- Ну, здравствуй... мама...

Главное не закричать... Перетерпеть, не издавая даже стона... Снова бег в никуда. Снова темнота. Но теперь нет того пронизывающего ветра. Белая точка замаячила вдали. Все ближе, ближе... Белый свет резко ударил в глаза. В светлой комнате, где нет ни окон, ни дверей, ни мебели. Ничего. Просто белоснежные стены и яркий ослепляющий свет. Проход назад резко и с шумом закрылся. Теперь он точно один в закрытом пространстве. В одно мгновение руки оказались связаны. Одежда исчезла так же быстро и неожиданно. Ком подкатил к горлу. Один, на коленях, обнаженный, в светлой комнате. В полной тишине слышно лишь его собственное тяжелое дыхание. Хлыст со свистом рассекает воздух. В следующую секунду тело пронзает жгучая боль. Он выгибается дугой и, от неожиданности, кричит. По спине растекается теплая кровь. Капли капают на пол. Кап, кап, кап... В висках стучит, тело дрожит. Нет даже слез. Он просто в шоке открывает и закрывает рот. Снова звук хлыста. Новый удар ложится поверх старого. На месте пересечения кровь полилась еще быстрее. Места ударов пульсировали. Затем опять удар, и еще один... После десятого, по мнению жертвы, удара все затихло. Колени разъезжались в разные стороны, сердце бешено стучало. У него даже не было сил кричать. Не хотелось даже жить после такого. Силы потихоньку покидали юное тело. Кто-то развязал его руки. Он рухнул на грудь, пытаясь не делать лишних движений. Каждый вздох отдавался адской болью. Чужие пальцы и язык нежно слизывали капельки крови. Как только язык прошелся по кровоточащей ране, тело вздрогнуло. Мышца еще раз прошлась по ране. А потом еще раз... Адски больно. Пусть лучше его бьют, чем так... Последние вздохи дались с большим трудом. - Акихико... - собрав последние силы, прошептал он. Кто-то цокнул и резко ударил рукой по окровавленной спине. Издав стон, он стал мысленно отсчитывать удары сердца. Раз, два, три... и тишина. *** Мисаки резко вскочил с кровати и тяжело задышал. Лоб покрылся испариной, глаза безумно осмотрели куда-то вдаль, а сердце бешено стучало. Ручка двери медленно повернулась. Парень задрожал. Прям как в ужастиках. А за дверью, сто процентов, убийца. С окровавленным ножом. Убив всех, он пришел за последней жертвой. Но все оказалось куда невиннее. В комнату вошла Элизабет в длинных домашних штанах и майке. - Опять кричал? - спросил Мисаки, когда дыхание пришло в норму. - Нет... Просто мне не спится. Парень со стоном упал на спину. - Все так плохо? Черт, Мисаки, не хотела я из тебя все подробности клещами вытаскивать. Но, видимо, придется! Почему ты не хочешь мне все рассказать? Я ж тебя не убью. - Откуда вы знаете? А вдруг не выдержите и... - Плохого ты обо мне мнения. Губы парня задрожали. Стена сломалась. Он рассказал буквально все. Иногда срываясь на крик, не сдерживаясь в выражениях. Поток слов продолжался около пяти минут. Серые глаза женщины расширялись все больше и больше с каждым словом. Когда парень замолчал, Усами молча подошла и потеребила его макушку. - Шшшш... Легче же стало. Выговорился. Ну все. - она прижала Мисаки к себе и стала гладить его спину, успокаивая. Как маленького ребенка. В сознание парня вновь врезалось воспоминание из детства. Его мама так же его успокаивала. Только тогда и раны были не такие, как сейчас... *** Акихико буквально сходил с ума. Его тело требовало продолжительного сна и бурной половой активности. Первое обламывал его нынешний редактор, который, как по будильнику, будил Великого и Божественного ровно в шесть утра. Усаги перепробовал все для того, чтобы выспаться. И снотворные пил, и "левый" номер покупал, и редактора закрывал. Бесполезно. Хотелось выть. А ведь и недели еще не прошло. Со второй проблемой было куда сложнее. Мисаки нет. А изменять своему любимому только из-за удовлетворения плотских потребностей - как-то неправильно, что ли. И пусть никто об этом не узнает, но совесть не дремлет... Тоска.... Безысходность...