Безрассудная игра

      — Л-лайт… М-м-м! Лайт!       Тонкие руки скользили по непривычной к чужим прикосновениям коже, слегка царапая ногтями бедра. Рюдзаки хотел, чтобы нежные пальцы продолжали двигаться к цели, и наконец, перестали дразнить его так мучительно! Почувствовав теплые губы на своем животе, он выгнул спину в экстазе и схватил прядь мягких каштановых волос. Они струились соблазнительным шелком в его ладони.       — Чего ты хочешь? — нежно спросил его распутный любовник. Рюдзаки не мог оторвать взгляда от ангельского лица, от окрашенной желанием фарфорово-розовой кожи.       — Я хочу Лайта.       — Ты уверен?       Юноша встал, снял белую рубашку и бросил на пол. Рюдзаки разглядывал каждый мускул, любовался плоским животом, великолепной фигурой. Ему хотелось притянуть к себе Лайта, усадить на колени, обхватить руками тонкую талию.       — Могу я открыть тебе одну тайну?       Рюдзаки кивнул. Его влюбленный взгляд встретился с сексуальным взглядом очаровательного гения. Неожиданно Лайт оказался позади него, каштановые волосы легли немного иначе, жесткие линии тела смягчились, стали плавными. Он изменился… Она была прекрасна. Подтянутая, спортивная, с той же тонкой талией и плоским животом. Широкие плечи и узкие бедра. Маленькие упругие груди.       Она — Лайт. То же лицо, та же самоуверенность, тот же интеллект. В глубине таинственных медово-карих глаз Рюдзаки увидел правду. Это был Кира. Она была Кирой. Равной ему, его соперником. Ее острый ум и темперамент будили в нем спящего хищника. Она была опасной. Несущей смерть. Лайт знала, как играть и выигрывать.       Годы вынужденного притворства отточили ее ум как лезвие, научили манипулировать людьми, сделали отчаянной. Почему Рюдзаки хотел ее?       Нет…       Почему она была нужна ему?       Лайт села верхом на его колени и прильнула грудью к его обнаженной груди. Их тела притянулись друг к другу, как две половинки. Мужчина или женщина, Рюдзаки было все равно. Он хотел ее. Она была ему нужна. Без Лайт его мир погрузился бы во тьму*.       Яд.       Она была сладчайшим из ядов.       Как шипучее вино, что кружит голову и дарит несколько минут эйфории.       — L… ты знаешь… — прошептала Лайт. — …Боги смерти… любят яблоки.       Что?       Она преподнесла ему яблоко — яркое, красное, запретное. Как библейская Ева, Лайт невинно смотрела на спелый плод. Затем ее взгляд изменился. Белые зубы впились в сочный фрукт.       Вкус ее поцелуя обещал смерть. ***       Рюдзаки проснулся, моргнул и приподнял голову от стола. Он заснул рядом с мониторами. Черные глаза обратились к одному из экранов. Миса Амане устало шевелилась, пытаясь освободиться. Вполне понятно, что после почти недельного заключения она ослабла. L был удивлен ее стойкости — девушка до сих пор не раскололась.       Он перевел взгляд на другой монитор.       Лайт во сне свернулась калачиком. Влажные волосы прилипли к лицу. Она была одета, как обычно, в рубашку и широкие брюки. Но сейчас была заметна выпуклость в области груди — девушка сняла повязку, что делала время от времени. Вчера грудь была туго перевязана. Они не разговаривали с того самого дня, когда произошло неожиданное открытие. Ватари снял с Лайт наручники и теперь приносил по ее требованию все необходимое. Она стала такой тихой, такой замкнутой. Ее поведение беспокоило Рюдзаки. Куда делся прежний огонь? Неужели… он случайно сломал кусочек головоломки, пытаясь собрать все части вместе? Рюдзаки знал, что Лайт была Кирой. Но доказательств не было, а сама она никогда не сознается.       Он нажал тонким пальцем на кнопку переговорного устройства.       — Мисс Амане, вы не хотите признаться?       Блондинка решительно помотала головой. Губы дрогнули, веревка кляпа сильнее врезалась в рот, и слезы потекли из-под маски. Девушка была одета в смирительную рубашку. Меры, предпринятые во избежание новых убийств, оказались действенными. С тех пор как Лайт и Миса находились в заключении, убийства Киры прекратились. Но Рюдзаки хотел получить ответы и на остальные вопросы. Ему нужно было узнать, как убивал Кира!       — Мисе, наверное, одиноко? Она хотела бы увидеться с кем-нибудь?       Миса снова покачала головой.       — Может быть, с Лайтом?       Девушка подняла голову и с надеждой кивнула.       Он нажал другую кнопку.       — Лайт, я прошу твоей помощи. Если Лайт хочет доказать свою невиновность в деле Киры, он согласится поговорить с мисс Амане… лично.       Миса сердито посмотрела в камеру, но кивнула — единственный медленный наклон подбородка. Она встала с кровати и прошмыгнула в ванную. Рюдзаки деликатно отвел взгляд от монитора. После встречи Лайт и Мисы он решил вести наблюдение за подозреваемыми и распорядился установить дополнительные камеры. Кто же мог ожидать, что один вечер за монитором откроет… столько всего?       Обычно его не интересовала чужая нагота. Обнаженные тела были просто набором мышц и костей с натянутой на них кожей. К телам прилагались половые органы, различающиеся у мужчин и женщин. Некоторые люди были худыми, некоторые толстыми. Одни были красивыми, другие уродливыми. Но все они были людьми. Малозначительными и неинтересными помимо того, что относилось к его профессиональной деятельности. Но когда дело касалось Лайт, Рюдзаки испытывал сильное искушение подглядывать. Неважно из каких частичек она состояла, мощный интеллект наделял ее тело чувственностью и удивительной притягательностью.       — Ватари, — сказал Рюдзаки, откинувшись в кресле и подцепив вилкой недоеденный кусок шоколадного торта. — Забери Лайта через пятнадцать минут и отведи его к мисс Амане. Я раскрыл дело, но доказательства исключительно косвенные.       — Думаешь, они откроют секрет?       — Нет, — пробурчал он с набитым ртом. — Но игра изменится с вероятностью 87%.       Пожилой джентльмен, одетый как обычно, поставил поднос с чаем на компьютерный стол:       — Игра?       — Да. Битва умов между мной и Кирой. Сейчас мы в тупике. Поэтому я даю ему возможность сделать ход и совершить ошибку.       — Тебе следовало бы сдать их властям. Нужно предотвратить дальнейшие убийства, Рюдзаки.       Губы L скривились:       — Что если я скажу, что мне все равно?       Ватари не ответил.       — Я полагаю, пора идти за Лайтом.       Пожилой человек вежливо поклонился, хотя сомнение ясно читалось на его лице. Он был наставником и, практически, приемным отцом рано осиротевшего гения. Ватари внимательно наблюдал за мальчиком все годы тренировок в Доме Вамми. Его подопечный был самым одаренным и самым стеснительным среди воспитанников.       — Мне это не нравится, Рюдзаки.       L промолчал. ***       Лайт спокойно следовала за Ватари, отводя глаза от мигающих глазков камер и тусклых ламп. Руки были свободны, но дворецкий работал на L, вряд ли он позволит ей сбежать. Инстинктивно она чувствовала, что нужно спасаться, искать путь к свободе, во что бы то ни стало. Но Кира твердил обратное, он требовал, чтобы Лайт выиграла эту войну умов. L совершил ошибку. Теперь ее ход. И она должна притвориться, что Кира проиграл.       С тех пор как Рюдзаки оставил ее три дня назад, Лайт придумала план.       Чтобы не выдать своих мыслей, она склонила голову и приняла покорный вид. «Играй жертву! — сказала себе Лайт. — Управляй эмоциями L. Используй его слабости!» Если бы она могла заставить его снова прийти к ней…       — Мисс Амане, к вам посетитель, — сказал Ватари. Он пропустил Лайт в комнату и закрыл электронную дверь, оставшись снаружи. В полутемной комнате висели десятки камер. В центре находилась знаменитая Миса-Миса, скованная цепями, в повязке на глазах и с кляпом во рту. Она выглядела как пациент психбольницы.       Лайт изобразила участие, быстро подошла к ней и вынула кляп изо рта.       — А! Кто здесь?       — Это я, — ответила Лайт.       — О, Лайт! Ты пришел ко мне. Он… он и тебя арестовал?       Лайт пододвинулась к Мисе, прижалась щекой к ее щеке и спрятала лицо от камер в ее волосах. Для стороннего наблюдателя это выглядело как нежное объятие.       — Нет, Миса. Он не знает, кто я. Он думает, что мы — школьные друзья, и решил использовать меня, чтобы заставить тебя признаться, — еле слышно шептала Лайт. — Миса, если ты хочешь жить, послушай меня… Послушай Киру. Делай, все, что я скажу.       — Д-да. Все, что скажешь.       О боже, девица говорила влюбленным голосом! Отвратительно. По крайней мере, она связана и не сможет приставать.       — Хорошо. Сейчас просто кивай. Не разговаривай, пока я не попрошу. Твой шинигами здесь?       Кивок.       — Мне нужно, чтобы ты отказалась от того, что дает силу Киры, — тихо продолжала Лайт. — Шинигами, я обращаюсь к тебе! Он слушает, Миса?       Блондинка снова кивнула.       — Когда Миса скажет «я отказываюсь», забери это и отнеси кому-нибудь, кто верит в правосудие Киры. Он должен быть уверен, что действует по воле своего бога — Киры, быть справедливым и убивать только преступников. Ты сделаешь так, шинигами?       После паузы Миса кивнула.       — Теперь подыграй мне, Миса. Я обещаю, что спасу тебя и сделаю своей королевой.       Лайт отодвинулась и ласково улыбнулась девушке.       — Итак, Миса, признайся, что ты — Кира. У нас есть доказательства твоей вины…       Блондинка надула губы:       — Нет, потому что я не Кира.       Лайт провела рукой по щеке Мисы, погладила по волосам. В ответ на прикосновения девушка вздрогнула и подалась вперед с искренним пылом. Лайт выбросила из головы мысли об отвращении, ей нужно было следовать плану. Она приблизила свои губы к ее губам, провела рукой по плечу Мисы и начала ласкать ее грудь. Лайт водила пальцем по округлым линиям, дыхание блондинки участилось. Миса была послушной, как глина в руках бога.       — Всему виной твоя гордость. Не проще ли… отказаться от нее?       — Д-да… Я… Да. Я отказываюсь от нее…       Лайт видела, как Миса вздрогнула. Вместе с правом на Тетрадь смерти она утратила память и понятия о справедливости Киры. Лайт не знала, насколько заметной будет потеря воспоминаний. Она немедленно постаралась заполнить пробелы тем, с чем сможет справиться мозг девушки.       Поцелуй.       Лайт вложила в него все умение, на которое была способна. Она ласкала податливое тело. Со стороны казалось, что Лайт пылает страстью к распутной девице, но за наигранным порывом скрывался холодный расчет, отвратительная сделка. Часть Лайт ненавидела Мису. Она не хотела иметь ничего общего с этой дурой. Но даже похоть можно изобразить.       — Не пора ли Лайту закончить свидание с заключенной?       Они оторвались друг от друга, и Миса вздохнула. Затем она подняла голову к яркому свету над головой.       — Мистер Сталкер, я… Я сделаю все, что вы захотите. Пожалуйста, отпустите Лайта!       Итак, начался новый интересный раунд игры. Лайт было любопытно, что предпримет L. ***       Сталкер? Откуда это взялось? Миса знала, что она — подозреваемая по делу Киры. Что изменилось? Рюдзаки кусал большой палец, который не вынимал изо рта с тех пор, как Лайт вошла в комнату. Черт! «Жучки» уловили только обрывки слов, а на камерах невозможно было что-либо прочитать по ее губам. Но без сомнений, нынешняя Миса совсем не та девушка, что была в момент ареста. Что-то изменилось в момент поцелуя или до него. Нечто важное.       Рюдзаки начал новую партию. Рисковый замысел, но не время останавливаться. Он сделал все, что смог. Противники смешали карты… как и ожидалось.       L нажал кнопку.       — Мисс Амане, вы знаете, почему вы здесь?       Блондинка кивнула. Она казалась более расстроенной, чем раньше.       — Конечно! Вы — сталкер-извращенец, который похитил меня и моего парня. Я даже не знаю зачем. Вы не сказали мне… Пожалуйста, отпустите Лайта! Миса останется с мистером Сталкером, если он хочет. Я… я даже разрешу ему подглядывать за мной, когда я моюсь. Вы ведь этого хотите? Вы — больной урод!       Бесполезно. Даже Миса не смогла бы так хорошо сыграть роль. Молчание Лайт подтверждало его подозрения. Миса больше не владела памятью второго Киры. Допросы потеряли смысл.       — Похоже, вы потеряли память, мисс Амане. Поэтому от вас не будет больше толку в этом деле. Ваш парень вернется в свою комнату, а вас переведут в другое место.       — Ч-что?       Лайт сжала челюсть. Возможно, он снова хочет воздействовать на нее силой, чтобы заставить раскрыть свой план.       Рюдзаки убрал руку с кнопки и повернулся к Ватари:       — Сопроводи мисс Амане в штаб-квартиру. Ей будет вполне удобно на двадцать втором этаже. Лайт переедет завтра утром. А пока он останется на старом месте.       Ватари кивнул и поспешно вышел.       Рюдзаки снова обернулся к экрану. Лайт пристально смотрела прямо в камеру. Он почувствовал закипающий гнев и… ревность? Рюдзаки быстро взял леденец, развернул обертку и сунул в рот. Пора повидаться с Лайт. Сегодня он получит ответы.       Трех дней молчания было достаточно.