и поэтому предлагаю выпить в баре напротив сразу после смены. Жди у входа через час. P.S Куришь ты охуенно, но не там, где это разрешено законом». Отабек отрывается от бумажки и находит взглядом Юру, нервно кусающего губу, протирая кружки. Странный парень, но понять можно. Короткий кивок, пара купюр летит на стол и Алтын покидает пафосную бургерную со странным чувством в груди. Вы тоже заметили, что P.S. прозвучало, как комплимент с толикой чего-то перечного? Или это реально крыша едет?