Стакан воды. Околотеатральная история

      Домой Владислава Владимировича Корфа забирали той же многочисленной компанией, которой ожидали несколько дней назад его появления в холле клиники. Во дворе, немного смущаясь, топтались одногруппники молодой мамочки, не решаясь всем колхозом нарушать строгое спокойствие больничных стен. С любопытством косясь на белоснежный свёрток с голубой лентой на руках у новоиспечённого отца, всё же никто не решился попросить приподнять с личика малыша кружевной уголок покрывала, и Владимир беспрепятственно унёс наследника к машине сразу после общего фото на крыльце, временно пристроил на руки к тёще на заднем сиденье, пока Аню обнимали, поздравляли и вручали подарки – шутливые и практичные.       За воротами клиники взвизгнули тормоза. Из автомобиля чуть не бегом выскочили Андрей Долгорукий с коробкой и Наташа с букетом.       - Уф, успели! Говорила тебе, надо выехать пораньше! А ты всё – успеем, Наташенька. Вот, опять всё в последнюю минуту! Копуша мой, – жена беззлобно пихнула застенчиво улыбнувшегося Андрея локотком.       - Володя, Аня, мы вас поздравляем от имени всего театра. Вот, это вашему сыночку. Пусть растёт большим и счастливым.       Вернувшийся к крыльцу за женой Корф принял подарок и заодно освободил руки жены от многочисленных презентов однокурсников. Студенты попрощались и отправились к калитке. Помахав им на прощанье, Аня наконец-то смогла принять цветы от Долгоруких.       - Какие красивые! Спасибо вам. Замечательно, что от театра приехали именно вы. Едемте с нами, наши бабушки сказали, что приготовили какой-то совершенно фантастический обед в честь выписки.       - Действительно, – присоединился Владимир к словам жены, – поехали к нам. Андрей, адрес знаешь?       Молча кивнувший Долгорукий неуверенно посмотрел на жену:       - Вообще-то нас сегодня мама на обед ждёт…       Наташа достала телефон:       - Сейчас всё уладим.       Коротко переговорив со свекровью, очаровательно улыбнулась:       - Вот и всё! Семейный обед перенесён на послезавтра, а вам, Корфы и корфятки, от Марии Алексеевны общий привет!       - Ну тогда двинулись, ребята, – скомандовал молодой отец, аккуратно подсаживая жену на заднее сидение.       Новоиспечённые бабушки действительно превзошли сами себя, хозяева и гости не уставали нахваливать роскошный обед. Наташа подробно записала рецепт мяса под шубой от Надежды Николаевны и слоёного салата от Марфы Егоровны. А под занавес застолья гостья и вовсе получила совершенно неожиданное для себя предложение: молодые родители позвали её в крёстные своему первенцу. Расчувствовавшаяся Наташа даже прослезилась слегка, обнимаясь с будущими кумовьями. А окинувший несколько подозрительным взглядом Корфов Андрей ревниво уточнил:       - А крёстным отцом кто будет?       - Володин однокурсник, который в Москве живёт. Вы его с женой на нашей свадьбе видели, если помните, – пояснила Аня.       - В Москве? Ну ладно, – этот факт отчего-то усмирил настороженность Долгорукого.       Переглянувшись с хмыкнувшей Наташей, Корфы только обменялись хитрыми улыбками.       Неотвратимо приближалось начало нового учебного года. Мнение старшего поколения о продолжении учёбы молодой мамы разделились: бабушки в два голоса при периодической поддержке приходящей помощницы Нины Николаевны ратовали за оформление академического отпуска, Иван Иванович с Юрием Степановичем пытались образумить своих прекрасных половин, чтобы сильно не давили на Аню своим авторитетом. Владимир не позволял ни одному «лагерю» склонить себя на свою сторону:       - Я поддержу любое Анино решение. Пусть она сама попробует, насколько сложно ей будет учиться с ребёнком. Не сможем – будем оформлять академ. Ну а если всё сложится, то чего год терять? Конечно, мы рассчитываем на вашу помощь, по мере возможности. Но уж если на то пошло, можно и няню нанять.       - Какая няня, Володя? – ахнула Марфа. – А мне что же прикажете делать? После отпуска я обратно на работу уже не вышла, ты сам сказал, что с августа у меня и дома дел хоть отбавляй будет.       - Ма-ам, ну тогда ты потрясающе нелогична, – состроил ехидную мину зять, покачав головой. – Ты готова взять на себя львиную долю забот о ребёнке, я пока никаких дальних гастролей не планирую, Корфы-старшие вон уже тоже в очередь выстроились на все свои выходные, так чего тогда уговариваете Аню дома осесть?       Против аргументов молодого отца Марфе нечего было противопоставить. Кроме одного.       - Анюточка, неужели учёба эта твоя стоит того, чтобы собственную кровиночку всякими смесями искусственными кормить вместо грудного молока?       - Володя, ну чего мама опять! – воскликнула Анна, готовая разрыдаться. – Мы сто раз уже обговаривали, что я буду на один раз сцеживать, на другое кормление вы будете мне Влада привозить, а там я уже и домой прибегу. Ну недалеко ведь совсем!       - К тому же Романов согласился перевести Аню на свободное посещение, а Шарлотта тут же предложила договориться с медицинским кабинетом, чтобы на кормление нас туда пускали, – улыбнулся Владимир, вспоминая энтузиазм, с которым «курсовая мамочка» встретила новость, принесённую им вместе с копией документа о рождении и Аниным заявлением на индивидуальное расписание. Обоим Романовым было бы жаль потерять способную студентку.       Против консолидированного настроя молодых родителей старшему поколению пришлось отступить.       Конец августа в Северной Пальмире баловал необычайным теплом. Наследника древнего рода Корфов уже вывозили на короткие прогулки. Сияющую Марфу в статусе бабушки было трудно оторвать от любимого внука, что порою отражалось молчаливым недовольством на лице заезжавшего за нею вечером Заморёнова.       - Терпи, Степаныч, – многозначительно вздыхал Владимир. – У тебя хоть вечера есть, а меня в собственном доме уже вообще скоро замечать перестанут.       Отвернувшись от Юрия, Корф коротко подмигнул удивлённо уставившейся на него жене, мол, не воспринимай мои слова серьёзно, это я пытаюсь Степаныча поддержать. Со вздохом закатив глазки, Аня вернулась к глажке ползунков.       - Анютка, тебе что на день рождения подарить? Три дня осталось, а мы с Манечкой ничего придумать не можем.       Будущая именинница только пожала плечиком с лёгкой улыбкой.       - Юра, так ведь… – кинула на него вопросительный взгляд Марфа.       - Ой, всё, склероз проклятый! – махнул Заморёнов рукой. – Вот что значит доверять ответственные дела женщине, сам уже не помню, что в собственном доме творится. Подарок мы тебе с мамкой что надо приготовили.       - Юра, – мягко упрекнула его любимая.       - А что Юра? Нам такого не дарили. Да у нас и не было. А сейчас – всё для вас. Ладно, Манечка, поехали уже. Устал как чёрт.       Доктор Мандт редко сталкивался с тем, чтобы человеческие качества пациента как-то влияли на его личное к нему отношение. Но с Петром Платоновым оставаться нейтрально-вежливым ему становилось всё сложнее. Практически впервые в своей практике он ощущал острое нежелание идти в люкс-палату Платонова вплоть до скрежета зубовного. Пётр Михайлович был постоянно чем-нибудь недоволен. И обслуживанием персонала, и особой диетой, и плохой уборкой, хотя вокруг царила обычная больничная чистота. Вот и сегодня пациент с порога встретил доктора отнюдь не вопросом о своём самочувствии, а претензией, которая едва ли имела к Мандту отношение:       - Вот интересно, отчего это Марфа с Анной носа не показывают? Уж не наговорили ли, что я заразный какой-нибудь?       - Не придумывайте, Пётр Михайлович. Никто из персонала не мог сказать вашим родным ничего подобного. Возможно, им просто некогда вас навестить. Аня родила сына, насколько мне известно, Марфа помогает о нём заботиться. Кстати, если вам интересно, оба родителя малыша, ваша дочь и зять, дали согласие на взятие пуповинной крови. Так что у вас появился дополнительный шанс на выздоровление. Если не найдётся донор костного мозга, мы можем воспользоваться пуповинной кровью вашего внука.       - Этот байстрюк мне не внук! – хрипло выкрикнул пациент, сверкая злым взглядом. – И не нужна мне кровь отпрысков этого фигляра, превратившего мою единственную дочь чёрт знает в кого!       Изумлённый до глубины души, Фридрих Иоганнович вышел из палаты, растерянно качая головой…       Четвертьвековой юбилей Анны Корф начался для неё с нежного поцелуя любимого мужа и аромата роз. Владимиру пришлось подняться до рассвета, чтобы успеть раньше, чем проснувшийся наследник громким плачем ознаменует для семьи начало нового дня. Успел он впритык, всего на пару минут опередив юного Корфа. Едва лишь Анна вдохнула нежный аромат белоснежных бутонов и потянулась к губам любимого с ответным поцелуем, как его величество царь всея семьи изволили проснуться.       - Не успели… – слегка разочарованно констатировал молодой отец под насмешливым взглядом именинницы, убирая ладонь с попышневшей груди. – Лежи, Анют, я сам.       Пока отец и сын занимались вопросами неотложной гигиены и сухости, мамочка привела себя в относительный порядок. Праздничный день начался.       Гостей не ждали, к обеду должны были приехать только родные. По традиции, предписывающей некрещёного младенца беречь от чужих глаз, пришлось вместо ожидавшегося с прошлого года шумного юбилея обойтись скромным застольем. Поздравления от всех остальных принимались исключительно дистанционно.       Но без сюрпризов всё равно не обошлось. Только успели разместиться за столом – раздался звонок в дверь. На площадке стояли улыбающиеся Лиза Долгорукая и Соня Канкрина.       - Привет! – Лиза протянула имениннице букет. – Нас отправили от группы с поздравлением и подарком. Соня, не тормози, давай!       - Ой! – пискнула напарница и вытащила из-за спины коробку, перевязанную бантом. – С днём рождения, Анечка, от всех нас!       - Спасибо, девочки.       Из-за плеча именинницы материализовался Владимир.       - Что же вы на пороге стоите, девочки? Аня, приглашай в дом.       Студентки переглянулись.       - Ну… к вам же пока нельзя. У вас сынок совсем маленький. Да и мы не одни, нас мальчики на улице ждут. Мы зашли только подарок отдать.       - Нет уж, так не пойдёт, барышни! Звоните своим кавалерам, пусть поднимаются. Заходите, мы гостей в пороге не держим, – хозяин крикнул в направлении кухни: – Бабушки! Ещё четыре тарелки на стол! У нас неожиданное пополнение!       Когда следом за Никитой по лестнице поднялся Миша Репнин, Корфы слегка оторопели. Но приглашение уже сделано, не отменять же?       Пока новые гости мыли руки, Владимир преувеличенно трагическим шёпотом прокомментировал сложившуюся ситуацию на ушко жене, тщательно скрывая язвительную ухмылку:       - Вот уж не подумал бы, что придётся когда-нибудь в собственном доме посадить за стол потенциального соперника.       От услышанного у Ани глазищи на лоб полезли, она потеряла дар речи. Её хватило лишь на то, чтобы красноречиво покрутить у виска и исчезнуть в направлении спальни, откуда донесся обиженный плач проснувшегося сына.       За столом Михаил и Лиза проявляли все признаки сложившейся пары. Наблюдая за ними, молодые хозяева время от времени недоверчиво переглядывались, а Соня с Никитой над ними от души потешались.       Периодически кто-нибудь из родственников под завистливые взгляды студентов отвлекался от застолья, чтобы взглянуть, всё ли хорошо у малыша. Чаще всех навещал наследника счастливый папаша. Возвращаясь, всякий раз не забывал поделиться последними новостями из колыбельки:       - Всё нормально, мы спим; мы носом покрутили; мы чихнули, но не проснулись.       Сжалившись под просительными взглядами Сони и Лизы, Корфы, тихонько, пошептавшись в уголке, решились всё-таки показать некрещёного сына. Для молодых родителей это стало проявлением высшей степень доверия: вы вошли в наш дом, сели за наш стол, преломили наш хлеб – мы верим, что вы не можете таить зла на наше дитя.       Залюбовавшись светлоглазым малышом на руках у сияющего отца, Лиза восхищённо пробормотала:       - Я такого же хочу…       Покачав головой, Анна возразила:       - Ну уж нет, такого же не получится! Эксклюзив от Корфов!       - Да ну тебя, Анька, я не в том смысле вообще! – отмахнулась от её шуточки Долгорукая, краем глаза наблюдая, какую реакцию вызвали её слова о ребёнке у Миши.       Эти переглядки заметил Владимир и выдал будничным голосом ехидную мысль, аккуратно передавая сына на руки бабушке Надежде:       - Вот, пока ты тут в декрете сидишь, всех твоих поклонников расхватали, Анютка.       Миша и Лиза обменялись слегка обалдевшими взглядами, но Репнин только посильнее приобнял Лизавету. Корф получил от жены в лоб крышкой от подарочной упаковки и не менее ехидно-будничное:       - Зато есть шанс самой родить себе мужчину, который будет любить всегда, не предаст и не разлюбит! – и ехидная супруга показала язык мужу.       Внимательно и серьёзно Владимир посмотрел в глаза любимой.       - Второго мужчину. Потому что первый у тебя есть.       Конец двадцать пятого акта