***
— Ох черт! И что ты сказала в свое оправдание? — увлеченно интересуется Хартфилия, не менее увлеченно уминая третий по счету кусок лимонного пирога. — Ммм, как же это вкусно! — Вкуснее будет это все сжигать, Люси, — по-доброму усмехается, стягивая резинку с волос. Волосы алыми, слегка завившимися на кончиках прядями падают на плечи, прежде чем Эрза проходится по ним расческой. — Живем один раз! — Действительно. — Так что там дальше? — Я не сообразила ничего умнее, кроме как наплести о работе над совместным проектом. — У-у, и как, сработались? — поддевает Хартфилия, задорно подмигивая. Эрза лишь закатывает глаза на попытку той остроумно подшутить. — Ничего не было, Люси. — Ну да, конечно. И он даже не подглядывал за тобой, пока ты переодевалась в его одежду? — Он взрослый парень уже, а не озабоченный подросток, и кажется, нечто подобное я уже говорила тебе, — сама не замечает, как пытается выставить Фернандеса в лучшем свете. — К тому же, нет ничего такого, что могло бы его заинтересовать во мне. Ты думаешь, он не видел женских тел? Она не рассказала Хартфилии. Интуиция подсказывала, что не нужно, а интуиции она доверяет. Поэтому для блондинки Эрза Скарлет просто переночевала у Джерара Фернандеса без каких-либо развращенностей. — Думаешь, он не пользуется своей привлекательностью только потому, что ему наскучили девушки и секс? Да это же бред. Все бы этим пользовались. — Без понятия, Люси. Мне не особо интересно, кого Фернандес трахает, веришь? — проводит по волосам рукой, пропуская пряди сквозь пальцы, начинает плести косу с самой макушки: не слишком удобно сидя в тесном пространстве и не видя своего отражения, но все же ей нужно хотя бы создать образ аккуратной девушки и прилежной студентки. Утро же выдалось замечательное. — Не верю. Сомневается, что ответ девушки высказан спонтанно, но Эрза не ведется, переплетает пряди и задается вопросом: почему именно коса? Потому что нужно чем-то занять свои руки, иначе она так и продолжит кромсать салфетки, обрывки которых уже лежат собранными поодаль, как делала до прихода подруги. — Кстати, Эрза, — внезапное восклицание вынуждает оторвать взгляд от бликов света, отражающегося в окне от приглушенного света ламп. — Ты слышала, что Селта исключили? Завязывает волосы, слегка распушая получившееся плетение с целью добавить больше объема. Что? — Что? Чувство голода угасает так же незаметно, как и появилось минут двадцать назад в стенах института. Встает с дивана, начинает засовывать свои вещи обратно в рюкзак. Раздражение накатывает легкой волной, но уже ощутимо. Почему бесится — сама в толк не возьмет. Почему-то больше беспокоит не то, что этот парень ее чуть не изнасиловал — от этого до сих пор бросает в неприятную дрожь, — а то, что именно сделал Фернандес для того, чтобы тот не маячил перед взором. В том, что это дело рук Фернандеса, не сомневается. Больше никаких свидетелей не было, и Джерар дал понять тогда, что Селту в стенах института лучше не показываться. Но. Как он это провернул, мать его? Подкупил администрацию? Или самого Лойза? Мотает головой: невозможно. Тут каждый второй из обеспеченной семьи, вряд ли у Фернандеса найдется сумма, которая заставит администрацию исключить из этого учебного заведения парня, деньги на обучение которого выделяются заботливыми родителями. Тогда что? Какие рычаги давления он мог использовать? Понимает: она совершенно не знает Фернандеса. Хотя стоп. Нахер ей его знать-то? Ну да, он ей оказывал немного больше внимания, чем остальным девушкам института, но кто знает, с какой целью он это делал. Да, они целовались пару раз и дело дошло аж до того, что она проснулась в его объятиях, но это все — девушка не сомневается, — он делал не потому, что она ему нравится. Да черт, если бы она ему нравилась, он бы уже хоть как-то дал понять! А он не давал понять? Как бы получается так, что он в самом деле постоянно находился возле нее или наблюдал издалека. При этом с другими девушками, за исключением Анессы, Эрза его не наблюдала. Что это может значить? Бред. Он просто развлекался, как раз в его манере. К тому же, кто знает, чем Фернандес занимается в свободное время. Ах да, у него же есть невеста. И он переспал не с ней. Вау. Занимательно. Неизвестно сколько еще проверяли его кровать на прочность. А ее это волнует? Предательски обожигает щеки, тело опаляет жаром. Какого черта она думает об этом? Все, никаких Фернандесов! Она завязала! Не подойдет к нему ни на шаг больше. Да, они переспали. На этом все. Все. — Эй, подожди меня! Эрза! Вылетает на улицу, улавливая напоследок звук колокольчиков над входной дверью, вдыхает холодный воздух, который тут же ледяной коркой будто покрывает легкие изнутри — чувствуется, еще немного, и выпадет снег. Почему-то чувствует себя не собой. Будто другой человек, будто не с ней — они же не могли переспать, верно? Это все была не она. Ха, если бы все было так просто. Весь день пытается себя отвлечь от подобных навязчивых мыслей, но не может. Обдумывает, прокручивает прошедшую ночь заново, и ощущает жар в то время, как на улице градусы понижаются. В голове каша, думается с трудом. Выдыхает — пар от холодного воздуха на мгновенье искажает видимость. Сегодня холоднее обычного. Если бы можно было регулировать температуру чувств внутри себя, но, увы, им это не подвластно. А было бы легче жить. — Ты сегодня какая-то не такая. — Очень определенное описание, Люси. — А, нет, — то ли с облегчением, то ли с усталостью в голосе произносит блондинка. — Все такая же правильная, значит все в норме. Сейчас то время, когда люди начинают выбираться из рабочих офисов будь то обеденные перекусы или перекуры. Скарлет нравится возвращаться домой днем, еще до того, как начинает темнеть — так время бежит медленнее. Жаль, что это происходит не каждый день. Переставляют ноги будто нехотя. Хотя почему «будто»? Кому хочется идти на четвертую пару? — Ты, случайно, не слышала, в чем причина исключения Селта? — интересуется скорее для того, чтобы иметь хоть какие-то представления и иметь возможность предположить. — Ну, — продолжает Люси, неосознанно хмуря тонкие брови. — Говорят, его баллы на проверочных экзаменах не дотянули даже до проходных. Ему было отведено время на подготовку и пересдачу, но этим он не воспользовался, то есть промежуточную аттестацию он не прошел. Поэтому его исключили за несколько недель до сессии. — Но ведь времени на сдачу долгов должно даваться до начала сессии, и в таком случае у него в запасе еще пару недель, разве нет? Как он мог сдать долги за пару дней? — В том то и дело, что да. Странно это, что ему толком не дали шанса. В любом случае, теперь надо быть аккуратными. Я не хочу быть исключенной на первом же курсе. Это…унизительно. — Унизительно? — Ну, влияет на твое мнение о себе же и мнение окружающих. Быть самой обсуждаемой личностью в стенах института я, конечно же, не против, но не по этой причине. Хартфилия была из тех людей, которой важно было выглядеть в глазах окружающих достойно. Большинство людей в их мире именно такие, им важно, что подумают другие. Скорее всего, это тоже является законом жизни: без стремления нравиться миру, не будешь нравиться себе, а значит человек потеряет смысл совершенствоваться. — Люси, тебя и так обсуждают. Ты смогла приручить Драгнила, — вроде в шутку, а звучит как будто обсуждают не человека, а животное. — Ах это, — уставляется под ноги, а сама силится скрыть улыбку, которая по какой-то причине оттеняет грустью. — На самом деле, это меня немного беспокоит. — Что именно? Видит, что подруга начинает сомневаться. Эрза замедляет шаг, старается подобрать слова. — Люси, — сглатывает, прикусывая нижнюю губу. — Ты всегда меня поддерживала. Всегда была рядом. Даже когда я не просила, ты оставалась со мной, бывало, не спала ночами, когда меня мучили кошмары первые дни после выписки, я это прекрасно знаю. Поворачивает голову в сторону, замечая, как на нее смотрит подруга, широко раскрыв свои карие глаза. — Хоть я и не говорю этого, но я благодарна тебе за это все, — замолкает на пару мгновений, ей непривычно вот так вот говорить о своих чувствах. — Без тебя бы я не справилась, особенно в отъезд отца. Я не могу тебя ничем отблагодарить сейчас. Поэтому, если я буду нужна тебе, Люси, дай мне знать об этом, ладно? — Я никогда не поддерживала тебя ради своей выгоды, Эрза, — произносит в ответ, легкое удивление отчетливо прослеживается в голосе. Качает светлой головой, пару метров проходя молча: до института осталось не так долго. Кажется, больше ничего не скажет, но вдруг молчание неуверенно прерывается: — Мне очень хорошо с Нацу сейчас, но… Мне иногда кажется, что окружающие считают меня неким приложением к нему. Все, кто его знает, считают, что Люси Хартфилия — это просто развлечение для него, ведь предыдущие не задерживались с ним рядом больше двух месяцев. — Ты его любишь? Вопрос напрямую — словно удар в солнечное сплетение для Хартфилии. Неожиданно для Скарлет, но ей нужен ответ или хотя бы намек. — Я… — видит, как та стушевалась из-за подобного, пытается подобрать нужные слова. — Мне он нравится. Не могу сказать, что люблю, просто чувствую, что с этим человеком хорошо. — В таком случае, Люси, твои переживания — лишь вопрос времени. Если Нацу не последний ублюдок, и если твои чувства взаимны, то он не поступит с тобой так же, как и с «предыдущими». Просто наслаждайся моментами, вот и все. Ты не можешь заглянуть в будущее, да и неинтересно было бы жить в случае такой возможности. — Возможно, ты права, — задумчиво, неуверенно. — Но я боюсь, что мне разобьют сердце. — Если боишься, значит брось все сейчас. — Что? От подобного высказывания девушка резко останавливается посреди улицы, смотрит в упор на подругу. Во взгляде непонимание и что-то, напоминающее боязнь. — Ну, — протягивает Эрза, засовывая руки в карманы пальто, повторяет более громко, смотрит ровно, безучастно. — Брось его. Раз ты боишься. Обычная уловка, которая порой заставляет людей научиться анализировать свои чувства, научиться ценить то, что имеешь, не оглядываясь на других, научиться думать. — Нет, — бубнит себе под нос, качает головой, как будто ее чем-то запугали. — Я не хочу. Почему ты это мне говоришь? — А почему ты думаешь о других людях, а не о себе? — встречный вопрос, резкая смена тона на более мягкий. — Именно ты находишься в отношениях с этим человеком, а не те, кто считает, что вы и несколько месяцев не протяните. Если тебе сейчас с ним хорошо, если он сейчас делает тебя счастливой и не дает поводов для неуверенности в нем, значит не сомневайтесь в правильности ваших отношений, а просто работайте над ними вместе. Ты не должна бросать все просто потому, что тебе кто-то что-то сказал. Чтобы не быть кем-то из «предыдущих», нужно думать и делать. У всех тех девчонок просто была слабая воля. Или психика. А ты точно не из таких. Ведь отношения, без работы над ними, и отношениями назвать нельзя. Во все нужно вкладывать душу и свой труд. Высказывает все это и понимает: в кой-то веке, с момента перевода нового студента в их институт, они обсуждают кого-то помимо Джерара Фернандеса. Помогает ненадолго отвлечься от собственных проблем.***
Занятие тянется медленно, слишком медленно для нее. Нудный, усыпляющий тембр преподавателя вызывает не то что скуку, а нежелание просиживать задницу на этом предмете. Ненавидит она все то, что связано с историей, ну никак не укладываются в ее сознании даты и события когда-то прошедших времен. Воротник однотонной водолазки обволакивал горло, раздражающе сковывал. Скрывал последствия ночной страсти. Нервные окончания будто обострились, стали более восприимчивы к внешним воздействиям. Особенно сейчас, когда тяжелый, будто налитый раскаленным свинцом взгляд направлен куда-то ей в затылок. Дышать свободно не может, не то, что совершать другие телодвижения. Вибрация смартфона в раз пятый оповещает пользователя о пришедшем сообщении, и она не выдерживает, резко вытаскивая телефон из кармана джинсов. «Ты меня игнорируешь все утро, есть причина?» Было дело, не ответила пару раз. Собственно, она обязана? И так в голове беспорядок, есть о чем думать. «Я бы хотел, чтоб ты мне уделила немного больше своего времени.» Мало ли чего он хочет. «Ты жестокий человек и совершенна не восприимчива к моему обаянию. Это меня еще больше завлекает, знай это.» Обаянию? Да у этого человека явно самооценка не на самом дне затерялась. «Поговори со мной.» «Понятно, почему у тебя нет бойфренда. Ты совершенно пассивна.» Что, простите? Пребывая в некотором замешательстве, Эрза оглядывается вокруг, отмечая полное отсутствие внимания преподавателя на (не-)увлеченность студентов его лекцией, поэтому кладет телефон перед собой, прикрывая обзор на телефон до этого лежащим сбоку пеналом: сомнительная защита, но все же. «Ты не думаешь, что моя «пассивность» является намеком на то, чтобы ты мне прекратил настрачивать сообщения? Я тебя не знаю, с чего я должна тебе отвечать? Кем ты себя возомнил?» Только собирается заблокировать раздражающий гаджет, как ответ приходит незамедлительно: «Я добился своего? Вызвал у тебя эмоции? Ого, похоже, я ошибался на твой счет. Приятно удивлен.» Эрза и до этого была на взводе непонятно из-за чего, сейчас же хочется кому-нибудь переломать кости. Продолжает ощущать на себе посторонний взгляд, который вскоре прожжет ткань одежды. Кожей чувствуется зуд, неприятно. Хочется домой. «Послушай, забудь этот номер. Иначе я заблокирую твой.» «Если бы ты этого хотела, ты бы уже это сделала. А так, почему я не могу тебе написать? Может, ты мне нравишься?» «Я хочу увидеть тебя.» Нагловато с ее стороны, возможно, и неожиданно. Вот только с этим человеком невозможно быть наглой хотя бы потому, что он окажется наглее в несколько раз. «У тебя локон выбился, заправь его за ухо.» Резкая смена темы, напечатанные слова вводят в ступор, она непонятливо моргает, таращась в чат и перечитывая последнее сообщение. Поднимает голову, оглядывается по сторонам, студенты перерисовывают с доски схемы, заносят данные в таблицу — все заняты делом. Даже странно. «Ты меня за идиотку принимаешь?» Вновь оглядывает аудиторию, внутренне желая найти того, кто в данный момент будет печатать сообщение, однако протяжная трель звонка заставляет содрогнуться и убрать телефон в карман. Поток студентов вышагивает за дверь, попутно выкрикивая что-то знакомым, пока Эрза будто в замедленном действии собирает свои вещи и поднимается с места, в который раз оглядываясь. — Хей, ты чего? — не замечает, как к ней подбегает Люси, обеспокоенно всматривается в весьма озадаченное выражение лица подруги. — Ты не заболела? — Нет, все в порядке, — неуверенно, скомкано. Давая понять: не все в порядке. — Не хочешь, не говори, — протягивает с нотками обиды, тянет Эрзу в сторону выхода, тут же задвигая на задний план нежелание Скарлет делиться своими мыслями с ней. Ведь знает свою подругу: если ей будет нужна помощь, всегда к ней обратится. Поэтому лицо девушки практически сразу озаряется улыбкой, и Хартфилия начинает рассказывать об очередном романтическом вечере с Драгнилом. Люси не изменишь, всегда останется такой. Легкой в общении и просто потрясающей подругой. Сопровождаемые беззастенчивой беседой, расходятся каждая по своим делам, напоследок обещая созвониться вечером. Эрза поправляет лямку рюкзака, снова тянется к телефону. И вновь, словно абонент поджидал этого момента, экран освещает новое уведомление. «Сегодня в семь вечера у фонтана в центральном парке.» В груди что-то вздрагивает. Пялится на экран, руки начинают неметь. Не ожидала, верно. Убирает алую прядь волос за ухо, стараясь вернуться в реальность. Наконец-то, пары на сегодня закончились.***
— Привет. Это жесткое «привет» бьёт по черепной коробке, отражается в сознании чем-то волнующим. Оказывается, слова умеют резать, умеют душить, главное верно подобрать интонацию и выждать момент. Он умел выжидать, мать его. Что было ей не на руку. Как же она хочет исчезнуть, распасться на молекулы вот прямо сейчас, пожалуйста. Смыкает веки, отсчитывает про себя несколько секунд, открывает глаза, карий оттенок которых отражает надежду. На то, что это не с ней и не сейчас. Пожалуйста. Натыкается на переливчатый зеленый. Дьявол, за что? Становится душно, Эрза так и замирает посреди территории института, так и не добравшись до заветного выхода. Она хотела этого избежать. Вообще не хотела ему на глаза попадаться. Ближайшие лет пять. Но сука-судьба не всегда прислушивается к желаниям и нежеланиям людей. Поэтому в этот момент перед ней находится Джерар Фенрнандес. Выглядит сногсшибательно, что нисколько не удивляет. Плечи расправлены, рубашка, расстегнутые верхние пуговицы которой дают разгуляться фантазии, идеально выглажена, взгляд прямой, пробирающий насквозь, режущий. Сканирует ее, не иначе, оглядывает с ног до головы, на мгновенье заостряет внимание на собранных в объемную косу волосах. — Тебе так идет. Собирает всю оставшуюся силу, не поддаваясь усталости и не желая сдавать назад на его глазах. Делает вид, что этот парень не вызывает в ней никаких эмоций. Совершенно. Так и есть, да. — Что тебе надо, Фернандес? — ого, неплохо, вот это тон. Начинает гордиться своей же выдержкой. О том, что буквально полдня назад его рот ласкал ее тело, старается не думать. На самом деле хочется отмотать все на месяц назад и не встречать этого засранца. — Что мне надо? — делает пару шагов вперед — слишком размашистых, останавливается в полуметре от нее. Она же стоит на месте, будто вросла в землю, сказала же, шагу не сделает к нему. Опять сканирует ее своим странным взглядом, и это ужасно выбешивает — она не может его прочитать. — Беги. И продолжает стоять на месте. А она таращится на него в открытую, бледно-розовый рот приоткрыла — соблазняет ведь его, маленькая ведьма, сама того не замечая. Видит в ее глазах непонимание, быть может, шок. Кажется, думает, что он свихнулся. Так да, свихнулся. На ней. — Беги от меня, Эрза. Продолжает глуповато моргать глазами — ресницы такие длинные, что сводят с ума. А он продолжает замечать каждую мелочь, наслаждаться каждым мгновением. — Ну же. Еще полшага, и она в его руках, но нет, слишком просто для него. Резко делает шаг в ее сторону, имитируя толчок от земли в начале бега, и это работает: Эрза разворачивается, срываясь с места в сторону учебного заведения. О да, то что нужно ему, как он и планировал. Улыбается уголком губ, дает ей фору, пока девушка взлетает вверх по ступеням, и сам бросается за ней. Эрза чувствует за собой погоню, будто с цепи спустили охотничьих собак, которые взяли след и преследуют с целью загнать добычу в угол и поймать. Если необходимо — зажать меж крепких клыков, сомкнуть челюсть вокруг плоти, нанести увечья — лишь бы не вырвалась. От насыщенности события забывает дышать. Влетает внутрь института, оглядывается: Джерар догоняет, но у нее еще есть шанс оторваться. Пост охраны пустует, их проникновение никто не заметил, лишь камеры записали. Не соображает, что вообще происходит сейчас, просто несется вперед, что есть силы. Перепрыгивает через каждые две ступени, оказываясь на втором этаже, заворачивает за пару углов, вновь оглядывается. Никого. Свет приглушен, а через минут десять и вовсе отключат. Вокруг ни души — они с Фернандесом, должно быть, последние студенты, которые не покинули стены института. Упирает руки в колени, глубоко выдыхает, стремясь хоть как-то выровнять дыхание. Что, черт возьми, они делают? Выпрямляется, прислоняется лбом к прохладной стене. — Нужно быть внимательнее, детка. Вздрагивает, когда сзади к ней прислоняется крепкое тело. Джерар опирается руками на стену, и в этом положении она зажата между ним и стеной — отступать некуда. Практически невесомое прикосновение к хрящику уха — ответные мурашки по всему телу. Он касается ее губами аккуратно, совсем как прошедшей ночью, и на секунду девушка забывается, хочется закрыть глаза и наслаждаться. Но нет, не в этот раз. Уже многое они натворили, нужно прекращать это все. — Почему ты не бежишь? — хороший вопрос. А Джерар уже в открытую скользит сухими губами по коже, делая ее в несколько тысяч раз горячее, сухо целует за ухом, мимолетно проводит рукой по бедру и выше, собирая ткань водолазки вверх, к груди. И никакой пошлости в его действиях не замечается, лишь что-то до боли интимное, чуткое. Что-то проговаривает на ухо, всасывает кожу шеи, пока Эрза выгибается в спине, прижимаясь бедрами к его паху, чувствует его возбуждение даже через плотную ткань. — Как тебе наша сегодняшняя ночь? Она запомнится надолго тебе, я уверен. Либо издевается, либо тешит себя — хер поймешь. Еще чуть-чуть и сойдет с ума, окунется в бездну, отправится в забытье. Между ног становится влажно, она возбуждается, находясь в руках этого парня. Опять, в который гребаный раз из-за этого паршивца. Прикосновение холодных рук к талии отрезвляет, она собирается, выворачивается в его руках, и подныривает под руку, тут же набирая скорость и отбегая в конец коридора. Дальше. Дальше от Джерара Фернандеса. Им нельзя наедине. Как жаль, что это понимает лишь Эрза. А, собственно, почему нельзя? Потому что она не любит путаться в мыслях, в ощущениях, терять контроль над собой. С ним же только это и случается. Как так вышло? — Что ты творишь, Джерар? Вынуждена повышать голос, чтобы он достиг его через это расстояние. На мгновенье это самое расстояние пугает — кажется, не должны они находиться так далеко. Но это лишь кажется, верно. — Ничего не напоминает? — его голос достаточно громкий даже когда тот не прилагает усилий, поэтому он лишь делает шаг вперед, смотрит будто внутрь нее. Это напрягает, но он хотя бы находится на месте и не пытается бежать за ней. Разочарована? Нет. — Что ты имеешь ввиду? — Как ты могла забыть наше дурачество в школе? — она ошибается, или же слышится досада? — Что? — и приходит понимание, подтверждение которого выдает его многословное молчание. — Да, Эрза. Я любил тебя гонять по школе в последний год учебы, — неужели она дождалась этого момента, когда хоть что-то узнает? — А ты…ты даже на это меня подталкивала. — Я? — выдает собственное удивление, смыкает руки в замок, оставляя их опущенными перед собой: так защищеннее. — Каким образом? — Ты постоянно убегала. До боли простая фраза повисает в воздухе тяжелым грузом. Создается впечатление, что именно этими словами можно было описать их отношения. К слову, раз уж терять нечего: — Что было между нами, Джерар? Проходят секунды, которые для девушки становятся похожи на часы. Он обдумывает, она знает это, хмурится, на мгновенье опускает взгляд в пол. Будто боится подобрать не те слова, и все же решается: — Секс, Эрза, — она не дышит, и даже не замечает. Для нее это — открытие. Шок. Потрясение. Размашистый удар. Она ожидала всего, но не такого ответа от него. — Я, — сглатывает, силясь привести мысли в порядок, голосовые связки подводят. — Я спала с тобой просто так? — Это ты должна спрашивать у себя, — не обращает внимание на то, что он подобрался за это время к ней ближе, и сейчас стоит опять на шаг дальше девушки. — Но я чувствовал. — Что это значит? Дьявол, Скарлет, ты глупая? Не притворяйся, ты все уже поняла и осознала, осталось лишь принять это для себя как данное. — Ты просто развлекалась, должно быть. И вот опять Джерар Фернандес смотрит, как Эрза Скарлет от него убегает. Просто отрешенно взирает, внутри содрогаясь от осознания того, что, возможно, внушил ей думать о себе же плохо, не так, как было на самом деле. Но он говорил за себя, от себя, и не мог сказать за нее, не мог соврать ей. Что ему нужно было ответить? Что между ними была любовь? Та самая, которая не знает границ, которая до безумства? О нет, все было не так. Она же металась между двумя, думая до последнего, что это одно и то же: то ли она была слишком наивна и не восприимчива, то ли он с братом хорошо играли — не знает. Да и какая теперь разница? Прошлого не вернешь, а Джерар уже заебался. Заебался каждый раз видеть ее спину, блять. Почему она лишь бежит вместо того, чтобы разобраться до конца? Почему она ничего не сделала тогда, на выпускном, а просто села в эту ебучую машину к нему? Блять. Блять. Блять. А потом. Потом все. Потом просто ничего. Пустота блядская, вот что дальше. Просто уже похер, что будет дальше. Он хочет ее к себе сюда. Хочет просто ее рядом. И клянется себе в который гребаный раз: он не отступит. Как же она слепа по отношению к нему, а ведь умная девочка. Как ее заставить видеть? Черт, разве он так много просит? В том то и дело. Надо не просить, а делать.***
Она бежит. Бежит, опять. Как этим утром, как он и настаивал минут сорок назад. От него, от себя — не понятно, просто прочь. Пару кварталов, практически не смотря на дорогу — все равно. В тихое место. Или в шумное будет лучше? Да какая разница. Результат один: она не может вспомнить, ничерта, сука, не может. Ну сказал он, что они трахались до этой чертовой аварии, и что дальше? Лучше стало, Эрза, м? Это же то, чего ты хотела — узнать. Лучше бы не знала, отмотать бы время. Но уже поздно. Резко отпускает, накатывает апатия. Шмыгает носом: не застегнулась даже, завтра сляжет с насморком. Вдыхает через рот, холод вечернего воздуха обжигает гортань. Оглядывается: центральный парк пустует, фонари горят приглушенно, кажется, дорогу вообще не освещают. Просто бесцельно вышагивает, поднимает голову вверх. Жаль, что звезды еле-еле проглядываются. — Сейчас бы загород, — шепотом, для себя вслух. Озвучивает свое желание, словно надеется, что в такой тишине ее маленькую просьбу исполнят. Хочется спокойствия и визуального наслаждения от яркого миллиарда звезд, чтобы просто не думать. Почти добирается до знакомого фонтана, и неосознанно в сознании проскальзывает воспоминание о том, как Джерар искупался в нем вместе с ней, а после нагло забрал к себе и оставил на ночь. И по какой-то причине это воспоминание не сопровождается раздражением или же злостью, а лишь вызывает искреннюю улыбку. Было хорошо, стоит уже признаться в этом. Хоть она и орала на него, покрывала нецензурной бранью, но было хорошо. Становится интересно: это то, о чем говорила Хартфилия? С человеком должно быть хорошо именно так или иначе? Мысль ускользает от нее с приходом оповещения. Смартфон где-то в кармане тренькает, вынуждая отвлечься на себя. Сообщение на дисплее режет взор, поначалу вводя в непонимание. «Раз уж ты так неприятно меня проигнорировала, я решил не портить настроение хотя бы тебе…» Останавливается, а в голове всплывает ее же просьба о встречи с незнакомым абонентом. Черт, Фернандес! У нее из головы вылетело это все, когда она наткнулась на виновника-всех-своих-бед практически у ворот института. Он смог даже в ее память забраться! Она его придушит когда-нибудь. Если осмелится подойти после всего произошедшего. Закатывает глаза, нервно покусывая губу, а после уставляется на мраморный фасад фонтана, хмурится, подходит ближе, непонимающе уставляясь в чат с незнакомцем снова. «Прими это в знак нашей несвершившейся встречи, договорились? Не хочу, чтобы они завяли раньше положенного.» Переводит взгляд в воду: пышные воздушные соцветия гортензий, содержащие множества раскрывшихся бутонов, пестреют ярко-голубым цветом, плавно переходящим в белый на концах мелких лепестков, и дополняются белыми гипсофилами.В который раз за день находится словно не здесь, руки сами собой тянутся к роскошному букету, достают из воды — и все равно, что после этого ее одежда намокает от стекающей со стеблей воды. Она зачарована, с немыслимой осторожностью касается кончиками пальцев нежных лепестков одного из соцветий гортензии, наслаждается этими ощущениями, этим вечером — она не помнит, чтобы ей дарили цветы без повода. Особенно незнакомый человек. Безусловно, приятно, и жест оценен, только вот, для чего это все? Среди нежных лепестков примечает маленькую открытку, на которой выведена тонким орфографическим шрифтом непримечательная надпись:«На фоне твоего образа меркнут любые цветы»
Сердце пропускает гул своих ударов сквозь грудную клетку уже во второй раз за этот день из-за того, кто находится по ту сторону экрана. Внутри переполняет чувством эйфории, искренней радости. Бегать можно долго, но в итоге вернешься к изначальной точке.