Стакан воды. Околотеатральная история

      Сегодня после работы Аня выстояла в двухчасовой схватке с Жуковским, замёрзла, проголодалась и отчаянно нуждалась в объятиях любимого мужчины. Срочно. Еле передвигая ноги, поднялась на третий этаж. Расстёгивая окоченевшими пальчиками шубку, увидела в проёме входа в гостиную, как он разговаривает с кем-то по скайпу:       - Нет, мероприятие полностью закрытое. Я не выпендриваюсь известностью, но пойми, старик, иначе никак. Или полная тайна, или светское мероприятие под прицелом орды журналюг. Постарайся успеть, Дэн. Если не в загс, то хоть на венчание. После венчания грузимся в транспорт и едем. Всё, больше туда никого не пустят. Организаторы пообещали стопроцентную защиту от проникновений.       - Володь, ну ты и меня пойми! Мы с Рыжиком в 12.20 только приземляемся. Пропустить – не вариант, сам понимаешь. Юбилей любимой тёщи – это святое.       - Да всё я понимаю, Дэн! Ладно, придумаем что-нибудь. Тогда сделаем так: я дам тебе номер Сашки Романова, а ты сам с ним договоришься, как потом будете проникать на мероприятие, которое он мне поклялся охранять круче, чем пиндосы свой Форт Нокс.       - О'кей, Володька, договорились!       Корф поднял взгляд и заметил один хитро выглядывающий из-за дверного косяка любопытный глазик. Широко улыбнулся, глядя поверх открытого ноутбука.       - Ну всё, Дэн, пока. Моя не в меру любопытная невеста вернулась.       - Пока, жених!       - Да пошёл ты, женатик! Мышке привет! – хохотнул Владимир и захлопнул лэптоп.       Протянув руки навстречу своей родной девочке, по которой соскучился за день, усадил на колени, согрел в объятиях.       - С кем ты разговаривал?       - Однокурсник. Их с женой в Москву после училища пригласили.       - Приедет?       - Постарается. У него там семейные обстоятельства. Ничего, решим. Устала?       Аня только кивнула, плотнее прижимаясь, впитывая тепло и аромат знакомого парфюма.       - Голодная?       - Очень.       Легко, будто девушка ничего не весила, Владимир поднялся с нею на руках и отправился в кухню.       - Что разогревать?       - Всё! Я готова слона слопать!       - Слона не надо. Иначе платье придётся перешивать. Рыбу в фольге будешь?       - Так, – подбоченилась пристроенная на высокий барный стул юная хозяйка, – и откуда в этом доме рыба, если вчера я готовила плов?       Немного постояв без движения с умильной миной, Корф махнул рукой:       - Ладно уж! Хотел я, конечно, соврать, что сам приготовил. Отец с Надеждой заезжали. Расстроились, когда узнали, что будешь только часа через два, ждать не стали. Так что тебе от них привет – на словах и вот, гастрономический. Так рыбу разогревать?       - Обязательно! У Надежды Николаевны блюда в фольге – фирменный стиль.       На некоторое время в кухне установилась относительная тишина, прерываемая только негромким постукиванием приборов.       - Володь…       - М-м-м?       - Володя…       - А?       - Ну Володя…       - Слу-ша-ю!       - А куда мы после венчания всё-таки поедем?       - Не-а.       - Ну пожа-а-алуйста…       - М-хм.       - Ну хоть намекни!       - М-м-м!       - Всё не-км, да не-км. Вот так динозавры и вымерли!       С многозначительным блеском в потемневших глазах, не предвещающим никакой пощады нахальным раздраконившим соскучившегося мужчину девчонкам, Корф угрожающе-медленно поднялся из-за стола.       - Вымерли, говоришь? Вымерли?! Я тебе сейчас покажу, как надо бороться с вымиранием!       И подхватив взвизгнувшую для порядка жертву, бегом бросился в спальню…       Спустя довольно продолжительное время счастливые влюблённые лежали в обнимку, разделяя тишину ночи. Невесомыми прикосновениями мужской палец вырисовывал вензеля на атласном плечике.       - Ань?       - А?       - Ты про свидетелей подумала?       - Не-а…       - Надо, малыш.       - А ты?       - Угу.       - И?       - Дядя Юра.       Напряжённо пытаясь сообразить, о ком это речь, расслабленная ласками красавица свела бровки.       - Заморёнов, Ань.       - А! Хороший, – кивнула невеста. – Добрый. Он мне нравится. Хорошо, что ты его выбрал. Он как старый индийский слон – масштабный человек.       - Фигассе у тебя сравнения, малыш! – изумился жених. – Иногда я ловлю себя на мысли, что ты совсем как ребёнок, а порой – маленький мудрый философ.       - Скажешь тоже! – смутилась Аня, пряча лицо на мужской груди. – Но если ты возьмёшь Заморёнова, то мне тоже нужно женщину надёжную, основательную. Чтобы они вместе смотрелись, будто наши вторые родители.       - И?       - Я пока не знаю.       - Ладно, тогда спи. Завтра на работу.       Едва смежив веки, Аня аж подскочила на кровати.       - Володя…       - Господи, чего стряслось?       - Помнишь, мы говорили о свадебном путешествии?       Насмешливо фыркнув, Корф поудобнее устроил подушку под щекой, приготовившись к длительным упрёкам, обидам, даже, возможно, слезам.       - Ты сказал, что я должна в ближайшие дни решить, куда едем.       - Угу.       - Но ты ведь не спросил.       - Но и ты ведь ничего так и не сказала.       - Значит, из-за моей нерешительности мы теперь никуда не поедем, да?       - Память вас подводит, Анна Петровна. Я же сказал: не решишь ты, поедем туда, куда куплю путёвки я.       - И… ты купил?       Нарочито зевая, Корф повернулся на другой бок, скрывая хитрую улыбку.       - Ага…       - А куда?       - Так какая теперь разница? – он снова сладко зевнул. – Уже ведь купил.       - Володя!       - Не шуми, хулиганка, я сплю.       - Корф!       - Я помню.       - О чём? – у разговаривающей с мужской спиной Ани потихоньку закипало возмущение.       - О том, что я Корф. И ты скоро будешь.       - Нет, ты нормальный вообще?       - Да вроде не дурак. Спи давай, завтра на работу.       Анна изо всех сил затрясла жениха:       - Давай рассказывай, куда ты купил путёвки, коварная ты личность!       Перехватив её руки и ловко подмяв под себя, Владимир с видом заклинателя змей вцепился в её лицо гипнотизирующим взглядом:       - А это тебе впредь наука – право выбора нужно ценить. Не воспользуешься своим правом ты, это сделает за тебя ближний. Я хотел исполнить твоё желание, поехать туда, куда захочешь ты. Такой возможности ты меня лишила. Зато дала шанс устроить ещё один сюрприз. Дала собственными руками, точнее, своим молчанием. Так что теперь терпи и жди.       Чуть не плача, Аня умоляюще попросила:       - Ну хоть намекни…       - Намекнуть? Хорошо. Ты тёплое море любишь?       - Очень!       - Вот и отлично. Будет тебе море!       Тяжко вздыхая от того, как сжалось сердце при виде радостной улыбки, с детской внезапностью сменившей горькое отчаяние, ещё секунду назад царившее на лице любимой, Владимир аккуратно перекатился на спину, укладывая своё мурлыкнувшее счастье себе на грудь. Легонько поглаживая разметавшиеся по плечам льняные локоны, всем своим существом осознавал, принимая как аксиому, что готов с жизнью расстаться, лишь бы его ненаглядной девочки никогда не коснулась беда.       На следующий день вопрос со свидетельницей в пару к Заморёнову решился почти сам собой. Недаром говорят: утро вечера мудренее. Войдя в кабинет, Аня обнаружила там одну Варвару, времени до начала рабочего дня ещё было достаточно.       - Здравствуй, Аннушка! Какая ты сегодня красавица, просто загляденье!       Не успев как следует подумать, будущая невеста спросила:       - Варвара Степановна, можно попросить вас стать моей свидетельницей на венчании?       Всплеснув руками, пожилая бухгалтерша замерла с открытым ртом.       - Просто мы решили, что венчание – ответственный шаг, молодых друзей в свидетели лучше не брать, а пригласить людей опытных, надёжных, уважаемых.       Мгновенно прослезившись, Варвара обняла юную коллегу, погладила по плечику.       - Спасибо тебе, деточка. Полюбила я тебя, будто ты мне родная уже стала. Коли и впрямь доверишь мне свой венец, только благодарна буду.       - Это вам спасибо, Варвара Степановна, что согласились.       В бухгалтерию вплыла Полина, обдав сотрудниц терпким ароматом парфюма, который ей удивительно не подходил. Варвара зыркнула по глупо хихикнувшей девице сурово, поправила воротничок на Аниной строгой блузке и уселась на рабочее место.       Чтобы организовать намеченный праздник, не раскрывая секретов, но не ставить впоследствии не подозревающую о многих нюансах возлюбленную в неловкое положение, Владимиру пришлось вовлечь в свадебный заговор Аниных репетиторов. Педагог по вокалу Жуковский, после того, как Корф попросил его посодействовать в подготовке задуманного сюрприза, включился в подготовку незамедлительно:       - Чтобы не «замылился глаз», а точнее голос, давай поучим что-нибудь другое. Как ты смотришь на романс?       - Нормально, – пожала плечами ученица.       - Тогда, – хитро блеснул глазами педагог, – исполни-ка мне романс из хорошо известного тебе сериала. Надеюсь, слова знаешь.       И из-под его толстеньких пальцев полилась мелодия романса, который пела героиня прославившей Владимира многосерийной мелодрамы. Но не того, что звучит в самом начале и о котором постоянно упоминают фанаты костюмированной киносказки на всех форумах, а другого, который лично ей, Анне, нравился гораздо больше. Девушка радостно улыбнулась, вдохнула поглубже и запела.       - Умница, Анечка, – кивнул педагог, когда отзвучали последние ноты, – для первого раза просто превосходно! Всего три ошибки. Ещё пару раз споем – и хоть с концертами по стране! Ну что же, на сегодня закончим, а в следующий раз снова пройдём оба экзаменационных номера, основной и запасной на случай, если попросят исполнить ещё что-нибудь. Всё, до четверга.       Мало-помалу промелькнуло самое насыщенное во всей предыдущей жизни Анны полугодие. Работа, подготовка к вступительным экзаменам, постоянные встречи с Алексом Романовым, который буквально выматывал их с Владимиром скрупулёзным обсуждением каждой мелочи предстоящего торжества, будто задавшись целью замучить до полусмерти. И без того редкие встречи с приятельницами по школе и институту свелись практически только к переписке в соцсетях, и то Аня только ставила лайки новым фото подруг да передавала просьбы и пожелания от Романова, касающиеся подружек невесты, даже не подозревая, что Алекс уже давно нашёл их всех в сети самостоятельно и львиная доля обсуждений шла без участия невесты. Мама тоже заходила нечасто, преимущественно в выходные, стараясь подгадать так, чтобы Владимира дома не было. Отец не одобрял их встреч, но материнское сердце болело, телефонных разговоров с дочерью Марфе было мало. В круговерти забот и упоения любовью промелькнула весна, наступило нежаркое балтийское лето. Подошёл срок подачи документов в училище.       Когда Анна получила «напоминалку» с расписанием вступительных экзаменов, оказалось – последний за 2 дня до свадьбы. С ужасом в глазах протянула бумажку жениху.       - Да уж, повезло нам, малыш… И о чём я только думал, назначая регистрацию на июль, болван!       - Может, перенесём свадьбу?       - Зачем? Всем же Санина контора занимается! Вот и пускай всё идёт, как и шло. Твоё платье готово, мой костюм пингвина тоже, штиблеты начистим – и в бой!       - И ничего не пингвина! Ты в нём такой…       - Какой? – растаял от нежного взгляда любимых очей Корф, как шарик пломбира на солнце.       - С ума сойти какой, – Аня прикрыла глазки. – Ты у меня вообще самый-самый. И я тебя люблю.       - А я тебя сильней.       Две недели экзаменационной гонки превратились для Ани в сплошной поток страха и бессонницы. Никакие уговоры не действовали. Владимир просил относиться к происходящему спокойнее, даже если что-то пойдёт не так, это ведь не конец жизни, можно будет повторить попытку в будущем году. В конце концов, ведь есть событие, которое у них состоится действительно только один раз, и нужно беречь силы, нервы и красоту для бракосочетания. Ничего не помогало. А когда Наташа Репнина пообещала нажаловаться дяде, чтобы он забрал в приёмной комиссии её документы, потому что своим поведением Анна срывает свадьбу, девушка неожиданно разрыдалась. Натали как могла успокоила свою ученицу, сдала с рук на руки жениху и велела оставшиеся до главного последнего экзамена три дня только есть, спать и слушать музыку. Благо к началу экзаменов Аня оформила на работе отпуск.       В ночь на последний экзамен абитуриентка не смогла сомкнуть глаз. Привезшего её к училищу Владимира попросила остаться в машине. После мучительного ожидания услышала свою фамилию, вошла в зал приёмной комиссии и обомлела. Рядом с Николаем Павловичем Романовым и его женой Шарлоттой Вильгельмовной, набиравшими курс в этом году, сидел… Сергей Степанович Оболенский собственной персоной! Он подмигнул вошедшей Анне, словно озорной мальчишка, и тут же сделал серьёзное сосредоточенное лицо. Аня на миг прыснула, но мгновенно собралась. Взгляд Оболенского был ободряющим, но именно его Аня боялась подвести больше всего, поэтому на прозе сбилась. Но дальше всё прошло неплохо. Особенно ей удалась песня. Её голос будто бы решил помочь своей хозяйке, струясь самыми нежными, самыми чистыми звуками, каких она редко добивалась на репетициях.       Едва услышав от Шарлотты «Спасибо, милая, можете быть свободны», не чуя под собою ног бросилась вон из здания. Только оказавшись в крепких объятиях жениха осознала, что всё уже позади.       - Ну? Как прошло?       - Я сбилась! Запнулась на прозе! Володя, это кошмар… – слёзы хлынули таким потоком, что Ниагарский водопад показался бы ручьём.       - Да ну и чёрт с ним! Ещё раз попробуем! А если в этом году не возьмут, так Долгорукая вон только рада будет. А то совсем недобро на меня смотрит, будто я у неё последний кусок хлеба отнимаю!       Сквозь стихающие слёзы слабо улыбнувшись, Аня с трудом отлепилась от футболки Корфа, чуть не насквозь вымокшей от её рыданий.       - Ну всё, теперь домой?       Усадив невесту на заднее сидение, Владимир плавно тронул вверх по Моховой. Подъехав к подъезду, оглянулся – свернувшись калачиком, Анна крепко спала.       В день бракосочетания Анны Платоновой и Владимира Корфа в театральном училище должны вывесить списки поступивших. Но проспавшей почти тридцать часов кряду после финального экзамена абитуриентке не было до того никакого дела. Проснувшись накануне свадьбы бодрой, отдохнувшей и… счастливой, Аня на недоуменные и озабоченные взгляды собравшихся в доме Владимира Марфы, Штернов, Надежды Николаевны и Наташи Репниной отвечала, что чувствует себя превосходно, у неё ничего не болит и она готова завтра выходить замуж. Больше переживать по поводу своего поступления она не намерена и все силы готова отдать на подготовку к завтрашнему празднику. А итоги экзамена… Ну раз уж так совпало, что поделать, позвонит или заедет в училище днём позже. Просидевший возле неё всю прошедшую ночь жених, что прислушивался к едва слышному дыханию любимой, развёл руками и ушёл вздремнуть, оставив свою Спящую Красавицу на попечение многочисленных «родных и сочувствующих».       Вполне довольные осмотром проснувшейся невесты Штерны подтвердили, что она может быть перевезена в родительский дом вместе со всем необходимым для завтрашнего торжества. До самого последнего момента Аня готовилась перед свадьбой уехать к Долгоруким, чтобы жених забирал невесту не из собственного дома и уж, конечно, не видел с утра в день женитьбы. Но буквально за сутки до решительного момента Пётр Михайлович передал через Марфу, примчавшуюся по тревожному звонку жениха к спящей уже полдня дочери, что Анна может провести предсвадебную ночь в родительском доме. Откровенно говоря, все присутствующие были удивлены решением Петра Михайловича, но рады ему. Все, кроме самой Анны. Она вовсе не хотела одолжений от отца, понимая, что придётся сполна заплатить за подобную «милость» испорченным бесконечными нотациями и поучениями вечером и значительной частью утра, пока не приедут визажист и парикмахер – только присутствие посторонних могло сдерживать Петра Михайловича от резкого высказывания потока недовольств отбившейся от рук блудной дочерью. Но посмотрев в глаза матери, горевшие всепоглощающей надеждой, согласно кивнула: в конце концов, что означают какие-то двенадцать часов, если потом отец и его несносный характер уже не будут никогда в жизни иметь для неё никакого значения!       Проснувшийся Владимир обнаружил в своём доме только тётку. Выяснив, куда подевался из его дома весь табор во главе с будущей женой, только хмыкнул. Значит, из дома Платоновых забирать? Отлично. Позвонил с этой новостью Алексу. Тот только заржал в трубку самым неприличным образом, осчастливив его информацией, что он везучий сукин сын, ибо Долгорукие-Репнины, откуда первоначально жених должен был завтра забирать невесту, живут на восьмом этаже, а Платоновы всего лишь на третьем. На вопрос не вполне отошедшего от оков сна жениха, в чём его везение, Романов с ангельским терпением сотрудника сферы услуг объяснил, что Анины подружки приготовили для него разные испытания-конкурсы, которые ему пришлось бы пройти по пути за своей наречённой по всем восьми этажам, а в связи с переменой дислокации невесты от всего этого предсвадебного безобразия ему грозит теперь только три плюс вход в квартиру. С лёгкой издёвкой поблагодарив Алекса, Корф нажал на отбой. Зажмурился, аки сытый кот и блаженно вздохнул. Кажется, начинается…       Конец восьмого акта