***
Сраное дежавю. Альбус снова пытался вытрясти из меня душу, а я снова пялился на его младшую сестру. На самом деле, в сложившихся обстоятельствах я вполне имел право смотреть на малышку Лили столько, сколько мне вздумается. Последние несколько недель я со всем своим отсутствующим ранее прилежанием посвящал эту девочку в таинства взрослой любви. Она нисколько не сопротивлялась, чтоб вы знали, так что недовольство Поттера было совершенно не к месту. – Помнится, ты говорил, что и пальцем её не трогал, Малфой. Мои глаза непроизвольно закатились так сильно, что ещё немного, и я мог бы созерцать свой кипящий от Поттеровского пиздежа мозг. – Я никогда тебе не врал, просто эта информация уже немного устарела. – Насколько немного? – Пару-тройку недель, я не считал, если честно. Альбус гортанно рыкнул и ударил кулаком стену рядом со мной. – Она моя сестра, черт возьми! – проходящие мимо студенты стали поворачивать головы в нашу сторону, и Поттер тут же осёкся, не желая привлекать к себе внимание. Вот только несколько гриффиндорок, сидящих на каменной лавке во внутреннем дворике, всё равно стали поглядывать в нашу сторону. И дело было вовсе не в нашем с Альбусом очаровании: среди этой девчачьей компании как раз и была юная Лили, подружки которой теперь, из-за наших с ней забав, конечно, были ужасно заинтересованы в моей персоне. Ну и в Поттере, наверное, тоже. Поговаривали, что он был ничего, но был бы я девчонкой, ни за что бы ему не дал. Он напоминал мне лягушонка. Рассматривая его сердитое личико, я запоздало вспомнил, что должен был что-то ему ответить. – Скажи мне, дорогой друг, а почему ты никогда не думал о том, что девчонки, которых ты трахаешь, тоже чьи-то сёстры? Резонный же вопрос, нет? Пока Альбус пытался найтись с ответом, я заметил краем глаза, что рыжая макушка отделилась от маленького сборища красно-золотых галстуков. Я сразу же перевёл взгляд на стену, пытаясь скорчить из себя максимально равнодушного ублюдка. Маленькой Лили вообще не стоило знать, как часто и с каким по-собачьи преданным выражением лица я за ней наблюдал. После нашего с ней первого поцелуя прошло не больше недели до того, как мы впервые переспали. Конечно, она была девственницей, и я был уверен, что Лили сразу же заведёт этот типичный девчачий разговор из разряда «а кто мы теперь друг другу». Но она не сказала ни слова. Совсем ничего. А я настолько привык, что девчонки сами хотели мне принадлежать, что каждый раз, когда с моего языка было готово сорваться «ты ведь понимаешь, что мы теперь вместе, да?», я просто давился возникающим в горле комом. Я чувствовал себя малолетним идиотом, впервые влюбившимся в девочку. Это чувство, как ни странно, мне нравилось, потому терять Поттер я совсем не хотел, и просто надеялся, что то, что мы вместе – само собой разумеющееся, и мы, как взрослые и понимающие всё люди, просто опустили формальности. Мы не афишировали то, что происходило между нами, но в любом случае, много времени проводили вместе, чаще в горизонтальном положении, конечно, но иногда мы даже разговаривали или просто лежали и смотрели друг на друга. Так же делают все нормальные пары? У меня не было достаточного опыта в этом, потому что обычно обременять себя ответственностью я не любил. А вот с Лили мне было хорошо. Она была ласковой и какой-то до охуения солнечной, постоянно улыбающейся и заражающей всех вокруг своим настроением. И даже в моменты, когда ей было грустно, она так трогательно прижималась лбом к моей щеке или обнимала сзади за талию, что становилось невыносимо тепло. И я думал о ней постоянно. На уроках, в библиотеке, во время тренировок по квиддичу, по ночам, если ей не удавалось сбежать в мою комнату. Интересно, а она думала? Мне хотелось верить, что да. Хотя её отстранённость в последнее время меня настораживала. Иногда Лили смотрела так преданно, что у меня не было сомнений в её чувствах. А иногда сбегала среди ночи в свою комнату под предлогом, что не может со мной высыпаться. И как это понимать – я не знал. – Лили, как хорошо, что ты подошла! – голос Альбуса был пропитан сарказмом, а я не находил в себе сил отвести взгляда от его младшей сестры, щёки которой покрылись румянцем из-за быстрой ходьбы. – Не хочешь рассказать любимому брату, что у тебя с этим белобрысым придурком? – Очень хочу, но Джеймс сейчас в США, связаться с ним будет не просто. Из меня вырвался смешок, и я перевёл взгляд на раздраженного друга, из глаз которого, казалось, должны посыпаться искры. – Лили Луна Поттер! Либо ты сейчас же объясняешь мне, что происходит, либо я напишу отцу о том, что его несовершеннолетняя дочь легла под Малфоя-младшего. Ты же не хочешь, чтобы наш папочка поседел раньше времени? – его слова заставили меня выпрямиться, хотя до этого я сидел, расслабленно привалившись к каменной колонне, и сквозь ресницы наблюдал за своей маленькой любовницей. Альбус перегибал палку, и я не хотел, чтобы он обидел Лили. Но вклиниться в разговор мне, конечно, не было позволено. – Ты не посмеешь этого сделать, – худой палец девчонки указывал на грудь её брата. Смотреть на него она могла только снизу вверх, но взгляд Лили от того не потерял непоколебимости. – Во-первых, наши родители здесь не при чем, и я тебя всегда перед ними прикрывала, даже когда ты подцепил какие-то болячки от той блондинистой шлюшки в прошлом году. А во-вторых, если бы было, что рассказывать, я бы рассказала. Мы со Скорпиусом не встречаемся, ничего серьёзного между нами нет, а с кем мне спать и проводить время – моё дело, Альбус. В какой-то момент мне показалось, что всё вокруг замерло. Я мог разглядеть пылинки, отражающие свет, которые делали картинку перед моими глазами сюрреалистичной. Рыжие волосы Лили горели на весеннем солнце, её губы были искусанными, оттого ещё более яркими, а я был раздавлен. Последняя брошенная Лили фраза эхом повторялась в голове, и я не знал, как реагировать. Больше всего на свете мне хотелось просто уйти, молча, не говоря ни слова, ни ей, ни Альбусу. Голос девчонки сочился уверенностью, когда она говорила о том, что между нами ничего не было, а мне казалось, что между нами было что-то огромное и пиздецки особенное, и мне хотелось, чтобы Поттер об этом знал, потому что скрывать от него становилось уже невозможным. Но, как оказалось, скрывать-то и нечего было. Она просто со мной спала и проводила время. И всё. Конец. Если бы это правда было простым увлечением для меня, то я бы уже давно вставил пять копеек в этот диалог, но язык присох к нёбу, и я не мог выдавить из себя и звука. – Давно ли ты стала такой взрослой? – брюнет наклонился к Лили, в его глазах был вызов. – Я всё понимаю, гормоны, желание попробовать что-то новое. Но тебе не кажется, что ты можешь немного заиграться? То, что тебе стукнуло шестнадцать, не значит, что ты должна вслед за своими подружками таскаться по всем подряд. – Я не сплю со всеми подряд. – Да лучше бы так, чем с ним! Лили вздёрнула нос, так ни разу и не повернувшись в мою сторону. Она буравила яростным взглядом старшего брата, и по ярости его взгляд ничем не уступал. Девчонка злилась, злилась так, что бросила под ноги школьную сумку и сделала шаг к Альбусу, сжав зубы. – Мы о твоем лучшем друге говорим, ты же помнишь? – она сощурила глаза и чуть наклонила голову бок. – Чем же он так плох? – Тем, что спит со всеми подряд, а ты повелась, как последняя влюбленная дура! – снова опомнившись, парень перешёл на шёпот, больше похожий на шипение. – Я тебя не узнаю, Лили, ты мне всегда казалась умной девочкой, что тебя вообще дёрнуло начать заниматься этой херней? Альбус называл хернёй то, чем я жил весь последний месяц. Внутри всё скребло так, что я боялся снести нахрен стены замка неконтролируемой волной магии, которая, я чувствовал, просыпалась во мне. Древко моей палочки потеплело, хотя я даже не касался его рукой. – У меня всё под контролем, понятно? – Как же, – ехидная улыбка исказила губы Альбуса, и что-то внутри меня дрогнуло. Я знал: сейчас он скажет то, что совсем не понравится Лили. Я боялся его слов так же сильно, как хотел их услышать, – у тебя так всё под контролем, что ты всё лето скулила на коленках матери о том, как сохнешь по Малфою, а теперь согласилась быть одной из его потаскушек? Тебе самой от себя не противно? Ты вообще слышала что-то о самоуважении? Звонкий хлопок, наконец, вывел меня из прострации. Щека Альбуса сразу же покраснела от удара маленькой ладони, а на ресницах рыжей стали скапливаться слезы. Я видел сожаление в глазах Поттера. Я видел горечь в глазах Лили. Она бросила на меня затравленный взгляд и по-детски поджала губы. Я не стал её останавливать, когда она сорвалась с места, зная, что найду её чуть позже, когда меня уже не будет так трясти от злости: я хотел её успокоить, и точно не желал ненароком сорваться на ней из-за одного имбецила. – Какого чёрта? – я не узнал свой голос, надсадный и злой. – Ты нихуя не знаешь, так какого хера, прости, лезешь во всё это? – А такого хера, что ты ебёшь мою сестру у меня за спиной, прекрасно зная, что она влюблена в тебя без памяти. Тебе не кажется, что это по-скотски? Я, конечно, не удивлён, ты никогда не отличался человечностью, как и вся твоя семейка, но лезть на сестру лучшего друга – уже перебор! – Альбус застонал, когда его челюсть встретилась с моим кулаком. Мозгом я понимал, что всё сказанное Поттером – следствие его ярости и отчаяния, что он нарочно давил на болевые точки, чтобы задеть. Но за его слова я был готов его убить прямо здесь, или довести до сумасшествия круциатусом, чтобы он корчился от боли, вымаливая прощение у меня и у своей сестры, которую посмел обидеть. – Ты совсем ёбнулся, ты понял? Помню, ты мне говорил, чтобы я не смел приближаться к Лили, так вот послушай: я хочу, чтобы ты не смел больше к ней приближаться, и ко мне заодно, а то вдруг чего подхватишь от меня и моей стремной семейки, – ещё один удар прилетел ему под дых, и последние слова я уже рычал ему прямо в ухо. – Люблю я её, ясно? И мы без тебя разберёмся, что у нас и как. Можешь писать своему папаше, что угодно, Поттер всё равно будет со мной, и в обиду я её не дам. Похоже, доводить её до слёз – твоя прерогатива, не моя.***
– Можно к тебе? – услышав тихий голос, я поднял взгляд на рыжую, стоявшую на пороге моей комнаты. Лили пришла ко мне сама, хотя я думал, что она решила меня избегать. Я не мог найти её весь день, даже окрестности вокруг замка проверил, но девчонка словно исчезла, и мне оставалось лишь надеяться на то, что она сама захочет со мной встретиться. И я был рад, что так и случилось. – Конечно. Я и опомниться не успел, как её теплые губы прижались к моим, а тонкие пальцы стали расстегивать пуговицы форменной рубашки. Она, конечно, всегда была темпераментной, но сейчас мне казалось, что она просто хочет меня отвлечь от чего-то важного, чего я никак не мог упустить. – Мы можем поговорить сначала? – не реагируя на мои слова, Лили шла напролом, уронив меня на постель и забравшись сверху. В башне старост было тепло, как и во всем замке, продуваемом теплым апрельским ветром, потому отсутствие на девчонке колготок меня не смущало. Я провёл рукой по бархатной коже её бедра, сжимая в ладони аккуратную ягодицу, чувствуя, как кровь начинала приливать к причинному месту. – Давай как-нибудь потом, а? – её губы растянула искусственная улыбка, и когда она потянулась своим лицом к моему, я отвернул голову. – Ты чего? – Объясни, что происходит? – Ты о чём? – невинно захлопав глазами, Лили выпрямилась, впрочем, так и не слезши с меня. Мои пальцы всё ещё сжимали её бёдра, и пока я пытался собраться с мыслями, рыжая не теряла времени и щекотала ноготками мои запястья и нетерпеливо ерзала на мне. – Не строй из себя дурочку. Почему ты не сказала Альбусу то, что мы вместе? Поттер нахмурилась. – Я никогда не вру своим братьям. – Ты бы и не соврала. Она покачала головой в ответ, принявшись стягивать с себя рубашку через голову. Я посмотрел на простой белый лифчик, чашечки которого подчеркивали её небольшую грудь, и судорожно сглотнул. – А мы, по-твоему, вместе? Я даже поперхнулся от холода в её голосе. – А, по-твоему, нет? – её рассеянная улыбка меня удивила. – Лилз, ты же не серьёзно? Я был уверен, что ты, впечатлительная моя, в своей голове нас уже поженила. – Вовсе нет. Мы не встречаемся, Скорпиус. – А что мы делаем? Девчонка театрально задумалась и снова улыбнулась. Что это её так тянуло на веселье? На это тупое показушное веселье, которое не могло скрыть покрасневшие от слез глаза. – Эм. Хорошо и с пользой проводим время? Хорошо и с пользой проводим время. Да, Лили. Как точно подобрано. Одним движением спихнув девчонку с себя, я устроился между её ног, нависая над хрупким телом. Я даже не успел почувствовать злость из-за сказанного ею, потому что меня захлестнуло непонимание. Да-да, бесспорно, мы не должны обижаться или злиться на людей за то, что они вдруг повели себя не так, как мы бы того хотели. Никто никому ничего не должен – прописная истина, которую я вырезал у себя на подкорке не один год. Эта истина сейчас вообще не работала. Все казалось неправильным. Она просто не могла так рассуждать. Ей чертовых шестнадцать лет, Лили просто обязана была вести себя по-другому. Думать по-другому. Говорить другие, правильные слова. Она же влюблена в меня столько лет, она же текла из-за меня, как мартовская кошка. Откуда взялось это «мы не вместе»? Откуда, мать вашу? – Лилз, ты же прикалываешься, да? – судорожно дотронувшись до её губ, я снова отстранился. Я был уверен, что глаза у меня были до крайности ошалевшими. – У нас ведь всё хорошо, правда? – У нас всё хорошо, – её узкая ладонь провела по моей щеке и притянула мою голову для нового поцелуя. Сладкого. Медленного. Влажного. И мне не хотелось останавливаться, но мысли набатом били в голове, и я снова не позволил ей увлечь меня своим ртом, напоследок дотронувшись кончиком языка до её нижней губы. – Тогда почему ты так говоришь? Поттер закатила глаза, словно я сказал глупость. Я так не считал. – Слушай, не усложняй, ладно? – она нервно зашевелилась подо мной, опустив руки к пряжке моего ремня, и уже отточенными движениями расстегнула его. Я позволил. – Вот уж не думала, что ты начнешь ныть, как девчонка. – Я не ною. – Ноешь. Рыкнув сквозь зубы, я прижался губами к её шее и заскользил языком к ключицам. Она была такой вкусной, что один из моих внутренних голосов (лучший друг моего члена) просто орал о том, что я должен спуститься ниже, чтобы попробовать, в каких местах еще я мог почувствовать её неповторимый вкус. Словно не знал до этого. Но другой голос, который теснее общался с моим разумом, твердил, что разговор еще не окончен. – Это не обсуждается, ясно? Ты моя. – Надолго ли? Я снова поперхнулся. – Что, прости? Лили сомневалась в моих чувствах – это можно было понять. Но мы ведь взрослые люди, мы могли об этом поговорить. Её проворные руки расстегнули пуговицу и молнию на моих брюках и чуть приспустили их с моей задницы. Раздвинув ноги еще чуть шире, она словно давала мне руководство к действиям. Мои глаза невольно опустились к задранной на живот юбке, что открывала треугольник маленьких трусиков, которые достаточно было просто отодвинуть в сторону, чтобы оказаться внутри желанного тела. Я медлил. Девчонка смотрела с непониманием. – Ты собираешься что-то делать? Мой член словно был создан для её маленьких пальцев, которыми она осторожно его ласкала. Мне нравилось. Мне снова хотелось сорваться и трахнуть её так, как она этого хотела. Но… – Я не собираюсь ничего делать, пока ты не объяснишь. Если дело в том, что ты мне не доверяешь, или думаешь, что мои чувства к тебе временные или не настоящие, то это не так. Я хочу, чтобы ты это знала. Снисходительная улыбка Лили добивала, потому что её непосредственность в момент, когда в моём горле стоял тугой ком, просто выводила из себя. – Конечно, я знаю. Каким бы ты ни был засранцем, я тебе всегда нравилась. В детстве ты никогда не запрещал с вами играть, не воротил от меня нос, защищал от мальчишек в школе, привозил подарки из путешествий. Да, иногда подтрунивал, но безобидно, – она прикрыла глаза, позволяя мне изучать своё лицо. – И пусть посмеивался над моими чувствами, я знала – тебе было это приятно. Тебе было не всё равно. И я видела, как ты меня ревновал, особенно когда я стала тебе интересна, как девушка, хоть ты и пытался это скрыть за своим мудачеством. Я не тупая. – Тогда в чём дело? – мой голос безбожно охрип. Было сложно сосредоточиться на разговоре, когда её рука была на моем члене, конечно, но я пытался из последних сил. – Меньше чем через два месяца ты выпустишься из школы и мы не будем видеться каждый день. Потусуемся летом, потом я снова уеду в Хогвартс и в следующий раз приеду только на Рождество. Ну, давай посмотрим правде в глаза? Мне это не нужно, тебе – тем более. Я не собираюсь тебя обременять, – её спокойный голос поражал. Мне хотелось выть от того, насколько она была не права, а девчонка улыбалась так, словно объясняла алфавит несмышлёнышу. – И потом, если заглянуть совсем уж в далёкое будущее. Приведешь ты меня к своему папе в качестве девушки, думаешь, он обрадуется, узнав, что ты решил закрутить роман с дочерью его школьного врага? Понятное дело, что много воды утекло с того времени, но я всегда была нежеланным гостем в Малфой-Мэноре. Как и Альбус. Скорпиус, пойми, не у всех историй есть счастливый конец. Это был финиш. Она сама направила мой член в своё лоно, влажное от естественной смазки. И я, казалось, отключился. На пять минут, десять – я не считал. Я вдалбливался в Лили бездумно, быстро и так остервенело, вдыхая запах гладких волос, словно пытаясь наказать за то, что в груди было крошево из реберных костей и сраное месиво из-за прокрученного в чёртовой мясорубке сердца, или что там у меня так ныло внутри. Я трахал её безостановочно, почти не сбиваясь с ритма, пытаясь выдолбить из неё каждое слово, которое назойливо крутилось в башке, ненавидя то, как равнодушно она говорила каждое из них. Её стоны не вызывали прежнего наслаждения, её руки вызывали неприятный озноб. И в какой-то момент, наплевав на то, что так и не кончил, на то, что не довёл до точки кипения её, я просто подорвался с кровати, засовывая всё ещё стоящий колом член в брюки, и отвернулся. – Проваливай отсюда, Лилз. Прямо сейчас. Просто съебись. Девчонка съежилась на кровати, я заметил краем глаза, и приподнялась на локтях. – Эй, ты чего? Тихо, словно боялась разбесить ещё больше. Больше было уже некуда. – Я сказал: пошла вон! Она не всхлипнула и даже не сказала ни слова. Подобрала рубашку, поправила юбку. Её плечи поникли, но устраивать разборки она не собиралась. Словно ей было плевать. Плевать, блять, плевать! Сука! – Зачем ты так? – о, милая, откуда это разочарование в голосе? Я ведь всего лишь тут дохну от чувств к тебе, а ты их топчешь своими ногами. Тада-а-а-ам! – А потому что, малыш, некоторые истории не только не заканчиваются хэппи эндом, как ты сказала, но и вообще обрываются на самом интересном, намного раньше, чем нам хотелось бы. Как с интересными книжками, знаешь? Читаешь такой, читаешь, а тут – бац – эпилог. Как неловко. Да и тебе, судя по всему, всё равно, когда всё это закончится. Ты уже подготовилась. Так давай уж сразу, на корню, а то еще прикипим друг к другу. А нахуй это надо, а? Когда за ней захлопнулась дверь, окно в моей комнате треснуло.