Позолоченный мир (A Gilded World)

Юнги не осознаёт, как быстро Сокджин сумел стать частью его жизни, пока вдруг он снова из неё не исчезает. После высказанных Юнги – не на совсем трезвую голову, но всё равно логичных – претензий Сокджин начинает делать то, на что они договаривались. Перестаёт касаться дел Юнги. Юнги не понимает, когда успел привыкнуть к шуму работающей посудомоечной машины по возвращении домой, смириться с вознёй на кухне по утрам, пока чистит зубы. И не знает, почему ждёт, что вечером из угла для чтения донесётся чужое бормотание. С того дня Сокджин отдаляется. Он уходит рано утром и возвращается поздно вечером. Никаких больше внезапных визитов в офис с кофе, никаких неожиданных телефонных звонков. Юнги знает, что они всё ещё живут в одной квартире по мелочам вроде крошек в раковине после завтрака или щелчка входной двери, когда тот возвращается домой очень поздно. Вот почему необходимо было положить всему этому конец, твёрдо говорит себе Юнги, скашивая глаза на запертую дверь в спальню Сокджина. Через одиннадцать месяцев Сокджин уйдёт. Он понимает, что не должен к нему привязываться. Он считал себя гораздо сильнее. Он хмурится, опуская глаза вниз. Полоска света под дверью – единственное доказательство присутствия Сокджина в квартире. Люди уходят. И лучше вообще ничего от них не ждать. Он засовывает руки в карманы худи и уходит к лестнице, чтобы подняться в свою студию. Он правильно поступил, но почему-то эта мысль не помогает унять боль в груди. &&& Избегать Юнги не сложно, но утомительно. Сокджин выходит из дома рано утром и возвращается поздно вечером, чтобы случайно не наткнуться на своего соседа. Он осознаёт, что, вероятно, под «не лезть в чужие дела» Юнги подразумевал не «давай больше не будем друг с другом видеться», но Сокджин обидчивый и любит кидаться в крайности. Поначалу он гуляет со своими друзьями, и это здорово. Сложно вспомнить, когда в последний раз он позволял себе расслабиться и целый вечер развлекаться. Но он не может выдёргивать Сандыля каждый день из компании других его друзей. - Они меня очень ревнуют, - говорит Сандыль Сокджину с довольной улыбкой. Дальше Сокджин начинает задерживаться в галерее, больше играя в компьютерные игры, чем работая. Сокджин умирает – снова, и совершенно несправедливо, из-за заглючившего интернета – когда на телефоне всплывает лицо Чонгука, оповещая о входящем звонке от брата. Он улыбается и отвечает. - Привет, Чонгук. - Какой у вас пароль, хён? Вопрос Чонгука приводит Сокджина в недоумение. - От чего? Чонгук раздражённо фыркает, словно ответ очевиден. - От вашей квартиры. Я уже перепробовал все возможные дни рождения. К горлу подступает паника, но пока её успешно сдерживает замешательство. - Что? - Я перепробовал все дни рождения и годовщины. Я даже вводил дату рождения того придурка, - отвечает он. Сокджин улавливает презрительную усмешку в его голосе. - Начни сначала. Где ты сейчас? Чонгук вздыхает. Сокджин отвесил бы ему подзатыльника, будь он рядом. - Я у вашей квартиры, стою здесь с чемоданом, как идиот, потому что мой хён вдруг решил выбрать себе для пароля не дату чьего-либо рождения. Паника начинает вымещать замешательство. Сокджин вскакивает, поспешно собирая свои вещи и напоминая себе оставаться спокойным. - Мне по-прежнему не хватает подробностей. Например, зачем тебе чемодан? - А что такого? Я не могу остаться на ночь у своего хёна? Что с тобой сделал брак? Ты же сказал, что ничего не поменяется. Сокджин фыркает. Он понимает, что Чонгук просто-напросто водит его за нос. Он не против того, чтобы Чонгук у них переночевал, даже если побуждения брата ясны как день – пошпионить за молодожёнами. За последние несколько недель он успевает соскучиться по Чонгуку. Проблема в том, что он не может позволить ему войти в квартиру прямо сейчас, ведь все его вещи в гостевой комнате, и очевидно, что счастливая парочка не живёт в одной спальне. - Ничего не поменялось, Чонгук, - говорит он, хватая пальто, ключи и закрывая галерею. – Батарея садится, код от замка – ноль… - Сокджин отключает звонок и быстро блокирует номер Чонгука, чтобы тот не смог с ним связаться, если решит перезвонить. Он находит номер Юнги в контактах и нажимает на кнопку вызова. Он больше, чем уверен, что Чонгук стоит сейчас у двери, вводя все возможные четырёхзначные комбинации начиная с ноль-ноль-ноль-ноль. У него всего лишь восемьсот четырнадцать попыток до успеха. Сокджину нужно придумать решение раньше, чем это произойдёт. Юнги, конечно же, не поднимает, как обычно оставив телефон на беззвучном режиме. Сокджин беспомощно стонет, залезая в машину. Он готов швырнуть свой телефон куда подальше, когда звонок уходит на голосовую почту. Если Чонгук зайдёт в квартиру раньше, чем Сокджин успеет освободить гостиную от своих вещей, то сразу догадается, что Юнги с Сокджином живут в разных комнатах. Всё разрушится под пристальным взглядом Чонгука. Сокджин рычит на телефон и набирает Юнги короткое сообщение: «Я засужу тебя за нарушение условий контракта». Он откидывает телефон на пассажирское сидение и резко выдыхает, пытаясь избавиться от паники и подумать. Нужно заставить Чонгука уйти куда-нибудь минут на двадцать максимум. Чимина просить нельзя, это будет выглядеть ещё подозрительней, не говоря уже о том, что ему придётся поговорить с ним серьёзно лицом к лицу, а этого он долгое время избегал. Большая часть его друзей либо занята, либо находится за городом, а с Намджуном они, наверное, пока ещё не в тех отношениях, чтобы просить о подобных услугах. Он зажмуривается, и тут в голову приходит идея. Он тянется за телефоном и находит недавно добавленный номер. Отвечают буквально после первого звонка. - Хённи! Сокджин улыбается в ответ на радостное приветствие от Тэхёна. - Тэхён, у меня мало времени. Я должен попросить тебя об одолжении. Тэхён пару секунд молчит, а потом опускает голос до шёпота. - Я слушаю. - Мой брат стоит сейчас у нашей квартиры и по причинам, в которые я не хотел бы вдаваться, мне нужно, чтобы он ушёл оттуда минут на тридцать. Ты можешь сгонять туда и сводить его пообедать куда-нибудь, например? Тэхён задумчиво мычит в трубку. - Не знаю, хён. Я только что сел пересматривать «Фею тяжёлой атлетики». Обожаю эту дораму. Что может быть лучше! Сокджин сужает глаза. Он хорошо знает этот тон. Им пользуется Чонгук, когда ему что-то нужно выклянчить у хёна. - Чего ты хочешь взамен? – спрашивает он. - Не то чтобы хочу… - начинает отнекиваться Тэхён. Сокджин нетерпеливо барабанит пальцами по рулю. - У меня нет времени. Чего ты хочешь? - Номер Пак Чимина. Сокджин крепко сжимает пальцами руль, чувствуя, как врубается инстинкт защиты. - Зачем тебе номер Чиминни? – с опаской уточняет он. - Ничего такого, хён! Я просто… я… - Тэхён делает глубокий вдох. – Я, возможно, произвёл на него не самое лучшее первое впечатление, но я не нарочно, поэтому хочу всё исправить. Обещаю, я не буду его беспокоить, просто попробую с ним поговорить. – Тэхён умолкает к концу фразы. Сокджин снова стучит по рулю, принимая решение. - Договорились. Напиши мне, когда выведешь Чонгука из здания. - Да, хён, напишу! – весело отзывается Тэхён под звон ключей на заднем фоне. – Можешь на меня положиться! Сокджин мычит в трубку и отключается, откидываясь на сиденье. Ему должно быть совестно за то, что вот так выдаёт Чимина, но эти чувства приходится подавить, сосредоточившись на цели. &&& Сокджин зачищает гостевую комнату и соединённую с ней ванную за рекордное время, беспорядочно загребая вещи и скидывая их на кровать Юнги и на пол рядом с ней. Он позволяет себе на несколько секунд отвлечься, чтобы осмотреться, поскольку раньше никогда сюда не заходил. Комната не сильно заставлена, убрана, и как и вся остальная квартира – в серых и тёмно-синих тонах. Только на стенах очень бросается в глаза отсутствие фотографий, сделанных Юнги. Вместо этого напротив кровати висит несколько любительских кадров. Сокджин присматривается, выпуская из рук ворох свитеров. Он узнаёт на одной из фотографий Намджуна и Хосока, положившего голову на плечо своего парня. Сокджин улыбается и подходит ближе, сцепляя руки в замок за спиной. Есть фотография председательницы с Микён по обе стороны от Юнги, снятая несколькими годами ранее. На натянуто улыбающемся Юнги шапочка выпускника и мантия. Сокджин смеётся, разглядывая фотографии. Но перестаёт, заметив двоих людей, которых он не знает. Некоторые черты лица ему знакомы - бледность, тёмные прищуренные глаза, излишне самоуверенный изгиб губ. Чуть более высокий мужчина приобнимает женщину за плечи, а во второй руке держит её шляпку на вытянутой руке. Она ухмыляется, глядя на него. Фотография старая. Качество гораздо хуже современных снимков. - Вот оно что, - тихо проговаривает на выдохе. – Он похож на вас. – Он сводит брови и наклоняется, чтобы прошептать: - Он бы, наверное, возненавидел меня за то, что вижу всё это. Сохраним в секрете, ладно? – Он улыбается и касается рамки. Ему нужно поторапливаться и забрать Чонгука, пока Тэхён не выболтал того, что говорить ему не следует. – Мы ещё пообщаемся, - обещает он и идёт к выходу. &&& В мясном ресторане много людей и очень шумно. Сокджин находит Тэхёна и Чонгука, склонившимися друг к другу и что-то увлечённо обсуждающими. Он приближается к ним и касается тэхёнова плеча. - Привет. Чонгук вскидывает голову. - Наконец-то ты приехал. - Да, приехал. – Сокджин усаживается напротив Чонгука и тащит с их тарелок еду. - Странно это, - продолжает Чонгук, внимательно разглядывая его. – Твой телефон так неожиданно разрядился. Сокджин пожимает плечами, засовывая в рот рис. - У тебя два портативных зарядных устройства и зарядка в машине. - У меня одно зарядное устройство, которое я забыл зарядить, и зарядку в машине найти не смог. – Сокджин смотрит Чонгуку в глаза, мол, рискни расспрашивать дальше. Чонгук сверлит его взглядом, но решает тему не развивать. Тэхён даёт о себе знать, прочищая горло. - Я бы и рад подольше побыть в этой странно агрессивной атмосфере, но мне нужно сделать пару телефонных звонков, так что я, пожалуй, откланяюсь. – Он встаёт из-за стола. – Был рад с тобой повидаться, Гуки. – И поднимает кулак в воздух. Чонгук бьёт своим кулаком по его руке, и оба имитируют звук взрыва. - Взаимно. Увидимся, хён. Сокджин, открыв рот, переводит взгляд с удаляющегося Тэхёна на Чонгука. - Что? – наконец не выдерживает и спрашивает тот. - Ничего. Я просто не ожидал, что ты так быстро сблизишься с двоюродным братом Юнги. - Тэхён классный, в отличие от твоего будущего бывшего мужа, - жуя, отзывается Чонгук. Сокджин хохочет. - Ты только что назвал Юнги моим будущим бывшим мужем? - В разводе нет ничего постыдного, хён, - серьёзно сообщает Чонгук, но смотрит своими большими глазами, как милый щеночек. Сокджин не удерживается от улыбки. - Поэтому ты был таким покладистым на свадьбе? – интересуется он. Чонгук пересаживается к нему. Он достаёт из кармана телефон и протягивает его Сокджину. - Хён, смотри. Вышли статьи о том, что ваш брак, очевидно, ненастоящий. Даже незнакомые люди это понимают, ты должен признаться. Сокджин забирает у Чонгука телефон и просматривает статьи. - Всё будет нормально. Вместе мы справимся, - продолжает брат. - Чонгук, это какой-то анонимный сайт, собирающий слухи. Я даже не понимаю, какая из статей, как ты считаешь, обо мне с Юнги. - Третья сверху! Короткий роман между А и Б скорее всего обычная медиаигра. Сокджин с трудом держит серьёзное лицо. - Я думаю, здесь говорится о настоящих знаменитостях. - Нет, взгляни! – Чонгук раздражённо пыхтит и отбирает телефон, сосредоточенно листая страницу вниз. – Тут есть комментарии. Вот! – Он протягивает телефон обратно. В комментарии, который Чонгук хотел Сокджину показать, написано следующее: «Очевидно же, что третий слух касается Мин Юнги и Чон Сокджина. Чёртовы наследники как обычно творят, что захотят. Кто угодно скажет, что они друг другу даже не нравятся. И кто вообще женится спустя месяц отношений? Это слияние компаний, а брак – всего лишь прикрытие. Гадство. Но мне лично жаль Чон Сокджина, он, наверное, этого даже не хотел». Сокджин с подозрением сужает глаза. - Ник оставившего комментарий – «Ночу», - подмечает он, скашивая глаза на Чонгука. - Прочитал? Мне кажется, очень проницательно, - отвечает тот невозмутимым голосом. - Ты используешь ник «Ночу» в видеоиграх, я прав? Чонгук дёргается, прячет глаза и выхватывает свой телефон обратно. - Нет. – Он засовывает его в карман и принимается за еду. – Не понимаю, почему ты так против мысли о разводе. В наши дни это обычное дело. Сокджин возводит глаза к потолку и едва сдерживает смех. Чонгук так сильно на этом настаивает, что хочется сказать ему просто подождать несколько месяцев. - Я замужем всего-то ничего, - говорит он. - Это называется «стартовый брак». Все так делают. Женятся, смотрят, что да как, разводятся и никогда больше друг друга не видят. - Чонгук, - улыбается Сокджин. - Позвонить адвокату по разводам? Просто ради забавы. Сокджин не выдерживает и заливается смехом. - Адвокатов по разводу забавными не назовёшь, Чонгукки. Чонгук улыбается, сверкая белоснежными зубами. - Но ты ведь смеёшься, хён. - Вот же. – Сокджин легонько даёт Чонгуку подзатыльник. – Идём домой, паршивец. &&& Юнги проверяет свой телефон после долгого совещания, которое, по ощущениям, длилось несколько часов, и видит один пропущенный вызов и одно сообщение от Сокджина. После недели бойкота с его стороны Юнги не рад попыткам с ним связаться, но готов признаться, что не чувствует безразличия. Он списывает это на то, что просто не любит, когда его игнорируют. Он снимает блокировку и открывает сообщение. «Я засужу тебя за нарушение условий контракта». Юнги насмешливо фыркает. Он понятия не имеет, чем мог разозлить Сокджина, но очень хочется узнать. Он кладёт телефон в карман, берёт пальто и бросает своему секретарю, что уходит домой. Он игнорирует его удивлённое лицо и идёт к машине, напевая себе под нос. Где-то на полпути возникает мысль, что можно было просто перезвонить, но мысли сразу увело в направлении Сокджина. Что его нужно разыскать и увидеть. По приезде домой его встречают громкие крики. Он быстро скидывает с себя обувь и спешит к источнику шума. В гостиной он находит Сокджина и его младшего брата за видеоигрой на телевизоре. Розовощёкий от радости Сокджин толкает Чонгука плечом, крича что-то о том, что своего хёна нужно уважать. Но Чонгук не теряет бдительности, с пугающей сосредоточенностью пялится в экран и быстро бегает пальцами по кнопкам джойстика. - В игре в «Марио Карт» возраст не имеет значения, - сообщает он Сокджину и торжествующе улыбается, когда персонаж Сокджина вылетает с трассы. Сокджин кричит, снова переключая своё внимание на экран, но уже поздно. Персонаж Чонгука пересёк финишную черту. - Да! – Чонгук бросает джойстик на пол и вскакивает на ноги, победно вскидывая руки. Сокджин недовольно насупливается и бьёт Чонгука по ноге. - Ещё раз! - Погнали. – Чонгук плюхается обратно. Юнги прочищает горло. Чонгук с Сокджином одновременно поворачиваются к нему. Чонгук мрачнеет лицом, но Юнги едва ли уделяет ему хоть секунду внимания, фокусируя взгляд на Сокджине. Тот смотрит ему в глаза, в которых веселья уже нет, но всё равно широко улыбается. - Привет, малыш. Чонгук кривится. - Малыш, хён? Серьёзно? Юнги сам едва не закашливается от неожиданного прозвища, но Сокджин стреляет красноречивым взглядом на Чонгука, потом обратно на него. До Юнги доходит, что ему следует подыграть. Он заставляет себя улыбнуться. - Я не знал, что мы ждём гостей. Сокджин немного расслабляется. - Чонгук решил у нас погостить. Останется на несколько дней. - Дней? – Юнги вскидывает брови. – Во множественном числе? Чонгук ухмыляется, закидывая руку на диван. - Какие-то проблемы? Хён? Юнги сжимает губы в тонкую линию, сверля паршивца взглядом. У него нет желания терпеть его дольше, чем этого требует совместный обед или ужин, но понимает, что не может просто взять и вышвырнуть его за дверь. Чонгук настойчивый, этого не отнять. Чтобы получить то, чего он хочет, ни перед чем не остановится. - Он расположился в гостевой комнате, раз она у нас пустует, - говорит Сокджин, вкладывая в свои слова какой-то особый смысл. Юнги не обращает на это внимания, обращаясь к Чонгуку. - Подскажешь, на сколько именно дней ты собираешься задержаться? Чонгук с ухмылкой пожимает плечами. - В идеале до подписания бумаг о разводе… Сокджин бьёт его по плечу, но Чонгук даже не дёргается. Может быть, дело в высоком болевом пороге, а, может, в силе воли. - Хён, за что? – дуется Чонгук. Юнги вздыхает и ведёт плечом. - Ну, приятно оставаться, - бурчит он и идёт наверх в свою комнату, где тихо и спокойно. Он чувствует взгляд Сокджина на себе, но его слишком потрясло чужое присутствие в доме, чтобы задумываться, в чём дело. Пока не открывает дверь в свою спальню – в его собственную спальню, то есть комнату Мин Юнги, комнату, в которой живёт один и только один Мин Юнги. У кровати стоят открытые сумки с косметическими средствами, кипы книг и даже, кажется, фигурки Марио. На кровати Юнги свалена одежда Сокджина – все его большие свитера, рваные джинсы и та самая чёрная шёлковая рубашка с глупым галстуком. Он хлопает ресницами, разглядывая раскиданные по всей комнате вещи. Он отпускает свою сумку, позволяя ей шлёпнуться с плеча на пол, и разворачивается на пятках, возвращаясь к лестнице. Он облокачивается на перила и зовёт сахарным голосом. - Джинни, детка. Сокджин с Чонгуком оба поднимают головы. Чонгук с ухмылкой сужает глаза, а Сокджин вскидывает бровь и ничуть не уступающим сладким голосом отзывается: - Что, малыш? Юнги заставляет себя не сердиться, а улыбаться дальше. - Можно тебя на секунду? На пару слов? - Конечно. – Он поднимается, опираясь на Чонгука, который тянет недовольное «ну хён», и бежит наверх, перепрыгивая через две ступеньки за раз. Юнги на автомате протягивает Сокджину руку, тянет в комнату за собой, крепко запирая дверь, и только потом позволяет себе перестать улыбаться. - Это ещё что такое? – интересуется он, обводя рукой комнату. Сокджин оглядывается по сторонам. - Нужно было срочно освободить гостевую комнату. Я всё приберу. Юнги закатывает глаза. - Что твои вещи вообще делают в моей комнате? Я, кажется, ясно дал понять с первого дня, что сюда вход запрещён. Сокджин меняется в лице и твёрдо заявляет: - И я, кажется, с момента подписания контракта ясно дал понять, что Чонгук не должен узнать о нашем соглашении. Какая счастливая парочка, по-твоему, будет спать в разных спальнях? Юнги открывает рот, чтобы ответить, но возразить ему нечего. Сокджин прав. Выставить Чонгука за дверь они не могут, так же как он сам не смог бы выгнать Тэхёна. Разумеется, Чонгук думает, что они спят вместе, как и любая другая нормальная пара. Он поднимает руку и трёт висок. - Я не люблю делить комнату. - Я в курсе. И не буду об этом забывать. – Выражение лица Сокджина смягчается. – Это всего на несколько дней, а потом продолжим друг друга игнорировать, ладно? Юнги мрачнеет, потому что он не это имел в виду. Он не хочет снова игнорировать Сокджина. И, что более важно, не желает, чтобы Сокджин игнорировал его. Он сам себе не может объяснить почему так, не говоря уже о Сокджине. Он вздыхает и отворачивается, оглядывая разбросанные вещи. - Да. Конечно. Всего на несколько дней. &&& Юнги запирается в студии и не обращает внимания на смех, ругань и вопли из гостиной. Когда в гости приходит Тэхён, атмосфера совершенно другая. Тэхён шумный, но сам по себе. Странные звуки, ужасный рэп и подозрительный стук ночью, а следом «Я в полном порядке, только не выходи пока!». С Сокджином же дома спокойно и тихо. Он никогда бы не подумал, что в присутствии Чонгука начнётся хаос. Они веселятся бурно и громко, но его это не бесит. Он хочет почувствовать раздражение, чтобы была причина выгнать Чонгука, но их возня его успокаивает, словно окутывает теплом. Ближе к полуночи шум сменяется неразборчивым бормотанием. Кажется, это Сокджин велит Чонгуку не засиживаться допоздна, а потом раздаются шаги на лестнице. Взгляд Юнги падает на закрытую дверь, и он невольно задерживает дыхание. Глупая реакция. Сокджин идёт спать, поэтому он поднимается сюда. Он просто не привык к тому, что в его пространство вторгаются. Ему просто неуютно. Он поворачивается обратно к монитору компьютера и пытается сосредоточиться на фотографии, над которой работал, но уши всё равно стараются уловить звук открывающейся Сокджином двери в спальню. Но не слышит. Он моргает, продолжая сверлить взглядом монитор, но слегка поворачивает голову к двери, прислушиваясь. А потом и вовсе закрывает глаза, чтобы лучше сосредоточиться. От стука в дверь в студию он подпрыгивает и стукается коленями об стол. Он выругивается и трёт ушибленную ногу. - Да? – отзывается Юнги. Дверь открывается, и в неё заглядывает Сокджин. - Привет, - тихо говорит он и вдруг оглядывается назад. – Можно зайти? Юнги кивает и жестом приглашает войти. Сокджин с улыбкой проскальзывает в комнату и тихо закрывает за собой дверь. Пока он оглядывается по сторонам, Юнги неловко мнётся на стуле и удивляется, чего же он нервничает. Сокджин снова обращается к Юнги. - Прости за Чонгука. У него учёба, так что сильно мешать тебе не будет. Юнги пожимает плечами. - Ничего. У нас ведь соглашение. - Да, - кивает Сокджин, продолжая неловко рассматривать комнату. - Ты что-то ещё хотел? - интересуется Юнги после недолгого молчания. - Что? – Сокджин переводит на Юнги взгляд и заливается румянцем. – Да я просто… Хотел спросить, когда ты пойдёшь спать. Меня легко потревожить во сне, когда рядом кто-то копошится, поэтому если ты пока спать не собираешься, я подожду, не буду ложиться. У Юнги падает челюсть. Он отвечает не сразу, пытаясь подобрать слова, и смотрит на спокойное лицо Сокджина, как будто тот только что не брякнул откровенную чушь. - Я буду спать здесь, - наконец выдавливает он. - Что? – удивляется Сокджин. Юнги указывает на кожаный диван в углу. - Я лягу тут, а ты займи кровать. Сокджин тяжело вздыхает, сжимая пальцами переносицу. - Ты просто безнадёжен. Юнги оскорблённо выпрямляется. Он открывает рот, чтобы возразить, но Сокджин оказывается рядом в три шага и оттягивает стул, на котором он сидит, от стола. - Мой брат внизу внимательно наблюдает своими милыми, всё подмечающими глазами, чтобы поймать нас на лжи. Мы спим в одной постели. – Он толкает стул, пытаясь вытряхнуть Юнги из него. Юнги в шоке хватается за ручки стула. - Не понимаю, зачем это надо. - Я засужу тебя за нарушение условий контракта и развалю всю империю Мин, а бабуля придушит тебя за ложь, - тараторит Сокджин с раздражением и злостью. – А всё почему? Потому что ты ведёшь себя, как маленький, и не можешь даже на одну ночь разделить с человеком кровать. Я не собираюсь тебя трогать. Это просто кровать. Я спал в одной кровати с дюжинами людей в своей жизни. Юнги с подозрением сужает глаза. - Что ещё за дюжины? Сокджин закатывает глаза. - Поднимайся. – И трясёт стул. Юнги с ворчанием встаёт. - Я тысячу лет ни с кем не делил постель. Сокджин фыркает, подкатывая стул обратно к столу, и кладёт руки на плечи Юнги, подпихивая к двери. - С трудом верится. Юнги вздыхает, но не пытается скинуть с себя тёплые ладони. - А как же твои парни? – спрашивает Сокджин. Юнги чуть было не пожимает плечами, но сдерживает себя, чтобы не скинуть сокджиновы руки. Он берётся за ручку, открывая дверь. - Никогда не позволял им оставаться на ночь. - Да ты шутишь. Юнги заглядывает через перила вниз на Чонгука в гостиной и смеётся, увидев, что тот за ними наблюдает. - Доброй ночи, Гукки, - машет он с ухмылкой. Сокджин бьёт его по плечу. - Не дразни его. - Ой! Ты очень больно бьёшь. Сокджин вскидывает брови и опускает руку ниже, хлопая его теперь по заднице. - Вперёд давай. - Этого я видеть точно не хотел, - орёт на них Чонгук. - Иди спать, Гукки, - отвечает Сокджин, затаскивая Юнги в комнату и закрывая дверь. Юнги оглядывает свою спальню. - А ты быстро прибрался, - отмечает он, видя чистую кровать и аккуратно сложенные в углу вещи. Сокджин молча проходит мимо Юнги к кровати. Не успев взяться за одеяло, он тормозит и оглядывается на него. - Ты спишь с левой или с правой стороны? Юнги сверлит Сокджина взглядом, а потом скашивает глаза на диван, которым почти не пользуется. - Я лягу на диване. - Мне кажется, ты сильно недооцениваешь упорство моего брата. В один прекрасный момент он «случайно» сюда зайдёт. - Мы запрём дверь на замок, - закатывает Юнги глаза. - Он «случайно» его взломает. - Что за преступника ты воспитал? - Просто выбери сторону кровати, Юнги, - чуть ли не вопит Сокджин в отчаянии. Юнги такое отношение к себе явно не по душе. - Да не знаю, я обычно сплю посередине. Сокджин смотрит на кровать, откидывает одеяло и укладывается на левой стороне. - Спи справа. – Он падает на подушку, похлопывая руками по мягкому одеялу. Юнги неловко стоит на месте. Это странно. Странно видеть в своей постели Сокджина с румяными щеками и поджатыми пухлыми губами, расположившегося на кровати, словно она его. Будто в ней ему самое место. В постели Юнги. - Ты уверен, что нам обязательно спать в одной кровати? – уточняет он снова. Сокджин кивает. - Да, - вздыхает он. – Я тебя не съем. - Зачем ты это сказал? - Просто ложись спать, Юнги. - Сперва пойду в душ, - фыркает тот. Сокджин пожимает плечами и укрывается. - Ладно. Юнги исчезает в ванной, стараясь не вспоминать о мужчине в своей постели. Это всё ничего не значит, как сказал сам Сокджин. Он во сне даже не крутится, они не столкнутся и не прикоснутся друг к другу. Это только на пару ночей. Ерунда. Пункт в контракте. Когда он возвращается в спальню, Сокджин уже выключил свет и спрятался где-то в ворохе одеял. Юнги видит лишь его пряди волос, доказывающие, что он там. Юнги подходит к кровати с правой стороны. Это ничего не значит. Это просто ерунда. Это кровать, в которой он провёл много ночей, только теперь на ней ещё один человек. Они даже не дотронутся. Юнги качает головой и залезает на прохладные простыни, кутаясь в одеяло. Он вперивается взглядом в потолок и не обращает внимания на быстро стучащее сердце. Он поворачивает голову на фигуру под одеялами и сжимает руки в кулаки, словно чтобы не дать себе потянуться ими туда. &&& Чимин не уверен, с ужасом он или с надеждой ждёт звонка от Сокджина. После его – глупого, глупого, глупого – пьяного высказывания он от него ничего не слышал. Это облегчение, смешанное с нарастающим страхом. Ему приходится бороться с подступающей тошнотой каждый раз, как берёт в руки телефон и проверяет, есть ли сообщения или звонки. А тянется он к нему первым делом каждое утро и с трудом сглатывает, замечая моргающее уведомление. Он хочет, чтобы Сокджин просто позвонил и покончил со всем этим. Отругал бы его, отверг, отпустил и позволил дышать. Чимин уже и не помнит, каково это: не быть отягощённым цепями безответной любви. Но он всё равно продолжает за неё крепко держаться, думая, а вдруг. Вдруг Сокджин ответит на чувства. И он продолжает держаться за безответную любовь, потому что альтернатива слишком пугает. Одиночество – скопление чёрных теней, угрожающих и страшных, родом из детства. Он продолжит держаться за лучик света, который дал ему Сокджин, потому что если отпустит, то кажется, что его снова утянет в темноту. Он вылавливает свой телефон из сумки после танцевальной репетиции и резко останавливается, замечая мигающее уведомление. Он судорожно выдыхает и прижимает телефон к груди, принимаясь считать в своей голове. Всё нормально. Это пишет однокурсник или Чонгук. А может Сокджин, который никогда больше не хочет его видеть. А может это тот же Сокджин, но который желает бросить Мин Юнги. Дурак, думает Чимин. И мысли дурацкие. Он трясёт головой, снимает блокировку и видит пропущенный от Чонгука и четыре сообщения с неизвестного номера. Он хмурится, смахивает пропущенный вызов и открывает сообщения. Он очень удивляется, когда читает их. Привет, это Ким Тэхён. Прости, что так неожиданно с тобой связываюсь. Твой номер мне дал Сокджин-хён. Мне кажется, наше знакомство прошло не лучшим образом. Или мы друг друга не совсем поняли? Я очень хотел бы встретиться с тобой и поговорить, если ты не против. Других мотивов у меня нет, я правда просто хочу пообщаться. Можем пересечься в твоём университете или где-нибудь в кафе. Пожалуйста. Чимин сверлит взглядом экран телефона, водя пальцем по краю. Он должен отказаться. Он чётко дал понять, что больше не хочет Тэхёна видеть. Это так. Зачем связываться с парнем, с которым провёл одну ночь? Хорошо, пишет он в ответ, потому что Тэхён произнёс волшебное слово. Он согласился, поскольку ему любопытно, что Тэхён ему скажет. Он соглашается, потому что глупый. &&& Чимин приезжает в кафе вовремя, стягивая с носа шарф, когда оказывается в тёплом помещении. Он направляется к очереди за заказом и достаёт из кармана телефон. От Тэхёна новые сообщения. Я уже здесь. Заказать тебе что-нибудь? Я заказал. Сел в углу. Чимин вскидывает голову и выходит из очереди, извиняясь перед человеком, стоящим за ним. Он оглядывается по сторонам и находит Тэхёна в черном пуховике и ярко-розовой шапке. Чимин неосознанно улыбается, одобряя яркий цвет. Тэхён замечает его и встаёт, дико размахивая руками. Чимин смущённо заливается краской, когда на них оборачиваются все посетители кафе. Он спешит подойти к нему и сесть напротив. - Я пришёл, всё, садись, - поспешно просит он. Тэхён с улыбкой плюхается обратно на стул, опираясь локтями в стол. - Привет. - Привет, - отзывается Чимин, отводя глаза. - Я купил тебе кофе, - говорит Тэхён, пододвигая напиток к Чимину. – Я не знаю, что ты любишь, но решил, что ты, наверное, не откажешься от чего-нибудь сладкого. Чимин принимает стакан, обхватывая его пальцами. Тепло забирается под кожу, а сам он наклоняется, чтобы вдохнуть тёплый пар, и улыбается. - Да, я люблю сладкое. Тэхён сияет в ответ, но Чимину почему-то снова становится неловко. Он выпрямляет спину. - Ты хотел поговорить? – напоминает он негромко. Тэхён не сводит с него своих больших глаз. Чимин думает, а сколько же тот может увидеть этими глазами и за сколько стен заглянуть, чтобы добраться до его сердца. - Ты мне нравишься, - произносит Тэхён, нахмурившись. – Как парень. Чимин закашливается и подносит руку ко рту. Склонившись над столом, он пытается восстановить дыхание и согнать с щёк румянец. Он всякого ожидал, но точно не признания. - Мне кажется, на свадьбе хёна между нами возникло недопонимание, - продолжает Тэхён, совершенно не смущаясь своих слов. – Та ночь должна была стать новым началом, а не концом. Чимин берёт себя в руки и вновь выпрямляется. - Прости… Тэхён закрывает глаза и качает головой. - Нет, всё нормально. Мне не нужно большего. Чимин хмурится, сверля взглядом свой напиток. - Я не… Ты меня совсем не знаешь, вряд ли я могу действительно тебе нравиться. Тэхён пожимает плечами. - Это ведь не поддаётся контролю. Я знаю собственные чувства. Ты мне нравишься. Чимин не поднимает глаз, но Тэхён продолжает. - Я понимаю, что ты не чувствуешь того же. И это нормально. Я лишь… - Он стучит пальцами по стулу и кусает губы. – Я просто не хочу, чтобы всё резко закончилось. Если ты не против. Чимин открывает рот и медленно произносит: - Я не ищу отношений… - Друзья! Мы можем быть друзьями, правда? Больше ничего, - с надеждой и искренностью объясняется Тэхён. – Мы можем познакомиться друг с другом поближе. Посмотреть, к чему это приведёт. Может я тебе тоже понравлюсь, а может нет. Чимин молчит, собираясь с мыслями. - Мы можем быть друзьями, только и всего, - говорит Тэхён, поникая под пристальным взглядом Чимина. Чимину следует сказать нет. У Тэхёна к нему есть чувства, на которые он ответить не сможет. Это несправедливо по отношению к Тэхёну. Нужно покончить с этим сразу, поблагодарить за искренность, но отказаться от предложения. Чимину следует так поступать, но он этого не делает. Потому что Тэхён предлагает ему огонёк света в темноте одиночества. Точнее, не совсем огонёк, поскольку он тусклый и колеблющийся, но Чимин слишком жадный и отчаявшийся. Он поглощает весь свет вокруг себя, пряча глубоко внутри, чтобы он помог ему прожить очередной день. Он крепко сжимает руками стакан с кофе и кивает. - Хорошо, будем друзьями, - соглашается он, игнорируя вину в сердце, которая разрастается при виде счастливо улыбающегося Тэхёна. Я такой дурак, думает он снова. &&& Жить с Чонгуком оказывается удивительно легко и неожиданно уютно. Сокджин снова начинает возвращаться домой в привычное время, и в квартире всегда ощущается чьё-то присутствие – звон тарелок на кухне, бормотание в углу для чтения, болтовня в гостиной. Юнги тоже неожиданно для себя начинает раньше возвращаться, иногда даже берёт работу домой, чтобы успеть к ужину. А он успел забыть, что такое семейный ужин с момента, как покинул дом тёти в Тэгу. Юнги даже начинает получать удовольствие от неизбежных переругиваний с Чонгуком. Юнги действительно не сильно против того, что Чонгук ночует у них. Он абсолютно, на все сто процентов не против делить с Сокджином постель ночью. Сокджин спит тихо, а Юнги не ворочается во сне, так что разницы никакой практически нет. Если не считать того, что сердце Юнги замирает каждый раз, когда он забирается на прохладные простыни. И того, как тихо сопит Сокджин, словно убаюкивая колыбельной, в полвторого ночи. А ещё того, что хочется протянуть руку к лежащему рядом, но приходится напоминать себе, что он ему не принадлежит. Но Юнги это совершенно не волнует. Ни капельки. Пока однажды, на восьмой день после приезда Чонгука, Юнги не просыпается от того, что его обвивают за талию сильной рукой, притягивая к крепкой груди. Юнги сонно хлопает ресницами, из-за резкого пробуждения не понимая, в чём дело. - Что… - говорит он хриплым голосом. Он пытается отстраниться, но Сокджин зарывается пальцами в его волосах, и Юнги затихает. Вдоль позвоночника проходит дрожь. - Это Чонгук, потерпи две минуты, - шепчет Сокджин глубоким ото сна голосом. Юнги хмурится, но, прислушавшись, улавливает, как щёлкает замок, после чего дверь распахивается. - Ага! Блин, - сперва ликует и следом расстраивается Чонгук. Сокджин приподнимается на локтях. - Какого чёрта ты творишь? - Мне показалось, в дом кто-то вломился. - Тебе показалось, что кто-то вломился? - повторяет Сокджин явно недовольным голосом. - Да. - В четыре часа утра. В спальню, где спим мы с Юнги. - У меня складывается такое впечатление, будто ты считаешь, что я всё выдумываю. Сокджин вздыхает и падает обратно на подушку, закрывая глаза рукой. - Конечно же нет. Совершенно нормально врываться в запертую спальню в четыре часа утра. Юнги приподнимается сам и одним открытым глазом щурится на неясные очертания Чонгука в дверях. - Всё это было очень познавательно, но ты либо заткнись, либо сгинь. На своё усмотрение. - Хён, он опять меня обижает, - дуется Чонгук, но Сокджин слабо отмахивается от него рукой. Юнги принимает это за знак спать дальше и ложится, укладывая голову на плечо Сокджина. Он слишком уставший, чтобы двигаться, и, если честно, на широкие плечи Сокджина сложно не попасть, так что это не его вина. Чонгук что-то бурчит себе под нос, но дверь закрывает. Юнги чувствует, как Сокджин расслабляется, и на его плечах становится мягче и удобнее. - Я же говорил, он взломает дверь, - тихо подаёт голос Сокджин. Юнги очень хочется возмутиться тому, что Чонгук готов настолько далеко зайти, чтобы доказать свою точку зрения, но не может. Если подумать, на его месте Тэхён взломал бы замок на третий день. Надо отдать Чонгуку должное за то, что его выдержки хватило продержаться больше недели. Он выдавливает смешок и бормочет в плечо Сокджина: - Бабуля на его месте сделала бы это в первую же ночь. Сокджин трясётся от сдерживаемого смеха. - Почему-то мне кажется, что она, наоборот, забаррикадировала бы дверь снаружи, чтобы удержать нас тут. - Ты прав, - стонет Юнги. Пальцы Сокджина снова зарываются в его волосах. - Засыпай, Юнги, - говорит он с зевком. Юнги закрывает глаза и проваливаются в дрёму, пока Сокджин продолжает перебирать его волосы. &&& Он сам не знает, как это произошло. Если размышлять логически, то Сокджин понимает, как это получилось, но почему-то всё равно никак не может взять в голову. Ему пришлось задержаться на работе, оставив их всего на один день, и как только он приходит домой, Юнги первым делом заявляет, что им нужно сходить на свидание. Потому что Чонгук, видите ли, обвинил, что Юнги был плохим мужем и ничего для Сокджина не сделал. - Это даже не обвинение, - возмущается Юнги, лежа в постели и разглядывая потолок. – Ты должен научить его хорошим манерам. - Как вы вообще оказались в ресторане? – спрашивает Сокджин, не до конца понимая, что происходит. - В это воскресенье мы идём гулять на реку Хан. Все трое. И мы с тобой будем делать вид, что влюблены до чёртиков. Это вопрос гордости. Спокойной ночи. Вот так Сокджин и оказывается на прогулке в парке Ханган между Чонгуком и Юнги, коченея от холода. Сокджин втягивает голову в плечи, когда налетает порыв ветра, и размышляет, зачем он вообще здесь нужен. Юнги на него внимания не обращает, занимаясь своей камерой и делая снимки реки. Чонгук тоже постоянно отстаёт, когда что-то его заинтересовывает. Чонгук хлопает Сокджина по спине и рассеянно бросает: - Хён, я сейчас вернусь. – И убегает, не оглядываясь. Сокджин провожает Чонгука подозрительным взглядом и видит, что тот подбегает к огромному золотистому ретриверу, вежливо кланяясь хозяину собаки и, видимо, спрашивая, можно ли его погладить. Сокджин качает головой. Щеночек играет с щенком. Он оборачивается на Юнги, отставшего на пару шагов. Его камера направлена вглубь парка. Он кривится и забегает в кадр, показывая два пальца на камеру. - Сфотографируй меня, - с улыбкой просит он. – Я даже попозирую. – Он меняет позу, поднимая воротник свитера к подбородку и вскидывая бровь. Юнги опускает камеру и фыркает. Сокджин вздыхает, выпрямляясь. - Я думал, нам нужно притворяться «влюблёнными до чёртиков», - ворчит он. Юнги смотрит сперва на Сокджина, а потом на Чонгука в отдалении. - Твой брат даже не смотрит. - Мне скучно, - ноет он с грустью. Юнги закатывает глаза и снова поднимает камеру, но наводит не на Сокджина. - Поговори хотя бы со мной, - требует Сокджин, когда Юнги отходит в сторону. - Так говори, - отвечает Юнги, не глядя на него. Сокджин фыркает и задирает голову к небу сквозь кроны осенних деревьев. Он даже понимает, почему Юнги так заворожён пейзажами. Повсюду всплески оранжевого и красного на фоне ярко-голубого неба. Он улыбается, вспоминая давно забытую шутку. - Эй, Юнги, - окликает он, продолжая разглядывать листья. – Знаешь, почему осень – любимая пора года Шалтая-Болтая? Юнги несколько секунд молчит, и Сокджин прикусывает губу, в нетерпении ожидая возможности рассказать ответ. - Это какая-то дурацкая шутка? - Потому что, - делится Сокджин, едва сдерживая смех и игнорируя выпад Юнги. – Потому что Шалтай-Болтай тоже на землю падает. – Он хихикает, широко открывая рот, молотит себя по ноге и качает головой. Когда он наконец берёт себя в руки, то видит, что Юнги пристально смотрит на него, опустив камеру до уровня груди. Сокджин может поклясться, что видит в глазах Юнги янтарные крапинки, отражающие солнце. Он замирает на месте, потому что странное чувство подсказывает ему, что Юнги заглядывает глубоко внутрь него, обходя маски, которые он надевал на себя годами. Он заставляет себя улыбнуться. - Юнгичи? Тот никак не реагирует, но в глазах мелькает что-то невысказанное вслух. Сокджин переминается с ноги на ногу и только открывает рот, чтобы спросить, в чём дело, как возвращается Чонгук, закидывая руку на плечи. - Хён, пойдём за сладкой картошкой. Я видел, её продают чуть дальше. Сокджин разрывает зрительный контакт с Юнги и улыбается. - Идём. - Сюда, - указывает Чонгук, убирает руку и бежит вперёд. – Твой будущий бывший муж платит! Юнги вздыхает и нагоняет Сокджина. - Если я услышу от тебя слово «паршивец»… - начинает Сокджин. - Я ничего не говорил! - Но ты об этом подумал. Юнги жмёт плечами. - Просто не представляю, как вы выдержали целый обед в ресторане в компании друг друга. - Он гораздо приятнее, когда у него рот едой набит. - Это семейная черта, - улыбается Сокджин. Юнги смеётся и отворачивается. Сокджин думает, что между ними снова установится тишина, на которой, кажется, строятся все их недоотношения, но вдруг чувствует, как его касаются. Юнги вкладывает ладонь в его руку и переплетает пальцы. Он вскидывает взгляд, вопросительно заглядывая Юнги в глаза. Юнги смотрит не на него, а на реку. - Руки замёрзли, - бурчит он. Сокджин согласно мычит и смотрит на их переплетённые пальцы. Это приятно. Их руки здорово смотрятся вместе. У Юнги ладонь на удивление больше. По телу проходится дрожь, но теперь ветер к этому совершенно не причастен. Это потому, что ему хотелось бы подержать Юнги за руку подольше. &&& - Юнги, пора вставать. Юнги сильнее зажмуривается и силится выдавить протестующий звук. Он переворачивается, чтобы обратно прильнуть к теплу, но Сокджин откидывает одеяло и встаёт с кровати. Юнги игнорирует его, хватается за одеяло и зарывается в нём. Он едва различимо слышит, как Сокджин двигается в ванной под приглушённый звук включенной воды, но эти звуки лишь убаюкивают его обратно в сладкий сон. Сложно сказать, сколько он ещё успевает подремать, прежде чем Сокджин будит его, шлёпая ладонью по заднице под одеялом. - Эй, подъём, - приказывает бодрый Сокджин. Юнги стонет и разлепляет глаза, щурясь на него. – Я приготовлю завтрак, - оповещает Сокджин и уходит, не дав Юнги испепелить себя взглядом. Юнги вздыхает, на несколько секунд пряча лицо в подушку с желанием проваляться в постели целый день, но потом находит в себе стимул подняться и направиться в ванную, чтобы умыться. Пока он чистит зубы, рассматривая своё отражение в зеркале, в голову приходит мысль, что он уже больше недели не ставит будильник. С тех пор, как они с Сокджином стали спать вместе, он просыпается от тычка, пинка или же, что участилось в последние дни, шлепка по прикрытой одеялом заднице. Он перестаёт двигать щёткой и сверлит своё отражение взглядом. Это… нормально, думается ему. В этом нет ничего плохого. Он не против жить с Сокджином. Не возражает приходить домой раньше к ужину, не против подержаться за руки или прогуливаться по берегу реки Хан, чтобы запечатлеть на камеру, как Сокджин хохочет. Юнги так хмурится, что щётка чуть не выпадает изо рта. Он успевает её подхватить и продолжает чистить зубы. Он в принципе против Сокджина ничего не имеет. Это хорошо. Это значит, что оставшиеся одиннадцать месяцев пройдут гладко. Это хорошо, повторяет он себе, не обращая внимания, как приятно скручивает живот и сердце учащает ритм. Он сплёвывает пасту и умывается почти агрессивно. Чёлка попадает под воду и намокает, прилипая ко лбу. Он вздыхает, пытаясь пальцами откинуть её вбок. Не стоит думать о подобном в такую рань. Он выходит из ванной и по привычке идёт к лестнице. Негромкое копошение Сокджина на кухне и запах еды заманивают Юнги туда. - Что ты готовишь? – интересуется он, присаживаясь за стойку рядом с готовящим Сокджином и заглядывая в кастрюлю. - Суп, - отвечает Сокджин, не поднимая головы. Юнги закатывает глаза, что Сокджину бы явно не понравилось, но тот так и не смотрит в его сторону. - Это я вижу. Какой суп? Сокджин не отвечает, молча опускает в кастрюлю ложку и зачерпывает немного бульона. Он поворачивается лицом к Юнги и подносит ложку к его рту. - Открой рот, - просит он и демонстрирует, как это сделать, сам. Мило, невольно мелькает у Юнги мысль. То, как немного припухли у Сокджина глаза после сна, как он округляет рот, как пахнет лосьоном после бритья. - Открой, - повторяет Сокджин и улыбается, когда Юнги подчиняется. Юнги глотает бульон. Мало соли, мимолётно думает он, но не сводит с Сокджина взгляда. - Ну что? Как тебе? – нетерпеливо ждёт реакции Сокджин. Юнги облизывает губы, собирая с них капли бульона, и оценивающим взглядом скользит по Сокджину. Он ошибался. Он не просто не против того, чтобы Сокджин спал с ним в одной постели, будил по утрам и готовил завтрак. Не просто не против присутствия Сокджина в целом. Это нечто куда большее, чем просто «не против», только он боится это классифицировать, хотя от осознания этого факта бросает в дрожь и учащается сердцебиение. - Мало соли, - озвучивает он рассеянно, сосредотачиваясь больше на медленно заливающихся румянцем щеках Сокджина, чем на мыслительном процессе. Сокджин дуется, поджимая губы. Он хочет поцеловать Сокджина. Хочет почувствовать эти губы на своих, хочет проверить, такие же ли они мягкие, какими он их помнит. Он хочет вновь притянуть его к себе, поставить отметки на шее, ощутить мягкие волосы сквозь пальцы. Он хочет его поцеловать и не находит себе оправдания. Они не на публике, здесь нет камер, а Чонгук ещё не проснулся. На кухне только Юнги и Сокджин, а на плите закипающий суп. Наверное, ему не стоит этого делать. Можно найти сотни причин против, но Юнги только что проснулся, и чёлка ещё не успела высохнуть после ванной. Он всё равно всегда принимает лучшие решения на ходу. - Так полезно, - говорит Сокджин, но Юнги уже вторгается в его личное пространство. Они стоят слишком близко, и Сокджин умолкает. Юнги бегает глазами по чужому лицу, видит, как расширяются его зрачки в ответ на их близость и как краснеет его шея, пристально наблюдает, как раскрываются губы Сокджина и как язык пробегается по губам. Без лишних раздумий Юнги привстаёт на носочки и прижимается к его губам, прикрывая глаза. Сокджин удивлённо ахает в поцелуй. Юнги собирает в кулак ткань чужой футболки и притирается ещё ближе. Губы у Сокджина мягкие и тёплые, как в его воспоминаниях. Юнги ведёт по ним языком, пробуя на вкус. На них по-прежнему сохранился аромат мяты, который он почувствовал во время мальчишника. У Юнги мелькает мысль, причастна ли к этому зубная паста, или же это уникальный вкус Сокджина. Юнги ждёт, что Сокджин оттолкнёт его. Он переступил черту, поэтому заставляет себя выпустить чужую футболку из пальцев и опуститься на пятки. Но он не ждёт, что Сокджин потянется следом, наклонится к нему, хватая за предплечья. Он не ожидает, что Сокджин раскроет губы, обдавая его своим дыханием. Юнги уводит руки ниже, к поясу чужих штанов, и толкает Сокджина назад, прижимая спиной к плите. Он вновь утягивает его в поцелуй. Сокджин раскрывает губы, впускает язык Юнги и резко выдыхает, почти стонет. Юнги хочет услышать этот звук ещё раз, только чтобы громко и несдержанно. Юнги собирает мятный вкус языком, а мысли снова путаются, сужаясь до одного слова. Ещё. Ещё, ещё, ещё. Он сжимает пальцами его талию, пытаясь притиснуться ближе. Сокджин уже вплотную стоит у плиты, прижатый Юнги. Руки Сокджина скользят по предплечьям Юнги вверх к плечам. Тёплые пальцы забираются под воротник худи, касаясь кожи на затылке. Юнги тихо выдыхает ему в губы, и в ответ Сокджин тянет его на себя невозможно близко, поглаживая кожу пальцами. - Ещё, - требует Юнги, отрываясь от его губ, чтобы повернуть голову и снова к ним прижаться. Он напирает на Сокджина, залезая руками под футболку и касаясь горячей кожи. Сокджин уводит одну из рук с шеи Юнги себе за спину, чтобы на что-нибудь опереться. А Юнги так увлекается Сокджином, его вкусом, теплом, звуками учащённого дыхания, что едва улавливает громкий звон. Сокджин отстраняется, резко выдыхает и разворачивается, чтобы взглянуть на плиту. Юнги не убирает рук с его живота под футболкой, утыкается лицом в спину и дышит, прислушиваясь к безумному биению сердца в груди. - Чёрт, - бормочет Сокджин, когда срабатывает детектор дыма, пронзительно завизжав. И только этот звук проясняет затуманенный разум Юнги. Он отпрыгивает назад, убирая руки и опираясь на противоположную стойку. Пока он приходит в себя, Сокджин выключает датчик, хватает полотенце и разгоняет дым. - Что случилось? Что происходит? – срываясь на крик, врывается на кухню Чонгук с торчащими во все стороны волосами. - Ничего! – поспешно заверяет Сокджин, оборачиваясь к брату. – Просто суп выкипел, ничего страшного. - А почему у тебя лицо красное? Ты обжёгся? – требует ответа Чонгук. Сокджин поднимает руки к горящим щекам. - Я в порядке, - убеждает он, нарочно игнорируя присутствие Юнги и отворачиваясь к плите. Чонгук недовольно косится на Юнги. - Что? – говорит Юнги. - Ты тоже немного красный, - медленно тянет Чонгук и хмурит брови, словно пытаясь сложить кусочки паззла вместе. Юнги отводит глаза, прочищает горло и, протиснувшись мимо Чонгука, садится за стол. - Здесь жарко. С губ Сокджина срывается смешок, замаскированный под кашель. Чонгук переводит взгляд с одного на другого, но прежде, чем он успеет что-нибудь сообразить, Юнги подаёт голос: - Тебе нужно уехать сегодня. – Чонгуку действительно пора уехать, чтобы он мог больше не притворяться влюблённым в Сокджина в собственном доме и перестать держать его за руку и называть деткой. Чтобы больше не нужно было спать с Сокджином в одной кровати. Этот поцелуй стал результатом слишком долгого притворства, а повторять это представление у него нет желания. Чонгук закатывает глаза и фыркает. - Юнги прав, тебе пора, - неожиданно поддерживает Сокджин, сумев собраться, и ставит две миски на стол. - Хён, я только приехал! – возмущается Чонгук. - Ты провёл здесь почти две недели, - ворчит Юнги, беря миску, но не глядя на Сокджина. - Хён, - снова начинает Чонгук, но Сокджин качает головой. - Сегодня же, - твёрдо заключает Сокджин. Юнги глубоко вздыхает и старается убедить себя, что чувство, поселившееся в животе – облегчение, и ничто иное. &&& После отъезда Чонгука Сокджин перебирается обратно в комнату для гостей, и жизнь возвращается в норму. Юнги не всегда приходит домой вовремя, но иногда всё же успевает к ужину. Он даже пишет Сокджину сообщения, чтобы он знал, рассчитывать на него еду или нет. Благодаря Чонгуку они смогли достичь комфортного сосуществования, можно даже сказать, это нечто, похожее на дружбу, по мнению Сокджина. Вопреки намерениям Чонгука, его приезд немного сблизил Сокджина с Юнги, избавив от неловкого напряжения. Сокджин улыбается, думая об этом, и перелистывает страницу книги. Он устроился на диванчике в углу для чтения, оставив в тёмной комнате одну лампу рядом с собой. Когда щёлкает дверь, предупреждая о возвращении Юнги домой, он бросает взгляд на телефон и хмурится. Время близится к полуночи, но, по крайней мере, тот не стал снова задерживаться до двух часов утра. Он ждёт звук шагов Юнги, поднимающегося по лестнице, но тот приходит к нему. - Ещё не спишь? – спрашивает Юнги, заглядывая в гостиную. Сокджин качает головой. - Только вернулся? Юнги кивает и проходит в комнату, засовывая руки в карманы штанов. На нём нет галстука, рубашка расстёгнута на верхние три пуговицы, а рукава закатаны до локтей. Он сводит брови и достаёт одну из рук из кармана, чтобы указать на место рядом с Сокджином. - Можно присесть? Сокджину приходится прикусить щёку, чтобы не напомнить Юнги, что это его квартира, и диван тоже принадлежит ему. Он не понимает, почему Юнги ведёт себя так неловко и кротко, но это даже мило. Сокджин улыбается, закрывая книгу и откладывая её на ручку дивана, и кивает на свободное место рядом с собой. - Конечно. Юнги, кивнув, садится, оставляя между ними некоторое расстояние. Складывает руки на коленях и молчит. Сокджину не очень хочется помогать Юнги, поэтому он подпирает голову рукой и ждёт, пока Юнги не скажет то, что хочет. Юнги глубоко вздыхает и наконец поднимает голову. - То, что я сказал тебе тогда. О бабуле. – Он поднимает руку и чешет за ухом. – Я, возможно, был резковат. Сокджин поднимает брови. Он не до конца верит в то, что слышит, но, кажется, Мин Юнги делает попытку извиниться. Вид смущённого Юнги ему нравится. Сокджин готов признать, что Юнги тогда в чём-то был прав, но его мелочность быстро душит эту мысль. - Возможно? – фыркает он. Юнги кривится. - Я тут пытаюсь извиниться. - Получается у тебя не очень. - У меня небольшой опыт принесения извинений, - огрызается Юнги. - Мне надо тебе посочувствовать? - ухмыляется Сокджин. Юнги разочарованно выдыхает, потирая виски. - Нет. – Они молча сверлят друг друга взглядами, прежде чем Юнги сдаётся. – Ты облегчать мне задачу не собираешься, да? Сокджин равнодушно пожимает плечами. - Прости, что перегнул палку, говоря о своей бабушке, - быстро выпаливает Юнги. Сокджин с трудом борется со смехом. - Называй меня хёном, - наконец говорит он. - Что? – растерянно тянет Юнги. - Называй меня хёном, и я тебя прощу. – Но Юнги продолжает так же недоверчиво смотреть на него круглыми глазами. – Нам друг с другом всё равно придётся быть вместе какое-то время. Я чувствовал бы себя гораздо более уверенно, если бы ты называл меня хёном. – Он чуть склоняет голову набок. – Ты назвал меня так на свадьбе. - Что? – опять тянет Юнги. - Когда мы танцевали вальс. – Он легонько похлопывает Юнги по колену. – Давай, ты справишься. Х-ё-н. Губы Юнги дёргаются, словно он старается не улыбнуться. - Повторяй за мной. - Я понял. – Юнги поджимает губы и смотрит Сокджину в глаза. – Хён, - тихо произносит он. Сокджин с удивлением чувствует, как краснеет после одного короткого слова, которое от Юнги звучит совершенно иначе. С каким-то трепетом и близостью, которые Сокджину чужды. Он прочищает горло и отворачивается. - Спасибо. Всё… всё нормально. Он слышит тихий смешок со стороны Юнги, но не оборачивается. - Эй, хён, - зовёт он. Сокджин ничего не может сделать с горящими теперь ушами. - Что? - Ты обычно спишь в это время. Почему сидишь тут? Сокджин ласково улыбается и кивает на телефон, лежащий на кофейном столике. - Жду звонка. - В полночь? – удивляется Юнги. Улыбка Сокджина становится шире. - У меня день рождения через… - он наклоняется и нажимает кнопку на телефоне, чтобы проверить время, – две минуты. Точно не помню, когда это началось, но у нас есть традиция. Чонгуку с Чимином нравится устраивать соревнование и проверять, кто первым поздравит меня с праздником. – Он откидывается на спинку дивана и смеётся. – За годы конкуренция стала жёсткой. – Он наклоняется и притворным шёпотом добавляет: - В прошлом году Чонгук позвонил первым, и Чимин две недели проходил с ярко-оранжевыми волосами. Юнги смотрит на него. Не смеётся, не ухмыляется, просто смотрит. Сокджин тушуется и отводит глаза, не понимая, что может означать этот взгляд. К счастью, телефон Сокджина загорается, оповещая о входящем звонке. Сокджин взволнованно улыбается и поворачивает голову к Юнги. - Сейчас узнаем, кто победил в этом году. – Сокджин тянется за телефоном, но Юнги опережает, накрывая экран своей ладонью. Сокджин вопросительно смотрит на него. - Юнги? Юнги продолжает смотреть ему в глаза, словно сканируя, оценивая, пронзая своими карими глазами с янтарным блеском, заглядывая под маски Сокджина, которые, если подумать, вряд ли ему ещё понадобятся. Его рот чуть приоткрыт, как бывает, когда он на чём-то сосредоточен. Длинные пальцы крепче сжимают продолжающий вибрировать телефон Сокджина на поверхности столика. - Хён, - наконец-то произносит он негромко. – С днём рождения. У Сокджина перехватывает дыхание, лёгкие перестают работать, а сердце болезненно бьётся о рёбра. Всего на мгновение, раньше, чем Сокджин успевает напомнить себе, кто он и кем не является, что может, а что не может себе позволить, думает, каково же это – называть Юнги своим. Всегда чувствовать на себе его взгляд и всегда слышать в ушах этот низкий, красивый голос. Он гадает, каково просыпаться каждое утро вот так, со свернувшимся рядом Юнги, морщащим нос, когда просыпается. Каково каждое воскресенье ходить на прогулки к реке Хан. Юнги бы фотографировал и отказывался смеяться над шутками Сокджина. Каково было бы, если бы рука, накрывшая сейчас его телефон, принадлежала ему и крепко сплеталась с его пальцами. Он с трудом начинает дышать заново, продолжая смотреть Юнги в глаза, с подозрением, что, кажется, всё куда более запущено, чем он предполагал.