Эрагон. Новая угроза

      Этой ночью Эрагон и вовсе не ложился. Не было желания, не накатывала усталость, поэтому до самого рассвета он сидел на краю лагеря, медитируя. Арью он решил не поднимать, считая, что лучше ей отдохнуть, пока это вообще возможно, ведь скоро начнутся великие битвы, от которых будет зависеть судьба Алагейзии. Но долго себя ждать эльфийка не заставила. Лишь только солнце появилось на горизонте, она пошевелилась, после чего встала и потянулась. Эрагону она напоминала дикую кошку, пантеру, ну или дракона, такими плавными и четкими были ее движения. — Доброе утро, — сказала она. — Доброе. — Ты хоть ложился? — Нет. Не захотелось, но я отдохнул, не волнуйся. — Ты доведешь себя, даже эльфы, сколько бы они ни были магическими существами должны отдыхать, а полноценный отдых медитация не заменит. — Ничего, я восполню запас сил из камней в поясе. — Когда вернемся, я тебя усыплю магией. — Лучше не надо, мои барьеры тебя не пропустят. — Я что-нибудь придумаю.       После этих слов Эрагон лишь усмехнулся. Поднявшись, он тоже потянулся, с хрустом разминая затекшие конечности, после чего отпил немного воды из бурдюка, предложив перед этим Арье, но она отказалась. Окончательно проснувшись, они вновь отправились в путь. Из-за большой скорости все, что было близко даже в эльфийском зрении казалось размытым, однако то, что было на некотором удалении, было четким, словно смотрящий стоял на месте. И вот Арья что-то заметила на краю леса. Присмотревшись, она поняла, что это было. — Эрагон, взгляни, это сналгли, верно? — Всадник посмотрел и утвердительно кивнул. — Оромис мне о них рассказывал очень давно, но я и не представить не могла, что это такие большие улитки! — восхищенно проговорила Арья, от чего Эрагон начал смеяться. — Что смешного? — Просто ты напоминаешь мне меня, когда я сам побывал здесь впервые. Тогда я тоже удивлялся много чему, но в будущем все встанет на свои места, и именно здесь возродится Орден. — Но… — Я потом объясню, как это можно осуществить, просто это долгая история, а времени у нас нет.       Как только Эрагон договорил, они с Арьей остановились перед огромной горой, круто возвышающейся перед ними. Взглянув на Арью, он произнес вслух свое Истинное имя. В тот же миг земля задрожала, а по скале пробежала трещина. Она дошла до самой вершины горы, после чего стала расширяться. Две огромные створки двери стали медленно открываться. Внутрь сразу подул ветерок, подтверждая то, что эти двери уже очень давно не открывались. — Пошли, — тихо сказал Эрагон и сделал первый шаг во мрак глубокой пещеры. — Бром? — Оромис был рад увидеть своего ученика, но все-таки удивился его неожиданному появлению. — Я думал, ты сейчас у варденов. — Здравствуй, Эбритхиль. Я был у них, но решил, что мне стоит навестить своих учителей. Ты выглядишь просто прекрасно, эх завидую я эльфийскому долголетию. — Ничего, тебя еще ждет долгая жизнь. Еще и внуков своих вырастишь. — Очень надеюсь. Однако я не говорил с Эрагоном об этом. — Он и без тебя справится, я говорил с ним. — Значит буду ждать. А где Глаэдр? — На охоте, но он уже давно улетел, так что скоро он к нам присоединится. Ты, я думаю проголодался, ведь методом Эрагона не путешествуешь, пойдем, у меня должно быть уже готов суп. — Методом Эрагона? — удивленно переспросил Бром. — Да, твой сын, куда бы ему ни требовалось отправиться, проговаривает заклинание и телепортируется. Признаюсь, он в этом преуспел, даже я так не могу. — Ну так чей он сын, — сказал Бром, и они с Оромисом дружно засмеялись. — Кстати, давно он на Вренгарде? — Вчера отправился. Я попросил Арью, и она пошла вместе с ним. — Почему именно ее? — А что в этом такого? Неужели ты боишься, Бром? — Ты знаешь, чего я боюсь, учитель. — Уверяю, ему это не светит. Он уже очень давно не мальчишка, которого Селена оставила в Карвахолле. Он уже успел познать тягости и невзгоды жизни. — Надеюсь, ты прав.       Оромис налил в две тарелки супа, от которого так и валил пар и поставил их на стол.       Эрагон шагал вверх во склону пещеры, чувствуя за плечами невероятную мощь более чем сотни Элдунари. Если бы не мысленные барьеры, то эта сила просто смела бы его сознание, словно пучок соломы. — Если я хоть чуть-чуть знаю Гальбаторикса, то могу твердо сказать, что у нас есть шанс его одолеть гораздо легче, чем в прошлый раз. Он слишком самонадеян, чтобы вступить в бой сейчас, а когда мы доберемся до Урубаена — будет поздно. — «Почему же ты считаешь, что у него нет какого-нибудь оружия, о котором ты не знаешь?» — спросил Умаротх. — Я не могу это утверждать. Но почему же тогда он его не применил в прошлый раз? — Потому что он не ожидал, что его предаст Муртаг и снимет с него самого магическую защиту. Судя по твоему рассказу, это произошло так быстро, что он просто не успел бы применить что-то подобное. Но мы точно знаем, что он настолько безумен, что готов пожертвовать собой, лишь бы не оставить главный приз врагу. — Возможно, он не настолько безумен. Тогда я наложил на него заклятье, которое вырвало остатки его разума. Это нельзя оставлять без внимания.       Выйдя из пещеры, Всадник внимательно проверил вход, чтобы убедиться, что никто не сможет открыть проход. Что-то его тревожило, и он даже понимал, что именно: он слишком долго не видел своих друзей. Конечно, жителей Карвахолла он оставил в надежных руках Брома, но пока Элдунари его Сапфиры не освобождено, он остается старым и не особо могущественным Всадником. Подумав об этом, Эрагон убедился, что Арья готова к перелету и прошептал заклинание.       Открыв глаза на краю Дю Вельденвардена, Всадник быстро пришел в себя. У Арьи же дела были не так просты: у нее явно сильно кружилась голова. — Ты в порядке? — спросил ее Эрагон. — Да, только я, похоже, никогда к этим прыжкам не привыкну. — Не замечал за тобой такого раньше. — А когда мы отправились на Вренгард, голова не так кружилась. — Ну ничего, это пройдет.       Видя, что Арье сейчас лучше не телепортироваться, Эрагон громко позвал на помощь тех, кто всегда отзывался на просьбу, и уже через пару минут из чащи вышли два прекрасных белоснежных жеребца.       Верхом они быстро доберутся, конечно, дольше чем телепортом, но это не такая уж большая проблема. Они скакали так быстро, что все вокруг казалось размытым, были видны лишь очертания деревьев и мелькающих между ними животных, а небо и ветви над головой и вовсе слились однородное бирюзовое марево.       Во время этой скачки Арья постоянно разговаривала с Элдунари. Ей было так непривычно, что древние драконы все еще живы, хоть и не имеют материальной оболочки. Но это все-равно было большим счастьем. Так же радовало то, что драконы, потерявшие своих Всадников, смогли это пережить. Арья, разумеется не могла осознавать, какая это утрата, но понимала, что жить без части себя самого ужасно, ведь души Всадника и его дракона буквально сковываются воедино магией, и если умирает один, но выживает второй, то чаще всего он сходит с ума, так как жизнь превращается в пустое существование, сливающееся в одно серое полотно, и ты уже не радуешься чему-то, а хватаешься за это, словно это последний шанс, чтобы удержаться и не покончить с собой. — Отец? Но что ты здесь делаешь? И где жители… — И я рад тебя видеть сынок, — перебил Эрагона Бром. — Жители сейчас с варденами, а я решил, что хорошо бы мне повидаться с учителем. Ты молодец. — О чем это ты? — О том, что ты исцелил Оромиса и Глаэдра. Я горжусь тобой.       Для Эрагона эти слова были вершиной счастья. Всегда он мечтал больше всего услышать именно это, но Бром так и не успел сказать этого раньше.       Через час все: Эрагон, Сапфира, Оромис, Глаэдр, Арья и Имиладрис, — собрались на утесах Тельнаира. Установив магическую связь с Аджихадом, они стали обговаривать план нападения на империю. В общих чертах он и так был понятен, но мелочи и детали пока не обсуждались. — Предлагаю сначала выслушать Эрагона, — взял первым слово Оромис. — Поддерживаю, — согласился Бром. — Говори, сынок.       Эрагон подошел к столу, на котором лежала карта Алагейзии, и стал объяснять свой план. — Сейчас войска эльфов, варденов и гномов готовы начать атаку, однако они находятся в разных концах страны, — Всадник указал на Дю Вельденварден, Сурду и Беорские горы. — С одной стороны это плохо, ведь мы не можем напасть единым фронтом, но в данной ситуации это и не нужно. Поступим так…       Ключевым элементом в плане Эрагона была внезапность. Так как до сих пор Гальбаторикс не знал Эрагона, за исключением того момента, который ему, без сомнений, показал Дурза, он, наверняка, считал его неопытным мальчишкой, хотя его вероятно и заинтересовали его способности, по части владения магией. Но все-таки он был слишком тщеславен, чтобы воспринять это всерьез, а значит эффект неожиданности все-еще был на их стороне. Сам же план состоял из трех этапов, которые Эрагон условно назвал «Захват», «Окружение» и «Бойня».       «Захват» подразумевал осаду всех городов, кроме столицы. Особенное внимание он уделял Гиллиду, в котором, возможно, окажется Дурза; Драс-Леоне, в битве при которой, однозначно, будут участвовать раззаки и летхрблаки; а так же Фейнстеру, безумные маги которого вполне могут пойти на такой шаг, как создание нового шейда. Требовалось все делась с минимальными потерями, поэтому все должно было пройти быстро и незаметно. Маги должны будут скрывать армии из виду, чтобы защитники городов узнавали о них в самый последний момент.       «Окружение» оправдывало свое название. Нужно было окружить Урубаен и сделать так, чтобы расположение города сыграло против него, чтобы вардены загнали армию Империи в угол и те оказались «между молотом и наковальней», где молот должна были сыграть армии эльфов, людей и гномов, а наковальню — скала. — Бойня тоже оправдывает себя. Мы обрушим все наши силы на все силы врага, сметем его, а потом, пока воины будут сдерживать оставшиеся силы противника, маги будут поддерживать меня в бою с королем. В идеале все должно свестись к поединку на мечах. Его магию я заблокирую, но кто-то должен будет сдерживать мощь Элдунари, которых захватил Гальбаторикс. Вопросы?       Ответом послужило молчание. Все обдумывали сказанное Эрагоном. Потом Оромис взял слово. — А почему ты думаешь, что столь стремительное нападение не побудит Гальбаторикса вступить в бой лично? — Не хватит этого, чтобы усыпить его ранее упомянутое тщеславие. — Я думаю, что Эрагон прав, — вмешалась Арья. — Он сто лет правил, и никто так и не смог его свергнуть. Он уже просто разучился бояться, что сыграет с ним злую шутку. — А как же Дурза? — сказал Аджихад через волшебное зеркало. — Его я на себя беру, — ответил Эрагон. — Ему очень захотелось скрестить со мной клинки, и я дал ему слово, что однажды это непременно случится. — Что? Ты дал слово шейду? — заговорил Бром. — Да. А что, есть еще кто-то, кто сможет выйти из схватки с ним победителем, понеся при этом минимальные потери? Это единственно правильный выход. — Ты мог не давать этого слова. Мы сможем напасть на него вместе и не устраивать поединок, так будет больше шансов на победу, — настоял на своем Бром. — Крайне глупое решение, — вмешался Оромис. — Шейды тем опаснее, чем опаснее становится ситуация для них, особенно если они сами это осознают. Эрагон прав, он сам сразится с Дурзой, так как по его словам тот тоже считает его всего лишь мальчишкой. — А Шрюкн? Вы не забыли, что у Гальбаторикса остался дракон, рост которого был существенно ускорен? Сейчас он для нас наиболее опасен, — заговорила Имиладрис. — Согласен, — ответил Эрагон. — Но на этот случай есть Даутхдаэрт. — Что? — теперь уже удивился Оромис. — В Белатоне хранится одно из смертоносных копий, «Нирнен». — Допустим, — продолжал Оромис. — Но дракона будет защищать сам Гальбаторикс. — Столкнемся мы скорее всего в тронном зале. Там я смогу заставить Гальбаторикса сразиться со мной в поединке, в это время вы с Глаэдром нападете на Шрюкна. — А что же ты оставил остальным? — спросила Арья. — Вы с отцом отправитесь вместе с нами. Я не рискну войти в логово Гальбаторикса на его правилах. Остальные распределятся среди войск, чтобы все подумали, что на короля нападает небольшой отряд, и никто не решил отправиться на помощь, уверенный в его силе. — Еще один вопрос, сынок: как долго ты это обдумывал? — С того момента, как осознал, что происходит.