New time, new world, new me

Дверь, можно сказать старее некуда, заскрипела. Ее отчаянные визги заставили меня отвлечься от моих печальных мыслей. Кто-то идет… Что же сказать? Напряги мозг… Ну же! Времени нет. Ну импровизация тоже интересная идея. Телефон, надо спрятать телефон. Наконец мучения двери и ее отчаянные крики прекратились, и она распахнулась. На пороге стоял стоял тот самый трактирщик. Его добродушное круглое лицо выражало наигранное беспокойство. Он явно чувствовал страх. Что такого мог натворить д’Артаньян? Он кого-нибудь убил? Нет, это не возможно. Он человек чести, а тем более еще не мушкетер и даже не гвардеец. Трактирщик что-то пролепетал, но я не разобрала не слова. — Ваше здоровье не беспокоит… Нет. Вы здоровы? — кряхтя произнес он. Как комично выглядел этот старик, когда он пытался подражать дворянам. — Да, я здорова, — с улыбкой пробормотала я. — Простите, но я не здешняя и, — я замялась— плохо понимаю ваш язык. Хозяин побледнел, и настороженно произнес: — Вы англичане? — Мы? — не поняла я. — Вы и тот господин? — Нет, — ох, ну и зачем я это ляпнула. — Этот господин мой брат, мы из Гаскони, а там люди говорят по-другому. — Вы не слишком то похожи на гасконку, — недоверчиво протянул мужчина. — Наша мать, она из Прованса, — завралась я в конец. Но в это время он уже ушел. Трактирщик сейчас спросит об этом у д' Артаньяна, я ударила рукой по лбу. Мне конец! Через несколько минут вернулся трактирщик, он был учтив и вежлив. Мужчина спокойно принес еду и, пожелав приятного аппетита, удалился. Мне не лез кусок в горло, и я, отложив поднос, начала раздумывать, моя голова уже распухла от мыслей. Последние часы я провела исключительно в раздумьях и мои мысли пытались вырваться и взорвать мою голову. Я устала от безделья и забылась в беспокойном и коротком сне. * * * Меня разбудил назойливый и жутко противный скрип этой долбанной двери. Я подскочила и резко уселась, и сразу же об этом пожалела. На пороге стоял д' Артаньян. Сейчас я смогла рассмотреть его детально. Он был невысок и худ, не был похож не на одного актера, который когда-либо играл главного персонажа великолепной книги Александра Дюма. Его лицо выглядело вдохновлённым и преисполненным того благородства, которое так трудно найти в наше время. Я совсем завралась, и хоть ему я должна выдать настоящую историю, но он примет меня за сумасшедшую, и я проведу остаток дней в монастыре с душевнобольными. Нужно придумать, чтобы ему сказать, но я ничего не успела, он первым завел беседу: — Если Вы затеваете какую-нибудь проделку, то все-таки стоит предупредить меня, — рассмеялся он. Я удивилась, совсем не ожидаешь от сурового и благородного месье такого отношения. А ведь ему всего восемнадцать, должно быть в душе он еще совсем мальчишка. — Ну, я не успела, — протараторила я. Я не могу, не могу поверить в то, что он сейчас стоит передо мной. Тот кто в мое время был мертв уже не один век. — А теперь, скажите правду, — посерьезнел он. — Вы англичанка? — Нет, я из Гаскони. — Вы думаете я вам поверю, — он не был рассержен, но и перестал быть таким веселым. — Хорошо, — начала я сдаваться, — это правда, я не из Гаскони, но в мою историю вы не поверите. — Ну почему же не поверю, вы не должны мне лгать. Ах, как же он говорит. Так утончённо, непонятно и красиво. Его слова сплетаются в узоры, в неповторимые завитки. — Действительно, — продолжила я саркастично, — я живу, нет жила очень далеко и рожусь очень нескоро… — Простите, что? — Какой сейчас год? — вопросом на вопрос парировала я. — 1625 от Рождества Христова, — настороженно ответил он. — Я рожусь примерно через четыреста лет. — Вы повредились в уме, у меня нет других объяснений вашей околесице. — Я знала, — удрученно произнесла я. — Простите, но сложно поверить в этот… — Бред? — начала я истерить. — Да, — помедлил он. — Не похоже на правду. — Я вам докажу! — крикнула неистово я, доставая из кармана телефон. Сказать что гасконец был удивлён телефону, значит не сказать ничего. Он долго крутил в руках непонятный для него прямоугольный предмет, не понимая, что с ним вообще надо делать. — Что это? — наконец сдался он. — Телефон, — произнесла я, понимая, что это ему ничего не скажет. — И все же, что это? — Ну, это устройство, по которому можно разговаривать на дальних расстояниях, — припомнила я кое-что из первого класса. — А как оно работает? — полюбопытствовал д' Артаньян. — Эээ, — и почему я не учила физику в школе, не пригодится, думала я. — Я не могу объяснить это вот так, человечество шло к этому много столетий. — А что ещё есть в вашем времени? — Музыка, но совсем не такая как у вас, — раз начала,то и продолжу, включу ему песню Skillet. Я разблокировала телефон, открыла папку с моей обожаемой музыкой, без которой не проходило ни одно утро в пути на учебу. Да и на скучных парах без наушников никак. С начала гасконец удивленно застыл, не понимая, откуда идут эти звуки, а потом он с недоумением начал разглядывать телефон. Не могу сказать понравилась ли ему песня, потому что по его обескураженному лицу трудно было понять хоть что-то. — Там что люди? — обескураженно произнёс он. — Нет это просто запись. — Я вам верю, но даже не могу представить как вам вернуться домой, — сказал гасконец с сочувствием. — Чтобы вернуть меня домой, надо понять как я сюда попала, — с грустью в голосе вздохнула я. — А для этого надо поверить в магию. Наука здесь не помощник. Д' Артаньян кивнул и, пожелав доброй ночи удалился. Как только он скрылся за дверью, я отогнула одеяло и взглянула на паутинку царапин на моем животе. Я ранена несильно, просто много крови потеряла. Через пару, тройку недель останется только небольшие шрамики, потому что эти царапине все-таки достаточному глубокие. Боль уже стала глуше и я могу почти спокойно сидеть, а ведь прошла только одна ночь. Была бы я врачем сейчас наверное думала о заражении крови и нагноении, но к счастью (или сожалению) я училась в Ин.Язе. Ну хотя бы я знаю французский, а в этом уже есть что-то хорошее. Этот день я запомню на всю жизнь, хотя бы потому что встретила настоящего и как бы это странно не звучало каноничного до мозга костей д'Артаньяна. Он был настолько идеален для своей роли, что мне самой даже показалось, что на мою роль лучше бы подошёл кто-то другой. В присутствии такого мужчины влюбилась бы кто угодно, но не я. Я никогда не влюблялась, хотя это странно прозвучит, но я всю жизнь избегала романтических отношений, потому что не считала, что "любовь" это нечто важное в жизни, как говорил мой герой, великий социопат доктор Грегори Хаус:« Любовь — это химический процесс, желание продолжения рода».Пока мои одноклассницы сохли по Джонни Деппу и Лео Ди Каприо, я думала об учебе и строила планы на серьезное будушее. Нет я врала в начале, что я люблю помечтать, но этому я уделяла мало, ничтожно мало времени. Это было несколько дней назад, но найденная книга перевернула мою скучную и занудную жизнь, добавила в мой черно-белый фильм те яркие краски, от которых я отказалась сама. Вспоминая это время, мне кажется что это была не я. Сейчас я лежу в кровати неизвестно где, меня извините поранил волк, меня спас незнакомый знакомый, которого я знаю только несколько дней, точнее не его, а его историю, переживания, характер. Если бы я осталась такой же серьёзной как раньше, то уже бы сошла с ума. Хотя может уже и сошла, а это лишь игра моего воображения. Вот си.. лежу я сейчас в психушке, в смирительной рубашке, а вокруг меня бегают медсёстры, колют меня успокоительным ведь я буйная. Очень даже... Думая о худшем, я вновь уснула, надеясь на лучшее, но с отвратительной пустотой на душе.