Стакан воды. Околотеатральная история

      Для Ани и Марфы потекли неторопливые курортные будни, полные солнца, пляжа, моря и ожидания Владимира по вечерам со съёмок. Наконец, выпала пара дней, в которые Корф был не занят. Обрадовав своё маленькое семейство, актёр блаженно раскинулся на стуле и прикрыл глаза, пока женщины заканчивали немудрёную сервировку ужина.       - Какие планы на свободные дни, Володя?       - В первый день – однозначно, только море! А послезавтра можно куда-нибудь съездить. Есть предложения?       Переглянувшись, мать с дочерью отрицательно покачали головами.       - Ладно, решим по ходу. Тем более послезавтра ещё и Степаныч свободный. Тот тоже уже по морю тоскует, как матрос в отпуске, – хитро приоткрыл один глаз зять, ловя реакцию Марфы.       Женщина поспешно отвернулась к холодильнику, Аня незаметно слегка пихнула мужа под рёбра кулачком, усаживаясь рядом.       - Значит, не судьба нам в этой твоей паузе на местные достопримечательности попасть? Завтра втроём на пляж, а послезавтра вчетвером? – совершенно будничным тоном резюмировала Анна так, будто Заморёнов был для них кем-то, кто естественным образом подразумевался в их обществе.       - Если других предложений нет, то я только за. Мне одного дня на море маловато будет, – продолжал исподволь наблюдать за смущённой тёщей Корф, накладывая салат.       Не поднимая глаз от своей тарелки, Марфа лишь смогла пробормотать:       - Как решишь, Володя. Тебе виднее. Ты у нас занятой человек, а мы что, мы сами себе предоставлены, – и постаралась как можно равнодушнее пожать плечами.       Молодожёны проказливо переглянулись, с трудом удерживая смешки.       Отправившись после ужина на отдых, супруги продолжили обсуждение животрепещущей темы.       - Анютка, а ты точно не возражаешь против того, что Степаныч такое внимание матери оказывает? Твои родители поссорились, конечно. Но ведь как разбежались, так и помириться могут.       С тяжким вздохом жена подняла на него печальные глаза:       - Понимаешь, я папу люблю, разумеется. Он ведь мой отец. И не разлюблю, несмотря ни на что. Но маме с ним очень плохо, я это прекрасно понимаю. Конечно, я ни за что на свете не скажу ей напрямую: брось папу, подавай на развод и заводи новые серьёзные отношения. Но вот если это будет её собственным решением… Ты понимаешь, Володя?       - Конечно, малыш, – обнял он жену. – А на меня ты не в обиде, что я их со Степанычем вроде как подталкиваю друг к другу?       На секунду задумавшись, Анна лишь пожала плечами, плотнее прижимаясь к любимому бочком.       - Хорошо, Анютка, я понимаю. Постараюсь умерить свои своднические замашки. Но если Степаныч сам будет проявлять инициативу, то и отказывать ему в содействии не стану, уж прости.       Ещё немного обдумав моральную составляющую ситуации, Анна легонько улыбнулась:       - А тебе можно. Ты папе не сын, а зять. Да и этого он за тобой признавать не хочет. Так что ты папе ничем не обязан. А с дядь Юрой вы вон уже сколько лет знакомы. Вполне понятно твоё желание устроить его судьбу. Кстати, а почему Заморёнов один, Володя?       - Ох, малыш, невесёлая там история… Не хотел бы я в твоём положении такие страшные байки рассказывать. Только это не байка, а настоящая жизнь. Была у Степаныча семья, только уже очень давно. Они с женой познакомились на вступительных в театральное, а на первом же курсе поженились. Она сына родила, им было всего по восемнадцать. Потом очень быстро родила второго, с учёбой завязала. Потом вроде костюмершей куда-то устроилась или вроде того. А когда старший вырос, связался с дурной компанией. Всё по полной программе – побеги из дома, курение, алкоголь, очень быстро дружки подсадили на наркоту. А это денег требует побольше, чем на суррогатную водку. Парень задолжал. По-видимому, очень много. Однажды Степаныч вернулся с гастролей, дверь в квартиру не закрыта. Дома всё вверх дном, ещё с порога стойкий запах крови. А в комнате – три истерзанных трупа. Он кинулся по знакомым, конечно, по влиятельным поклонникам – но в те времена и не такие преступления спускали на тормозах…       - Господи, какой ужас, – со слезами в голосе прошептала Анна, ещё плотнее прижимаясь к мужу, в его объятиях укрываясь от бед и несправедливости окружающего мира.       - Вот с тех пор, уже больше двадцати лет он один. Больше не женился. Наверное, слишком боялся потерять всё, что дорого, во второй раз.       - Володя, – тайком утирая слезинку, жена вздохнула, – знаешь, наверное, если бы дядь Юра попросил меня поговорить с мамой про его… чувства, я бы не смогла теперь отказать. Возможно, это и нехорошо по отношению к папе, но… – она пожала плечиками.       - Я понимаю, малыш. Спи, не думай ни о чём, отдыхай. Будем надеяться, что двое взрослых людей разберутся сами.       Весьма скептически фыркнув, Аня поудобнее пристроила круглое пузико на бедро к мужу и закрыла глаза.       Весь следующий день втроём провели в своё удовольствие на пляже, выбрав местечко поспокойнее возле почти безлюдной скалы, которая весьма удачно давала тень и защищала будущую мамочку и уставшего на съёмках от постоянного изнуряющего солнца Владимира. Перед сном молодые заговорщики составили на завтрашний день маленький, но весьма коварный план.       Юрий Степанович появился в их тенистом дворике около десяти, чтобы слишком ранний визит хозяева не восприняли как намёк на приглашение к совместному завтраку. Украдкой переглянувшись, Корфы приступили к маленькому театрализованному представлению.       - Володя, я не хочу второй день подряд тратить на пляж, – скривила чуть капризно губки Анна, – ты завтра опять уедешь непонятно на сколько дней, мы с тобой вместе так и не побудем.       - Что ты такое говоришь, Нюточка, – ахнула Марфа. – Вы же на пляже вместе, рядышком. Володя ведь так по морю соскучился. Зачем ты заставляешь его возле себя сидеть? Ты за это время вдоволь накупалась, а Володя всё только работал.       - Вообще-то этот филон тут без вас не только работал, – хмыкнул Заморёнов, – но решайте сами.       Сделав вид, что тоскливо вздыхает, покоряясь причудам беременной жены, Корф посмотрел на Марфу и Юрия, развёл руками.       - Ладно, вечером сходим искупнёмся. Мам, ты уж тогда составь компанию нашему заслуженному и всенародному, а? А мы тут сами с Кенгурёнком насчёт обеда-ужина, вы не беспокойтесь.       - Да, мамуля, мы сами приготовим, отдыхай сегодня, – подхватила Аня.       Погрозив Заморёнову пальцем, Владимир добавил картинно-суровым тоном:       - Доверяю самое ценное! Смотри, Степаныч, вокруг горячих кавказцев полно, чтоб не умыкнули очаровательную даму. У них тут блондинки в цене, так что бди!       - У меня? Не умыкнут! – брякнул Заморёнов, и только потом, благодаря моментально запунцовевшей Марфе осознал, что выдал – по-фрейдовски бессознательно.       Едва лишь за «старшими товарищами» закрылась калитка, как довольно переглянувшиеся Корфы собрали пляжную сумку и отправились в противоположную сторону, на дикий пляж.       На закате обе пары собрались к ужину. Дамы обменивались впечатлениями от насыщенного событиями дня, мужчины потягивали местное вино, изредка вставляя пару реплик.       - Не, Вовка, мы без вас больше на пляж ни ногой. Стар я стал, видно. На твою тёщу половина пляжных сперматозавров облизывалась так, будто рядом с ней мужика в упор нет!       Мучительно покрасневшая Марфа и вытаращившие синхронно глазищи молодожёны не успели сказать Заморёнову всего, что о нём в данный момент думают только потому, что ожил Аннин мобильный.       - Слушаю, – не глядя на дисплей, схватила она аппарат. – Варвара Степановна, здравствуйте! Как я рада вас слышать! Ой, подождите, я вам сама сейчас перезвоню, я же не в Питере. Что?! Здесь?! – голубые глазищи чуть не выпали из орбит. – Варвара Степановна, приходите к нам, прямо сейчас! Записывайте адрес…       Закончив разговор, сияющая Анна торжественно объявила:       - Через полчаса придут Варвара Степановна с Григорием Васильевичем! Они сегодня приехали сюда в отпуск!       Удивлённо крякнув, Заморёнов покачал головой:       - Вот везёт вам, шнурки. Как раз к годовщине свадьбы вторая свидетельница подгребла. Прямо полный комплект - хоть твоих срочно вызванивай, Володька.       У остальных на лицах возникло растерянно-смущённое выражение:       - Ой, а мы про годовщину чуть не забыли…       - Отец с Надеждой всё равно в Германию на конференцию уезжают, у них не получится приехать.       - Ну вы, блин, даёте, люди! Ладно, дядя Юра обо всём уже давно позаботился. Следующий четверг на площадке рабочий только до обеда. А потом будем вас поздравлять с ситцевой свадьбой, шнурки. Прямо в горах. Я тебе, молодожён, уже и «семейники» из натур-ткани припас, – хохотнул Заморёнов, наслаждаясь общим замешательством.       За время отсутствия Корфа на съёмочной площадке события в творческом коллективе не стояли на месте. Безобразную сцену между ним и Калиновской коллеги пересказали девушкам-буфетчицам. Молодая супруга актёра им сразу понравилась, даже несмотря на то, что обе они были ярыми фанатками Корфа, и барышни стали пропускать мимо ушей требования Ольги о закусках в перерыве, почти перестали обслуживать, подолгу глядя будто сквозь неё, подавая заказанное в последнюю очередь, чтоб та не успевала доесть.       Заморёнов вместе с Корфом зашли в палатку на обед, на ходу обсуждая празднование годовщины свадьбы и капустник. Став свидетелями очередного игнорирования девчонками Ольги, только покачали головами. С мстительной улыбкой проводив глазами взбешенную Калиновскую, Степаныч не смог смолчать:       - Девочки, вы уж кормите нам актрису вовремя, а то она потом в кадре на партнёра такими голодными глазами смотрит… – и подмигнул хмыкнувшему Корфу.       Буфетчицы захихикали:       - Ну если на Владимира Иваныча голодными глазами… тогда ладно, будем кормить!       Корф слегка смутился, но посмеялся вместе с ними:       - Только не перекормите, а то в кадр не поместится. Её и так много из-за создаваемого шума и криков, а если на экране станет больше – не выдержу.       Девчушки прыснули:       - Мы постараемся, Владимир Иваныч.       - Чего вы, барышни, всё Иваныч да Иваныч, я еще по меркам некоторых в ситцевых мужьях хожу, а вы из меня почетного гражданина сделали.       - Но мы не можем вам «тыкать», мы ведь на работе.       В разговор вклинился до этого лишь тихонько ухмылявшийся Заморёнов:       - А ему не грех и «потыкать» покуда. Он у нас ещё даже не папаша. Вот обзаведётся парочкой корфотеррористов, тогда и будете «выкать». А пока с него и «Воффки» хватит. Ладно, пошли до костюмерной сходим, недопапаша беременный, – хлопнул он по плечу коллегу и встал, отодвигая опустевшую тарелку, подмигнул вновь прыснувшим в кулачки официанткам.       Поднимаясь вслед за ним и благодарно кивнув девчонкам за обед, Корф кинул в затылок удаляющегося Степаныча тугой шарик из скомканной салфетки.       Всю неделю Марфа и Анна провели в обществе Варвары и её мужа Григория, молчаливого, но чрезвычайно деловитого мужчины с непривычной для современной жизни окладистой бородой. Периодически на телефон то Варвары, то самого Григория поступали звонки, принимая которые они старались подальше отходить от Ани. Разумеется, сильно этим заинтригованная, она попыталась расслышать хотя бы голоса абонентов. Ей показалось, что в шорохе не очень качественной связи звучали иной раз поразительно знакомые родные нотки. Особенно ощущения усиливались вечером, за пару часов до возвращения группы в город.       В четверг к полудню за Анной и Марфой заехали на арендованном джипе Варвара с мужем. Вообще Григорий всё и везде умудрялся устроить с комфортом. Сразу же разузнал, где можно взять напрокат автомобиль, пляжную утварь вплоть до широкого семейного зонтика на длинной ножке и складных шезлонгов. А дня через три начал уж как-то подозрительно пристально разглядывать витрины ювелирных магазинов. Немного удивлённая интересами Григория Васильевича, Анна тем не менее решила, что это просто не её дело. Теперь же в джипе нашлась и маленькая подушечка будущей мамочке под спину, и бутылка прохладной воды в бардачке, и крошечный вентилятор на батарейках, который закрепили так, чтобы Аню обдувал прохладный ветерок, но без лишнего напора.       К их приезду всё уже было готово. Со всей изобретательностью группа из подручных материалов соорудила длинный-предлинный стол, с солнечной стороны как смогли, наставили фрагментов декораций, между ними была натянута сетка цвета хаки из военного реквизита, а к ней прикреплены по случаю праздника разноцветные шары. И пусть сервирован импровизированный стол одноразовой посудой, а вместо красивых салатников и блюд уставлен ёмкостями для подогрева из походного буфета, наполненными немудрёными салатами, сооружёнными общими усилиями женской части коллектива из простых доступных продуктов, но это ничуть не повлияло на радостный настрой виновников торжества.       - Главное не форма, а содержание! – изрёк Григорий, подошедший к столу, едва успев обменяться с Корфом быстрым рукопожатием и молниеносно сунуть ему что-то в карман; он принюхивался к внушительной кастрюле, из-под крышки которой исходил дразнящий аромат зажаренной со специями курочки, и в предвкушении банкета потирал руки.       - Не скажи, Васильич, – вставил свои авторитетные «пять копеек» Заморёнов. – Иногда даже на содержание кастрюль можно не обращать внимания, главное – достойный повод!       - Солидарен! – кивнул Григорий, утаскивая кусок помидора из красиво уложенной «розочкой» на пластиковом подносе овощной нарезки.       - А ну цыть, Гришка! – хлопнула его по руке жена. – Видишь, ещё оператор не снял красоту такую! Вот бы мне дома так смочь, как девоньки на пустом месте в палатке этак затейливо всё обустроили!       Официантки зарделись от похвалы, расставляя последнюю посуду и оглядывая стол – всё ли приготовленное выставлено.       Праздник получился весёлым и совершенно необычным. Коллеги Владимира в старании удивить виновников торжества оригинальностью поздравлений подготовили настоящий актёрский капустник. Пели специально сочинённые к случаю частушки (в паре строк не вполне цензурные), устроили соревнование между будущим отцом Корфом и вторым оператором, у которого зимой родился пятый ребёнок, кто быстрее запеленает приготовленных кукол, а Ане пришлось вслепую повязывать мужу галстук наперегонки с бригадиром гримёров, которая недавно с супругом отпраздновала золотую свадьбу. В обоих конкурсах победили, кстати, молодожёны.       Подарки молодым супругам тоже в большинстве своём были необычными. Бочёнок горного мёда, настоящий кабардинский кинжал от одного из местных технических ассистентов с гордым именем Азамат, кинохлопушка от помрежа с надписью «Корфы. Дубль 2 1/2» и многозначительной картинкой с аистом и кружевным свёртком, от костюмеров – детский комбинезон, стилизованный под костюм Владимира из «Потерянной Анастасии», при виде которого Корф картинно закатил глаза, а Анна и Марфа умилились почти до слёз. Гримёры одарили будущего отца длинной белой бородой Деда Мороза, а мамочку – кокошником Снегурочки со словами: «Скоро пригодится! А ёлку через полгода сами купите!» От своей креативной группы не отстал и сам режиссёр – вместе с таинственной коробкой, которую велено было открыть только дома в Питере, преподнёс умело сделанный на компьютере «сертификат», в котором значилось: «Настоящим гарантирую роль в своём будущем фильме Анне Корф после получения диплома по специальности».       Свидетели не отстали от остальных гостей по части выдумки на подарки. Помимо проанонсированных неделю назад семейных трусов Заморёнов достал из пакета милую ситцевую косынку для Ани и два кухонных фартука с надписями по груди «Готовлю любимой жене!» и «Путь к сердцу мужа знаю!» Косынка тут же была повязана на белокурую головку, а вот «семейники» Корф под общий хохот попытался натянуть поверх пятнистых штанов от съёмочного костюма, но сильно в этой затее не преуспел. Тогда даритель просто натянул их молодожёну на затылок. Воздух заискрил от мобильных фотовспышек.       Но настоящий фурор произвёл подарок Варвары и Григория. Они поставили на стол две коробки. Когда была поднята крышка первой, раздался общий восхищённый вздох и в ход снова пошли телефонные камеры. Из пелёнок, распашонок, чепчиков и прочей детской одёжки был умело сооружён белоснежный лебедь, из-под брюшка которого торчали носки красных пинеток. А когда Григорий осторожно снял крышку с гораздо меньшей коробки, грянул дружный смех. Композиция из шоколада в виде сидящей на руках у Владимира Анны, у которого на шее намотана киноплёнка, в зубах папка со сценарием, а на локте висит корзинка с цветами, какие часто дарят зрители после спектакля – этот шедевр было жалко есть, но на жаре он всё равно долго бы не продержался.       - Как вы его довезли! – поразилась Марфа.       - Взяли напрокат сумку-холодильник, – пояснил Григорий, аккуратно разрезая десерт.       Наслаждаясь кусочком шоколадной скульптуры, которая оказалась заполненной внутри вкуснейшим суфле, Аня зажмурилась:       - Ох, как же это вкусно… но как же вредно!       Усмехнувшись, Варвара заговорила, изображая торговку с одесского Привоза:       - Послушайте, Анюточка, шо тетя Варя имеет вам сказать за этих мужчин. Они дарят нам конфеты, шоколадки разные, а потом возмущаются, шо мы полнеем! Так дарили бы нам только одни бриллианты – и мы бы таки сверкали!       Выслушав свидетельницу, Корф многозначительно приподнял бровь:       - Бриллианты, говорите? Пусть будут бриллианты, – и с совершенно будничным видом, будто нечто подобное для него обычное каждодневное дело, достал из кармана маленький бархатный футляр. Открыв его, Анна на минуту потеряла дар речи. Серьги в виде цветка с голубой эмалью на лепестках и крупным камнем в сердцевинке, яркие радужные искры от которого не оставляли сомнений в его происхождении, были словно созданы именно для неё.       - С годовщиной, любимая, – шепнул муж прямо в приоткрытые губки за миг до того, как похитить их в плен сладкого поцелуя.       - Спасибо тебе, Володя. Они такие красивые. А я так и не придумала, что тебе подарить… – с раскаянием опустила глазки Аня.       - Самый главный подарок ты сделаешь мне к концу лета, малыш, – ласково коснулся Корф ладонью прохладной щёчки. – А то, что мы не успели к годовщине, так это моя недоработка, надо было реже на гастроли уезжать, – подмигнул он хихикнувшей жене.       Развеселившаяся компания легко находила себе развлечения после скромного банкета. Кто-то устроил танцы, кому-то захотелось сыграть в мини-футбол, некоторым пришло в голову пойти искупаться в неглубоком и до жути холодном горном ручье. Редко выпуская из вида Анну, весело болтающую с молодыми девушками из группы, Владимир играл в шахматы с Григорием, но с гораздо большим удовольствием ушёл бы сейчас со своим Кенгурёнком куда-нибудь подальше, чтобы хоть полчаса просто провести наедине. В очередной раз отвлёкся на позицию фигур, поднял глаза – Анны нет.       - Васильич, погоди-ка минутку.       На все вопросы о жене только что разговаривавшие с ней девчонки пожимали плечами. Марфы тоже не оказалось в поле зрения. Заморёнов подошёл к Корфу с тем же вопросом. Стоящая неподалёку Калиновская, неспешно попивающая нечто, что удалось смешать из скромного выбора спиртных напитков, которым Корф отнюдь не стремился поразить ничьё воображение, пьяно усмехнулась:       - Ну подумаешь, невесту украли, так она же не одна, с матерью и этой вашей Варей. Странно, Корф, ты совсем мозг пропил? Да ушла она, туда, за утёс. Кстати, там змеи есть, – захохотала стерва вслед окончательно потерявшему способность спокойно мыслить Владимиру.       Когда в поиски Анны вовлекли Варвару, она переглянулась с мужем и заключила:       - Не углядел, ситцевый муж, украли у тебя молодую!       Внутри всё моментально похолодело. Они со Степанычем рванули по всей площадке, заглядывая в самые невероятные места – Анны не было нигде. Следом за ними неотлучно шагали Варвара с Григорием. Постепенно новость о пропаже жены и тёщи охватила почти всю группу. Пробегая мимо гримвагена, Владимир хотел на автомате дёрнуть ручку двери, но дорогу ему преградил Васильич:       - Э, нет, не везде дорога тому, кто за драгоценной пропажей углядеть не смог! Чего не пожалеешь, касатик, чтоб дверь заветную открыть?       С неожиданной силой и отчаянием оттолкнув двухметрового бородатого мужика, Корф ворвался в трейлер. В запертом помещении было ужасно душно, в сумеречном свете небольшого окна глаза беспрестанно обмахивающейся журналом Ани на покрытом испариной лице показались неестественно, болезненно блестящими. Марфа тихонько поглаживала неловко откинувшуюся на жёстком стуле дочь по спине.       - Вы головой думаете вообще?! Вы меня чуть до кондрашки сейчас не довели! Обе!!       Из-за его спины Заморёнов попытался разрядить ситуацию:       - Володька, ну ты чего, обычай же, на свадьбе невест крадут. В прошлом году в сценарии не было, вот и решили упущение исправить…       На что получил ещё один вопль:       - Ты-то хоть не лезь!       На дикий рык молодожёна к трейлеру начала стекаться заинтересованная публика. Корфа несло:       - Ладно, у беременных мозг наизнанку, но ты, мам! Чем надо было думать, чтоб закрыться в этой консервной банке!       Марфа в испуге опустила глаза и прижала руки к груди. У Анны задрожали губы, слезинка моментально прочертила тонкую дорожку к подбородку:       - Почему ты на нас так кричишь?       Увидев, до какого состояния перепугал своим бешенством жену, Владимир подскочил к ней, обнял, зашептал в макушку:       - Анька, я жутко испугался! Здесь же горы, обрывы… Ты не представляешь, что я за последние полчаса пережил… А вы дурачитесь!       - Всё равно обидно, когда ты так орёшь, – не сдавалась просто так мадам Корф.       - Ну всё, всё, больше не буду.       Супруга подняла на него глаза, в которых было написано крупными буквами: «Ты? Не будешь? Расскажи кому другому!»       - Я постараюсь… Я безумно испугался, – Владимир зарылся лицом в грудь любимой, подбородком ощутив лёгкий толчок малыша.       - Ага, вот снова за меня испугаешься и снова орать будешь. И снова на меня, – со вздохом заключила жена.       - Ну ты ведь меня простишь?       За его спиной Юрий поманил Марфу прочь из трейлера, подальше от недавней вспышки гнева до полусмерти перепуганного зятя.       Анна вздохнула и улыбнулась легонько:       - Я устала, поехали домой.       - Конечно, малыш. Сейчас попрошу Григория с Варварой нас отвезти. Только придётся маму оставить здесь до автобуса, пятого места в машине нет. Степаныч за ней приглядит, не возражаешь?       В джипе Владимир, не спрашивая ничьего мнения, уселся вместе с Аней назад. Варвара открыла было рот, чтобы пересадить будущую маму вперёд, в более просторное пространство, но встретилась глазами с мрачным взглядом Корфа и молча устроилась рядом с мужем.       Анна действительно чувствовала себя не лучшим образом: после жаркого трейлера, после целого дня на солнцепеке, еще и муж добавил своим криком, и тошнит, и голова кружится, и ходить тяжело, и от жары уже несколько дней отёки на ногах, и домой хочется к себе, а не в этот чужой дом, пусть и на море. И вообще! Почему ему только удовольствие, а мне ходи с этим пузом, уже спина болит! От внезапно нахлынувшей жалости к себе слова лились потоком вместе со слезами.       Будто маленькую, поглаживая любимую свою девочку по голове, Владимир чувствовал себя почти чудовищем, принудившим беззащитного ангела к чему-то ужасному.       - Анечка, я понимаю, тебе тяжело, у тебя почти десять килограммов дополнительного веса, тебе жарко, но потерпи ещё всего четыре денёчка! Вот убьют меня – и поедем в Питер, и чёрт с ним, с тем отпуском!       Сообразил, что брякнул, только когда увидел перепуганные голубые глазищи, в которых застыл смертельный ужас. Разразился коротким ржанием резвого коня, обнял своё зарёванное сокровище.       - Совсем уже замотался! Меньше надо в образ погружаться. Извини, малыш. Напугал?       Получив вместо ответа весьма чувствительный тычок под ребро и ехидную мину, с чувством чмокнул золотистую макушку.       Следующий рабочий день начался для Корфа совсем «не феншуйно». На его обычное «доброе утро» в автобусе Заморёнов в ответ лишь фыркнул рассерженным котом и отвернулся к окну.       - Степаныч, ты чего?       На что получил прямым текстом:       - Я не разговариваю с теми, кто женщин называет безмозглыми курицами!       Пытаясь пристроить на место отпавшую челюсть, быстро перебирал в уме, что и кому мог ляпнуть вчера подобного. Чёрт, ну конечно – когда в гримваген ворвался, перепуганный насмерть, не особо-то за языком следил… То-то с утра жена с тёщей такие притихшие. Бли-и-ин, Корф, твою!..       Для себя решив вечером просить у своего маленького семейства прощения по всей форме, старшему товарищу, оскорблённому за женщину, к которой тот явно питал весьма серьёзный интерес, сказал:       - Степаныч, у тебя я не буду спрашивать, знаешь ли ты, каково это – до смерти испугаться за свою семью. Неужели ты не понял моё состояние?       Внимательно поглядев в глаза Владимиру, Заморёнов долго молчал, прежде чем решиться робко спросить, отчаянно смущаясь, как пацан перед первым свиданием:       - А вы после съёмок сколько ещё здесь… ну… того… а?       Прилагая неимоверные усилия, чтобы не расплыться в ухмылке довольного ехидного котяры, Корф пробормотал:       - Обратно двадцать девятого, «Черноморцем», в СВ-вагоне, – и быстро отвернулся, пряча улыбочку в кулак, сделав вид, что кашляет.       После окончания съёмок Владимир наслаждался отдыхом ещё две недели. Весёлой дружной компанией или вдвоём с Аней они на полную катушку развлекались в своё удовольствие и путешествовали во все доступные для семейной пары на восьмом месяце беременности направления. Съездили на пару экскурсий, причём в Абрау-Дюрсо предложила отправиться именно Аня, а муж долго бурчал, зачем им так далеко тащиться за шампанским, которое тут можно купить в каждом втором магазине. Но едва лишь автомобиль преодолел перевал в долину Абрау и внизу показалось невероятнейшего оттенка бирюзовое озеро, все сомнения отпали – это место стоило того, чтобы увидеть его собственными глазами. Купание в озере стало дополнительным бонусом к поездке, да и экскурсия по винодельческому производству оказалась очень интересной.       Дни до отъезда таяли незаметно, растворяясь в неспешности курортного бытия. В последний вечер устроили ужин с шашлыком, во дворе собрались, помимо Юрия, Варвары и Григория несколько человек из киногруппы – это для Корфа и Заморёнова работа была завершена, съёмочный процесс для остальных продолжался полным ходом. Владимир улучил момент, когда рядом не было ни жены, ни тёщи.       - Степаныч, а ты билет обратный взял?       - А тебе чего? – как-то уж слишком хитро прищурился коллега.       - Да так, просто.       - Простак нашёлся, – ухмыльнулся Юрий, прежде чем вернуться к столу.       Конец двадцать второго акта