Эллерион

      Элен не могла понять, насколько ей не нравилась эта затея. Представленная в голове, она казалась оригинальной и безобидной, а вот на деле вышла слишком яркой, слишком беспокоящей. Видеть рядом ослепительно прекрасную пару было как-то неуютно. Сёстры очень расстроились. Маленькие девочки не конкурентки Джессике. Но они утешались обществом другого ребёнка, хоть и редкостного молчуна.       Алан был на редкость сдержан и любезен, кроме того, он не выказывал какого-то чрезвычайного довольства. Возможно, баронесса лисьего Дома была холодна настолько, что и льдинки, коснувшиеся её, замёрзли бы, не то что её теплолюбивый друг.       Конечно, Элен хотела оказать Джессике помощь, хотя бы потому, что та готова была двинуться с ними в путь с неизвестно каким итоговым назначением и призрачной целью. А народ уже превратил в потеху наблюдение за отчаянными влюблёнными, обрадованными отсутствуем Берилл и рвущимися доказать свою трепетную нежность и огненную страсть. В конце концов Нерин сама рассказала девушке о новой... выходке – что называется, из первых уст. Девушка сообщила, что один из таких почитателей даже пытался пробраться к дворянке-красавице ночью. Конечно, его вышвырнули прочь, но, подумать только, как много с этим мороки и насколько тяжело приходится Джессике. Может быть. Наверное. По ней нельзя было понять. Но предложение заиметь Алана в роли пугала она приняла.       Теперь, когда её сопровождает красивый и молодой кавалер, назойливых поклонников поубавится. На шее сверкало и сияло ещё одно пугало – ожерелье, по предварительному осмотру баснословно дорогое. Минус ещё некоторое количество влюблённых, ведь далеко не каждый готов сам себе признаться, что подобную вещицу подарить возлюбленной просто не в состоянии. И почему-то Элен глупо казалось, что от холодно мерцающих красных алмазов буквально пахло Берилл. Конечно, не буквально, нет... Просто ощущение присутствия было очень сильным. Элен и не знала, как к этому отнестись. Но ожерелье свою задачу выполняло исправно.       Элен ходила между кострами, оглядывала всех присутствующих, приветствовала знакомых и не очень – следуя этикету, разумеется. В периметре разожжённых огней на каменной площади, вблизи систем дворцовых фонтанов танцевали дворяне и дворянки, краснея и вздыхая: заданный музыкантами ритм был быстр. Сама Элен не танцевала. Стоит принять одно предложение – сразу выстроится целая очередь партнёров. Она могла бы один раз станцевать с Аланом, если бы не Джессика... Принцесса покосилась на Эвиэля, который вообще никогда не участвовал в праздничном развлечении.       Нет. Да нет, же. Был же случай...       Тогда, она хорошо это помнила, было уже очень темно. Накануне прошёл дождь, но очень быстро лужицы впитывались землёй. Ветра не было, и ей можно было ходить без плаща, хотя её младшего брата укутали очень хорошо, а сёстры вообще не присутствовали на празднике.       Маленькая Элен постоянно поправляла волосы, в которые нянечки вплели цветы из той самой маминой оранжереи. Нежные светлые лепестки постоянно щекотали ушки, а расплести сложную конструкцию она смогла бы только в том случае, если бы у неё было зеркало.       Они приехали в Южный сад, а всё потому, что только там разводили огромные костры, только там можно было найти самое изысканное общество, а ещё – отец настоял на этом. Элен показалось, что мама расстроилась. Совсем немного, почти незаметно, даже не понял никто. Только Элен поняла.       Принцесса сбежала от нянек, растворившись в толпе, у неё всегда это хорошо получалось. За пышными дамскими нарядами её тоненькую фигурку совсем не было видно, и дворяне всегда проводили время, сбившись в группки. Вот так, лавируя между ними, Элен успешно ускользала от переполошенных женщин – в самом деле, какая разница, Эвиэль всё равно узнает, если что-нибудь случится! Только игра в побег быстро наскучила ей. Принцесса оглядывалась по сторонам, взглядом разыскивая свою мать, но королевы нигде не было. Девочка расстроилась совсем. Здесь было совсем скучно: не всех детей знатные родители решили взять с собой, а Алан, хоть и был тут же, скучал подле своего отца, который даже придерживал мальчика за плечо, чтобы тот не убежал и не натворил глупостей. С ней тоже пытались вести «серьёзные» разговоры о поведении, но она упорно не понимала: как можно досадить кому-либо игрой в прятки? Не вредят же никому танцы. Хотя танцующих было много, и очень, считала девочка, и это как раз то, что действительно мешало. Она бы и сама, может быть, потанцевала, но... Девочка опять тоскливо посмотрела в сторону своего друга. Видимо, он что-то учудил недавно и его едва ли отпустят с ней поиграть.       Элен подошла ближе к одному из костров, немного погрелась в его тепле. Рядом с ней стояли две довольно миловидные девушки, те дочери славных родов, которые были не слишком интересны для игр, и девочку они не волновали совершенно. Но вот девицы склонились друг к дружке и начали перешёптываться, одна, с немного красноватым лицом и пышным меховым воротничком на накидке, показала пальчиком на одного из мужчин.       – Это эльф, – сказала она.       «Да, это же Эвиэль, – мысленно ответила ей принцесса. – И он правда эльф, как и моя мама. А тыкать пальцем – нехорошо».       Сейчас, будучи взрослой, она бы посмеялась над этими мыслями, ведь было совершенно ясно: девушек привлёк не просто сам факт того, что мужчина был эльфом, а скорее то, что он был высок, строен, красив и, кроме всего прочего, вся его фигура излучала особую «инаковость», создавала такой характерный романтический налёт. Но там, в прошлом, Элен показалось, что Эвиэлю так же скучно, как и ей. Даже ещё хуже – он просто стоял на месте. Даже не танцевал. Хотя вот, заметила девочка, на него много кто смотрит, наверное, его приглашали. Дам было заметно больше, чем мужчин, и, конечно, не всем хватило партнёров. Правда, Эвиэлю они все могли казаться такими же скучными, как принцессе, – те подросшие девочки или совсем маленькие детки. Она решила, со свойственным детям великодушием, что попробует развлечь его и себя заодно. Хоть эльф и не играл с детьми, с ним было приятно гулять, он умел интересно рассказывать обо всём на свете.       Элен направилась прямиком к нему.       – Здравствуй, Эвиэль, ты не танцуешь?       Он опустился на колено, когда она подошла к нему.       – Нет, миледи.       – А почему?       – Я думаю, мне это не нужно.       – Это как? – нахмурилась она. – Тебе что, совсем не скучно?       Он склонил голову к плечу.       – Было немного.       – А сейчас?       – А сейчас я разговариваю с вами.       Элен было немного непонятно: как это могло его развеселить? Но она действительно придумала способ.       – А давай сами потанцуем!       – Вы хотите...       – Потанцевать! Там Алана не пускают, а поодиночке здесь не вальсируют. Или... ты не хочешь, да?       Она даже успела огорчиться, что её идея оказалась такой глупой. Эльф казался одновременно растерянным и сосредоточенным.       – Миледи, я почту за честь скрасить ваш досуг.       – Да? Пойдём тогда, – она схватилась ручкой за его узкую ладонь и потянула.       Он медленно поднялся на ноги. Элен повела его в самый центр кружащихся пар. Повернулась с сосредоточенным лицом, ведь танцы – это серьёзно! И протянула ему правую кисть, левой красиво присобрала платье, приподняла подол над землёй. В идеале она должна была держаться за его плечо, а он, в свою очередь, придерживать её спину. Но, как оказалось, это было непросто осуществить из-за их разницы в росте, она могла нормально дотянуться только до его талии.       – Ничего не выйдет, да? – спросила она, хотя это было, наверное, очевидно с самого начала. Элен помнила : она тогда действительно очень опечалилась.       – Миледи... – в тон ей ответил эльф, но потом его голос вдруг изменился. – Если позволите.       Он нагнулся и легко подхватил её на руки. Вдруг Элен стала даже выше многих мужчин, на руках-то своего телохранителя. Девочка завертела головой, осматривая всё с нового для неё ракурса.       – Итак, миледи, мы танцуем.       Он поместил её на сгибе левой руки, довольно удобно, а её маленькая рука вся поместилась в его ладони. И они закружились.       Эвиэль ловко двигался между парами, и хотя это едва ли был действительно танец, Элен знала – в танцах много правил, а едва ли им следовали, но ей нравилось быть так высоко и болтать свободно ногами. И особенно нравилось охватывающее её чувство, когда эльф начинал кружиться на месте. Она хохотала, чувствуя слабый ветерок, и гордилась собой: теперь ему тоже весело.       Ведь он улыбался ей.       А сейчас он не улыбался вовсе. Элен заметила: он всё реже стал проявлять признаки радости или веселья.       В саду готовились зажигать фейерверки. Элен выбрала для наблюдения довольно уютную площадку – вроде бы и на виду, но и по обыкновению неприметную, как и многие другие такие же, с мраморными скамеечками, бортиками, увитыми плющом. Она бросила взгляд ниже нескольких других, менее крупных площадок, Эвиэль остался там. Он взял на себя роль эдакого дозорного. Мало ли что. Элен не хотела, чтобы братья и сёстры случайно увидели или услышали то, что их бы обеспокоило.       Джессика приближалась, мерно отстукивая каблучками по каменным плитам, Алан и вовсе шёл неслышно.       – Уф, – заговорил он первым. – Ну и вечерок. Отец узнает – не знаю, что сделает... К слову об отцах, а как ты собираешься объяснить своё отсутствие?       – Помнишь, было время, когда мы устраивали тренировочные лагеря? Я уже говорила отцу, что хочу снова попробовать ввести эту практику. Он не возражал, – ответила она. Хотя, по правде, король не был в восторге. Ему не нравилось, что дочь будет вдалеке от крепости. Об истинной причине, конечно, он узнает в любом случае, тем более если они правда на что-то наткнутся. А ей так и казалось, но говорить ему?.. Ни за что, запрёт в стенах замка, да и ещё...       – Это может быть опасно для Берилл? – обеспокоенно проговорила девушка.       В небе зажигались яркие огни, рассыпаясь разноцветными искорками, громыхая эхом в воздухе.       – Ну так, немного, – Джессику яркие всполохи цвета не интересовали, она присела на скамью, откинула рыжую прядь с плеча за спину. – Пока она далеко – это, и правда, безопасно. А потом... Я надеюсь, владыка Ирганиус будет достаточно мудр и хладнокровен.       – Я заступлюсь за неё, – с решимостью сказала Элен.       – И я, – вставил Алан.       – Вы знаете, на какой срок уезжает ваш отец? Нам надо успеть.       – Неделя. В крайнем случае – недели две.       – Мало.       – Я знаю.       – Кого вы хотите взять с собой? – Алан присел на бортик, отстегнул первые две застежки нарядного дублета, очевидно, чтобы наконец вдохнуть свободно.       – Несколько наёмников. Разумеется, каждый родом с запада, насчёт их преданности не переживайте. И я думаю попросить об услуге одного гнома.       Алана передёрнуло.       – Нет, не того, – успокоила его Джессика. – Я говорю о весьма и весьма милом представителе гномьей расы, и, кроме того, он творец, трепетная душа, слуга чести. Если он согласится отправиться с нами, мы получим ценнейшего союзника.       – А каковы особенности гномов? Я знаю, что они сильны физически, но насколько? – Элен присела рядом с дворянкой. Каменная скамья холодила бёдра.       – Для нас могут быть полезны даже не его физические возможности, а я вам скажу – они руками камни крошат... нет, я имела в виду необычайно тонкий слух. Эльфы серьёзно проигрывают гномам в этой способности.       – Да? В это трудно поверить, – заметил Алан.       – Гном может стоять шагах... предположим, в двухстах от вас и при этом ясно слышать ваше сердцебиение. Они очень чутки ко лжи, и именно по причине этого невероятного слуха. Обычно они не сосредотачиваются на своём восприятии – они тактичны. Согласитесь, было бы неловко общаться с кем-то, чей постыдный секрет, если не два и не три, вами раскрыт. Так что звуки для них сливаются в сплошное полотно шумов. Но ведь наш спутник будет настороже.       – А вы так уверены в том, что он согласится?        Джессика умолкла, отвела взгляд, хмыкнула:       – Уверена. Ну вот, фейерверк окончен. Будьте любезны, проводите меня. – Алан тотчас подал дворянке руку. – И вот что: как только король выедет из замка... Это завтра?       – Нет, на следующий день.       – Хорошо. Вы должны сию минуту спешить ко мне. Я займусь всем необходимым, а с вами я познакомлю ту самую необычную гномью личность. Я уверена, вы с ним поладите.       Алан и Джессика скрылись за углом плетёной ограды, укрытой листьями плюща. Элен вздохнула, потёрла ладонями лицо. Руки дрожали. Она правда хочет обмануть отца? Хочет ехать неясно куда без явных причин? То есть, причины есть, но... она справится? Что она хочет найти?       Затопали ножки в маленьких туфельках на низких каблучках, на площадку влетели её девочки, завертели головками.       – Мы не можем найти Алана!       – С ним была та страшная женщина, она его украла!       – Нельзя так говорить! Это очень и очень плохо, – принцесса поднялась, погладила светлые волосы сестричек, заплетённые по последним веяниям моды. Какая-то абстракция из косичек с бусинами жемчуга.       – Но ведь... мы могли бы хоть один раз станцевать...       – Хоть разочек...       Обе уныло смотрели под ноги.       – А как же Серрент? – Элен глянула на нижние балконы-площадки.       Мальчик обнаружился рядом с эльфом. Принцесса встретилась со взглядом Эвиэля.       – Он смешной! Ну совсем забавный-забавный, мы его учили кружиться!..       Так быстро отвлеклись... так только с детьми и бывает. Все трое спустились; праздник ещё не закончился, малая часть придворных разошлась, да и то только из-за насыщенного последующего дня. Элен проводила время с близкими, но мыслями стремилась в будущее. В предстоящую разведку.       А ночью ей мерещилась тьма и затхлость. Бряцанье цепей и скулёж.       Элен не ложилась до самого рассвета, даже когда проводила детей спать. Она всё надеялась, что усталость прогонит дурные миражи. Надеялась зря, как оказалось.       Весь день она провела совершенно разбитой. Рука не лежала к тренировкам, она еле шевелилась, не успевала уворачиваться от ударов. На теле, должно быть, уже зрели синяки. Память не задерживала смысла прочитанных строк, девушка снова и снова перечитывала выдержки, пока не рассердилась и плюнула на это дело. Кое-как день подходил к концу. Она уже готовилась к очередной тяжелой ночи. Было душно, она раскрыла ставни, даже несмотря на колкую прохладу. Так было несоизмеримо легче. Но её неожиданно навестил отец.       Днём он уже прощался с детьми – заранее. Поэтому Элен и удивилась его приходу.       – Элен, дорогая, я не хочу рушить твои планы, – при этих его словах внутри девушки всё похолодело, но Ирганиус говорил обеспокоено и тихо, ей лишь показалось, что он в чём-то её подозревает, – но подумай о младших. Я должен ехать, тебя не будет рядом... Да и мальчик твой останется без присмотра. Я прошу тебя, перенеси это своё мероприятие.       Она изо всех сил старалась не выдать напряжения. Она обижалась, дула губы, рассуждала. Кажется, он поддался. Обняв её, задумчиво проговорил:       – А может, и ничего. Ничего... Умение за себя постоять важно...       Он прикоснулся губами к её лбу, при этом привёл в полный беспорядок чёлку, накинул на неё одеяла и пожелал спокойных снов. Ей же не двенадцать, в самом деле!       Элен ворочалась в тёмной спальне, думала, что, кажется, для короля они теперь навсегда останутся такими же маленькими... какими были, когда умерла мама. Переживания за отца, волнительная близость долгожданных действий подарили ей чудесный, спокойный сон.       Элен хотела увидеть гнома, пожалуй, даже мечтала об этом. Тот инцидент с Аланом она в расчёт не брала – вовсе не до изучения было дело, она волновалась о друге. Образ того гнома был расплывчатым и смутным, совершенно не удовлетворяющим её любопытства. Конечно, гномы особенные. Как и эльфы. Но Элен была носителем эльфийской крови, сородичи матери не представлялись ей чем-то... сверхоригинальным.       Но гномы... Гномы! Раса с западного континента, особенная точно, загадочная, непостижимая.       «Может, у людей подобный взгляд на эльфов? Кажется, теперь я могу это понять», – думалось ей. Принцесса на протяжении всего пути к торговому дому представляла массу возможных образов того, с кем должна была познакомиться. Весёлый волосатый толстяк со здоровенными кулаками? Карлик с большим носом и недобрым взглядом? Он будет обвешан множеством металлических бусин или выйдет к ним в простой рабочей одежде? Он же каменщик, да? Одет ли он в кожаный фартук, будет ли держать в руках...       Эвиэль остался внизу, держа под уздцы их лошадей, когда как она стремительно рванула вверх под присмотром двух хорошеньких черноглазых девушек. Пришлось немного подождать, пока Джессика распрощается с просителем, зато можно было рассмотреть несколько иноземных картин в смежной с кабинетом комнате. Они отличались совершенно иной техникой: цветопередача и пастозность* работ были свежи взгляду. Элен вздрогнула от неожиданности, когда её тронули за локоть, ничего особенного, в общем-то, просто внезапное прикосновение холодной лисицы вызвало в её душе смятение. Подумать только, Элен так увлеклась, что не заметила её прихода.       – Теперь можно исполнять задуманное? – спросила она, оглядываясь.       Касание прекратилось.       – Не совсем. Мне было поручено передать вам одну вещь. Если так можно сказать.       – Что это? – нахмурилась Элен. – Это от Берилл?       В душе словно разожгли вечноприветливый огонёк. Джессика не ответила – кивнула. И подошла к книжным стеллажам, наклонилась, отодвинула второй ящик в нижней секции крупного комода. Принцессу снедали интерес и нетерпение. Что это? Почему Берилл не упомянула об этом раньше? А между тем Джессика достала что-то длинное и, кажется, тяжёлое.       «Оружие! Это меч?» – думала Элен.       Но вот Джессика положила ношу на стол, расшнуровала жгут, освободила от ткани ножны, по искривлённой форме которых Элен догадалась: не меч – сабля.       – Почему сейчас? Она могла бы сказать мне о ней ещё тогда...       – Думаю, она сомневалась, – дворянка отошла в сторону, всем своим видом показывая, что Элен стоило бы подойти и забрать это нежданный дар.       И Элен послушно приблизилась.       – Сомневалась из-за его цены? – спросила она, разглядывая оружие.       Сразу бросалась в глаза витиеватая чеканка, охватывающая большую часть ножен, что вторила узорам навершия с крупным светло-голубым камнем. Она взяла саблю в руку, оценивая. Значительно легче оружия, к которому она привыкла.       – Нет. Дело не в цене. Я вообще ничего не слышала о том, что она когда-либо хотела его продать.       – Почему вы решили тогда, что она колебалась?       – Я могу лишь предположить. Зная её.       Пальцы сомкнулись на рукояти, довольно простой, но удобной: из-за тёмной кожи рука не будет скользить.       – Поделитесь мыслями?       Лисица была раздражена. О, как раздражена! Но тон почти идеально учтив, движения умеренны ровно до той грани, когда они могли бы показаться скованными. Элен подумала, что она не ответит, что переведёт тему, спросит о чём-то постороннем. Только она мало знала Джессику, как видно.       – Вы когда-нибудь убивали? Мне кажется, нет. И Берилл так кажется. А может, она знает наверняка. Мне кажется, она не хотела давать вам в руки оружие, зная, что им вы можете впервые обагрить его кровью. И в то же время...       – Это может спасти мне жизнь.       –... Да.       Это верно. Едва ли на их пути встретятся воины в тяжёлых доспехах, против которых стоило бы выходить с мечом. А сабля быстрее, легче, область поражения больше. Но было кое-что ещё. Сабля пульсировала. Это было похоже на биение тонкой жилы где-то в сердцевине, под жёстким и колючим металлом, только ритм неровный.       – Откуда она? – спросила Элен, прислушиваясь.       – От беженца из Караста. Ещё до того, как началась эпидемия, он бежал от смерти: этой штуковиной много кто хотел владеть. Не буду нагружать вас ненужной информацией о знатных семьях, их наследии и авторитете. У нас и без этого времени в обрез. Мне ещё следует закончить с некоторыми делами перед... приключением. Идёмте.       В обществе дворянки Алтиота было откровенно не комфортно. Оставалось лишь жалеть Алана, который был вынужден постоянно находиться рядом с ней под пристальным взглядом многих днём ранее. Обращаться к ней. Даже разговор поддерживать. Впрочем, Берилл очень легко общается с красавицей, но это немудрёно для тех, кто знаком давно. Более того, знаком столь... тесно.       Элен отодвинула штору со множеством колышущихся кисточек в сторону, смотрела в окно. Она чувствовала, как лицо покрывают пятна румянца. Эвиэль сидел рядом молча, закрыв глаза.       – Мы на месте, – сказала Джессика после затяжного молчания.       Они вошли в здание, что служило гному и домом, и мастерской. Вместо слоев каменной пыли и её характерного запаха внутри было чисто и опрятно. На столах лежали тщательно сортированные каменные груды, здоровенные и меньшего размера, на полу, на слое плотняка, покоились поистине громадные экземпляры. В углу притаилась метёлка, в тазу с мутной водой плавали тряпки. В местах с хорошим освещением, на световом перекрёстке противоположных окон, стояли заготовки – только начавшие проявляться фигуры. Элен увидела две скульптуры воинственных мужчин с насупленными бровями, пока ещё имеющие вместо тел лишь бесформенный мрамор, и небольшую взвившуюся в вольном прыжке лошадь. Они были такими настоящими, живыми. Как будто могли в любую секунду продолжить замершее движение, как будто воины завращают глазами, оглядывая обстановку, и дрогнут их плотно сжатые губы; или ретивая кобыла ударит мощными ногами по поверхности камня, выбив сноп искр.       – Бивёр, не мог бы ты уделить нам немного внимания? – Джессика прошла вглубь, оглядывая незаконченные творения.       На боковой стене на крючках висели рабочие халаты. Там же, на табурете, лежала толстенная папка с немного выходящими за её края помятыми листами. Но Элен не могла понять: где же гном держит инструменты? Эвиэль как будто немного нервно огляделся. Она почувствовала его нетерпение и обрадовалась, что его снедает то же любопытство, что и её саму.       В дальнем помещении что-то зашуршало, раздались шаги, совсем не тяжёлые и торопливые, совершенно не такие, какие Элен себе представляла. К ним вышел мастер-каменщик, гном с западного континента.       Он, и правда, был невысок, как и говорили люди, ссылаясь на предания, но, насколько Элен помнила, их вообще представляли чуть ли не крошечными, ростом по колено! Господин Бивёр был чуть пониже её плеча – не сказать, что очень уж низкий: Элен была довольно высокой и по человеческим меркам. И не очень уж волосатым западный гость оказался – виски бритые, остальные волосы зачёсаны назад, заплетены в небольшую косицу, а опрятная бородка лишена висюлек-украшений, на мощных руках – негустой покров волос... Ничем не отличить от рук обычного работника-человека! Глаза гнома были тёмными и серьёзными, но окружёнными дружелюбными морщинками, которые говорили о любви к улыбке. В ухе покачивалась увесистая серьга с крупным серым камнем, а рубаха оказалась довольно простой и чистой, с короткими, по локоть, рукавами и асимметричным узором на груди. Весь гном был плотным, и в нём чувствовалась сила и уверенность. И сразу как-то возникала симпатия к этому необычному существу.       – Приветствую-приветствую, госпожа. С чем пожаловали, кого привели за собою? – заговорил он густым низким голосом.       – Мастер Бивёр, рад вас приветствовать, – вдруг заговорил Эвиэль, почтительно склонил голову.       – Хм, эльфы, как я погляжу. Что ж, будем знакомы, – гном протянул руку в простом жесте приветствия и уважения, принятым у людей рабочих или у торговцев. – Я Бивёр, это так, прибыл с далёкого континента.       Эльф пожал протянутую грубую ладонь.       – Эвиэль, эльф из южных земель.       Потом гном предложил пожатие уже Элен, и та с удовольствием ответила, теперь уже точно убедившись в силе его рабочих рук.       – Элен. Как я счастлива познакомиться с гномом! – призналась она и увидела, как мастер улыбается, отчего морщинки вокруг глаз видны куда отчетливее. – Вы себе представить не можете, сколько я об этом думала.       – Ну, надеюсь, не огорчил вас. Так в чём же дело? Думается мне, речь пойдёт не о заказе.       – Это Берилл?       Они все непонимающе обернулись на голос Джессики. Она стояла вполоборота к ним, за зеленоватой породой камня, испещрённой множеством прожилок. Бивёр вдруг засуетился.       – К-хм, я, должно быть, забыл прикрыть. Это так... проба. По памяти, не стоит заострять на этом внимание.       Он подошёл и хотел было накрыть скульптуру тканью, но Джессика жестом остановила его. Элен и её телохранитель встали рядом с ними у каменного бюста в натуральную величину с ещё непроработанной, но уже узнаваемой шевелюрой. Действительно – Берилл.       – Искусно, – прокомментировал светлый рыцарь, оценивающе оглядывая каменное лицо, – сходство поразительное. Вы говорите, работали по памяти?       – Да, – вздохнул мастер. – Поставить бы её хоть разочек для позы, но так эта егоза на месте не устоит.       – Вы хотите создать скульптуру в полный рост?       – Нет, больше. Людской царь, Агарис, желает установить в Ледбэ-Ирговуме, ну, в прибрежном крупном городе, её статую. Проект долгосрочный, подозреваю, что всё это будет делаться при правлении его дочери, будущей царицы Ранит. Фигура, и правда, обещает быть большой...       Элен еле удержалась и не раскрыла в удивлении рот. Вместо этого она снова вгляделась в знакомые черты. Берилл широко улыбалась, смотрела в сторону, смешливо сощурив глаза. Принцесса удивилась тончайшим каменным ресницам и натуральной текстуре губ.       – Конечно, – продолжил гном, задумчиво поглаживая бороду, – выглядеть всё это будет иначе. Это я так, образность, характер передать хотел. Чай, на площади городской потребуют образ поспокойнее, степеннее, солиднее. Не думаю, конечно, что это правильно, но власти...       – Немного неточно, – вдруг сказала Джессика, дотрагиваясь до бюста кончиками пальцев. – Очень уж острый угол челюсти. Но да, тебе удалось поймать это неуловимое состояние. Только мы, правда, здесь не за этим. Бивёр, нам нужна твоя помощь.