Фиолетовые занавески

В очередной раз проснувшись и не увидев Лосяша рядом, Пин решил прогуляться. Солнце только начинало вставать из-за горизонта, но Лосяш наверняка бодрствовал уже пару часов. Днем он будет ставить эксперименты на детях, и ему надо все подготовить. Пин натянул куртку и вышел из дома Лосяша, не заходя в лабораторию. Было по-утреннему свежо, немец поежился. Он вдруг почувствовал себя ужасно одиноким, но вместо того, чтобы вернуться к Лосяшу, решил поискать себе компанию. Пройдя по мосту через реку и выйдя из леса, он оказался около красивого голубого дома с белыми колоннами. Тут жил Карыч. Из взрослого населения он один не принял никакого участия, потому что ничего не умел. Так что не мешал, и хорошо. Пин решил не стучаться и не здороваться, потому что побаивался Кар-Карыча. Тот с самого первого дня здесь казался ему странным. А однажды немец зашел к нему за чем-то, он уже не помнил, и обнаружил мужчину в карнавальном платье с вырезом. На голове Карыча красовался парик, на ногах – колготки в сетку. Обут тот был в красные блестящие туфли на каблуке. Больше Пин к Карычу не заходил. Толерантность толерантностью, но черт знает этих транссексуальных женщин. Немец прошел дальше. За высоким оранжевым забором возвышался дом Копатыча. Опытный садовод-огородник сразу согласился поставлять Лосяшу все необходимые травы. Пин подергал калитку. Она оказалась заперта. «Гуляет где-то» - подумал немец. Дорога шла вдоль берега реки. Лучи солнца оставляли на воде красивые блики. Вот вдалеке показались два дома. В каждом раньше кто-то жил. Две семьи близких друзей, у каждых по сыну одного возраста. Но к несчастью родители одного, Ежика, погибли, и его приняли во вторую семью. Через пару лет мать Кроша умерла от передозировки. Отца Лосяш уже давно держал в одной из своих камер. Подойдя ближе, Пин услышал шум. Кто-то рыдал, слышалась какая-то возня. Звуки доносились откуда-то позади домов. Немец осторожно заглянул за угол одного из домов и пришел в ужас. Старый толстый Копатыч, со спустившимися штанами насиловал маленького плачущего мальчика, Кроша. Тот рыдал и просил отпустить его. Пин не медлил ни секунды. Подлетев к старику, Пин оттащил его. Вопя, Копатыч пытался освободиться. Брюки мешали ему ходить, он путался в них и, если бы не Пин, державший его за плечо, упал бы на землю. - Отпусти! ЭТО МОЯ ПЛАТА! ЭТО МОЯ ПЛА-А-АТА!- вопил старик. Крош, рыдая, пытался отползти. У мальчика дергался глаз. «Понятно теперь почему» - подумал немец, но промолчал. Копатыч продолжал горланить. – ЛОСЯШ ОБЕЩАЛ, ЛОСЯШ ОБЕЩА-А-АЛ, Я НЕ СОГЛА-АСЕН БЕЗ ТАКОГО, Я НЕ СОГЛАСЕН..! - Замолчи! – Пин с силой оттолкнул его. Он упал. Немец кивнул головой Крошу, чтобы тот уходил. Мальчик все понял. - Это мои условия, - выл Копатыч, пытаясь застегнуть штаны. – Лосяш обещал мне мальчишку, для него это ничего не стоит. Я не буду работать без… - Я сказал замолчи! -рявкнул Пин. Бросив старика на земле, он пошел, почти побежал, дальше по дороге. В висках у него стучало. Немного успокоившись, немец понял смысл слов Копатыча. Лосяш пообещал ему Кроша, чтобы старик исполнял работу, поставляя растения. Значит, ничего не поделаешь. Он снова доберется до мальчишки. Пин оглянулся. Он и не заметил, как прошел дом Нюши. Впереди он увидел дом с голубой крышей. Здесь жила семья – мать, отец и сын – старших членов которой он убил. Из приоткрытого окна на Пина посмотрели два голубых глаза. - Доброе утро, Бараш. - Д-д-доброе утро, - ответил мальчик, заикаясь, тряхнув кудрявой головой. А ведь он стал заикаться после гибели родителей, отметил для себя Пин, и ему стало совсем уж тошно. Он прошел дальше. После немец долго шел по тропинке, размышляя о том, что сделал за свою жизнь. Понял: ничего хорошего. Раньше Пину казалось, что спасение Лосяша станет самым лучшим делом в его биографии. Но так ли это? Лосяш – злодей, он ставит эксперименты над детьми, создавая свое ужасное изобретение, не считается с чужим мнением, готов отдать все ради своих планов… зато целуется хорошо. Проходя мимо дома Совуньи, Пин решил не заходить к ней. Почти пожилая женщина, она оказывала явные знаки внимания Лосяшу. Тот нередко подшучивал на эту тему над Пином. Немец ревновал. Пин повернул, пересек мост и, наконец, добрался до своего дома. Рядом стоял огромных размеров ангар, где стояли разработки немца: вертолеты, ракеты, оружие… Зайдя в дом, он спустился в подвал и свистнул. - Выходи, Би-би. Из-за дверцы высунулся сын Пина. Не родной, приемный. Немец забрал его шесть с половиной лет назад, родителей мальчика убили члены организации, на которую в то время уже стал работать Лосяш. Почему Пин не знал. - Папа! – мальчик подбежал к немцу и обнял его. Пин широко улыбнулся, но на душе ему сделалось ужасно тоскливо. Когда-нибудь Лосяш, ясно давший понять, что не потерпит непослушания, а тем более укрывание детей, подходящих для эксперимента, узнает обо всем и будет зол. Когда-нибудь… Пин и не знал, что это когда-нибудь наступит очень скоро. Немец пришел домой поздно ночью, не включая свет, прошел в спальню. Лосяша там не было. Пин разделся и лег один в холодную постель, закрыл глаза. Он уже дремал, когда услышал шаги. Лосяш вошел в комнату и через какое-то время лег рядом с Пином. «Думает, что я сплю. – Подумал немец. – Ну и ладно. Наверное, даже не обнимет, а отвернется и будет думать о своих подопытных». В ту же секунду Лосяш обнял Пина. - Я же вижу, что ты не спишь, - тихо сказал Лосяш. - Не могу спать без тебя. - Семь лет как-то спал. - Семь лет без сна, в мыслях о тебе. – Пин повернулся и поцеловал Лосяша. Они уснули под утро.