Эрагон. Новая угроза

— "Эрагон успокойся! — Сапфира прижала его когтями к земле и дыхнула в лицо дымом. — Нечего устраивать истерику!" — Я и не устраиваю! Что тебе не нравится? — "Да, внешне ты спокоен, но мысли свои совершенно не контролируешь, хотя прекрасно умеешь это делать! Я тоже рада, что мы летим завтра в Алагейзию, однако я не давлю на твое сознание неописуемым восторгом," — дракониха чуть-чуть успокоилась.       Понимая, что спутница его жизни права, Эрагон взял себя в руки и ограничил поток мыслей, что до этого напоминал бурную реку, на которой каждые метров пять водопады встречаются. Теперь же его мысли были подобны спокойному ручью, плавно текущему в своем русле. — Все, — сказал он. — "Я вообще не понимаю, как ты можешь внутри так ликовать, а снаружи держать на лице эту "каменную" маску." — Я иногда тоже этому удивляюсь.       Встав, после того, как Сапфира его отпустила, Эрагон отряхнулся и стал думать теперь уже холодным умом, что нужно делать. В Алагейзию они летели, чтобы сопроводить потом на остров Насуаду и Муртага вместе с их драконами. Ну а ликовал, потому что наконец-то сможет вновь встретить ее, что было бы понятно всякому, кто хоть чуть-чуть его знает. Все же год прошел, многое могло измениться, а так как она ни разу не связалась с ним, в душу закрадывалась печаль, а голову посещали грустные мыли. Но уже завтра он узнает, что происходит, и почему так долго нет известий. Вряд ли все, кого он спрашивал, когда связывался с помощью волшебного зеркала, просто так всеми возможными способами избегали этой темы, либо же просто не знали ничего. Это было весьма подозрительным. Только лишь Орик смог хоть что-то ему поведать, но его осведомленность в этой области была очень ограниченна. Все, что Эрагон от него узнал — что Арья месяц после его ухода была крайне подавленной и малообщительной. А через месяц и он тоже перестал получать всякие известия от эльфийской принцессы.       Шагая по одному из коридоров замка, Всадник размышлял о том, что же будет, когда они встретятся, однако ничего конкретного сказать не мог. Как и в прошлый раз, она не сказала ему никаких определенных слов, оставив наедине с собственными догадками на целый год, скрывшись в лесах Дю Вельденвардена. Его это крайне огорчало. "Но завтра сомнения будут развеяны, а недомолвкам не останется места," — подумал Эрагон и стал проверять собственные приготовления. За время войны, которую он успел пережить дважды, Всадник сделал для себя такой вывод: "Лучше быть готовым к беде, даже если она не случится, чем оказаться в этой самой беде, не будучи к ней подготовленным." Помня это "золотое" правило, он проверил оба меча, запасы энергии во всех драгоценных камнях: алмазах на поясе Белотха Мудрого, сапфирах на рукоятях мечей и Арене, а так же еще пяти крупных алмазах, которые он носил на браслете на левой руке, которые сделал сам в качестве неприкосновенного запаса. Прицепив все это и убедившись, что все в норме, он ,наконец, успокоился.       Закончив со сборами, Эрагон решил проверить, все ли в порядке на острове, все ли готово к прилету первых учеников, хоть те и были старыми друзьями. Первым делом он направился к Блетхгарму, так как этот эльф узнавал обо всем, что на острове творится, причем зачастую даже раньше чем зам Эрагон, а это означало, что его слов о состоянии всего, что было необходимо для обучения, будет более чем достаточно. Сейчас он, насколько было известно Всаднику, вместе со своей командой пытался вернуть рассудок Элдунари, так что его путь лежал в хранилище.       Эрагон не стал размещать такие важные вещи, как Сердца Сердец драконов, а так же их яйца в замке. Ему это показалось весьма опрометчивым. Он предпочел оставить их в Своде Душ, так как его было крайне трудно обнаружить, а открыть без должных на то привилегий было и вовсе практически невозможно.       И Всадник оказался прав. Когда он подходил к скале, собираясь уже произнести свое Истинное имя, вход сам собой отворился, и навстречу Эрагону вышел высокий эльф, покрытый волчьей шерстью. — Атра эстерни оно тельдуин, — проговорил Блетхгарм. — Артра дю эваринья оно варда, — ответил Эрагон. — Есть сдвиги в лучшую сторону? — спросил Всадник, кивая в сторону закрывающихся створок. — К сожалению, пока ничего не изменилось. Ни один дракон не стал смотреть на этот мир разумно. Я очень удивился, когда Сапфира, стоило ей оказаться в руках твоего отца, вновь обрела рассудок. — Полагаю, ее сломала весть о его смерти. Когда же она узнала, что это не было правдой, ясность ума к ней вернулась. — Вполне возможно. — Блетхгарм, все ли готово? — Уже три дня ты спрашиваешь меня об этом, но ответ мой не изменится. — Хорошо. — Уже вечереет, Эрагон. Вам с Сапфирой следует набраться сил перед полетом. Или ты собираешься перенести их сюда магией? — Нет. Больше в этом нет нужды. К тому же Торну и Альбе будут полезны долгие перелеты, они закалят их мышцы, плюс Сапфира хотела устроить им кое-какие тесты, что помогут узнать, насколько хорошо они обучались у Глаэдра. — Тогда мне остается только пожелать вам доброй ночи.       Эрагон кивнул и направился к своим покоям, но сделав пару шагов, подумал о другом. — "Сапфира, не хочешь полетать перед сном?" — "Разве я когда-нибудь отказывалась, маленький брат?"       Вскоре в небе послышался гул летящего дракона. Эрагон побежал. Сапфира стала прижиматься к земле, и когда в голове Всадника послышался ее голос словом: "Сейчас!" — он прыгнул вверх, изо всех сил оттолкнувшись ногами и вытянув руки вверх. В этот же момент дракониха схватила его, взлетела повыше и отпустила, после чего, сделав петлю, поднырнула под него, и Всадник упал точно в то место между спиной и шеей, где и должен был быть наездник. — "С каждым разом наши маневры становятся все точнее," — мысленно сказал Эрагон — "Мы неплохо отработали их," — ответила Сапфира.       В небе они были единым целым, Всадник и дракон, что может быть прекрасней. Паря высоко над землей, они были невероятны. Эрагон смотрел сверху вниз, понимая, что без Сапфиры он не сможет жить, что она навсегда стала частью его души. Он думал, не понимал, не мог понять, как же смог выжить Бром, когда Сапфира пала на его глазах, когда часть его души исчезла, он думал, что если такое случится с ним, то он точно умрет, не сможет пережить такого горя. — "Прекрати, Эрагон, — заговорила вдруг дракониха. — Я умирать не собираюсь, так что гони эти мысли проч." — "Да, ты права." — "Ну конечно, я всегда права!" — наигранно ответила она.       Примерно через час, когда уже было темно, они вернулись в комнату, где устроились на огромном мягком ложе, специально обустроенном для дракона. — "Доброй ночи, маленький брат." — "Доброй ночи, Сапфира."       Утром, когда солнце еще только поднималось на горизонте, они вылетели.       Бром сидел на краю обрыва на Утесах Тельнаира и смотрел вдаль. Его всегда захватывал вид этого огромного зеленого моря. Лес Дю Вельденварден охватил столь огромные территории, что отсюда нельзя было увидеть другой его край. На колени старого Всадник положил голову Фулгур, а Сапфира теперь все время была рядом, Бром поместил ее Элдунари в пространственный карман, который теперь всегда находился не более чем в метре от него. — "Даже и не верится," — прозвучал в голове Брома такой знакомый голос. — "Почему же?" — мысленно ответил Бром. — "Кажется, что это одно из видений, которые являлись в бреду безумия, и что через секунду я вновь окажусь под властью этого тирана." — "Этого не произойдет," — ответил Бром, мысленно успокаивая свою Сапфиру. — "А как это произошло? — вдруг вмешался Фулгур. — Как ты погибла, точнее, как погибло твое тело?" — Морзан, — тихо сказал Бром. — Этот человек когда-то был моим кумиром, и поэтому я не ожидал от него предательства. Он поразил ее, когда Сапфира пыталась защитить меня. А потом... Потом все было, как в тумане. Я отыскал Морзана и убил его его же мечом. Я отомстил, но меня это не утешило. Я все так же горевал. — "Но Гальбаторикс как-то смог изъять мое Элдунари из умирающего тела, а потом появился Эрагон," — закончила Саппфира. — Да, Эрагон. Никогда бы не подумал, что мой сын станет Всадником, да еще и предводителем Ордена. — Я бы никогда не смог стать таким, если бы не ты, — сказал незаметно подошедший Эрагон. — Эрагон! — Бром хотел обнять сына, но Фулгур прыгнул на него, собираясь повалить, и нелепо упал, когда тот увернулся. — Да, отец, это я. — Я думал, ты прилетишь позже. — Мы вылетели еще на рассвете. Очень торопились. А где ученики? — Я не знаю, я же не слежу за ними. Сегодня я дал им отдохнуть, так что они могут быть где угодно. — Хорошо. Пойдем, мне нужно еще с Иммиладрис поздороваться, и с Оромисом, и с Глаэдром. а где они кстати. — Учителя сейчас летают где-то, так далеко, что их и не увидеть. — Хорошо.       Королева была очень рада его видеть. Она тут же приказала готовить пир, и вся Эллесмера загудела работой. Сегодня весь город будет веселиться. Но когда Всадник спросил об Арье, Иммиладрис резко помрачнела. — Моя дочь месяц назад ушла из города. — Что? — Эрагон даже не пытался скрыть удивление. — Куда? Зачем? — Никто не знает. Они никому не сказала, даже мне. Одним днем она просто зашла ко мне и сказала, что хочет уйти на поиски себя. Эльфы не редко так делают, но они редко уходят так сразу. А она еще и не взяла с собой никаких вещей. Они с Фирненом просто взяли и улетели. — Это странно, — проговорил Эрагон. — Подожди, так она тебе не сказала? — удивленно спросил Бром. — Мы ни разу не связывались. Все, что я о ней узнавал, было от Орика или тебя, отец. — Я не говорил об этом, потому что думал, что ты итак знаешь. — "Сапфира, у меня к тебе есть просьба." — "Эрагон, ты же знаешь, что я категорически против." — "Ну а ты знаешь, что она для меня значит, как никто другой." — "Но это не повод разделяться." — "А вот новые ученики — повод. Им нужно обучение, на острове, со всеми упражнениями, что здесь сделать не получится, так как весь лес может загореться. Сапфира, прошу." — "Хорошо, Эрагон. Но у меня есть два условия. Во-первых: каждый вечер ты будешь связываться с нами, чтобы я знала, что с тобой все хорошо. Если хоть раз этого не произойдет, то я немедленно вылечу на поиски тебя. И во-вторых: Бром пойдет с тобой. Он возражать не будет. — "Хорошо," — согласился Эрагон, после чего продолжил уже вслух. — Я отправлюсь на поиски Арьи. Муртага и Насуаду будут обучать эльфы, под руководством Блетхгарма и Элдунари. Сапфира полетит с ними на остров и займется обучением драконов. Оромис и Глаэдр должны остаться здесь, возможно кто-то схватил Арью и только и ждет, пока мы все бросимся на ее поиски, чтобы напасть. Со мной отправится мой отец, если сам того пожелает. — Пожелает, — тут же ответил Бром. — Верхом на Фулгуре мы будем передвигаться быстро. Я полностью согласен со всеми доводами, которые только что привел Эрагон. — Но почему вы должны идти таким малым отрядом? Эльфы быстры, вы бы могли взять с собой еще опытных воинов и магов, — сказала Иммиладрис. — Потому что здесь важна незаметность, — ответил за Эргаона Оромис. — Я вообще думаю, что Эрагон хотел отправиться один, а взять Брома с собой его убедила Сапфира, однако расспрашивать об этом мы не имеем права. Я согласен с таким планом. — Что ж, когда вы отправляетесь? — спросила королева. — На рассвете, если мы исчезнем сейчас, то возникнет слишком много вопросов. Эта операция должна остаться в тайне. Не зачем лишний раз волновать жителей Эллесмеры. На Сапфире полетит моя копия, которую я создам с помощью магии, а мой отец уедет один. Потом я перемещусь к нему. — Это все будет завтра, а сегодня впереди еще праздник, — подытожила Иммиладрис.       Праздник собственно Эрагона не особо интересовал. Всадник лишь изображал, что веселится, но внутри него царила такая тоска, что казалось вокруг всего тела витает темная аура.       Забыться в видениях, что заменяли эльфам сон, он так и не смог, поэтому всю ночь медитировал. А утром Всадник стал осуществлять свой план. Иллюзия на Сапфире была столь правдоподобна, что он и сам был готов поверить, что перед ним стоит его близнец, а не плод магического искусства. Когда же драконы улетели за горизонт, а его отец был уже далеко от города и поджидал его на опушке леса, Эрагон прошептал заклинание.