Позолоченный мир (A Gilded World)

Проблема Тэхёна заключается в том, что он не может не нравиться. Он рад всему и увлечён каждой мелочью. Он общительный и дружелюбный, подхватывает всё, что бы Чимин ни упомянул, и превращает в полноценное обсуждение. К каждому сказанному Чимином слову – тихо, несмело и едва разборчиво – Тэхён внимательно прислушивается, развивает мысль, придаёт значение и цель. Легко привыкнуть к тому, как ярко и беззастенчиво Тэхён ему улыбается. Как Тэхён произносит его имя, горячо и громко, словно молитву. Как Тэхён прикасается к нему большими и сильными руками, но никогда не забывает о приличиях. Он может похлопать Чимина по плечу, коснуться предплечья, легонько провести ладонью по спине. Это дружеские жесты, которые присущи и другим его друзьям. И всё же каждое прикосновение служит мимолётным воспоминанием об одной ночи, приглушённых голосах, сильных руках, сбитом дыхании и осознании того, что на мгновение Чимин был желанным. Чимин знает, что должен чётко обозначить границы и аккуратно планировать количество проведённого рядом с Тэхёном времени. Он замечает, как Тэхён смотрит на него, думая, что он не видит. Этими большими глазами, полными решительности и нежности, которые Чимину очень хорошо знакомы не понаслышке. Неправильно со стороны Чимина позволять Тэхёну проваливаться глубже. Это неправильно, но к этому очень легко привыкнуть. Не успевает он оглянуться, как проводит с Тэхёном больше времени, чем с Чонгуком. Они встречаются за обедом, Тэхён забирает его с танцев, они вместе занимаются по выходным в библиотеке. Чимин до сих пор не может понять, чем он так нравится Тэхёну. Он спрашивает в лоб, но Тэхён в ответ только пожимает плечами и говорит, что такое объяснить невозможно. - Это идёт от души, Чимин, - серьёзно отвечает Тэхён. – Словами не передать. Это совершенно иной язык. Чимин соглашается ходить с Тэхёном в кино, на пробежку в парке, за дорогим тортом в тематическое кафе. Он сам толком не помнит, когда в последний раз занимался чем-нибудь развлечения ради. Обычно он либо занят учёбой, либо практикуется в зале или же остаётся у Чонгука, чтобы проследить, что тот ест что-нибудь помимо лапши. У Тэхёна талант уговаривать Чимина на всё, в чём он себе всегда отказывал. Как, например, сейчас – галерея игровых автоматов в разгаре дня вместо пролистывания учебников, которые уже трижды прочитаны от корки до корки. Это необычное чувство – на время забыть о своих тревогах, отпустить себя и позволить насладиться чем-то обыденным и глупым. Тэхён удивительным образом раскрепощает его, помогает избавиться от лишних мыслей и просто жить. Может быть, именно поэтому он принимал все приглашения Тэхёна сходить развеяться. - Блин! – разочарованно вскрикивает Тэхён, не сумев вытащить плюшевую игрушку из автомата десятый раз подряд. Он взволнованно оборачивается на Чимина и тычет в стекло. – В этот раз мне почти удалось, правда, Чимин? Чимин с улыбкой качает головой и прижимается лбом к прохладному стеклу автомата. - Даже и близко нет. – И улыбается ещё шире надувшему щёки Тэхёну. - А знаешь, они мошенничают, - оправдывается Тэхён, отходя от автомата на шаг и взвешивая его подозрительным взглядом. – Никто не может выиграть, так они и зарабатывают. Мир – жуткое место. Чимин хохочет, сгибаясь пополам, над смешным выводом Тэхёна. Он легонько похлопывает его по руке. - Двигайся, я хочу попробовать. Тэхён послушно отодвигается, непринуждённо закидывая руку на автомат справа. Чимин хорошо видит его периферийным зрением. Чимин прочищает горло, игнорируя покалывание в кончиках пальцев, и возвращает своё внимание автомату. - Какую ты хочешь? Кермита? - Нет! – громко возмущается Тэхён. – Я хочу Иви. – Тэхён сверкает зубами, растягивая губы в широкой улыбке. Чимин улыбается в ответ, думает о том, что Тэхён очень милый. Возникает неожиданное желание его побаловать. Он оглядывает кучу плюшевых игрушек. - Хорошо, Иви так Иви. Тэхён радостно вскрикивает и хлопает. - Вперёд, Чимин! Удачи! Чимин смеётся, фиксируя взглядом расположение Иви. После трёх неудачных попыток он наконец достаёт игрушку, приводя Тэхёна в чистый восторг. - Чимини, ты потрясающий, - заявляет он, неожиданно обнимая Чимина своими длинными руками за плечи. Чимин мгновение колеблется, замирая в чужих объятьях. Тэхён, видимо, замечает это, потому что сразу же отпускает и отходит, подняв руки. – Прости, я просто очень обрадовался. Чимин улыбается. - Нет, всё в порядке. – Он делает шаг к нему, раскрывая для Тэхёна руки и немного жалея, что так отреагировал. – Ну же. Тэхён улыбается в ответ и качает головой. - Да не надо, всё нормально. Я же говорил, что не стану заставлять тебя делать то, что тебе не нравится. Я в порядке. Чимин неловко мнётся, не зная, что делать, но Тэхён избавляет от неловкости ситуации, указывая на Иви в руках Чимина. - Это мне, да? Ты выиграл её для меня? Чимин смотрит на плюшевую игрушку в своих руках, потом на Тэхёна и улыбается с облегчением. У Тэхёна есть какая-то необычная способность избавлять его от тревог и успокаивать. Он с готовностью протягивает Тэхёну игрушку. - Она твоя. Широкая улыбка возвращается на его лицо, и он выхватывает игрушку, прижимая её к себе. - Спасибо. Чимин хохочет и качает головой. - Ты как ребёнок. - Это секрет долгой жизни, - парирует Тэхён и гладит игрушку. – Я назову её Чиви. - Только не говори мне, что это производное от моего имени и Иви. - Ладно, тогда не спрашивай, - пожимает плечами Тэхён. Чимин снова заходится от смеха и прикрывает рот ладонью, но вдруг в кармане начинает жужжать телефон. - Ой, извини, - говорит он Тэхёну, доставая телефон. Его прошибает холодным потом, когда он видит, кто звонит. Страх, надежда и волнение смешиваются в одно где-то внутри. Он перестаёт улыбаться, крепко сжимая в руке телефон. Это Сокджин. Он коротко смотрит на Тэхёна и отходит назад. - Я сейчас вернусь, - бормочет он и быстро выбегает из шумного помещения. Трясущимися пальцами он отвечает на звонок, делая глубокий вздох в попытке отогнать тошноту. Чимин приклеивает яркую, ненастоящую улыбку на лицо в надежде, что она отразится в голосе. - Привет, хён, - радостно здоровается он. На другом конце провода молчат, отвечая не сразу. - Чимин. Как твои дела? Всё хорошо? - Да-да, всё отлично. - С учёбой тоже нормально? А как танцы? Чимин переминается с ноги на ногу, опуская взгляд. - Нормально. Скоро экзамены, поэтому приходится много заниматься. С танцами тоже отлично. Никаких проблем, хён. - Рад слышать. Чимин закрывает глаза, прислушиваясь к тёплому и знакомому голосу Сокджина в телефоне. Он скучал по нему. - Я знаю, что ты занят подготовкой к экзаменам, - продолжает Сокджин, - и время не самое подходящее, но я думаю… - Он умолкает и вздыхает. – Думаю, нам надо поговорить. Когда у тебя будет свободная минутка. Чимина примораживает к земле, а в ушах громко звенит. От знакомого чувства страха пальцы сильно сжимают телефон. Это было неизбежно, но он не терял надежды. Он всегда на что-то надеется. Он зажмуривает глаза и судорожно выдыхает. Соглашайся, говорит он себе. Это как пластырь сорвать… - Я сейчас свободен. Если тебе удобно, - тихо удаётся выдавить ему. - Хорошо. Давай в нашем кафе? Через полчаса? – тяжело вздохнув, отвечает Сокджин. Чимин кивает, сглатывая вставший в горле ком. - Увидимся, хён. Он опускает руку с телефоном и облокачивается на стену. Он справится. Он сможет встретиться с ним лицом к лицу. Это должно было случиться рано или поздно. По крайней мере, он перестанет замирать от страха каждый раз, как звонит телефон или придёт сообщение. Он отталкивается от стены и идёт к метро, а о том, что Тэхён остался у игровых автоматов, вспоминает, уже стоя на платформе. Возникли срочные дела, прости, пожалуйста. Встретимся в другой раз. Он не ждёт ответа, ставит телефон на беззвучный режим и кладёт его в карман. У него и так достаточно поводов для волнений. &&& Чимин чуть не сходит с ума, пока едет в кафе. Он перебирает в голове варианты аргументов, обвинений и вообще любые развития событий, которые никогда не произойдут. Сокджин говорит, что Чимин ему отвратителен, что больше никогда не хочет его видеть, что их дружба окончена. Это неправильные мысли, но он не может их остановить. Сокджин никогда его не бросит, какие бы предположения не выдавало его воображение, но противный голос в голове продолжает нашёптывать, а вдруг? Вдруг Чимин потеряет Сокджина? Вдруг он потеряет и Чонгука тоже? Вдруг Чимин навсегда останется в одиночестве, потерянный в темноте, из которой не выбраться? Он спешит в уборную, как только добирается до кафе, и как только закрывается в кабинке, его выворачивает. Он тяжело дышит, глаза слезятся, а во рту остаётся привкус желчи. Он впивается ногтями в ткань джинсов, обтягивающую бёдра. Он справится, иначе никак. Он должен встретиться с ним лицом к лицу. Он выпрямляется, делает глубокий вдох и идёт к раковине, чтобы прополоскать рот. Чимин умывает прохладной водой горящее лицо и вытирается. Глядя на своё отражение в зеркале, пробует улыбнуться. Он сможет. Раньше ведь так было. Это ничего не меняет. Он и так всегда был один. Он выходит в зал, сканируя взглядом столики, и замечает Сокджина у окна. Остаётся надеяться, что Сокджина ещё не было здесь, когда он бежал прямиком в уборную. Он сжимает губы и заставляет себя двигаться. - Привет, хён, - тихо зовёт он, когда подходит ближе, присаживаясь на стул напротив. Сокджин поднимает голову и ласково улыбается в ответ. - Привет. Я не заметил, как ты вошёл. Чимин жмёт плечами. - Я пришёл чуть раньше. – Он складывает руки на столе и отводит глаза, чтобы не пересечься со слишком уж обеспокоенным взглядом Сокджина. Чимин догадывается, что слова Сокджина ему не понравятся. – Будем что-то заказывать? - Я уже заказал, - кивает он на устройство, вибрирующее, когда готов заказ. - Ясно. - Послушай, Чимин, - начинает Сокджин. Чимину очень хочется, чтобы сработало устройство и был повод уйти, не начиная этот разговор. Чимину никогда не везло. Сокджин произносит слова медленно, словно подбирая их тщательно и с осторожностью. - В тот вечер, когда мы все собрались выпить, ты кое-что сказал… Чимин поспешно подаётся вперёд. - Я был пьян, хён! Я почти не помню, что говорил. Это… это ерунда. – Он пытается убедить в этом Сокджина, чтобы больше к этой теме не возвращаться. Он даже признаться сейчас не сможет. Он упустил свой шанс, и он это понимает. Но надежду терять тоже не хочется. Если это возможно, он хотел бы сохранить всё так, как есть. Когда не хорошо и не плохо. Сокджин сводит брови. - Дело не только в том вечере, Чимин, и ты это знаешь. Чимин трясёт головой. - Да я лишь… - он умолкает, поймав взгляд Сокджина, полный жалости и решимости. – Хён, пожалуйста. Сокджин сильнее хмурится, разглядывая свои руки на столе. - Ты никогда ничего толком не говорил, поэтому я решил, что и мне ничего говорить не нужно. Но это неправильно, Чимин. – Он поднимает глаза. – Надо было раньше всё обсудить. Намного раньше. Это я виноват. Чимин чувствует, что глаза вновь наполняются слезами. Он пытается их сморгнуть, чтобы не терять самообладания. Результат его не удивляет, но он всё равно разрешал себе не терять надежды. - Я люблю тебя, Чимин. Ты мой дорогой друг, - продолжает Сокджин. – Друг, которого я не хотел терять, поэтому эгоистично игнорировал то, что происходило прямо у меня под носом. - Хён, - выдавливает Чимин, запинаясь на одном-единственном слове. Он не хочет слышать продолжение. - Ты заслуживаешь того, кто посвятит тебе всего себя. Я люблю тебя как дорогого мне друга. Понимаешь? Чимин ничего не говорит, только кивает. Он всё ещё чувствует надежду, но один лучик света в его жизни померк, скрывшись за тенью одиночества. - Я не хочу тебя терять, но если тебе больно видеть меня, то, думаю, будет лучше, если… - Хён, нет! – Чимин подпрыгивает на месте и наконец смотрит Сокджину в глаза. – Хён, это не так. – Он вздыхает, потому что не может так же тщательно, как Сокджин, подбирать нужные слова. Если он всё испортит, он действительно останется один, и даже дружбы Сокджина, способной его успокоить, не будет. Он опять опускает взгляд на стол. - Я не хочу остаться один, - наконец произносит он, решив остановиться на честности. – Я не хочу прекращать с тобой общаться. Сокджин выглядит неубеждённым. - Ты уверен, что тебе не будет больно? Чимину хочется рассмеяться. Ему уже больно. Он и без того слишком глубоко в этом погряз. Потеря дружбы Сокджина станет последним гвоздём в гробу его несовершенной жизни. В ответ он только качает головой. - Я уверен, – и заставляет себя улыбнуться. – Я сильнее, чем ты думаешь. Сокджин задумчиво взвешивает его взглядом. - Ты сильнее, чем ты сам думаешь. Чимин смотрит в сторону, прочищая горло. Вот почему он влюбился в Сокджина. Он всегда умел подобрать комплименты, взбодрить Чимина. Осветить его существование в темноте. Он напоминает себе, что Сокджин продолжает быть рядом, пусть не в качестве полноценного солнца, но этого будет достаточно. Должно быть так. - Хён, можно задать вопрос? Сокджин кивает. Чимин делает глубокий вдох и говорит: - У меня… Возможно ли, что в какой-то момент у нас был шанс? Сокджин сводит брови и опускает глаза на свои руки. - Любовь никогда не была для меня вариантом. - А как же твой муж? Сокджин удивлённо вскидывает голову. - Как Юнги удалось стать исключением? Сокджин выглядывает в окно расфокусированным взглядом. - Юнги словно гравитация. Чимин задумчиво кусает губы, пытаясь вникнуть в смысл этих слов. Прежде, чем он успевает задать вопрос, на столе жужжит устройство. Сокджин мгновенно хватается за него и уходит к стойке кафе, не дав возможности порасспрашивать. Чимин вздыхает и прикрывает глаза. С ним всё будет хорошо. Пусть он будет один, но всё будет хорошо. Он не потерял Сокджина в полной мере, а значит и надежда в сердце остаётся. К этому чувству он привык. &&& С Сокджином что-то не так. Юнги продолжает посматривать на него исподтишка, насколько это возможно за рулём. Ему хочется, чтобы Сокджин перестал смотреть в дурацкое окно, тогда Юнги будет проще понять, что происходит. Но ему остаётся лишь коситься иногда на чужой затылок, напряжённые плечи и часть волос сзади, которые Сокджин пропустил, укладывая их перед выходом. Это, наверное, самый верный показатель того, что у Сокджина не всё в порядке. Юнги едва ли может вспомнить, когда видел Сокджина в неидеальном виде. Особенно когда они ехали к его бабушке. Сокджин, кажется, верит, что его внешность поможет стать любимым человеком для бабули. Юнги бесит, что он в каком-то смысле прав. Тишина между ними напрягает. Юнги практически чувствует, как крутятся в голове Сокджина мысли и эмоции, словно торнадо, но он не понимает, в чём именно дело. Он всегда гадает, сколько стен защищает Сокджина, сколько там замков, ворот и секретных ходов. У него складывается впечатление, что лишь немногие точно могут знать, что творится у Сокджина в голове, и что, видимо, того это устраивает. Юнги лучше не давить, руша установившиеся мирные отношения. Так лучше, но бывают моменты, когда барьер приподнимается, и ему кажется, что он видит Сокджина как следует. Это всего-то короткий миг, проблеск звезды, падающей с неба. Это глупо, но Юнги хочется броситься вслед этой звезде, поймать её, горячую и яркую, в свои руки, пока не поблекла. Он снова украдкой смотрит на Сокджина. - Хочешь поговорить? – всё же подаёт голос он, не сумев себя остановить. Сокджин подпрыгивает от неожиданности и поворачивает голову. Ну наконец-то, думает Юнги, переводя взгляд вперёд. - Что? – спрашивает Сокджин, невинно хлопая ресницами и тщательно подделывая равнодушие. - Тебя что-то беспокоит. – Юнги поворачивает на светофоре. – Хочешь об этом поговорить? Сокджин весь подбирается, укладывая руки на коленях. - Я в порядке. - Ты вообще не в порядке, но решать тебе. – Юнги пожимает плечами, сохраняя невозмутимость. – Я готов выслушать, если хочешь. Опять же, выбор за тобой. Снова устанавливается тишина. Юнги с трудом заставляет себя смотреть на дорогу, а не на Сокджина рядом. Всё равно идея была глупой. Почему ему вообще хочется сблизиться с ним? Они и так довольно-таки близки. Чем дальше, тем будет опаснее. Он стучит указательным пальцем по рулю, останавливаясь на красный свет. Падающие звёзды – просто огонь, а у него на руках и без того достаточно шрамов. - Сегодня я поговорил с Чимином, - нарушает тишину Сокджин. У Юнги дёргается глаз, но он держит лицо. - Вот как? – отзывается он, чуть склоняя голову и надеясь, что тон выйдет как можно более незаинтересованным. Сокджин фыркает. Почему-то Юнги кажется, что обмануть его не получилось. - Да уж, вот так. - О чём говорили? – пробует уточнить Юнги. - Обсуждали, будет ли снег на Рождество, - с сарказмом отвечает Сокджин. Юнги кривит губы и даже отрывает взгляд от дороги, чтобы Сокджин это увидел. Тот вздыхает и снова выглядывает в окно. - Прости, я немного напряжён. - Это я понял, - говорит Юнги. – Рассказывать не обязательно. Можем помолчать. Сокджин отвечает не сразу. Юнги успевает решить, что тему они развивать дальше не будут. - Чимин очень важный для меня человек, - начинает Сокджин негромко и будто отрешённо. Юнги поднимает обе руки к верху руля. Ему не нравится, как сжимается грудь в ответ на эти слова. - Когда мы… я, Чонгук и наша мама переехали в Пусан, это были не самые лучшие для нас времена. Ни для кого из нас. – Сокджин вздыхает. – Было очень страшно. Юнги поджимает губы и смотрит в его сторону. Ему хочется сказать что-нибудь в утешение, но не получается. Он ничего не знает о прошлом Сокджина, не считая неясных слухов. Эта мысль не радует. - Чимин был маленьким и добрым. – Сокджин тихо смеётся. – И очень милым. До сих пор такой. А ещё одиноким. Я почти ничего не мог для него сделать, только быть рядом. Для всех нас этого хватало. Мы счастливо жили в Пусане. – Голос Сокджина становится тише. – Я скучаю по тем временам. Юнги медленно выдыхает, чтобы не думать и не вспоминать о собственных счастливых воспоминаниях родом из детства, оставляющих после себя зияющую пустоту. - Когда я переехал в Сеул с Чонгуком, мама была больна. - Мне жаль это слышать. – Юнги на миг отрывается от дороги, но Сокджин пожимает плечами, избегая смотреть ему в глаза. - Она до сих пор не полностью поправилась, но ей гораздо лучше. Тогда мне пришлось выбирать – позаботиться о матери или младшем брате. Выбор невозможный, но выручил Чимин. Он отпустил меня в Сеул и занял моё место рядом с мамой. Я многим ему обязан. Он всегда будет важен для меня. Юнги с трудом сглатывает, кивая, и стискивает руль. Его мысли неразумные и необоснованные. Он жалеет, что не мог быть поддержкой Сокджину и стать такой же неотъемлемой частью его жизни, как это сделал Чимин. Он просто не понимает, что с ним такое. - Я знал, что у него появились ко мне чувства, - продолжает Сокджин. – Но игнорировал их, потому что куда проще надеяться, что это пройдёт, чем что-то с этим делать. Я виноват, хотя и думать не мог, что это продолжится даже после свадьбы. - Кажется, он в тебя по уши влюблён. Ты же не думаешь, что он резко о тебе забудет. – Юнги прочищает горло. – Ты мог рассказать ему о нашей… договорённости. Об ограничении по времени. Сокджин качает головой. - Так будет лучше. Правильней. Чимин сможет жить дальше. Юнги барабанит пальцами по рулю, раздумывая, стоит ли спрашивать то, что очень хочется узнать. В конце концов он резко выдыхает. - А что скажешь о себе? Ты когда-нибудь чувствовал то же самое по отношению к Чимину? - Нет, - с лёгкостью и без сомнений отвечает Сокджин. – Возможно, я бы смог его полюбить, если бы обстоятельства были иными. Но жизнь такая, какая есть, а Чонгук всегда был главным приоритетом для меня. Романтика и свидания – роскошь. Семья прежде всего. Юнги медленно качает головой. - Ты удивительный. – Сокджин бросает на него пронзительный взгляд, но Юнги улыбается. – Это не сарказм, хён. Я серьёзно. Я никогда не встречал такого самоотверженного человека, как ты. Это удивительно. Сокджин смотрит на него таким пронизывающим взглядом, к которому он совсем не привык. Юнги приходится всё своё внимание обратить на дорогу. &&& Юнги не припоминает, когда в последний раз видел свою бабушку такой довольной собой. Наверное, с той поры, когда он занял её место в компании. Она так светится, что, кажется, морщины на лице потрескаются. Она весь вечер поглядывает на сидящих с её стороны стола Юнги с Сокджином, периодически упрашивая съесть что-нибудь ещё. Сокджин ест, Юнги нет. Она даже почти не жалуется на то, что он ест очень мало. - Дома он хорошо питается, бабуля, - выступает Сокджин в защиту Юнги, легонько похлопав его по бедру. – Не волнуйтесь, жить будет. – А потом подмигивает бабушке. Юнги фыркает, но у бабушки сверкают глаза от плохо сдерживаемой радости. Невольно возникает мысль, что вместе с Сокджином они – дьявольский дуэт. Он вздыхает и потягивается. То, что он неосознанно закидывает руку на спинку сокджинова стула, до него доходит только тогда, когда ловит многозначительный взгляд бабушки и её ухмылку. Юнги поджимает губы, но руку не убирает. Прежде чем бабушка успевает что-либо сказать, Юнги решает задать тему разговора. - Что собираешься делать на Рождество, бабуля? – спрашивает он, слегка задевая пальцами ткань рубашки Сокджина, так, чтобы тот не почувствовал. - Вас позову, конечно, - отвечает бабуля, словно глупо даже задавать такой вопрос. – Это первый год с моим новым внуком. – Она снова улыбается Сокджину. – Но можете встретить Рождество вдвоём. Это же очень милый праздник для влюблённых. Юнги чувствует, как напрягается Сокджин, и кидает на него взгляд. - Что такое? – тихо спрашивает он на ухо, придвигаясь ближе. Сокджин смотрит на него в ответ и натянуто улыбается. - Да нет, ничего. Я ещё не думал, как отпраздную новогодние выходные. Я всегда проводил их в доме Чонов. - Ты у них много лет был, - отмахивается бабуля. – У меня ты едва ли два месяца. Скажи уже своему дедушке прекращать этот детский сад. - Всё нормально, он не станет возникать, - улыбается ей Сокджин. Юнги всё равно чувствует, что что-то не так. Он не понимает причины, почему Сокджин так напряжён и почему так неискренне улыбается. Заметно же, что ему совершенно не до смеха. Насколько Юнги удалось понять, отношения Сокджина с его приёмной семьёй, мягко скажем, натянутые. Он должен радоваться возможности провести большой праздник не с ними. Понимание приходит неожиданно, и он выпрямляется, перекладывая руку на сокджиново плечо. - Кстати, - подаёт голос Юнги, поворачиваясь к бабушке. – Чонгук, конечно же, тоже придёт. Ты с ним почти не знакома, будет хорошая возможность пообщаться. Сокджин едва ли не подпрыгивает. Юнги чувствует на себе его тяжёлый взгляд, но продолжает спокойно улыбаться бабушке. Бабуля вопросительно оглядывает Юнги. Это почти неслыханно – забирать потенциального наследника на праздник из семьи, чтобы навестить родственников сводного брата. Юнги удерживает её взгляд, вскидывая бровь. Наконец, она согласно кивает. - Разумеется, Чонгука тоже будут тут ждать. Глупо даже спрашивать об этом. Юнги благодарно улыбается бабушке. Она в ответ пожимает плечами и вслух возмущается, почему так долго не несут десерт. Сокджин опускает руку под стол и сжимает колено Юнги. Тот поворачивается к нему, и дыхание перехватывает на выдохе. Сокджин улыбается ему мягко и тепло, а глаза сияют. Он просто необыкновенный, и на мгновение с сердцем Юнги происходит что-то странное и опасное. Что? одними губами спрашивает он. Спасибо, так же безмолвно отвечает Сокджин, снова сжимая чужое колено. Юнги пожимает плечами, но на губах появляется очень довольная ухмылка. Сокджин фыркает, но в глазах искренняя радость, и этим результатом Юнги доволен. &&& Чимин просыпается с жуткой головной болью. Голова по ощущениям весит тонну, глаза болят так, что даже моргать тяжело. Он стонет и зарывается лицом в подушку. Ему хочется остаться в этом коконе из одеяла и провалиться обратно в сон, но горло жжёт и откуда-то льётся яркий свет. Он стонет опять и находит в себе силы сесть, поднимая руку к виску и медленно разлепляя глаза. Он понимал вчера, что слишком много пьёт, но не мог себя остановить. Он хотел забыться. Утопиться в алкоголе и забыть, что он Пак Чимин – единственный ребёнок в семье, танцор, одинокий, напуганный и бедный человек. Наверное, стоило остановиться ещё тогда, когда Чонгук начал клевать носом, но даже сквозь затуманенный разум Чимин всё помнил. Голос Сокджина – спокойный, ласковый, но отвергающий его. Продолжал видеть обступающие его тёмные тени. В конце концов, ему удаётся раскрыть глаза, но он тут же замирает в панике. Это не квартира Чонгука. Он впивается ногтями в кожаный диван, на котором сидит. Он не знает, где находится и как сюда попал. Он вертит головой по сторонам, несмотря на тошноту, и отчаянно ищет глазами Чонгука. И вздыхает с облегчением, когда замечает его свернувшимся на другом конце дивана под большим одеялом. По крайней мере, они в безопасности. Он откидывается назад и смотрит в потолок, пытаясь вспомнить события прошлой ночи. Он попросил Чонгука пойти с ним выпить. Взаимной помощи не было, они только пили, подначивая друг друга. Где-то в процессе Чонгук отрубился. А потом… Чимин зажмуривается и стонет, от стыда пряча лицо в ладонях. А потом он позвонил Тэхёну. После этого он практически ничего не помнит, но и этого достаточно, чтобы сгореть от стыда. Какой же он дурак. Глупый, глупый, глупый. Не нужно было звонить Тэхёну. Нельзя было позволять ему увидеть свою жалкую сторону. Ему было грустно, одиноко и хотелось найти утешение. Не Тэхёну он должен был звонить. Чимин вздыхает и встаёт, тихо покидая гостиную в поисках хозяина квартиры. И вскоре потягивающий чай из огромной кружки Тэхён находится на кухне. Тэхён округляет глаза, когда замечает его, и отставляет кружку с широкой улыбкой. - Ты проснулся. Как ты себя чувствуешь? - Прости меня, - поспешно выпаливает Чимин. Тэхён сводит брови, переставая улыбаться. Чимин подходит ближе, теребя пальцы рук. - Было очень грубо с моей стороны позвонить тебе, когда я был пьян. Тебе пришлось приехать и забрать нас. А мы с тобой даже не настолько близки пока… - Чимин, - перебивает Тэхён своим низким голосом. Чимин запинается и смотрит на него широко распахнутыми глазами. - Всё в порядке. Я рад, что ты доверяешь настолько, что решил позвонить мне. Чимин хлопает ресницами, пытаясь понять Тэхёна. Почему Тэхён такой – заботливый и дружелюбный, словно солнце, выглядывающее из-за туч затяжной зимой. Он к такому отношению не привык. - Всё равно это было грубо. Тэхён пожимает плечами. - Меня это не побеспокоило. – Он делает к Чимину шаг и берёт его за руку, некрепко сжимая. – Ты ничем меня не расстроил, Чимин. Всё в порядке. Мы ведь друзья, верно? Чимин нерешительно кивает, чувствуя облегчение и что-то ещё. Что-то, что одновременно и будоражит, и пугает. - Можешь звонить мне, когда захочешь. Даже в два часа ночи. – Тэхён опять улыбается, отпуская чиминову руку. – Хочешь позавтракать? Или попить? Думаю, Чонгуки ещё не скоро проснётся. Чимин следит за Тэхёном, копающимся в холодильнике. - Тэхён, - медленно начинает он, хмуря брови, поскольку он до сих пор не до конца помнит, что было прошлым вечером. Тэхён оборачивается и с гордостью показывает Чимину йогуртный напиток. - Что? Чимин облизывает губы и сверлит взглядом напиток, медленно протягивая за ним руку. - Я… вчера ничего странного не говорил? – Он замечает сомнение на лице Тэхёна и стонет, закрывая глаза. – Что я сказал? Тэхён со вздохом прислоняется к кухонной стойке и смотрит себе под ноги. - Не много. - Что именно? – Чимин крепко сжимает бутылку в руке. Он не хочет, чтобы Тэхён знал о нём и Сокджине. Он молится, чтобы Тэхён не узнал и не понял этого. Он убеждает себя, что причина в том, что Тэхён – двоюродный брат Юнги, но получается бессмыслица. Юнги и так знает. Сокджин успел положить этому конец. И всё равно он надеется, что Тэхён не в курсе и что Чимин сумеет сохранить остатки своей гордости перед его лицом. Тэхён чешет щёку. - Я понял, что ты в кого-то влюблён. - Я не сказал в кого? - Нет. – Тэхён качает головой. Чимин вздыхает с облегчением. - Чимин. Чимин вскидывает голову и замирает под пристальным взглядом Тэхёна. - Я знаю, что тебе кто-то нравится и что мы только друзья. – Тэхён заметно хмурится. – Но ничего, если я скажу, что ты всё ещё нравишься мне? Это неправильно. Это принесёт лишь боль и страдания. Чимин это знает не понаслышке. Знает, что нужно поступить, как взрослый человек, сделать то, что сделал с ним Сокджин. Он должен отказать Тэхёну, установить черту и сохранять дистанцию. Так будет правильно. Но даже от мысли об этом у Чимина болит в груди сердце, глухо бьющееся о рёбра. Все говорят, что он добрый и щедрый, но в глубине души он понимает, что это не так. - Ничего, - уверенно произносит он, глядя Тэхёну в глаза. В глубине души он эгоист. &&& Юнги действительно замечательный друг. Хосоку стоит попытаться ценить его больше. Далеко не каждый друг согласится пойти в универмаг на Рождество за подарком его парня. Благодаря Юнги Хосоку удалось поймать в свои сети Намджуна, стоит отметить. Какая-нибудь небольшая благодарность время от времени не помешает. Хотя бы чашечкой кофе. Или Хосок может попробовать быть потише в его присутствии и вести себя получше. Юнги простой человек. Многого не просит. - Ну же, хён, скажи мне, - ноет Хосок, опираясь локтями на стеклянный прилавок, сверкающий от алмазов и блестящего серебра под ярким светом ламп. Юнги фыркает, рассматривая витрину под правым локтем Хосока. - Я согласился сходить с тобой за подарком Намджуну не для того, чтобы ты устроил мне допрос. - Это не допрос. Кто допрашивает-то? Я просто интересуюсь, насколько далеко ты зашёл, вот и всё, - невинным голосом отвечает Хосок. - Мы не школьники, Хосок. Друг улыбается. - Вот поэтому я и думаю, что поцелуем на мальчишнике дело не обошлось. Ну? Скажешь? Продавец выходит из подсобки с вещью, заказанной Хосоком для Намджуна на Рождество. Юнги кивает головой в его сторону. - Это твоё. Хосок разворачивается и взволнованно барабанит пальцами по стеклянному прилавку. - Ох! Ох, это потрясающе. Я уже отсюда вижу. – Он наклоняется вперёд, чтобы лучше рассмотреть. Юнги засовывает руки в карманы и пробегается взглядом по украшениям, пока Хосок осматривает свою покупку. Ему приглянулись браслеты с толстой цепью, но такие не очень будут смотреться на изящном запястье. Он ловит себя на этой мысли и тормозит. Эти браслеты он представляет вовсе не на своём запястье. Он даже не задумывался над тем, стоит ли купить Сокджину подарок. Наверное, не нужно. Они ведь не встречаются. Юнги уверен, что Сокджин ему ничего не покупал. Он поджимает губы и, стуча пальцем по стеклу, идёт вдоль витрины. Он проходит мимо других браслетов, ожерелий и часов. Ему ничего из них не нравится. Значит, решено. Он ничего не будет дарить Сокджину. Он подождёт, пока Хосок закончит со своей покупкой, возьмёт себе стакан кофе и вернётся домой с пустыми руками. Как делает всегда. Потому что он не встречается с Сокджином. Они, по сути, просто сожители. Он идёт дальше к витрине с серьгами и останавливается. Он припоминает, что у Сокджина есть один пустующий прокол в левом ухе. Он склоняется над стеклом, изучая выбор. Он ничего не собирается покупать, просто посмотрит, пока Хосок занят. Одна серьга привлекает его внимание. Маленький гвоздик с длинной тонкой цепочкой. Серьга простая, серебряная, без драгоценных камней. Мелькает мысль, что Сокджину она очень пошла бы. Он продолжает стучать пальцем по стеклу. Сокджин никогда не носит серьги. Причину понять не сложно. Семья Чонов довольна консервативна и строга. Они бы запретили Сокджину носить нечто подобное. Губы Юнги невольно растягиваются в ухмылке. Вдруг ему очень хочется спросить, когда Сокджин успел проколоть себе ухо, и узнать, каким Сокджин был, когда решил взбунтоваться. Ему кажется, что было бы забавно снова открыть в нём эту сторону. Юнги поднимает голову и подзывает к себе продавца. - Вот эту, пожалуйста. Продавец вежливо улыбается и достаёт серьгу с прилавка. - Хотите завернуть коробочку в подарочную упаковку? Юнги согласно кивает. Хосок подходит к нему с ухмылкой, когда он оплачивает покупку. - Вот как? Подарок для мужа в последний момент? Юнги игнорирует его слова и забирает маленький пакет из рук продавца. - Это очень мило, - умиляется Хосок. - Идём, Хоби. Хосок закидывает руку ему на плечо и начинает напевать песню «На Рождество мне нужен только ты». Юнги смеётся, но руку Хосока не скидывает. &&& Юнги не волнуется из-за того, что надо отдать Сокджину подарок. Он просто не знает, как его вручить. Он не думал, что совершит эту импульсивную покупку. Надо ведь сделать это так, чтобы не показаться неловким или же чтобы этот жест не выглядел чем-то большим, чем это есть на самом деле. Раздумывая над этим, Юнги идёт по коридору к своей квартире. Если быть до конца честным, ему нравится Сокджин. Ему нравится его характер, его верность и преданность. Ему нравится звук голоса Сокджина, когда он спокойный и когда взволнованный. Нравится присутствие Сокджина в квартире, нравится слышать шаги по утру внизу и его тихое бормотание, когда он читает. Нравятся даже звуки, когда Сокджин чистит зубы, и Юнги не совсем понимает, о чём это говорит. Также он готов признаться, хотя только шёпотом и себе самому, что его влечёт к Сокджину. Довольно сильно. Ему приходится активно сопротивляться желанию поцеловать его снова. И останавливать себя, не давая заходить далеко в своих мыслях, когда, например, его заинтересовывает информация, как выглядит талия Сокджина под слоями одежды. Разве это не лучше, чем ненависть к нему? спрашивает он у себя, вводя код и открывая дверь. И кивает сам себе. Это хорошо, что ему нравится Сокджин. Им ещё много месяцев предстоит вместе жить. Они оба взрослые люди с удивительно дополняющими друг друга характерами. Разумеется, им легко поладить. Разумеется, Сокджин понравится Юнги. Это не обязательно должно что-то значить. В эту игру он может и поиграть. Им обоим известен конец. Всё, что случится между этим моментом и подписанием бумаг на развод, не имеет значения. Сразу Сокджина он не находит, переступив порог квартиры, но слышит его копошение наверху в своей спальне. Юнги бежит туда и заглядывает в комнату. У ног Сокджина стоит сумка с косметическими средствами, в его руках – две бутылочки вроде как увлажняющего лосьона, а сам он рассеянно смотрит на стену с фотографиями. - Хён? Сокджин оборачивается на Юнги и коротко улыбается. - Привет. Прости. Юнги качает головой в ответ на извинения и проходит в спальню, оставляя подарочный пакет на тумбочке у кровати. - Что-то случилось? – спрашивает он, кивая на сумку. - Чонгук приедет завтра на Рождество, поэтому я опять освобождаю гостевую комнату. – Сокджин хохочет, замечая выражение лица Юнги. – Расслабься, он остаётся всего на одну ночь. - Угу. Сокджин ставит бутылочки на тумбочку со своей стороны кровати. Юнги даже задумывается, когда он начал называть ту сторону кровати сокджиновой. - Я поговорил сегодня с дедушкой, - безрадостно произносит Сокджин. – Он готов отдать Чонгука на Новый год… Сокджин неуверенно замолкает. - Если?.. – подсказывает Юнги, потому что без условий в этом мире никак. Всегда должна быть взаимная выгода. Сокджин вздыхает и садится на постель, бездумно водя пальцами по покрывалу. - Ты не обязан соглашаться. Этот пункт не обозначен в контракте, так что я не жду, что ты пойдёшь на это… - Какое условие, хён? Сокджин кидает на него недовольный взгляд. - Не перебивай меня. Юнги закатывает глаза. Сокджин выпрямляет спину, собираясь со смелостью. - Мой дедушка хочет, чтобы ты пришёл на ужин для «обсуждения деловых вопросов». Юнги не удивлён, но и не рад этой перспективе. - Я помню, мы условились, что никаких слияний не должно быть, чтобы развод прошёл гладко, - добавляет Сокджин. – Ты вправе отказаться. Юнги скрещивает руки на груди. - Это единственный способ забрать Чонгука на Новый год? Сокджин кивает, вызывая у Юнги раздосадованный вздох. - Умеет твой дедушка насолить. – Он кивает, опуская руки. – Ладно. - Ладно? – удивлённо повторяет за ним Сокджин. Юнги снова кивает. Он знает Сокджина достаточно хорошо, чтобы предугадать, что он будет весь день дёргаться, оставив Чонгука одного наедине с Чонами. Он не хочет причинять Сокджину лишних поводов для тревог, если их легко можно избежать. Если честно, он тоже не хочет оставлять Чонгука наедине с голодными волками. Парень хоть и паршивец, но сердце у него доброе. Учитывая всё, что ему известно о Чонах, праздник вряд ли пройдёт у них приятно и мило. - Я согласен, - подтверждает Юнги. Сокджин расплывается в улыбке, и у Юнги сердце ёкает. - Спасибо, Юнги. Ты очень хороший человек. Юнги пожимает плечами, отводя глаза. Почувствовав себя неловко под пристальным взглядом Сокджина, Юнги прочищает горло и подходит к гардеробной, заходя туда, только чтобы спрятаться от чужих глаз. Сокджин аккуратно сложил свои вещи сбоку, чтобы не трогать развешенную одежду Юнги. Он скидывает с себя пиджак, чтобы переодеться в худи и домашние штаны. - Ты можешь повесить свои вещи, - кричит он отсюда. - Что ты сказал? – переспрашивает Сокджин, появляясь в гардеробной в тот момент, когда Юнги начинает расстёгивать пуговицы на рубашке. Сокджин слегка приоткрывает рот, а его щёки снова заливаются румянцем, когда он опускает взгляд на голую грудь Юнги. – Прости, я не знал, что ты переодеваешься. Юнги вскидывает брови, потому что Сокджин даже не двигается, продолжая смотреть ниже лица. Преодолеть пять разделяющих их шагов и опять поцеловать Сокджина, вероятно, не самая лучшая идея. Кажется, пора прекращать думать о поцелуях с Сокджином. Вот это действительно стоящая мысль. Он точно не помнит, почему, но, видимо, причина есть. Собрав волю в кулак, Юнги отворачивается и натягивает на себя худи. Этого, очевидно, оказывается достаточно, чтобы вывести Сокджина из транса. - Прости, я не услышал, что ты сказал. Юнги указывает на груду вещей Сокджина. - Можешь повесить их. Место есть. Сокджин качает головой и улыбается. - Это лишь на одну ночь, ничего страшного. – Он уходит обратно в комнату и кричит оттуда: - Я сейчас закончу и пойду смотреть рождественские фильмы в гостиной. Присоединяйся, если хочешь. Юнги ерошит свои волосы, чтобы привести в порядок испорченную натянутой худи причёску. Он коротко улыбается сам себе. - Хорошо, хён, - отвечает он. – Звучит неплохо. Когда он заканчивает умываться в ванной, Сокджина в спальне уже нет. Юнги берёт подарочный пакет с тумбочки и спускается вниз. В гостиной его тоже не обнаруживает, но видит брошенные на диван одеяла и заставку фильма «Один дома» на экране телевизора. - Хён? – зовёт он, оставляя пакет на кофейном столике и оглядываясь по сторонам. - Я делаю горячий шоколад. У тебя выбора нет, тоже будешь пить, - отзывается Сокджин из кухни. Юнги ухмыляется и плюхается на диван, укрываясь одеялом. Сокджин появляется из кухни с двумя чашками. Заметив его, он громко смеётся. - Что? – хмурится Юнги. Сокджин берёт себя в руки и качает головой. - Ничего. – Он ставит чашки на кофейный столик и усаживается рядом с Юнги. – Ты выглядишь очень мило. Завёрнутый в одеяло. Юнги фыркает в ответ, но Сокджин всё равно хихикает и тянется за пультом. Он раздумывает, стоит ли отдать ему серьгу сейчас, но не может подловить подходящий момент. Он косится в сторону Сокджина, сидящего рядом с ним почти вплотную, и чувствует, как начинает гореть шея. Позже, думает он, переключая своё внимание на экран. Позже отдаст. &&& Пока Маколей Калкин сражается с плохими парнями, Юнги засыпает, приваливаясь к плечу Сокджина. Сокджин думает его разбудить и отправить в кровать, но под одеялами слишком тепло, а Юнги под боком слишком уютный. Сокджин опускает голову на его макушку и тоже закрывает глаза, позволяя себе тоже провалиться в сон. Когда он просыпается, солнце начинает всходить, заливая гостиную светом. Сокджин глубоко вдыхает свежий сосновый аромат от рождественской ели. Сокджин ёрзает, чувствуя на себе чей-то вес. Он хлопает ресницами, опускает голову и видит всё ещё спящего Юнги. В этот момент Юнги похож на мальчишку, с приоткрытым ртом медленно и мерно сопящий, свернувшись под тёплым одеялом. У него тёмные и длинные ресницы, резко контрастирующие с бледной кожей. С такого расстояния Сокджин может разглядеть рассыпанные на носу веснушки. Ему очень хочется протянуть руку и коснуться их кончиками пальцев. В последнее время у него часто возникают подобные мысли, хотя он понимает, что это нужно прекращать. Он вздыхает и медленно выбирается из-под Юнги, подкладывая ладонь под его голову, чтобы аккуратно переложить на диван. Он задерживается рукой в его мягких и густых волосах, пропуская пряди между пальцев. Возьми себя в руки, Сокджин, одёргивает он себя. Пусть он считает Юнги привлекательным. Пусть ладит с ним удивительно легко, что даже кажется, будто они знакомы много лет. Пусть Юнги ему друг и пусть приходится притворяться перед родственниками и друзьями. Но не более того. Сокджин не может себе позволить поддаться гравитации Юнги, потеряться в желаниях и вопросах, а что если и а вдруг. Ему придётся уйти меньше чем через год. Собрать вещи, забрать маму и брата и начать новую, свободную жизнь, о которой всегда мечтал. Он не может позволить себе поддаться чувствам и сходящему с ума сердцу. Не может дать себе быть жадным. Он уходит на кухню и нажимает на кнопку на кофемашине, чтобы приготовить напиток для себя и Юнги. Он смотрит на время, заключая, что Чонгук, скорее всего, приедет примерно через час. Он зевает и идёт к холодильнику, доставая ингредиенты для завтрака и раскладывая их. Он разворачивается и резко останавливается, вскрикивая от неожиданности. Юнги морщит нос и сонно моргает. - Что? – хрипит он. - Ты хоть издавай какие-нибудь звуки, когда передвигаешься, - просит Сокджин, хватаясь за сердце, чтобы оно снова забилось ровно. Юнги жмёт плечами, подходит ближе к Сокджину и прижимает что-то к его груди. - Держи. Сокджин хмурится и на автомате поднимает руки, чтобы подхватить протянутый предмет. Он опускает взгляд и рассматривает маленькую вельветовую коробочку, узнавая дорогой бренд. - Что это? - С Рождеством, - очень тихо бурчит Юнги, отходя к кофемашине. Сокджин широко распахивает глаза и шокировано раскрывает рот. - А я не… прости, я ничего тебе не подготовил. Юнги на него не смотрит, что-то сосредоточенно рассматривая в другом конце кухни. Он чешет затылок и приподнимает плечи. - Мне ничего не надо. – Он фыркает и машет рукой на Сокджина. – Открой, там ничего особенного. Сокджин снова опускает глаза на коробочку в своих руках, чувствуя, как внутри расползается тёплое чувство, от которого покалывают кончики пальцев. Он открывает её и видит простую серебряную серьгу. Он начинает быстро моргать, потому что глаза начинает щипать. - Если тебе не нравится, не страшно. - Очень нравится, - говорит Сокджин, разглядывая серьгу и поглаживая вельветовую коробочку пальцем. – Спасибо. - С Рождеством, хён. Сокджин кивает, не глядя на Юнги. Не будь жадным, напоминает он себе. Сердце больно бьётся о рёбра. Он наконец вскидывает глаза на Юнги. Он хочет то, чего не может получить.