К сожалению, Лили не становилась ближе к выявлению таинственного зелья, когда в понедельник она села рядом с Северусом на Зельеварении.
— Я искала информацию про наше зелье всю субботу и воскресенье, — сказала Лили, когда начала доставать все принадлежности из своего рюкзака, — но ничего. А у тебя? Вчера я видела, как ты спрятался за угловым столиком. Я думала подойти к тебе, но ты был так увлечён чем-то, что я не хотела тебя беспокоить.
— Тебе не стоит волноваться, — сказал Северус, отрывая взгляд от учебника. — Я тоже ничего не нашёл.
— Как думаешь, мы сможем найти что-нибудь в Запретной секции? — спросила Лили.
— Откуда мне знать? — Северус вопросительно поднял бровь.
— Ох, да ладно. Все знают, что ты проводишь больше времени в Запретной секции, чем кто-либо на нашем курсе. Возможно, во время… учёбы ты сталкивался с чем-то, что сможет нам помочь.
Вернувшись к книге, Северус жёстко ответил:
— Я проигнорирую тонко завуалированный подтекст, что я преследовал что-то недостойное в Запретной секции, — косо посмотрев в её сторону, он продолжил. — Что насчёт твоего вопроса — я не уверен. Может быть, есть что-то полезное, может быть, нет.
Вместе с этим Северус уделил книге всё своё внимание. Лили просто сидела, на мгновение потерявшись в своём смятении. Общеизвестно, что Северус Снейп проводил большую часть своего свободного времени, изучая другую сторону магии; в течение многих лет Лили слышала сплетни, что Северус был более чем опытным в нескольких Тёмных заклинаниях прежде, чем он поступил в Хогвартс — возможно, это были просто беспочвенные слухи и ничего более. Теперь казалось, что она оскорбила его. Лили хотела что-то сказать, чтобы всё исправить, но у неё не было шанса, потому что профессор Слизнорт в этот момент ворвался в кабинет.
— Давайте начнем, — сказал профессор Слизнорт, широко улыбаясь, — время дорого. Я знаю, что вы все усердно работали над определением своих зелий последние несколько недель. Поэтому я решил, что сегодня мы повеселимся, — он был явно взволнован уроком.
С первого курса Лили всегда находила профессора Слизнорта очень забавным, особенно когда он был взволнован. Восторженные прыжки в сочетании с его пухлым животом всегда напоминали ей пляжный мяч. Сегодня он был особенно ярок, потому что был одет в полосатый жилет. Она еле сдержала свой смех, когда мысль о прыгающем животе профессора пришла ей в голову.
— Что такое? — спросил Северус, едва глядя на неё.
— Нет, ничего, — сказала Лили, закусив губу, чтобы не засмеяться ещё громче. Она оглянулась как раз вовремя и увидела, как Северус пожимает плечами. Сделав глубокий вздох, Лили направила своё внимание туда, где ему место.
— …и именно поэтому сегодня вы будете варить Эйфорийный эликсир, — продолжил профессор Слизнорт, — это не очень трудно сделать, но ингредиенты должны быть добавлены в точном количестве, чтобы избавиться от различных побочных эффектов, — глядя на свои карманные часы, он добавил: — У нас достаточно времени, чтобы вы сварили и проверили свои зелья. Быстро доставайте свои принадлежности. Вы найдёте список ингредиентов и инструкцию в учебнике «Расширенного курса Зельеварения» на странице сто пятнадцать.
— Северус, — сказала Лили, открывая учебник на соответствующей странице, — Я не имела ввиду, что ты замышляешь что-то… плохое в Запретной секции.
Северус просто посмотрел на неё, недоверчиво приподняв бровь. Лили быстро привыкла к этому особому выражению лица, так как Северус делал так уже несколько раз в её присутствии.
— Да ладно! — она закатила глаза, сдаваясь. — Не моё дело, чем ты занимаешься в свободное время. Интерес к Тёмным Искусствам не обязательно означает, что ты замышляешь порабощение мира.
Северус взял ступку и пестик из своего набора зелий. Он кинул высушенное жало Вертивжика в ступку и начал измельчать его в порошок.
— Думаю, я не могу винить тебя за предположение, что я был не очень хорош, — задумчиво сказал Северус. — Если бы кто-то мог добиться порабощения мира, то это был бы я.
Лили громко рассмеялась, но быстро притворилась, что кашляет.
— Может быть и так, — успела она прошептать сквозь смех. Она спокойно начала доставать свои припасы. — Знаешь, я начала думать о тебе, как о ком-то, с кем я могла бы… подружиться, — нерешительно сказала Лили, её глаза потупились, когда она начала размалывать своё жало Вертивжика, — люди невольно ожидают худшего от своих друзей, Северус. Это именно то, что я сделала, и мне очень жаль.
Когда они молча готовили свои ингредиенты, Лили задавалась вопросом, что происходит в голове Северуса — он не принял и не отверг её извинения. Лили быстро взглянула на него, чтобы узнать, может ли она определить его душевное состояние, но безрезультатно: как обычно, его каменное лицо выдавало только то, чего он хотел, чего в данный момент было очень мало. Лили начала резать высушенный корень Кавы, решив не беспокоиться об этом. Была только одна вещь, которую она знала о Северусе Снейпе — если бы у него было мнение о чём-то, он рано или поздно дал бы об этом знать.
Конечно, десять минут спустя Северус, наконец, решил рассказать Лили о том, о чём он думал.
— Как потенциальный… друг, — начал он неохотно, — полагаю, мне следует успокоить тебя. Я провожу время в Запретной секции, потому что мне нравится быть в курсе. Это школа, я думал, здесь поощряется стремление к знаниям.
Игнорируя сарказм в голосе Северуса, Лили сказала:
— Альберт Эйнштейн однажды сказал, что информация — это не знания, — она добавила каплю экстракта Белладонны в воду, которая быстро забурлила в её котле. — Кстати, он был маггловским ученым.
— Я знаю, кто такой Альберт Эйнштейн, — сухо ответил Северус.
— Ох, я просто предположила… ну вот, я опять предполагаю. Прости, — застенчиво сказала Лили.
— Неважно, — Северус взглянул на Лили и тоже добавил каплю экстракта Белладонны в воду в своём котле. — Так что ты говорила об информации, не являющейся знаниями?
— Я думаю, что Эйнштейн имел в виду, что получение информации — это только первый шаг. Знание того, что делать с этой информацией, как её использовать или даже следует ли её использовать — вот что такое истинное знание.
Он потушил огонь под котлом и посмотрел на неё.
— Получается, когда ты знаешь как что-то делать, это не значит, что ты должна это делать.
— Если вкратце… да, — сказала Лили, потушив огонь под своим котлом.
— Очевидно, что я ничего не практиковал из этих книг, потому что мы оба знаем, что директор уже давно бы вышвырнул меня из Хогвартса, если бы я это сделал, — уголки его рта слегка дёрнулись. — Забудем об этом, твои извинения приняты.
— Хорошо, — ответила Лили, широко улыбаясь. Она повернулась к своему котлу и бросила нарезанный корень Кавы в горячую воду. — Согласно учебнику, теперь мы даём корню настояться в воде, пока он не станет тёмно-коричневым, и добавляем нужное количество порошка жала Вертивжика. Тогда всё будет готово.
Лили посмотрела на Северуса и заметила, что у него было странное выражение лица. Он выглядел одновременно задумчивым и противоречивым, как будто пытался принять решение. Через минуту или две, он, наконец, заговорил.
— Надо добавить веточку перечной мяты в зелье прежде, чем добавить жало Вертивжика, — сказал он довольно быстро, почти так, как будто хотел сказать это до того, как передумал.
— Я не вижу ничего про перечную мяту, — Лили быстро посмотрела в учебник «
Расширенного курса Зельеварения».
— Ты умеешь петь? — неожиданно спросил Северус.
— А? — вопрос застал Лили врасплох. — Какое это имеет отношение к зелью?
— Просто ответь на вопрос.
— Мне медведь на ухо наступил. А зачем тебе?
— Один из побочных эффектов этого эликсира — чрезмерное пение, — ответил Северус. — Когда придёт время проверить эликсиры, эта комната будет звучать так, как будто проклятый Хит-Парад сошёл с ума. Мята противодействует пению, так что, если ты не хочешь, чтобы все услышали твой немелодичный голос, предлагаю добавить веточку мяты прежде, чем добавить молотое жало Вертивжика.
Лили опасалась добавлять перечную мяту в свой эликсир. Она хотела доверять Северусу, но не хотела жертвовать учёбой ради этого.
«
Я не добавлю мяту в свое зелье, пока не увижу, как он добавит её в своё. Я знаю, что он не будет рисковать своей работой.»
Уверенная в том, что она нашла решение для своей незначительной дилеммы, она улыбнулась Северусу.
— Я не очень хочу, чтобы все услышали какая я ужасная вокалистка. Спасибо за информацию, — когда она проверила цвет своего зелья, она сказала: — Кстати, откуда ты знаешь о Хит-Параде? Это маггловское телешоу.
Лили только что поняла, что Северус продемонстрировал знания маггловского общества не один раз, а дважды во время их разговора. Слизеринцы, как правило, не следят за жизнью магглов.
— Как я уже говорил, мне нравится быть в курсе событий, — Северус снова ответил с каменным лицом.
— Ты изучал Маггловедение? — Лили не помнит ни одного Слизеринца на их курсе, который записался на эти лекции.
— Нет, — сказал Северус, его голос был безэмоциональным. — Я много читаю.
— Думаю, что учитывая то, что ты говоришь, твоё «стремление к знаниям» не ограничивается Запретной секцией библиотеки.
— Если вкратце… да, — сказал Северус, веселье сверкнуло в его глазах.
— Мисс Эванс и Мистер Снейп! Я вижу, что ваши зелья идут довольно хорошо, не то, чтобы у меня были какие-то сомнения, конечно, — он стоял перед их столом и обратился ко всему классу. — Ваши зелья уже должны быть цветом и консистенцией горячего шоколада. У вас осталось не так много времени, чтобы добавить последний ингредиент, но будьте осторожны. Вы должны убедиться, что вы измерили точное количество порошка жала Вертивжика. Если вы добавите слишком много… ну, вы просто будете всё видеть так, словно с высоты птичьего полёта.
Лили и Северус взяли по веточке перечной мяты. Северус тут же бросил мяту в котёл.
— Теперь пришло время проверить ваши эликсиры, — сказал профессор Слизнорт. — Перелейте зелья во флаконы. Я по очереди позову вас к себе и дам вам две капли вашего зелья. Если вы успешно сварили свой эликсир, вы должны почувствовать эйфорию и ничего более.
Стремясь узнать, удалось ли ей правильно сварить эликсир, Лили быстро перелила его во флакон и убрала оставшееся оборудование. Пока она ждала, когда её позовут к профессорскому столу, Лили не могла не волноваться. Она была свидетелем того, как Северус бросил мяту в своё зелье, поэтому из-за саботажа она больше не беспокоилась — она нервничала из-за её реакции на зелье: было ли пение единственным побочным эффектом? Что если она сделала что-то не так перед добавлением мяты? Добавила ли она нужное количество порошка жала Вертивжика? Что бы случилось, если бы она этого не сделала?
Лили посмотрела на Северуса. Он сидел на стуле, сложив руки на груди. Выражение его лица ясно указывало на то, как ему было скучно. Это был взгляд человека, который знал, что ему не о чем беспокоиться.
«
Интересно, какой Северус Снейп под кайфом?», — подумала она. Лили как раз сейчас это увидит, потому что профессор Слизнорт именно в этот момент позвал к себе Северуса. Лили пристально наблюдала, как Северус уверенно пошёл к передней части класса.
— Хорошо, мистер Снейп, что у тебя? — спросил профессор Слизнорт, когда принял флакон от Северуса. Он покрутил флакон, подняв его на свет. — М-м-м… цвет безупречен, а текстура… — сказал он, вытаскивая пробку из флакона, — идеальна. Я не ожидал от тебя меньшего, мой мальчик!
— Благодарю вас, профессор, — ответил Северус тоном, подразумевающим, что в прошлом он получал подобную похвалу много раз.
Профессор Слизнорт понюхал воздух вокруг флакона.
— Это мята? Какое нетрадиционное дополнение! — сияя, он похлопал Северуса по плечу и сказал: — По-видимому, у тебя был опыт с этим эликсиром. Пытаешься нейтрализовать более… неловкие побочные эффекты, не так ли?
— Да, сэр.
— В любом случае, это всего лишь формальность. Передай пипетку, проверим зелье.
Лили, затаив дыхание, наблюдала, как профессор Слизнорт капает две капли эликсира на язык Северуса. На мгновение Северус просто стоял, казалось, незатронутый зельем. Лили начала волноваться. Может быть, мята испортила эликсир! Пока Лили продолжала пристально смотреть на Северуса, она начала замечать тонкие изменения в чёрных глазах, которые нервировали её несколько дней назад. Казалось, что они немного остеклены. А потом это случилось.
Северус Снейп усмехнулся. Это была не просто обычная ухмылка, а глупая счастливая усмешка. Лили закрыла рот руками, чтобы не проскочил смешок. Осмотрев кабинет, она поняла, что она не единственная, кто пытается сдержать смех.
— Как я и думал — идеально сваренный Эйфорийный эликсир! — восторгался профессор Слизнорт. — Вы заслужили наивысшую оценку, мистер Снейп. Можете присесть.
— Конечно, — сказал Северус спокойным и мягким голосом. Всё ещё ухмыляясь, он неспешно вернулся к своему месту и плюхнулся на стул.
В изумлении, Лили посмеялась над Северусом. Несмотря на то, что магия была частью её жизни более пяти лет, она всё ещё удивлялась её результатам. Только магия могла заменить обычно суровый вид Северуса Снейпа невероятно глупым выражением, которое в настоящее время красовалось на его лице.
— Ты в порядке, Северус?
— Да, — сказал он с лёгким смешком. Он соскользнул на стуле, вытянул ноги под столом, сложил руки на животе и сказал: — Я чувствую себя прекрасно. Прямо как дождик.
Лили не знала, как долго она сможет видеть Северуса в таком состоянии. Почему-то концепция вечно блаженного Северуса Снейпа была тревожной и совершенно жуткой.
— Лили Эванс, — позвал профессор Слизнорт.
Лили взяла флакон с пипеткой и направилась к столу профессора. Несмотря на то, что её стол был прямо перед столом профессора Слизнорта, прогулка, казалось, заняла вечность. Когда она, наконец, добралась до него, она нервно сунула пузырёк ему в руку.
— Ну и ну, мисс Эванс! Не терпится узнать, как вы справились, да? Ну, на первый взгляд, я могу сказать вам, что вам абсолютно не о чем беспокоиться, — сказал профессор Слизнорт, покачав головой. — С вашими талантами вы всё ещё сомневаетесь в себе — только представьте! Что ж, давайте приступим к тесту.
Лили наблюдала, как профессор Слизнорт откупоривает флакон. После того, как он взглянул на эликсир, профессор прокомментировал её блестящее использование мяты, после чего она услышала не такой уж и скрытый смех Северуса. Наконец, пришло время Лили попробовать свой эликсир. Она протянула профессору Слизнорту свою пипетку, открыла рот и закрыла глаза. Она почувствовала, как две тёплые капли жидкости упали на её язык, а затем ничего.
«
Полнейший провал», — подумала Лили. Как только эта мысль попала в её разум, она почувствовала тепло в груди. Тепло быстро распространилось от её сердца по всему телу, и она почувствовала лёгкость, которую никогда раньше не ощущала. Внезапно Лили поняла, что значит быть буквально беззаботной. Она чувствовала, что все её проблемы исчезли и больше никогда не собирались возвращаться. Лили хотела, чтобы все знали, что такое чистое блаженство. — «
А спеть песню это не такая уж и плохая идея», — подумала она, — «
но, может быть, позже. Думаю, я просто улыбнусь самой большой улыбкой, которой я когда-либо улыбалась!» — это именно то, что она сделала.
— Ещё один успешный эликсир! Отличная работа, мисс Эванс! Вы можете занять своё место, — профессор Слизнорт тоже заулыбался.
Лили просто продолжала улыбаться, когда она вернулась на своё место. Она чувствовала, что плывёт по воздуху, и посмотрела себе под ноги. Она была поражена, увидев, что они всё ещё на полу.
Когда она села, Северус лениво повернул голову в её сторону.
— Так, как ты себя чувствуешь?
— Честно говоря, мне хочется петь, но я не думаю, что буду… благодаря тебе, — Лили томно склонилась над столом, подпёрла голову рукой и пристально изучала Северуса.
— Чего?
— Что, чего?
— Почему ты на меня так пялишься?
— Мне просто интересно, как ты узнал, что нужно добавить перечную мяту в эликсир, — Лили удовлетворённо вздохнула.
К этому времени два студента, которые не использовали мяту в своих эликсирах, довольно плохо начали петь во всю глотку. Северус нашёл это особенно забавным и начал смеяться над ними.
— Северус, ты вообще меня слушаешь? — обычно Лили очень раздражало, что её игнорируют, но сейчас она была так наполнена радостью, что у неё просто не было места для любых других эмоций. Одна эта мысль заставила её улыбнуться ещё сильнее.
— Ох… — Северус сделал глубокий вдох и выдох, чтобы успокоиться, — я не смеялся так сильно с… прошлой пятницы. Я тогда тоже был с тобой.
— Откуда ты узнал про мяту? — повторила Лили.
— Моя мать постоянно делала это зелье, — Северус пожал плечами. — Она подсыпала его в еду моего отца всякий раз, когда должна была сообщить ему плохие новости. Это смягчало удар. Эй, — сказал он, небрежно указывая на потолок, — я и не знал, что МакЛарен умеет летать.
Лили подняла глаза и увидела, как Слизеринец плывёт к потолку.
— О-о… — беззаботно протянула она, как будто привыкла видеть людей, парящих в воздухе по своей воле. — Вот о чём говорил профессор Слизнорт: с высоты птичьего полёта. Я думаю, он насыпал слишком много порошка Вертивжика.
— Мистер Поттер! — закричал профессор Слизнорт. — Словите партнера за лодыжку и проводите его в больничное крыло, пожалуйста. Просто оставьте своё зелье на моём столе.
Лили смотрела, как Джеймс подошёл к Магнусу МакЛарену, схватил его за ногу и потянул к двери. Казалось, что Джеймс держал в руках довольно большой воздушный шар в форме человека. Когда голова Магнуса прижалась к дверному косяку, Лили начала неудержимо хихикать.
К этому времени комната была заполнена какофонией плохого пения и смеха, так как почти все испытали свои эликсиры. Лили провела остаток времени в классе с закрытыми глазами, пытаясь сопоставить каждую песню с резкими искажениями с бедной душой, поющей её.
— Это Сириус поёт что-то о «горячей, сильной любви»? — спросила Лили беспечно, глаза её были всё ещё закрыты. Северус подтвердил её предположение, засмеявшись так сильно, что он упал со своего места.
— Полагаю, что это согласие… — Лили наблюдала, как Северус изо всех сил пытался сесть на стул.
***
Как только действие зелья прекратилось, Сириус Блэк стал вспоминать всё, что происходило во время урока: он видел, как Лили и Снейп не просто мирно сосуществовали, а на самом деле были дружелюбны друг к другу, в то время, как Джеймс должен был сидеть и смотреть, как происходит весь беспорядок. Джеймс перестал выглядеть как трогательно раненый щенок уже около недели назад, но Сириус сказал бы, что нахождение Лили и Нюниуса вместе всё ещё беспокоило его. Что касается Сириуса, то настало его время принять меры — не только ради Джеймса, но и ради Лили.
Он решил начать своё вмешательство с попытки вразумить Лили — она была умной девочкой; конечно, она прислушается к голосу разума. Однако, прежде чем начать своё посредничество, Сириус должен будет догнать её.
— О, Лили! — окликнул Сириус, когда он мельком увидел её в нескольких ярдах впереди него в коридоре. Лили обернулась, чтобы посмотреть, кто зовет её, и он рванул прямо к ней навстречу.
— Привет, Сириус! — Лили воскликнула слишком весело. По-видимому, эффект от Эйфорийного эликсира ещё не выветрился.
— Привет. Как у тебя дела, Лили?
«
Наверно, лучше всего начать лёгкий разговор», — подумал Сириус про себя, остановившись в шаге от неё.
— Всё отлично. А у тебя?
— Не жалуюсь, — Сириус пожал плечами. — Зельеварение сегодня было сумасшедшим, да?
Лили тихо хихикнула и сказала:
— Не думаю, что когда-нибудь забуду сегодняшний урок. Кстати, твоё исполнение «Котла, полного горячей, сильной любви» было внушающим. Уверена, это станет современной классикой.
— Ха-ха, — выдавил из себя Блэк, — твоя усмешка достойна Слизерина. Думаю, ты подхватила это от своего нового друга.
— Что это значит, Сириус? — спросила Лили.
— Да… ничего особенного. Просто я заметил, какой дружелюбной ты стала со Снейпом.
— У меня нет причин не быть вежливой к Северусу: мы оба очень серьёзно относимся к нашему заданию, и было бы непродуктивно относиться плохо друг к другу.
— Ну, на уроке казалось, что между вами происходит больше, чем просто мирное партнёрство, — Сириус ехидно усмехнулся, продолжая, — я имею в виду, что я, на самом деле, увидел крошечный намёк удовольствия на лице Нюниуса сегодня — ещё до того, как он принял эликсир.
— Кажется, что мой эликсир только что потерял своё действие, потому что ты действительно начинаешь меня выводить.
— Много ли ты знаешь о Северусе Снейпе, Лили? — спросил Сириус.
— Я знаю то, что надо, Сириус.
— Если ты добровольно решила провести с ним время, то ты, определённо, знаешь не всё.
Лили прищурила глаза и сложила руки на груди.
— Вы с Крессидой, очевидно, решили заменить мне родителей? Думаю, мне просто надо написать, что их услуги мне больше не нужны, и послать им сову.
— Лили, мы предупреждаем тебя только потому, что заботимся о тебе. Я знаю, что мы не лучшие друзья, но ты мне очень нравишься. Ты замечательная девушка, и я не хочу, чтобы тебе было больно.
— Слушай, я ценю твоё беспокойство, Сириус, правда, — глубоко вздохнув, чтобы успокоить нервы, ответила Лили, — но я большая девочка, мне не нужно, чтобы ты вмешивался в мою жизнь. Кроме того, ты ненавидишь Северуса, зачем мне слушать всё то, что ты говоришь о нём?
— Тебе не нужно верить мне на слово, — мягко сказал Сириус, — ты уже слышала гадости от него. Скажи мне, каково это, когда он назвал тебя грязнокровкой, пока ты заступалась за него?
— Сириус, — сказала Лили, её голос был пронизан холодной яростью, — ему бы не понадобилась помощь, если бы вы с Джеймсом не издевались над ним в тот день.
— Это здесь ни при чём, Лили! — Сириус не мог поверить, что Лили на самом деле защищала этого сального мерзавца. — Тот факт, что он готов ненавидеть тебя только за то, кто ты есть… разве это ничего не значит для тебя?
Лили подошла к Сириусу и посмотрела ему в глаза.
— Тот факт, что он извинился передо мной, значит намного больше. Это говорит о том, что он готов признать, что совершил ошибку. Нелегко признать, что ты ошибаешься, но Северус это сделал. Скажи мне, Сириус, — прошептала она, — ты когда-нибудь извинялся перед Северусом за то, что заставил его выглядеть дураком перед половиной учеников? — Лили внимательно изучала Сириуса, позволяя вопросу висеть в воздухе между ними. — Я так и думала, — сказала она и улыбнулась.
Сириус свирепо посмотрел на Лили, вздымание груди свидетельствовало о его нарастающем гневе.
— Он одурачил тебя, Лили, но рано или поздно он покажет своё истинное лицо. Ради твоего же блага, я надеюсь, что это произойдет раньше.
— Хм… полагаю, что этот разговор окончен. Извини, мне нужно в библиотеку, — она обошла Сириуса и пошла прочь. Сириус стоял, недоверчиво качая головой. Почему Лили не могла понять, что он просто пытался ей помочь?
***
Было почти одиннадцать часов и в общей комнате Слизерина совсем пусто. При обычных обстоятельствах Северус бы поспал. Однако, так как его кошмары становились всё хуже и хуже в течение последних нескольких недель, Северус не видел особого смысла ложиться спать, поэтому он использовал дополнительные часы бодрствования в своих интересах и продолжал изучать многочисленные книги о зельеварении, отчаянно надеясь узнать что-то о таинственном зелье Слизнорта. Он был настолько сосредоточен на том, что читал, что не услышал приближающегося Эвана Розье.
— Северус, почему ты до сих пор з-здесь? — спросил Эван, пытаясь сдержать зевок.
Северус настолько погрузился в свои исследования, что не замечал присутствия Эвана — он продолжал читать свою книгу, как будто он всё ещё был единственным человеком в общей комнате. Это не устраивало Эвана, который привык быть в центре внимания во время своего пребывания в Хогвартсе. Он подошёл к Северусу сзади и хорошенько ударил его по голове.
— Ай! — Северус вскочил со своего места, реагируя как на боль в голове, так и на то, что Эван напугал его. — Да что с тобой такое, Розье?
— Я задал тебе вопрос, а ты проигнорировал.
— И ты решил ударить меня? — Северус недоверчиво спросил. Это был второй раз за неделю, когда кто-то решил ударить его, чтобы привлечь его внимание. — Да что с вами такое в последнее время?
— А?
Северус глубоко вздохнул и присел, потирая затылок.
— Не важно. Почему ты не в спальне?
— Ну нет, я спросил тебя первым, — возразил Эван и сел в кресло напротив Северуса.
— Ну, я не знаю, Эван. Посмотрим, что у нас тут. Я вижу книги, — сказал Северус, поднимая некоторые книги со стола, — книги и… ещё книги. Мог бы я… заниматься, наверное?
— Разумеется. Я имел в виду, почему ты всё ещё учишься? — Эван прищурил глаза.
— Я должен выяснить, что это за зелье, иначе у меня не будет времени его приготовить, — устало сказал Северус.
— Ты можешь продолжить учёбу завтра утром. Я имею в виду, ты хоть планируешь спать когда-нибудь в этом семестре?
— Сон переоценивают. Ты знаешь, сколько работы я сделал за последние несколько дней? — Северус начал собирать все свои принадлежности. — Я вполне способен работать, проспав всего три часа в день.
— Тот факт, что ты дремал за обедом говорит об обратном, — растягивал слова Эван. Северус посмотрел на него, удивляясь, почему он продолжал общаться с этим идиотом.
«
Потому что тебе торчать здесь ещё год, и ты не можешь позволить себе быть с ним врагами», — глумился крошечный голосок в глубине разума Снейпа.
— И всё же, — продолжал Эван, — я почти заснул, когда вспомнил, что оставил здесь свои записи о Трансфигурации. Ты не видел их? — спросил он, шаркая книгами по столу.
Северус полез в сумку и достал записки.
— Я собирался прикрепить их к доске объявлений, — сказал он, передавая заметки Эвану. — Тебе повезло, что я нашел их, а то ты бы рылся в мусорных баках, ища их, если бы их взял кто-то другой.
— Благодарю, — сказал Эван, складывая записки и пряча их в карман своего халата. — Приятно знать, что кто-то здесь прикрывает мою спину, а не пытается вонзить в неё нож, — он провёл пальцами по густым темно-каштановым волосам, внимательно изучая Северуса. — Теперь, когда я сказал, почему я здесь, почему бы тебе не рассказать мне настоящую причину, по которой ты был здесь, читая про эти зелья всю ночь? — сказал он, откинувшись на спинку кресла.
— Я понятия не имею, о чём ты говоришь, Розье, — ответил Северус, его лицо и голос полностью невозмутимы.
— Я хоть больше и не хожу на Зелья, но Слизеринцы говорят, — Эван дьявольски ухмыльнулся, сказав это Северусу, — я весь день слышал о том, как ты ладишь со своей грязнокровной напарницей.
— Я находился под влиянием Эйфорийного эликсира. Я был добр ко всем. Ну и что с того?
— О, я и об этом слышал, — насмешливо усмехнулся Эван. — Да я бы заплатил, чтобы увидеть это. Как бы то ни было, из того, что я слышал, ты был добр к ней задолго до того, как принял зелье.
Северус ничего не сказал: внутри него раздражение от любопытства Эвана переросло в лёгкий гнев, однако, внешне его ничто не выдавало.
— Похоже, ты всё-таки слушал меня в прошлую пятницу. Ты пытаешься залезть к ней в трусики, не так ли?
Легкий гнев теперь быстро перешёл в ярость. Северус уставился на Эвана, его глаза широко раскрылись, а кулаки сжались под столом.
— Что? — спокойно спросил он.
— Да ладно, Северус, тут только мы, — сказал Эван, наклоняясь через стол. — Ты знаешь, что я никому не скажу.
— Я знаю, что ты никому не скажешь, потому что сказать нечего, — Северус покачал головой. — Я просто пытаюсь закончить семестр с проходным баллом, а хорошо относиться к маленькой Гриффиндорке — единственный способ сделать это.
— Это также единственный способ раздвинуть ей ноги, приятель, — Эван пошевелил бровями. — Ты можешь сидеть там и быть ханжой, если хочешь, но я знаю, что ты думал об этом.
Северус привык к извращённым бредням Эвана, это неудивительно. Что было удивительно, так это то, что Эван был прав, в некотором смысле. Вспоминая последние несколько дней, Северус понял, что он слишком много думал о Лили: он задавался вопросом, как она стала настолько хороша в зельях, когда у неё не было волшебного опыта до Хогвартса; что она делала, когда они не были вместе, и, как бы не было больно и неловко в тот день, Северус не смог забыть о том, как Лили вступилась за него в июне прошлого года. Да, Северус думал о Лили Эванс больше, чем необходимо, но он, конечно, не думал о ней…
в таком ключе. Теперь, когда Эван посадил это маленькое семя, это был лишь вопрос времени, прежде чем оно прорастёт в разуме Северуса.
«
Будь он проклят», — подумал про себя Северус.
Эван встал со своего места и подошёл к креслу Северуса.
— Эй, мы все играем в эти маленькие игры, чтобы получить то, что хотим. Просто убедись, что эта игра не играет с тобой.
— Как? — Северус посмотрел на Эвана и нахмурился.
— Не позволяй чувствам встать на пути того, чего ты хочешь. Просто ублажи её хорошенько и порви с ней. Когда появляются чувства, всё становится запутанным. Но я уверен, что это не будет проблемой для тебя, Северус. Как я уже сказал, твой секрет в безопасности. Дай мне знать, как всё пройдёт, — Эван подмигнул Северусу и, улыбнувшись, повернулся и направился к спальням для парней.
Северус ущипнул переносицу, пытаясь выяснить, что произошло.
«
Как будто у меня недостаточно проблем, а теперь Розье думает, что я такой же извращенец, как и он. Может, это и к лучшему. В любом случае, это убережет меня от него на некоторое время», — он полез в сумку, достал свой дневник и снял с него заклинание сокрытия, которое он всегда накладывал. Северус всегда чувствовал себя лучше после того, как напишет свои проблемы в эту маленькую книжку. Взяв в руки перо, он начал писать.
«20 сентября 1976 года.
Я так устал. Почему я не могу спать, не видя этот ужасный кошмар снова и снова? Недостаток сна не влияет на мою работу, но мои мысли блуждают всё больше и больше. Мои мысли всегда посвящены ей. Я открыл этот дневник, чтобы записать, какая же задница этот Эван Розье, но здесь я пишу о Лили Эванс. Почему? Я не хочу, чтобы она мне нравилась. Она не должна мне нравиться. Она была моим конкурентом в течение многих лет и к тому же она в проклятом Гриффиндоре. Я даже не могу написать её имя в этом дневнике, потому что это было бы признанием моих чувств — сделает это реальным, сделает это правдой. Тем не менее, своими действиями я уже признался ей в этом, не так ли?
Я думал, что этот проект станет проклятием моего существования, но я ошибался. Мне действительно нравится проводить с ней время. Она, наверное, самый умный человек на нашем курсе (после меня, конечно). Я мог бы говорить с ней в течение нескольких часов о чём-то столь же обыденном, как её предпочтительный метод измельчения корней имбиря. И она действительно смешная. За последние несколько дней я смеялся больше, чем за последние пять лет. У неё есть способность заставить меня забыть, что она мне не должна нравиться.
Должно быть, я схожу с ума. Недостаток сна, как правило, вызывает психическую нестабильность. Может, поэтому я не могу перестать думать о ней. Это безумие должно прекратиться. Я должен работать с ней, ничего не поделаешь. Тем не менее, мне не нужно вступать с ней в разговор. Я не должен смеяться, как легкомысленный маленький дурачок. Я буду говорить с ней только когда мне нужно и только о Зельях. Нам больше не нужно ни о чем говорить. Розье был прав в одном: эмоции действительно всё портят.»
