Синдром благодарности

Ольга всю жизнь думала, что вполне сможет обойтись без чего угодно — без ласки, тепла — и родители с удовольствием предоставляли ей возможность в этом убедиться. Но когда она посчитала, что внимание Дениса ей ни к чему — мир захотел сыграть с ней злую шутку. Да, она понимает, что не против возобновить общение с Ивановым, хоть и не совсем личное — с теми же цветами, например. Но некоторое время ей гордость (или, может, глупость?) не позволяет поговорить с ним ещё раз. Так что когда приходит время доставки очередного букета — она сначала вздыхает, а потом чертыхается с громкостью, зависящей от того, где она находится, — у себя в комнате или на уроке-паре. Впрочем, так, конечно же, не может продолжаться вечно. Нет, Ольга по-прежнему не знает, что Денис человек, иначе это знание наверняка бы её подстегнуло. А так она считает, что у них времени гораздо больше, чем у некоторых людей. Но всё-таки в один прекрасный весенний день она решает зайти к Иванову. Уже после того, как окончились уроки-пары. Надеется застать его в комнате. Хоть и потом одёргивает себя: он же не ученик, вряд ли его присутствие зависит от расписания. Ольга пару минут вспоминает, где в прошлый раз нашла Дениса — к счастью, магические способности вполне позволяют ей это. Когда же перед её мысленным взором оказывается картина этажа для работающих наёмников, встаёт с кровати и идёт в этом направлении. Проходит мимо гостиной — странно, в ней никого нет. Но Петровой не до мыслей о пустоте в наверняка обычно наиболее оживлённом месте Школы. Она следует за воспоминанием о дороге к комнате Дениса. Вот Ольга подходит к знакомой двери. Стучится. Почему-то долго не открывают, но Петрова почти терпеливо ждёт. К двери кто-то приближается с другой стороны — магия позволяет Ольге услышать. Отпирает дверь. И Петрова удивлённо смотрит на парня перед собой. Это ведь явно не Иванов: вместо карих глаз — голубые, вместо тёмно-каштановых волос — иссиня-чёрные… Ей даже не приходит в голову, что Денис мог поменять внешность, настолько она уверена, что перед ней другой человек. Когда Ольга перестаёт невежливо рассматривать незнакомца, тот спрашивает на английском: — Здравствуйте. Чем обязан радости видеть вас? В голосе отчётливо слышен сарказм. Петрова теряется, что с ней бывает довольно часто, и отвечает: — Хочу найти одного человека. И даже не замечает, что говорит на русском, не зная, поймёт ли её собеседник. — Скажите кого. Может, знаю. Парень продолжает говорить по-английски, и Ольга переходит на этот язык: — Дениса Иванова. Такой, знаете… — показывает рукой рост сантиметров на двадцать больше, чем у неё, — тёмно-русые волосы, карие глаза… — Да-да, знаю такого. Он пока на задании и попросил меня приглядеть за его рыбками. Вот, видите? Отступает на шаг назад и указывает рукой на огромный, во всю стену, аквариум, где плавает очень много маленьких разноцветных рыбок. Ольга невольно ахает. Ведь такую красоту увидела! И ей даже не приходит в голову, что вообще-то за рыбками могли бы и уборщики присмотреть. Нет, она уверена, что за этим богатством нужно присматривать днём и ночью. Нельзя потерять ни одну хвостатую красавицу! Так что Петрова продолжает разговор после почти минуты молчания: — Не знаете, когда Денис вернётся? Парень мотает головой: — Нет, конечно. Это ведь не от него зависит. — Да-да, конечно. Передадите ему, когда вернётся, что заходила Ольга Петрова? — Обязательно передам. И захлопывает дверь перед её носом. А Ольга задумывается, почему же Денис, судя по всему, дружит с таким невоспитанным человеком. Джек же (да, это был он, но откуда Петровой об этом знать?) возвращается в комнату, берёт телефон и набирает номер Дениса. Тот отвечает, как всегда быстро. А Смит спрашивает: — Можно к тебе зайти? У меня новость. — Конечно, заходи. Тем более, это скорее к тебе. — Жди. Но Джек не заставляет друга ждать и телепортируется в бывшую когда-то его комнату. Первым, как обычно, здоровается Денис: — Привет. — Хай. Джек обычно здоровается и прощается на английском и вообще иногда переходит в разговоре на этот язык (преимущественно когда не находит слов в чужом для него русском). — Ну, рассказывай, что хотел. — Сначала сядем. Смит указывает на два весьма уютных кожаных кресла перед столом посередине комнаты. Денис скороговоркой отвечает: — Прости. Джек плюхается в одно из кресел. Иванов садится в другое следом за ним и повторяет: — Рассказывай. — Угу, сейчас. Смит берёт со стола меню и пишет «Бутылка виски и два рокса». Когда заказ появляется, спрашивает: — Как ты думаешь, какую взять закуску? — А чем закусывают виски? — По правилам — ничем. — Ну тогда и не надо. Джек наполняет роксы. А потом пожимает плечами. — Но вроде бы если собираешься пить много, то надо закусывать. — А мы не собираемся. Смит кивает и протягивает Иванову один из роксов. Денис сначала принюхивается, а потом делает первый глоток и откидывается на спинку кресла. После спрашивает: — Что ты хотел рассказать? Джек пригубливает виски и начинает рассказ: — Итак, сижу я в твоей комнате, никого не трогаю, собираюсь покормить рыбок. Кстати, круто ты придумал с этим прикрытием. — Да? Пригодилось? Смит недовольно поджимает губы. — Лучше слушай меня дальше. В общем, пока я не успел им дать корма, уже почти насыпаль, и тут вдруг кто-то стучится в дверь. Смотрю — какая-то смутно знакомая девушка. Помнишь, я доставал фотку твоей Ольги? — Ага. Только она не моя. — Да твоя она, твоя, не вольнуйся. Денис смотрит удивлённо, но, вместо того, чтобы перебить Джека, делает ещё глоток и устраивается поудобнее. — В общем, как я понял, это и оказалась Петрова. Только как-то она поздно появилась. Я думал, она уже через пару дней после вашего разговора придёт. — А я считал, она послала меня далеко и надолго. Уже и думать забыл. А ты оказался прав. Хоть и со сроками промахнулся. Смит улыбается. — Извини. Но я не предсказатель. — Просто разбираешься в людях. И чуйка у тебя хорошая. Джек задумывается и спустя пару секунд спрашивает: — А что такое чуйка? Да, Денис иногда забывает, с кем разговаривает, и, соответственно, какую лексику надо употреблять. Но он постепенно привыкает, вот и отвечает вполне спокойно: — Интуиция. Это слово похоже на варианты в других языках, так что шанс быть понятым увеличивается. — Ясно. Ну, мне это часто говорят. — Вот и я присоединяюсь. На несколько секунд они оба уделяют внимание содержимому роксов. А потом Иванову становится интересно: — Так как вы поговорили? Как она выглядела? Джек машет руками: — Так-так, не всё сразу! — Хорошо. — Так, значит, слушай. Выглядела она, как обычная скучная учительница — юбка, чулки, туфли на высоком каблуке, белая блузка. Волосы длинные, собраны … как же это называется… ну, на макушке. — Может, гулька? Смит пожимает плечами. А Денис опять одёргивает себя. — А я её помню в другом прикиде. И с другой стрижкой. — И в таком виде она нравилась тебе больше? Джек ждёт ответа, внутренне готовясь ликовать. Но, пожалуй, он поспешил — Иванов отвечает: — Я же не видел, как она сейчас выглядит. А рассказы — это всё не то. Вдруг её теперешний вид понравится мне больше? — Всякое может быть. — И что она тебе сказала? Смит уже почти удручённо вспоминает: — Что ищет тебя. Денис улыбается, а Джек, как обычно, любуется его улыбкой. — И что ты ей ответил? — Как мы и договаривались — что ты на задании. — И что она ответила? У Джека настроение всё больше и больше ухудшается. Но он пытается отвечать, как прежде бодро, и жалко улыбается: — Скорее спросила. Когда ты вернёшься. Иванов снова улыбается. Он рад, что до сих пор о нём помнят. Хоть это и поздновато. — И что ты ответил? — Что не знаю. — Чуть не забыл спросить. На каком языке ты с ней разговаривал? Смит удивляется вопросу, но старается этого не показывать. — На английском. Вопрос достаточно важен. Денис знает, что если человек симпатичен Джеку, то он перейдёт на тот язык, на котором его симпатия разговаривает. Будет зубрить, практиковаться, но заговорит на чужом для себя языке. Как, например, выучил немецкий ради бывшего или учит русский для Иванова. Хоть и некоторые погрешности в произношении у него всё равно остаются. Так что то, что Джек разговаривал с Ольгой на английском, много чего значит для Дениса. Например, что она не понравилась его лучшему другу, мнению которого он доверяет. Вот и сейчас спрашивает: — Как ты думаешь, что мне делать? — А ты чего хочешь? — Ну… к примеру, поговорить таки с ней. Раз она уже хочет меня видеть, вдруг что-то получится? В голосе и в глазах явственно чувствуется надежда, которая безумно бесит Джека, чего он старается не показывать. Сложно всё-таки из друга стать чем-то другим. Даже если общаешься с объектом обожания уже пару лет. — Вполне возможно. А сам в душе держит кулаки за то, чтобы не вышло, и несчастный после неудачи с Ольгой Денис стал-таки его. И продолжает играть роль друга-советчика: — Только не иди сразу же сегодня или завтра. Иванов смотрит удивлённо. — Почему же? — Мы ведь сами договорились, что я скажу ей, что тебя нет. Будет неправдоподобно, если ты сразу же возникнешь на пороге её комнаты. Денис пожимает Джеку руку. Он очень уважает Смита. — Не подумал. Ты всегда прав. Значит, я пойду к ней через пару дней. А теперь пока. — Бай. Джек провожает Иванова и вытаскивает из ящика стола пачку «Pall Mall». При Денисе он не курит, так как у того аллергия на табачный дым. Как всегда, открывает окно, выходящее во двор, с потрясающим видом на здание борделя. И выкуривает несколько сигарет, после чего, как и обычно, успокаивается. И уже по привычке ругает Ольгу последними словами. А Иванов в это время приходит в комнату Смита, ставшую уже родной, садится за стол, включает лампу, берёт очередную книгу Кинга — в этот раз «Мизери» — и пробует читать. Но пока не получается — мозг сосредоточен на разговоре с Джеком, точнее, на его рассказе. Денис думает, сколько же времени должно пройти, чтобы можно было встретиться с Ольгой. Решает, что недели вполне достаточно. И всё же сосредотачивается на чтении. После принятия решения становится гораздо легче.